– Нет, не сегодня, – Кэролайн мотнула головой. – Я еще не отошла от бессонной ночи. Даже не выспалась, – будто в подтверждение своих слов Кэролайн поднесла руку ко рту и зевнула.
– Хорошо, можешь спать дальше, к тому же мама просила тебя остаться дома. Кто-то из ее подруг собирался приехать ближе к вечеру.
– Отлично. Если честно, я не сильно горю желанием сегодня ехать куда-то, – произнесла Кэролайн, вертя бутон за стебель. – Какой-то он совсем не пахучий, – Кэролайн сунула нос в бутон. – Выдохся, выкинуть надо. Толку все равно от него уже никакого.
– Нет, не надо ничего выкидывать, – Джессика встрепенулась, поднялась с кровати и подошла к сестре. – Отдай мне.
– Не отдам, – Кэролайн спрятала руку с бутоном за спину.
– Говорю, отдай, – Джессика нахмурилась и попыталась забрать бутон у сестры.
– Сначала скажи, где ты его взяла?
– Это подарок.
– Чей? – допытывалась Кэролайн.
– Не твое дело, – сказала Джессика и снова попыталась забрать бутон у сестры.
– Тогда я тебе его точно не отдам, – Кэролайн развернулась и выбежала из комнаты.
– Кэр! – крикнула Джессика и побежала за сестрой.
Дэниел спрыгнул с кровати и бросился следом. То, что Кэролайн забрала себе его подарок Джессике, его, конечно же, не устраивало.
Кэролайн побежала прямо к себе в комнату и закрыла дверь. Джессика остановилась под дверью и прислушалась. Сзади подошел Дэниел.
– Кэр, пожалуйста, отдай цветок, – сказала Джессика, постучав в дверь.
– Сначала скажи, где ты его взяла, – донеслось из-за двери. – Ой, с него лепестки сыплются.
– Кэр, не смей! – воскликнула Джессика и ударила ногой в дверь. – Я прибью тебя, если ты оторвешь хотя бы еще один лепесток.
– Я еще ничего не рвала, – сказала Кэролайн. – Но ты мне подкинула хорошую идею… Любит, не любит, любит, не любит…
– Кэр! – дверь вздрогнула от удара ногой. – Отдай немедленно.
– Нет! – отрезала Кэролайн. – Пока не скажешь, где взяла, назад не получишь.
– Кэр, я не знаю, откуда он взялся, – взмолилась Джессика, уперлась лбом в деревянную дверь и застыла. – Я проснулась, а бутон уже лежал возле подушки. Кэр, отдай, пожалуйста.
– Может, опять тот Дэниел постарался? – из-за двери донеслось хихиканье.
– А как по мне, ты сама выдумала этого Дэниела, чтобы насолить Энтони.
– Кэр, ничего я не выдумала, – голос Джессики задрожал. – Отдай, пожалуйста.
Дэниел стоял за спиной Джессики и чувствовал, как в груди поднимается волна негодования. Он должен что-то сделать. Только вот что? Дэниел подумал, что для начала неплохо было бы пробраться в комнату Кэролайн. Оставалось придумать, как это сделать. Ответ пришел сразу, едва Дэниел понял, что через дверь попасть невозможно. А если попасть в комнату через дверь нельзя, тогда оставался балкон.
Дэниел бросился к лестнице, но на полпути остановился, поняв, что выбраться из дома через дверь у него не получится. Дэниел побежал назад, вернулся в комнату Джессики, оттуда на балкон, протиснулся сквозь прутья балконного ограждения, на миг закрыл глаза, собираясь с духом, открыл глаза и прыгнул.
Несколько мгновений спустя Дэниел уже бежал к противоположной стороне дома. Обежав дом, Дэниел остановился под балконом комнаты Кэролайн и запрокинул голову. Нет, без крыльев забраться туда невозможно. Дэниел осмотрелся. Метрах в трех от дома стоял сарай, в котором хранился садовый и другой инструментарий. Крыша сарая находилась немногим выше уровня балкона. Если взобраться на крышу, то можно было бы с нее перепрыгнуть на балкон, если повезет, конечно, если же не повезет, тогда кота придется сдирать с кирпичной стены дома, или даже, при меньшем уровне везения, придется вынимать из кошачьего тела, мертвого тела разбитые осколки стекла, бывшего ранее окном в спальне родителей Джессики и Кэролайн.
