- Он душит женщин. От того, что он затягивает на их шее узел с болью в сердце, живыми они не становятся. Я тоже сочувствую, Тэсс, но сочувствую близким погибших. Я был у них в семьях, и мне приходилось смотреть им в глаза, а что я мог ответить, когда они спрашивали: "За что?"
- Извините. - Тэсс машинально потянулась к руке Бена и погладила ее. - Это тяжкая работа. Иногда от нее просыпаешься по ночам. Мне тоже приходится бывать в семьях - семьях самоубийц. Они не могут прийти в себя от горя. - Тэсс почувствовала напряжение в его руке и бессознательно погладила ее. - Просыпаешься среди ночи и видишь застывшие в их глазах вопрос и тоску… - Она наклонилась к нему, мечтая прижаться, да покрепче. - В таких случаях я рассуждаю как врач. Могу назвать медицинские термины - мгновенное помрачение, функциональный психоз, но как ни назови это состояние, речь идет о болезни. Этот человек убивает не из мести или ради выгоды, он убивает от отчаяния.
- Ну а я рассуждаю как фараон. И моя цель остановить его. В этом суть. - Он немного помолчал и снова отодвинул бокал. - Мы говорили о вашем монсеньере Логане. Харрис согласен.
- Это хорошо, спасибо!
- Не за что. Лично я не очень-то верю в успех. Тэсс слегка вздохнула и откинулась на спинку стула.
- Почему мы с вами не можем найти общий язык?
- Может, мы его просто еще не искали? - проговорил он, вспомнив прикосновение ее маленькой, мягкой ладони.
- Что вы обычно делаете днем по субботам? - поинтересовалась Тэсс.
- Сижу с кружкой пива и смотрю по телевизору бейсбол.
- Не пойдет. - Она наморщила нос. - А как насчет музыки?
- Что насчет музыки? - спросил он.
- Какая вам нравится?
- Трудно сказать. Когда за рулем, предпочитаю рок, когда выпиваю - джаз, а по воскресеньям утром - Моцарта.
- Так, уже теплее. А как насчет Джелли Ролла Мортона?
- Неплохо. - От неожиданности он усмехнулся.
- А Спрингстин?
- "Река" понравилась.
- Марвин Грей?
Бен откинулся назад и пристально посмотрел на девушку.
- Кажется, мы начинаем находить общий язык. - Под столом он прижался коленом к ее бедру. - Может, поедем ко мне и послушаем пластинки?
- Детектив Пэрис… - Тэсс положила в рот последнюю миндалину, - опытные психиатры на такой крючок не ловятся, их на старой мякине не проведешь.
- А на новой?
- То есть?
- Давайте, хоть и поздно, поужинаем после спектакля и посоревнуемся в знании песен "битлов".
Она неожиданно тепло улыбнулась. Но улыбка эта была совсем другой, не похожей на прежние.
- Идет, но вы проиграете.
- Вы знаете парня с пломбами во рту на две тысячи долларов и в костюме от "Братьев Брукс"?
- Это загадка? - Тэсс сдвинула брови.
- Слишком поздно, он уже здесь.
- Кто?.. О, привет, Фрэнк!
- Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь, Тэсс, - проговорил он, поглаживая руку рядом стоявшей миниатюрной, экзотически одетой женщины. - Лорен, это моя коллега, доктор Тереза Курт.
Явно изнемогая от тоски и ища сочувствия Тэсс, женщина протянула руку.
- Очень приятно познакомиться. - Она вскользь глянула в сторону и остановила взгляд на Бене. - Привет!
Он вяло улыбнулся, ни секунды не задерживаясь на лице Лорен, но мгновенно запомнил его до последней черточки.
- Привет, меня зовут Бен.
- Тэсс, почему ты не сказала, что будешь здесь? После спектакля мы могли бы вместе посидеть, - проговорил Фрэнк.
Лорен искоса посмотрела на Бена. "Может, все-таки удастся спасти вечер", - подумала она.
- Тут часто собираются компании, - отметила она.
