- Наверно, нет… Он говорит, что любит меня. Хочет на мне жениться.
Линда уставилась на Дженюари.
- Тогда почему мы сидим здесь и оплакиваем твою девственную плеву? Фортуна всегда улыбается вам, неотразимым красавицам. Прими мои поздравления. Но вернемся к Тому Кольту. Насколько мне известно, он нуждается в деньгах и намерен отправиться в большое рекламное турне.
- Но он очень богат, - возразила Дженюари. - Я видела его в детстве. У Тома была квартира в Нью-Йорке, где жила одна из его жен. Мой отец купил права на экранизацию его романа. Кольт - автор примерно пятнадцати произведений… у него куча денег.
- У твоего отца тоже была когда-то куча денег. Может быть, удача отвернулась от Тома Кольта. Он сейчас женат… выплачивает алименты трем женам… отдал немалую сумму четвертой. Его последняя жена недавно родила мальчика. Представляешь, в его-то возрасте… у него до сих пор не было детей. Но, как я уже сказала, последние книги Кольта расходились плохо. Трудно долго оставаться платежеспособным после трех неудачных в коммерческом отношении книг, если содержишь просторный дом в "Беверли Хиллз" с большим штатом прислуги.и "роллс-ройс". При таком-то количестве женщин, сидящих у него на шее. К тому же последняя экранизация его романа состоялась в 1964 году - именно кино, а также издания в мягкой обложке приносят большие деньги. Но в этой новой вещи он вернулся к своему старому жесткому стилю. Он заявил, что хочет писать для читателей, а не для критиков. Несколько месяцев тому назад в интервью "Парис ревью" Том сказал, что ему наплевать на снобов, которые сочтут его продавшимся публике - он хочет занять первое место и заключить контракт с Голливудом, поэтому…
- Что поэтому?
- Ему нужна реклама. Он может запросить большую сумму за право публикации куска из романа. Но он бесплатно окажет нам помощь в подготовке статьи, посвященной ему лично.
- А почему бы этой идее не прийти в голову Хелен Герли Браун, если это уже не случилось? - спросила Дженюари.
- Это вполне возможно… но у нас есть ты!
- Я?
- Ты знаешь Тома Кольта.
- О, Линда… Я встречалась с ним, когда мне было пять лет. Как я поступлю? Пошлю ему мою детскую фотографию с надписью: "Угадайте, кто это? Давайте встретимся в память о прошлом". К тому же ты сказала, что он живет в "Беверли Хиллз".
- Если понадобится, я отправлю тебя туда. Первым классом. Слушай, книга выйдет только в феврале или марте. Ты лишь попросишь его дать нам интервью… ради папы.
Дженюари поднялась на ноги.
- Линда, я устала. Я должна собрать вещи…
- О'кей. Желаю хорошо провести время. В промежутке между солнечными ваннами и любовью обдумай письмо Тому Кольту. Может быть, твой папа согласится добавить несколько строк…
Глава двенадцатая
Майк ждал в аэропорте посадки реактивного самолета. Он увидел Дженюари, идущую по ступеням трапа. Дэвид держал ее под руку. Девушка еще не заметила отца, и в течение короткого момента он тайком залюбовался ею. При каждой следующей встрече ее облик едва уловимо менялся. Красота Дженюари приобретала новые грани. Он одобрил современный стиль, которого она придерживалась. Широкие слаксы, шляпа с мягкими полями, прямые длинные волосы. Она походила на фотомодель последнего поколения. Увидев Майка, девушка бросилась к отцу и закричала:
- Папа… о, папа… я так рада видеть тебя. Он улыбнулся, отметив, что в самые эмоциональные моменты она называла его не Майком, а папой.
- Я оставил Марио дома готовить напитки. Я - ваш шофер, - объяснил Майк, когда Дэвид уселся на заднем сиденье, зажатый чемоданами.
- Сколько гостей на сей раз? - спросил молодой человек.