Дэниел мысленно отмахнулся от суливших неприятности перспектив. Сначала как-то надо взобраться на крышу сарая, а там видно будет. Дэниел побежал вдоль задней стены сарая, выглянул из-за угла и замер. Метрах в пяти от сарая находилась еще одна пристройка, а возле нее конура Бига. Сам Биг высунул голову и передние лапы из конуры и спал. Попасть в зубы Бигу Дэниелу нисколечки не хотелось. От этого дойча стоило держаться как можно дальше, особенно представителям кошачьих.
Дэниел собрался, было, искать новый путь на балкон комнаты Кэролайн, когда взгляд его упал на стремянку, верхний конец которой уносился вверх, к закрытой дверце чердака сарая.
"Взобраться по стремянке труда не составит, – подумал Дэниел, рассматривая крышу сарая. – По карнизу можно добраться до края крыши, а оттуда и на саму крышу. Так и сделаю".
Не отрывая взгляда от спавшего Бига, Дэниел направился к стремянке. Дэниел преодолел уже половину пути до цели, когда глаза Бига открылись и уставились на кота. Дэниел остановился. В сознание проник страх и начал плести свои темные делишки. Секунду-вторую собака и кот смотрели в глаза друг другу. Но когда Биг начал подниматься, а из его пасти понесся заливистый лай, Дэниел понял, что пора рвать когти. Кошачье тело метнулось к стремянке, Биг бросился вдогонку, ни на секунду не прекращая лаять. Дэниел молнией взлетел вверх по стремянке и замер на вершине, надеясь, что веревка оборвет Бига раньше, чем он доберется до кота.
Дэниел бросил взгляд вниз. Биг стоял на земле, положив передние лапы на стремянку, и лаял, буравя кота злым взглядом. Стремянка зашаталась, когда Биг опустил лапы на землю и снова поставил их на стремянку. Дэниелу ничего не оставалось, как перебраться на тонкий деревянный карниз. Не спеша и стараясь не смотреть вниз, Дэниел двинулся по карнизу. Добравшись до его конца, он запрыгнул на крышу, высунул когти, чтобы не соскользнуть с черепицы, и принялся карабкаться вверх по скату. Снизу несся собачий лай.
Вскарабкавшись на конек, Дэниел на минуту задержался, чтобы передохнуть. Мышцы ныли, в груди что-то кололо. Но поворачивать назад было нельзя.
Отдохнув, Дэниел пробежался по коньку крыши и остановился напротив дома. Взгляд его заскользил вниз, туда, где в трех метрах от него находился балкон комнаты Кэролайн. Дэниелу стало страшно. Снизу это расстояние казалось не таким большим как сверху. Дэниелу бы крылья, тогда все было бы намного проще, но рожденный ползать летать не может. Дэниелу оставалось лишь сожалеть о том, что у него кошачье тело, а не тело, например, ястреба.
Дэниел снова бросил взгляд на балкон напротив. Маленький, точь в точь как тот, что в комнате Джессики. Если неправильно рассчитать прыжок, можно врезаться даже не в стену дома, а в окно комнаты Кэролайн.
Дэниел замер на краю конька кровли и окинул взглядом окрестности. Подул легкий ветерок и заставил Дэниела вонзить когти в дерево конька.
"Может, это того не стоит? – Дэниел посмотрел на двух воробьев, прыгающих по лужайке перед домом. – Жизнь-то дороже. Дороже чего? Любви?"
Дэниел набрал полную грудь воздуха, чистого и свежего, приправленного теплом солнечных лучей, и медленно выдохнул, прислушался, лай Бига смолк, и ветра как будто уже нет.
"Любовь и есть жизнь, а жизнь и есть любовь, – Дэниел присел, готовясь совершить прыжок всей своей жизни. Взгляд его устремился к балкону. – Чего стоит жизнь без любви и чего стоит любовь без жизни? Ничего… Пора. Раньше прыгнешь, раньше разобьешся или испытаешь гордость за себя".
Дэниел собрался прыгать, но, пораженный мыслью, остановился. А если балконная дверь закрыта, то зачем вообще прыгать? Дэниел впился взглядом в балконную дверь, пытаясь понять, закрыта она или открыта.