- Это уж точно, - поддержал ее Бен. Он почувствовал сильный пинок под столом, но продолжал улыбаться. - К сожалению, нам с Тэсс придется уйти сразу же после спектакля. Дела!
- Извини, Фрэнк, как-нибудь в другой раз. - Зная, как трудно от него отделаться, Тэсс решительно поднялась. - Увидимся на работе. Пока, Лорен.
- Почему такая спешка? - негромко спросил Бен, идя следом за Тэсс.
- Знали бы вы только, от чего я вас спасла!
- Ваш, гм… коллега в женщинах понимает куда больше, чем в галстуках.
- Вам так показалось? - Она тщательно раз гладила складки на пальто. - Лично мне она показалась довольно заурядной.
- Ну да. - Бен обернулся. - Ну да, заурядной.
- Некоторым мужчинам, похоже, нравятся вы щипанные брови, шелковистые, словно норковые.
- Некоторые мужчины - животные.
- Она - дублерша, - неожиданно для себя призналась Тэсс, - сначала Фрэнк пригласил меня, но я отказалась.
- Ах вот как? - Бен придержал ее, положив руку на плечо. - Он приглашал вас на пьесу Каварда, а вы отказались?
- Вот именно.
- Весьма польщен.
Она мельком глянула на него. Нет, ему ее помощь не нужна.
- С вами я согласилась пойти только потому, что вы в отличие от Фрэнка далеки от совершенства.
- И когда же он пригласил вас?
- Вчера днем.
- Не похоже, чтобы он сильно расстроился вашим отказом и тем, что пришли со мной.
Тэсс смущенно взяла его под руку.
- Я сказала ему, что у меня свидание.
- То есть солгали.
Он произнес это с таким удовольствием, что она рассмеялась:
- Я тоже далека от совершенства.
- Это радует.
Дела, о которых говорил Бен, закончились только в два часа ночи, когда они подошли к дверям квартиры Тэсс.
- Завтра утром я буду чувствовать себя отвратительно, - зевая, проговорила она.
- Да? А ведь я еще не предложил переспать. Зевок тут же оборвался приглушенным смешком.
- Я рассчитывала выпить не больше полбутылки вина и поспать часов пять, - сказала она, прислонившись к двери. - Чудесно провели время, не ожидала.
Он тоже был доволен проведенным вечером.
- Почему бы не повторить? Она думала около трех секунд.
- Прекрасно, когда?
- Завтра вечером в городе начинается фестиваль музыки Богарта…
- "Мальтийский сокол"?
- И "Долгий сон".
Она улыбнулась, уютно потянувшись.
- Договорились!
Бен шагнул к ней, и Тэсс решила, что он поцелует ее. Ей так этого хотелось! Это же вполне естественно! Хотелось, чтобы кто-то держал ее в руках чтобы кто-то прикасался к ней - это человеческие желания. Она прищурила глаза, сердце учащенно забилось…
- Надо бы заменить этого Микки Мауса.
- Что-о? - Ресницы ее затрепетали.
- Ваш дверной замок, Тэсс, - не более, чем игрушка. - Он провел пальцем по носу, наслаждаясь ее растерянностью. - Если уж живете в доме без охраны, нужно хотя бы изнутри запираться на засов.
- Засов. - Усмехнувшись, Тэсс распрямилась и полезла за ключами. - Не смею спорить с фараоном.
- Рад слышать, - проговорил Бен и поцеловал ее в губы. Потом, когда Тэсс мысленно возвращалась к этой минуте, ей приходило в голову, что все подчинено его желанию.
Глупо полагать, размышляла она, что такой беглый, невинный поцелуй может хоть сколько-нибудь возбудить: кровь не разогревается, голова не идет кругом… Однако все выглядело иначе: едва он прикоснулся к ее рукам, как все тело словно загорелось.
Он умеет целоваться, и целуется удивительно! Губы у него теплые, мягкие… Чтобы возбудить Тэсс посильнее, он легонько прикусил ее губу, после чего она почувствовала его язык. "Уже поздно", - сказала она себе, к тому же выпила столько вина, что с трудом держалась на ногах; но вопреки обыкновению не хотелось ни о чем думать.