- Кажется, восемь или десять. Я сбиваюсь со счета - Ди каждый день устраивает ленчи на тридцать-сорок персон. Я ухожу играть в гольф в девять утра и, возвращаясь к четырем, застаю дома половину приглашенных. А затем к семи часам люди прибывают на коктейль. Но Ди решила, что рождественский обед пройдет в узком кругу. Только два столика, двенадцать гостей. Попросим господа, чтобы солнце не скрылось. Вам обоим не мешает немного загореть.
Хорошая погода продержалась весь уик-энд. Возле бассейна за двумя или тремя столиками постоянно играли в триктрак. Бесчисленное количество слуг выкатывало горячие и холодные закуски. Майк и Дженюари загорали рядом, гуляли по пляжу, плавали вместе. Когда девушка играла в теннис с Дэвидом, Майк наблюдал за ней с изумлением: она легко обводила соперника при розыгрыше каждого мяча. Где она научилась так хорошо играть? В его голове мелькнули воспоминания о тех теннисных турнирах, на которых он так ни разу и не побывал. Он получал короткие послания в Лос-Анджелесе, Мадриде, Лондоне: "Участвую в розыгрыше Кубка юниоров. Хотела бы видеть тебя здесь". "Выступаю за школу мисс Хэддон в турнире Восточного побережья. Если бы ты мог приехать!" "Я победила". "Отправила кубок в "Плазу". "Заняла второе место". "Я победила". "Ты получил мой приз? Это настоящее серебро". "Я победила".
Господи, как мало своего времени он отдавал ей. Внезапно Майк задумался - что же сталось со всеми этими кубками и призами? Она никогда о них не спрашивала. Наверно, хранятся в каком-то чулане вместе с пишущей машинкой, пианино, резными шкафчиками и офисной мебелью, которую он покупал, возвращаясь в Нью-Йорк. Майк даже не помнил, где хранятся квитанции от камеры хранения.
Он пропустил большую часть ее детства. И теперь она потеряла несколько лет юности. Сейчас входит в лучшие года. Их он тоже пропускает. Он женат… брак - это не неудача в работе, о которой можно забыть, захлопнув за собой дверь кабинета.
Глядя, как дочь играет в теннис, он вдруг испугался посетившей его мысли. Он подумал о своем браке как о постигшей его неудаче. Однако на самом деле ничего не произошло. Ди каждый вечер улыбалась ему через стол. Встречала гостей, держа его под руку. Он по-прежнему спал с ней пару раз в неделю… Вот! Именно это! Он коснулся обнаженного нерва. Он спал с ней. Последнее время ему казалось, что она лишь терпит его. Она больше не играла. Когда Ди в последний раз стонала, прижималась к нему, говорила, как ей хорошо с ним? Возможно, тут есть его вина. Может быть, она чувствовала, что он только исполняет супружеский долг. Такие вещи не скроешь. Да, он сам виноват. Бедная Ди, вероятно, огорчалась, что он столько времени проводит в клубе. Он уделяет ей мало внимания. Все утро играет в гольф, затем - в джин (он нашел неплохих партнеров)… Он возвращался к ней лишь в час коктейля. А вечера всегда заполнены приемами.