"Похоже все же закрыта, – Дэниел прищурил глаза, расслабляя напряженные мышцы лап. – Отбой".
Подул ветер. Штора в комнате Кэролайн колыхнулась.
"Нет, открыта, – колыхание шторы не ускользнуло от взгляда Дэниела. – Только слегка прикрыта. Что ж, тогда вперед, и да пребудет со мной великая сила", – Дэниел осклабился, вспомнив слова из эпопеи "Звездные войны".
Взгляд Дэниела устремился к небу, слегка припорошенному большими снежинками-облачками. Уши уловили пение неизвестной птицы, рычание двигателя машины вдалеке. Где-то играла музыка, и слышались голоса.
"Мир прекрасен, – подумал Дэниел. – Но прыгать все равно надо".
Дэниел подобрался, как обычно закрыл глаза, открыл, затаил дыхание и прыгнул. То ли прыжок вышел слабый, то ли вновь поднявшийся ветерок помешал, но передние лапы Дэниела коснулись не деревянного пола балкона, а металлического ограждения, опоясывающего балкончик. Испугавшись, что упадет на землю, Дэниел рванул тело вперед, оттолкнулся передними лапами, попытался оттолкнуться и задними, но получилось как-то неловко, лапы запутались, и все же кошачье тело перелетело балконное ограждение. Дэниел с ужасом осознал, что падает головой на пол. За какую-то долю секунды он извернулся, желая уберечь голову, вытянулся и упал боком на пол.
"Черт", – пронеслось в голове, и в тот же миг волна боли словно смерч налетела на Дэниела, заставив того шипеть и мысленно проклинать всех и вся. Дыхание с шумом вырвалось из раскрытого кошачьего рта. Дэниел стиснул зубы и попытался подняться. Получилось. Мгновение спустя он стоял у балконной двери и смотрел, как колышется штора в комнате Кэролайн. Боль отступила, сознание прояснилось. Больше не медля, Дэниел проник в комнату и остановился, глядя на Кэролайн. Девушка стояла спиной к балкону и лицом к двери, ведущей из комнаты. Дверь все еще была закрыта, а Кэролайн все еще держала в руке бутон белой розы. Под ногами у Кэролайн лежало несколько лепестков, будто капли белой крови.
При виде лепестков на полу Дэниел издал едва слышное шипение и двинулся к Кэролайн.
Глава 28. Слезы Джессики
– Сорвешь себе новый, – Кэролайн оперлась плечом о дверь. – Этот я себе оставлю.
– Но это мой подарок! – из-за двери послышался возмущенный голос Джессики. – Отдай немедленно! Ты ведешь себя как маленькая нахалка!
– Как хочу, так себя и веду, – заметила Кэролайн. – И вообще, зачем он тебе нужен? Другой сорвешь.
– Я тебе уже сотый раз говорю, это подарок!
– Подарок от призрака, – хихикнула Кэролайн. – Выдумаешь же такое. Не надоело тебе заливать?
Из-за двери послышался вздох. Что-то зашуршало, и наступила тишина.
– Ты встречаешься еще с кем-то, да? – спросила Кэролайн. – А Энтони об этом знает?
– Какая ты глупышка, Кэр. Ни с кем я не встречаюсь. Я сама сорвала этот бутон. Отдай.
– Врешь! Если бы ты его сорвала сама, сорвала бы и другой, а так уже полчаса стоишь под дверью и просишь, чтобы я его тебе вернула. Я не дура!
– Ты не дура, а упрямица. Значит, не отдашь бутон?
– Неа. Если ты его сорвала сама, тогда сорвешь еще один, а если не сама, тогда говори правду, кто у тебя… – Кэролайн не договорила, так как Дэниел приблизился к ней и полоснул когтями по голени.
Кэролайн подскочила на месте и завизжала. Из глаз девушки хлынули слезы. Кэролайн обернулась, увидела кота и замахнулась на него, но Дэниел отскочил в сторону и вперил взгляд в Кэролайн, готовый, если понадобится, снова познакомить ее со своими острыми когтями.
– Идиотский кот! – закричала Кэролайн, размазывая слезы по лицу. – Чтоб ты сдох!
– Кэр! Что случилось?! – встревожилась Джессика и ударила в дверь. – Открой!