Нужно сохранять спокойствие, убеждала себя Тэсс, соблюдать некоторую дистанцию. Именно этого он ожидает. Он не ждет трепета, порыва страсти или излияний. Он не ждет мгновенной, как ее давние любовники, близости. Он хорошо знает женщин - или думает, что знает. А Тэсс для него неразгаданная загадка.
"Желание - знакомое чувство!" - думал он. Но чтобы оно охватывало вот так сразу, до потери пульса, - такого с ним не бывало.
Бен хотел ее сейчас, немедленно, страстно. В любом другом случае он, естественно, поддался бы своему порыву. Но сейчас, не понимая себя, отступил.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
- Это далеко может зайти, - проговорил наконец Бен.
- Да. - Она судорожно сглотнула, чувствуя холод цепочки от ключей.
- Не забудьте накинуть цепочку, ладно? До завтра.
- Спокойной ночи, Бен.
- Спокойной.
Он подождал, пока не услышал щелчок внутреннего замка, позвякивание цепочки, затем повернулся и пошел по коридору. "Далеко, очень далеко могло бы зайти", - вновь подумал он.
Он долго бродил по улицам, пока не очутился наконец дома, едва держась на ногах. В последние месяцы он понял, что перед сном ему нужно довести себя до изнеможения, иначе не уснет. Свет можно не зажигать: в квартире знаком каждый выступ. Как ни хотелось сразу лечь, он прошел мимо спальни выполнить последний долг. Комната рядом со спальней была всегда заперта. Он открыл дверь и почувствовал несильный запах цветов, которые он менял каждый день. Рядом с дверцей шкафа висела ряса, поверх нее, словно разрезая на две части, была накинута пронзительно белая епитрахиль.
Чиркнув спичкой, он зажег свечу, потом вторую, третью - до тех пор, пока на нетронутой поверхности затянутого материей алтаря не заиграли неровные тени.
На алтаре, в серебряной раме, стояла фотография молодой улыбающейся блондинки. Она навсегда останется здесь такой - юной, невинной, счастливой. Алые розы были ее любимыми цветами, и именно их аромат смешивался сейчас с запахом горящих свечей.
В рамки поменьше были вставлены тщательно вырезанные из газет фотографии трех других женщин: Карлы Джонсон, Барбары Клейтон, Фрэнси Бауэре. Сложив руки, он опустился на колени.
"А ведь их так много, - подумал он. - Так много! Это только начало…"
Глава 4
Перед Тэсс сидел мальчик, тихий, замкнутый, молчаливый. Он никогда не вертелся на месте, не смотрел в окно, а сидел на стуле с опущенными глазами, не отводя их от собственных коленей. Руки плотно прижаты к бедрам, пальцы тонкие, но суставы слегка деформированы из-за постоянного нервного постукивания. Ногти обкусаны до основания - признак нервного состояния. (Некоторым здоровым людям свойственно постукивать костяшками пальцев, обкусывать ногти, жевать губы.)
Он старался не смотреть на разговаривавшего с ним доктора. Каждый раз, когда удавалось поймать его взгляд, Тэсс чувствовала маленькую победу, но в то же время ей становилось больно, так как почти ничего не могла прочитать в его глазах: он очень рано научился все скрывать и уходить в себя. Но когда все-таки такой редкий случай выпадал, она читала в глазах обиду, не страх, а именно обиду, и еще что-то, похожее на скуку.
Жизнь жестоко обошлась с Джозефом Хиггинсом-младшим. Поэтому ему не хотелось рисковать и подставлять себя под новый удар. Когда взрослые предлагали ему поиграть во что-нибудь, он предпочитал одиночество и молчание, несмотря на то, что он был совсем еще мальчик.
Тэсс эти симптомы были знакомы. Отсутствие внешних воздействий, отсутствие мотивации, отсутствие интереса к чему-либо - полное отсутствие.
В ее задачу входило отыскать каким-нибудь образом ниточку, потянув за которую, можно было бы заставить его думать сначала о себе, а потом - об окружающем мире.