Ладно, отныне все будет иначе. Как только Дженюари улетит, он окружит Ди прежним вниманием. Будет меньше играть в джин. Не мешает несколько часов днем проводить с Ди. Но он будет не с ней. Ему придется присутствовать на ленчах с ее друзьями, смотреть, как они играют в триктрак. Нет, уж лучше находиться в гольф-клубе. К тому же благодаря джину он выиграл пять тысяч долларов. Открыл свой счет в банке. Пять тысяч, конечно, ерунда. Но это были его собственные деньги. Заработанные, или выигранные, им. Они давали ему такую же радость, как и деньги, заработанные любым другим способом. Но он должен чаще заниматься с ней любовью. Возможно, он был невнимателен к Ди в постели. Ладно, в воскресенье, после отлета Дженюари, он займется созданием новой романтической атмосферы. Внезапно его настроение поднялось. Время от времени необходимо производить оценку ситуации. Ему казалось, что их отношениям недостает чего-то важного, а ведь он сам в этом виноват. В Марбелле, в Греции, куда они отправятся в следующем августе, в любом другом месте их будет окружать одна и та же толпа. В лондонском "Дорчестере" они пили коктейли в обществе не менее двадцати человек. Это был ее образ жизни. Он понял это, соприкоснувшись с ним. Ему отводилась роль кавалера, любовника. Он играл ее, когда они встретились, и снова вернется к ней, начиная с воскресенья.
Но последующие несколько дней он наслаждался общением с дочерью. Видел, как становится золотисто-коричневой ее кожа (Ди оставалась белой), любовался чудесной фигурой Дженюари, ее свободно развевающимися волосами (волосы Ди всегда были тщательно уложены). Девушка носила голубые джинсы - на Ди были ослепительно белые брюки из акульей кожи. Тонкие серебряные колечки на пальцах Дженюари - и бриллиантовые перстни от Дэвида Уэбба, украшавшие руки Ди. Эти две женщины во всем казались антиподами. Ди была красива. И все же Майка радовало, что Дженюари непохожа на нее.
В облике Дженюари была чистота, девушка точно светилась. Майку нравилось, что она проявляет ко всему интерес. Живой - к "Блеску". Небрежный - к Дэвиду. Вежливый - к рассказам Ди о последних любовных романах представителей местного света. Эти имена ничего не говорили девушке, но она слушала внимательно.
Ему не удавалось понять, что представляет из себя Дэвид. Молодой человек постоянно улыбался, был идеальным кавалером для Дженюари. Он и Ди действительно походили на двоюродных брата и сестру. Они были сделаны из одного материала. Их аристократизм чувствовался во всем. Дэвид обладал безупречными манерами. Он без устали играл в триктрак с гостями Ди, его одежда всегда соответствовала ситуации. Теннисные шорты были модного покроя, свитер - элегантным; даже маленькие капельки пота на лбу придавали его облику особый шик - солнце, поблескивая в них, подчеркивало загар. Но был ли он тем человеком, о котором Майк мечтал для Дженюари? Задолго до встречи с Ди Майк понял, что желает дочери чего-то лучшего, нежели жизнь в мире шоу-бизнеса. Поэтому он отправил ее в эту престижную школу, расположенную в Коннектикуте. Он прислушался к совету своего брокера: "Она должна познакомиться с девушками из лучших семей, с их братьями - так это происходит. Для этого и существуют такие школы".
Единственное, что она получила благодаря мисс Хэддон, - это множество кубков и работу в журнале. Из всех девушек, учившихся там, Дженюари сошлась с Линдой, настоящей акулой, каждую следующую ночь проводившей в новой постели. Но разве это не является частью нынешней вседозволенности? Он поглядел на дочь, бегавшую по корту. Переступила ли она уже эту черту? Нет! Он не рассчитывал на то, что она вечно будет хранить невинность. Похоже, Дженюари принадлежит к тому типу девушек, что совершают это после помолвки. Или перед ней… чтобы проверить свои чувства. Сейчас она вся в своей работе. Но, как сказала Ди, вероятно, Дженюари поиграет недолго в деловую девушку и затем благополучно выйдет за Дэвида.