Кэролайн открыла дверь, бросила сестре бутон, сама села на кровать, поджала ноги и зарыдала, то и дело поглядывая на тонкие, короткие и глубокие полосы с внутренней стороны голени.
– Убери этого сумасшедшего кота из моей комнаты, – пробормотала Кэролайн, взглянув на сестру, коснулась кровоточащих полос на ноге и скривилась. – Он разодрал мне всю ногу.
Джессика посмотрела на кота, сидевшего недалеко от кровати, подошла к сестре и опустилась на колени.
– Покажи.
– Не покажу, – буркнула Кэролайн, всхлипнула и вытерла ладонью глаза. Джессика схватила сестру за ногу и развернула к себе поврежденным местом.
– Ай! Перестань! – вскрикнула Кэролайн, но сопротивляться не посмела.
– Ничего здесь страшного нет, – отметила Джессика, осмотрев рану. – Несколько маленьких царапин. И кровь перестала бежать. Надо промыть перекисью и йодом замазать, чтобы заражения не было.
– Ничего мне не надо замазывать, – шмыгнула носом Кэролайн. – И так заживет.
– Как хочешь, но я бы на твоем месте все же промыла бы рану перекисью. Дэниел стоял в стороне и наблюдал за девушками. Жалости к Кэролайн он не испытывал. Она получила то, что заслужила. Тем не менее, он испытал некоторое облегчение от того, что ему не пришлось пускать когти в дело во второй раз. Причинять лишнюю боль кому бы то ни было ему не хотелось. Поэтому, когда Кэролайн впустила в комнату сестру и отдала ей бутон, Дэниел втянул когти и отошел в сторону.
Джессика поднялась на ноги и приблизилась к коту.
– Мью, как ты здесь оказался? Ты же был в моей комнате, – Джессика положила бутон в карман, взяла кота на руки и поднесла к глазам. – Не понимаю. Чудеса, да и только. Пошли, мне надо собираться к папе, – Джессика прижала кота к груди и направилась к выходу из комнаты.
– Я разговаривала с Энтони, – вдруг сказала Кэролайн.
– Когда? – Джессика остановилась и оглянулась на сестру.
– Утром по мобильнику, – Кэролайн придвинулась к стене и оперлась об нее спиной. – Я подумала, что он должен знать, что случилось с папой. Думала, его присутствие тебе было бы сейчас очень кстати. Он же ведь твой будущий жених.
– И что сказал Энтони?
– Сказал, что он сейчас с родителями в Лондоне, в гостях. Когда сможет, приедет.
– Это все?
– Ну, мы с ним поболтали еще немного о том, о сем, а так все.
– Понятно, – Джессика устремила взгляд к полу, какое-то время блуждала среди линий и переплетений коврового узора, затем подняла голову и спросила:
– Значит, он сказал, что приедет, когда сможет?
– Ага, именно так.
– Понятно, – повторила Джессика и вышла из комнаты.
А потом приехал Энтони. Правда, произошло это спустя неделю, после того как мистера Нэвила забрала в клинику скорая. Большую часть этого времени Дэниел и Джессика просидели в доме. Раз в день Джессика ездила к отцу, два, три часа спустя возвращалась домой, закрывалась в комнате и плакала. Никто этого не видел, никто кроме Дэниела. Такое поведение Джессики удивляло Дэниела. Он никак не мог понять, к чему лить слезы, если мистер Нэвил поправлялся, а через неделю-вторую должен был быть уже дома. Для Дэниела все стало на свои места, когда он заметил, как часто Джессика начала поглядывать на экран мобильного. По мнению Дэниела, уж очень часто. Джессика как будто все время ждала звонка. С таким нетерпением Джессика могла ждать звонка только от Энтони. Дэниел загрустил. Он надеялся, что Джессика разлюбила Энтони, но, как оказалось, надеждам Дэниела не суждено было сбыться.