Он был не настолько мал, чтобы играть с ним в игры, и слишком юн для общения с ним, как со взрослым. Впрочем, она пробовала и то и другое, но ничего из этого не вышло. Джо Хиггинс твердо занял среднее положение. Отрочество не просто поставило его в затруднительное положение, оно сделало его несчастным.
На нем были джинсы, хорошие джинсы из прочной ткани на мягких подтяжках, и серый бумажный свитер с забавной черепашкой на груди. На ногах добротные новые спортивные туфли на толстой подошве. Русые волосы недлинными прядями обрамляли его худощавое лицо. На вид обычный четырнадцатилетний паренек, но это только видимость. Внутри у него - целый лабиринт переживаний, ненависть к самому себе и горечь, к истокам которой она еще не приблизилась.
Скверно, что вместо того, чтобы сделаться доверенным лицом, она в его глазах видится еще одним взрослым. Как бы ей хотелось, чтобы он взорвался, закричал или хотя бы заспорил с ней! Тогда она сразу почувствовала бы наступление улучшения. Но в каждой из встреч он всегда был вежливым, замкнутым и не больше.
- Ну, как у тебя дела в школе, Джо?
Он даже не пошевельнулся, словно боясь выдать свои чувства, которые он упорно скрывал.
- Нормально.
- Нормально? Мне казалось, что постоянно менять школы - очень неприятно, что перейти из одной школы в другую непросто. - Она была против его перехода и всячески отговаривала его родителей от такого решительного шага на данном этапе лечения. В ответ они только твердили: "плохое окружение". Им хотелось оторвать его от тех, кто приучает сына к алкоголю, балуется наркотика ми и заигрывает со всяким оккультизмом.
Добились они одного - мальчик еще больше отдалился от них и стал еще сильнее сомневаться в себе. Дело было не в окружении, которое якобы подталкивало Джо к этому, а в его собственной, все углубляющейся депрессии и желании найти ответ, тот самый ответ, который никто не найдет, кроме него самого.
Не находя больше травки в его туалетном столике и не ощущая запаха спиртного, родители решили, что сын выздоравливает. Они не видели - или, может, просто не хотели видеть, - что ему, напротив, становится хуже: он научился скрывать свои переживания в себе.
- Вообще-то в новой школе может быть и интересно, - продолжала Тэсс, так и не дождавшись ответа, - но быть новичком всегда трудно.
- Подумаешь, великое дело, - пробормотал он не поднимая глаз.
- Рада слышать, - сказала она, хотя точно знала, что он врет, - в твоем возрасте мне несколько раз пришлось менять школу и каждый раз было страшно до смерти.
Он впервые поднял голову и посмотрел на нее недоверчиво, но с интересом. У него были темно-карие глаза. В его возрасте они должны быть жизнерадостными; на самом деле взгляд его был настороженным и подозрительным.
- А чего бояться - школа как школа.
- Почему же ты не расскажешь мне о ней?
- Я же говорю - школа как школа.
- А ребята? Есть интересные?
- Сплошные тупицы…
- Как это?
- Все как один ходят толпой. Никого там знать не хочу!
"Никого не знаешь", - мысленно поправила его Тэсс. Ему сейчас, как никогда, нельзя почувствовать себя изгоем, особенно после того, как отошел от сверстников, к которым привык.
- Друзьями быстро не становятся, я имею в виду настоящими друзьями. Но быть одному еще труднее, нужно попытаться найти друга.
- Я не хотел переходить в другую школу.
- Знаю. - Она была на его стороне. (Должен же кто-то быть на его стороне!) - И знаю, как трудно, когда тебя дергают всякий раз, когда людям, которые устанавливают правила, приходит в голову менять их. Но ведь дело не в этом, Джо.
Твои родители выбрали новую школу, потому что желают тебе добра.
- Да, но вы-то не хотели, чтобы меня забирали из старой. - Он снова взглянул на нее, но так поспешно отвел взгляд, что Тэсс не успела даже разобрать выражения его глаз. - Мне об этом мама говорила.
- Как твой доктор, я считала, что тебе будет лучше в старой. Мама любит тебя, Джо. Новая школа это не наказание, просто ей кажется, что тебе там будет лучше.