Почему его охватила грусть? Он же сам желал ей этого, не так ли? Но хотел ли он, чтобы Дженюари превратилась в молодую Ди? Почему нет? Такая судьба была бы гораздо лучше той, что выпала на долю многих девушек. Статус замужней женщины, дом в Иствиллидж. А что, если она похожа на него и мечтает стать суперзвездой? Что тогда? Допустим, она добьется своего. Несколько горячих лет на седьмом небе и неизбежный для всех, включая его, финал - одиночество и поражение. Если у мужчины есть деньги, он может протянуть немного дольше. Но к женщине, даже богатой, одиночество приходит быстрей. Возраст - главный враг женщины, приносящий ей поражение. Даже такая живая легенда, как Карла, - что за жизнь она ведет? До сих пор занимается у станка! Но без этих упражнений чем бы могла она заполнить свой день? Далеко не всем суперзвездам повезло, как Карле, родиться глупыми. Они не способны довольствоваться прогулками и упражнениями. Наиболее чувствительные истекают кровью в своих калифорнийских особняках, держась лишь на успокоительных пилюлях или снотворном, стараясь выбросить из жизни ночи, за которыми начинается новый бесконечный день с ленчами и обедами, подаваемыми прислугой, с долгими, одинокими, многочасовыми просмотрами по ТВ мыльных опер. Нет, Дженюари избежит этой участи. Мисс Хэддон заложила в ней некий фундамент, а теперь он, Майк, обеспечил остальное. Такое вот место для отдыха - солнце летом, снег зимой. Все, что ей будет угодно.
Он получил это для нее. Майк посмотрел на Дженюари, покидающую корт с Дэвидом. Она снова выиграла у него. Это была его дочь - победительница. Но Дэвид тоже рожден для побед. Умение проиграть с достоинством и изяществом - нелегкое искусство. И Дэвид владел им. Он бросился к сетке, чтобы поздравить Дженюари, положил ей руку на плечо, пока другие гости аплодировали девушке. Но особенно Майка восхищало обаяние и жизнерадостность, которые Дэвид излучал на бесконечных ежедневных вечеринках.
Дженюари, похоже, тоже получала удовольствие от уик-энда. Вероятно, он поступил правильно. Возможно, все сложится именно так, как он хотел. Их отношения станут серьезными, чувства окрепнут. Ди это обрадует. Но, черт возьми… не сейчас. Ей только в январе исполнится двадцать один год. Она еще имеет право быть свободной.
Свободной для чего? Она - девушка… он судил по себе. Многие девушки не испытывают потребности погулять. Они готовы довольствоваться всю жизнь одним мужчиной. Дженюари была не из тех жалких девиц, что становились феминистками. Он не верил в искренность их заявлений. Иногда, видя их на экране ТВ, он мысленно произносил: "Да, детка… достанься тебе один классный самец, и ты запоешь по-другому". Это были одинокие девушки. А его дочери подобная участь не грозит.
В воскресенье он встал рано. Он обещал дочери позавтракать с ней возле бассейна. Она уезжала в четыре часа. Он останется вдвоем с Ди. Майк был полон решимости сдержать данное себе самому слово. Он уже неделю не спал с Ди. Интересно, заметила ли она это? У них здесь были отдельные комнаты. Комнаты! Его спальня с видом на океан имела площадь более ста квадратных метров. Еще у Майка была сауна и ванная, отделанная черным мрамором. Ее спальня находилась неподалеку от его, но добраться туда можно было, лишь пройдя через гардеробную и ванную Ди, обшитую белым и позолоченным мрамором, с вечнозеленым деревом и аквариумом во всю стену, которая служила также стеной ее спальни; эта комната была чуть меньше той, где спал он, но примыкавшая к ней терраса размерами напоминала танцплощадку. Иногда они завтракали там под тентом.
Сегодня он занялся своей физической формой - никаких "Кровавых Мэри" за ленчем, никаких мартини в час коктейля. Этой ночью он будет любить ее со своим давнишним жаром.
Он провел утро с Дженюари. Она полистала страницы "Таймс", посвященные журналам, а он заглянул в спортивный раздел. Они могли общаться без слов, и это было замечательно. Просмотрев спортивный и театральный разделы, он заметил, что Дженюари читает какую-то верстку.
- Интересная книга? - спросил он.
- Очень.