Будто холодный дождь прошел. На душе Дэниела посерело. Серость превратилась в черноту, когда он заметил, что Джессика в своих душевных муках даже забыла о его существовании. Дэниел пытался несколько раз обратить на себя внимание девушки, то запрыгнет к ней на кровать, то прижмется телом к ее ноге на кухне. На мгновение улыбка вспыхивала на лице Джессики, но мгновение спустя уныние и печаль возвращались, кот же в тот же час забывался, становился тенью, может быть, даже надоевшей тенью человека, желающего побыть в одиночестве. Тогда Дэниел выбегал во двор, как правило, прыгал с балкона, прятался под одним из розовых кустов и горевал, горевал, как человек, утративший самое ценное в своей жизни. Наверное, в любви нет ничего болезненнее, чем осознание утраты, осознание того, что то, что было, не вернется уже никогда. Не раз в такие минуты и даже часы уединения на кошачьих глазах Дэниела появлялись слезы. И он плакал, плакал как небо в осеннюю пору, когда проливает холодные слезы на опавшие, пожухлые листья. Дэниелу казалось, что он самое несчастное существо на планете. Без любви, без семьи, без собственного тела.
Проводя много времени в одиночестве, Дэниел часто раздумывал над тем, как вернуть себе человеческое тело, но так ничего и не придумал. В конце концов, он начал подумывать, а не кот ли он на самом деле? Может, настоящее имя его Мью, а не Дениэл? Может, никакого Дэниела никогда и не существовало? Может, жизнь в человеческом теле была не более чем сном, сном, который давно закончился, и который стоит забыть? Можно было бы, если бы не было так больно. И именно эта боль, вспарывающая сердце, словно нож ацтекского жреца грудную клетку жертвы, побуждала Дэниела верить, что он никакой не кот, а самый настоящий человек, правда, без человеческого тела; побуждала верить и надеяться, что когда-нибудь, в один прекрасный день, его тело вновь вернется к нему, только вот… только вот надо ли оно ему, если рядом не будет той, чей образ намертво впечатался в сознание и даже в самые одинокие часы не оставлял в покое, звал, манил, будоражил воображение, обещая рай на земле? Но кому нужен рай, если его не с кем разделить? Разве что со своей тенью, но тогда уж лучше со смертью, не так будет одиноко, не так будет больно.
Дэниелу, словно собаке на привязи, ничего не оставалось, как ждать. Чего? Он и сам не знал. Да и другого выхода у него не было. Единственное, что он знал наверняка, он хотел быть рядом с Джессикой.
Нет, Дэниел и впрямь был человеком, ведь только человек будет стремиться находиться рядом с тем, кого любит, даже несмотря на то, что ничего кроме боли и страдания от этого не получает…
Когда на дороге заурчал двигатель машины Энтони, Дэниел сидел под столом на кухне и смотрел, как миссис Макфери готовит то ли завтрак, то ли обед. Время было довольно-таки позднее как для завтрака и довольно-таки раннее как для обеда. Но, похоже, это никого не волновало, так как в доме Нэвилов ели тогда, когда хотели, никто не придерживался расписаний или графиков приема пищи.
Заслышав двигатель, Дэниел выбрался из-под стола и двинул на улицу. Джессика вместе с Кэролайн были во дворе, сидели на лужайке перед домом и разговаривали.
На дворе стоял июль-месяц. Все цвело, благоухало. Кричали воробьи, радуясь теплой погоде, реактивными самолетами проносились над землей ласточки, гоняясь за мошкарой. В саду шелестел ветер, покачивал ветви яблонь и груш, и время от времени сбивал с веток спелые плоды, которые с тихим стуком падали на землю.
Энтони припарковал свой "порш" недалеко от ворот поместья Нэвилов, выбрался из машины, достал из салона два огромных букета цветов, торт и двинул к калитке. При виде Энтони, в темных, идеально выглаженных брюках, голубой рубашке, тонкой синей жилетке и, конечно же (Дэниел в этом нисколько не сомневался), пахнущего, будто самый большой в мире цветочный магазин, Дэниел скривился и посмотрел на Джессику.
– Привет, Тони! – воскликнула Кэролайн, вскочила на ноги, отряхнула подол зеленого сарафана и побежала к воротам.
Джессика поднялась на ноги вслед за сестрой, но эмоции при виде парня проявлять не спешила, а может, не хотела. Стройная, как сосна, и грациозная, как пантера, Джессика выглядела великолепно в своем нежно-голубом коротком платье с рюшами. В который раз Дэниел позавидовал Энтони. Он по праву считал, что такой девушкой как Джессика можно гордиться.