- Нет, не в этом дело, просто она не хотела, чтобы я дружил со своими нынешними друзья ми. - В голосе Джо не было горечи, просто он констатировал факт: мол, выбора не было.
- А ты с этим не согласен?
- Она боялась, что, если мы по-прежнему будем вместе, я снова начну выпивать. Ну так вот, я не пью. - Ни горечи, ни озлобленности не было в его голосе, только усталость.
- Знаю, - сказала Тэсс, положив руку ему на плечо, - ты можешь гордиться собой, что отказался от дурной привычки, сделал правильный выбор, поскольку для этого требуются каждодневные усилия.
- Мама всегда и во всем обвиняет других.
- В чем "во всем"?
- Вообще во всем.
- Например, в разводе? - Как и обычно, упоминание о разводе не вызвало никакой реакции. Тэсс переменила тему. - А как ты относишься к тому, что теперь не ездишь на автобусе?
- В автобусах воняет.
- В школу тебя отвозит мама?
- Да.
- Ас отцом ты разговаривал?
- Он занят. - Джо полувраждебно-полуумоляюще посмотрел на Тэсс. - У него новая работа в компьютерном центре, но, наверное, в следующем месяце мы проведем вместе уик-энд. В День Благодарения.
- Тебе хочется этого?
- Да, неплохо, наверное, будет. - На мгновение Тэсс увидела маленького мальчика, светящегося надеждой. - Мы пойдем на бейсбол. Он купил билеты на лучшие места. Будет, как раньше.
- Как раньше?
Он опять опустил голову, но она успела заметить, как брови его сердито сдвинулись.
- Джо, тебе нужно понять, что прежнего уже не будет. Однако "новое" вовсе не означает "плохое". Перемены могут быть и к лучшему, даже если к ним трудно привыкнуть. Я знаю, ты любишь отца. Но это вовсе не значит, что ты должен любить его меньше, хотя вы и не живете вместе.
- У него теперь нет дома, просто комната. Он мог бы купить дом, если бы не алименты…
Ей очень хотелось сказать что-нибудь жесткое в адрес Джозефа Хиггинса-старшего, но она сдержалась и заставила себя говорить по-прежнему уверенно и мягко.
- Видишь ли, Джо, у твоего отца есть серьезная проблема - алкоголь.
- У нас есть дом, - прошептал мальчик.
- А если бы не было, думаешь, отцу стало бы легче?
Молчание. Теперь он рассматривал свою обувь.
- Я знаю, ты очень скучаешь по отцу, и я рада за тебя, что ты будешь проводить с отцом больше времени.
- Все это время он был очень занят.
- Да. - Слишком занят, чтобы уделять время сыну, слишком занят, чтобы отвечать на звонки психиатра, который старается помочь его сыну. - Взрослые иногда слишком поглощены своими делами. Теперь ты учишься в новой школе и привыкаешь к новому коллективу. Поэтому ты должен понять, как трудно приходится отцу привыкать к новой работе.
- В будущем месяце мы проведем вместе уикэнд. Мама говорит, чтобы я не особенно на это рассчитывал, но я надеюсь.
- Просто мама хочет, чтобы ты не был слишком разочарован, если что-нибудь изменится.
- Он приедет за мной.
- Надеюсь, Джо. Но если нет… Джо… - Она снова коснулась его плеча и внушением заставила его взглянуть на нее, - но если нет, ты должен понять, что причина не в тебе и не в твоей болезни.
- Да…
Он согласился, понимая, что это самый легкий способ избежать споров. Тэсс знала это и впервые пожалела о том, что убедила родителей мальчика в необходимости более интенсивной терапии.
- Сегодня тебя привезла мама?
Он по-прежнему глядел в пол, но злость, по крайней мере внешне, прошла.
- Нет, отчим.
- Ты с ним по-прежнему хорошо ладишь?
- Нормально.
- Даже если он тебе нравится, ты вовсе не должен отдаляться от отца.
- Я же сказал, все нормально.
- А в новой школе есть хорошенькие девочки? - Тэсс хотела, чтобы Джо хотя бы слегка улыбнулся.
- Наверное.
- Наверное?