Подняв голову, она сдвинула солнцезащитные очки на лоб.
- Помнишь Тома Кольта?
- Как я могу забыть его? Я заработал три миллиона с помощью картины, снятой по роману Кольта.
- Я имею в виду, ты помнишь, как водил меня к нему в гости?
- К нему в гости? А, конечно. Он жил в особняке из песчаника где-то в районе Восточных Семидесятых.
- "Блеск" хочет опубликовать статью о нем. Что он за человек?
- В те дни он переживал роман с самим собой. Первая книга принесла ему Пулитцеровскую премию. Это не произвело на Тома впечатления. Он говорил мне, что мечтает о Нобелевской. К тому моменту он написал шесть романов и планировал за десять плодотворных лет добиться поставленной цели. Но, думаю, его браки и схватки в барах убили мечту.
Вид у Майка стал задумчивым.
- Насколько мне известно, его последняя книга расходилась неважно. Но, полагаю, он не настолько напуган этим обстоятельством, чтобы дать интервью "Блеску".
- Майк! Ты когда-нибудь читал "Блеск"?
- От корки до корки, когда ты сказала, что будешь работать там. Этот журнал - не для Тома Кольта. Слушай, детка, ты помнишь, как шесть лет тому назад все газеты рассказывали о его схватке с акулой? Лодка, с которой Том ловил рыбу, перевернулась, и он кулаками отбивался от акулы, пока не подоспела помощь.
- Серьезно?
- Еще он сражался с быком в Испании. Нокаутировал в баре профессионального боксера. Когда его самолет упал на землю, Том со сломанной ногой проделал путь длиной в милю до города. Он может перепить любого и одолеть Мохамеда Али одной рукой.
- Это правда? Майк засмеялся.
- Нет… но это - часть имиджа, создать который он стремится. Он на самом деле побил многих парней в барах, но никто не знает, действительно ли Том нокаутировал профессионального боксера. История с акулой - подлинная… с быком - тоже. Говорили, что бык был уставшим, но Том действительно вышел на арену и схватился с ним. Я хочу сказать следующее - он ищет подобной рекламы. И я не могу представить себе Тома дающим интервью "Блеску".
- И все же мы надеемся взять его.
- То есть пока что у вас нет материала? Дженюари посмотрела на свои загорелые ноги.
- Я должна написать ему письмо.
- И между прочим упомянуть, что я - твой отец?
- Да… между прочим. Ты мог бы черкнуть постскриптум.
- Не получится, - сказал он. - Дело не в моем нежелании помочь тебе. Ради тебя я согласен ползать на брюхе. Но упоминание обо мне только снизит твои шансы получить интервью.
- Почему?
- Как я уже сказал, в те годы, когда мы общались, он мечтал о Нобелевской премии. Чтобы сделать коммерческий фильм по его роману, я выбросил ряд важных эпизодов и персонажей. В противном случае у нас вышла бы шестичасовая лента. Он не простил мне этого.
- Но если фильм принес прибыль…
- Да - мне и киностудии. Он получил только гонорар - около двухсот тысяч - и никаких процентов. Поэтому его интересовала только художественная сторона. Скажем так… мы не враги, но и друзьями нас не назовешь.
- Сколько ему лет? Майк наморщил лоб.
- Он на пять-шесть лет старше меня… вероятно, ему сейчас пятьдесят семь или пятьдесят восемь. Но, насколько мне известно, он по-прежнему много пьет и встречается с молодыми девушками.
Майк вздохнул.
- Знаешь что? Нет ничего хуже старого бабника. Такой тип - все равно что сорокалетняя женщина, пытающаяся выглядеть, как девушка-подросток.
- Что, по-твоему, я должна сделать, чтобы получить у него интервью?
- Забудь об этом…
Дворецкий позвал всех на ленч, гости направились к бассейну; Ди появилась в развевающемся платье и широкополой шляпе; изысканная трапеза началась.