Лиза удивленно взглянула на мужа. Ничего себе, торжественная минута дарения.
- Жемчуг для моей любимой красавицы, - проговорил Славик, раскрывая золотой замочек цепочки.
- Щекотно, - поежилась Лиза, когда жемчужная капля коснулась ее кожи. Она скосила глаза. - Боже мой, да это розовый жемчуг.
- Согласна, что розовый не идет к красному? А на фоне черного просто замечательно.
- Как странно, - прошептала Лиза, - мы с тобой говорим на чужом языке, пользуемся чужими символами, но так понимаем друг друга. А другие говорят на одном языке и не понимают.
- Нам здорово повезло...
Внезапно стало так тихо, что оба услышали слабое нытье холодильника, которое раньше не замечали.
- Ты... молчишь? - спросил Славик. - Тебе на самом деле нравится? Моя мама оценила бы розовый жемчуг. И черное платье, которое я тебе подарил.
- Да что ты, что ты, - поспешила Лиза. - Оно мне нравится. Просто у меня никогда такого не было. Я кажусь себе в нем...
- Какой? - Муж сощурился и окинул ее взглядом. Он улыбнулся, взглянув на рыжие ноги, которые торчали из-под зеленого халата.
- Мешком с костями. Нескладной. Похожей на соседскую псину по имени Буси. У нее шкура болтается, как на мне это платье.
Славик расхохотался:
- Скажешь тоже. Моднющее платье. - Он поднял вверх палец. - Любимое словечко моей мамы. Высшая похвала. Как, говоришь, зовут пса? Буси?
- Ага.
- Помнишь, что это означает по-японски?
- Что? - Она нахмурилась, словно сосредоточенно листала компьютерный словарь. - Буси...
- Не трудись. Самурай, воин.
- Точно. Ну конечно, я знаю это слово. Но... с другим ударением, и меня это смутило. Надо дать Буси понюхать мой самурайский меч.
- Ты увезла его на дачу? - спросил Славик. - Понятно. А я-то думал, что забыла про него. - Он поморщился. - Знаешь, когда ты сердитая, надутая, то вполне тянешь на... воина.
- Я похожа на самурая? - Лиза удивленно раскрыла глаза и резко повернулась к большому зеркалу. В нем она увидела Славика, который все еще нависал над ней.
- А разве нет? Настоящий самурай. - Его пальцы поиграли жемчужиной, потом руки опустились на плечи. Она почувствовала, как халат сдвигается с них, ползет вниз. - Ты мой любимый самурайчик, - шептал он ей в ухо. - Но я тебя не боюсь, ниско-олько... Потому что при тебе нет меча, зато мой - при мне... - Он задвигал бедрами, Лиза замерла... - Я сейчас...
Лиза почувствовала, как стало трудно дышать. Открыла рот и хватила большой глоток воздуха. Потом привалилась к мужу спиной, желая снова и снова ощущать его напряжение.
Славик рывком дернул халат вниз. И Лиза увидела себя в зеркало обнаженной по пояс.
- Какой хитрый самурайчик. Он хочет меня, я вижу. - Указательный палец Славика прицелился в напрягшийся сосок. - Сейчас мы расправимся с этими морковными штанишками. - Руки Славика нырнули под резинку.
- Пойдем, - выдохнула Лиза. - Скорее...
2
- Послушай, а как ты определил, что именно со мной хочешь познакомиться? - сытым, мурлыкающим голосом спросила Лиза.
Она в сотый раз задавала ему этот вопрос. Но всякий раз хотела выловить из ответов что-то такое, такое... чего не было в предыдущих девяноста девяти. Ей нравилось возвращаться в тот день, поскольку он снова подтверждал веру Лизы в справедливость принципа, которому научил ее отец. А он узнал его от американского коллеги. Just do it - сделай это сейчас...
- На том рейсе было полно девиц, - говорила Лиза. Она поудобней устроилась на плече мужа, жемчужина на золотой цепочке покатилась и застряла в ямке его ключицы. Они лежали в новой большой кровати. Удивительно - они влюбились в гарнитур не итальянский или испанский, как собирались, а в чешский. - Я что же, была красивей всех? - насмешливо спросила Лиза.
- Ты и сейчас красивая, - сказал Славик и притиснул свою щеку к ее щеке. От него пахло ромашкой и мятой, но уже не так резко, как в ванной. Волосы Славика упали ей на лоб, она подула на них снизу вверх, стараясь смахнуть. Получилось.
- Тогда почему? В чем дело? Я была какая? Желанная? - произнесла она и засмеялась. Это слово не ее. Оно для другого голоса, и Лиза, чувствуя это, невольно поменяла тон на писклявый. - Или кака-ая? - Резко повернулась у него на плече и заглянула прямо в лицо.
- Родная, - сказал он.
- Но ты меня даже не знал, - фыркнула она.
- Но я тебя узнал сразу, еще не зная, - ответил Славик.
- А кого же ты во мне узнал, не в первый раз пришло ей в голову. Муж и жена - не родственники, значит, она ему не родная. Лизе все чаще казалось, что она знает, кого он увидел в ней на самом деле. И она поддалась. Согласилась стать для него... ею...
Лиза попыталась отодвинуться от щеки мужа, но он крепко обнял ее за шею. Она больше не вырывалась. Закрыла глаза и принялась рассматривать его и себя в тот давний летний день.
...Лиза обратила внимание на Славика Стороженко сразу, как только вошла в накопитель перед посадкой в самолет. Высокий, светловолосый, в черных джинсах и черной футболке, он держался свободно, как держится человек, у которого все хорошо.
Она тоже была в черных джинсах и черной футболке. Но ей было плохо.
Они оказались в одном салоне, но Лиза - в самом хвосте, на неудобном месте. И когда увидела, что возле молодого человека, которого она заметила в накопителе, одно место свободно, то пересела к нему.
Лизе казалось, что они сидели молча не больше мига.
- Я могу вам сделать комплимент? - спросил Славик.
- Попробуйте. - Она повернулась к нему. Лицо молодого человека было совсем близко, всего в полуметре от ее лица. Он уже пристегнулся, ожидая взлета. Ну вот. Наконец-то. Ей так хотелось, чтобы он с ней заговорил.
Находись она в другом состоянии духа, сама нашла бы, с чего начать знакомство. Но Лиза все еще была сама не своя.
- Вам очень идет черный цвет. На редкость.
- Черный цвет? - повторила Лиза, не ожидая, что он начнет с этого. Она не замечала сама, как одета, и в черном провела всю неделю. - Я никогда его не носила.
- Вы сделали правильный выбор, - не отступал он.
Лиза почувствовала, как слезы подкатили к горлу, хотя проглотила все успокоительные таблетки, которые ей дали. Захотелось ответить ему что-то резкое, но... Он не виноват, он не знает, насколько неуместен его комплимент.
- Этот выбор сделали за меня, - тихо проговорила Лиза.
- Да? У вас есть свой дизайнер? Тогда передайте ему, что стоит обратить внимание на замечательного японского кутюрье Ямомото. Его черные вещи совершенно потрясающие. Вам пойдут.
- Я знаю. Я видела, - сказала Лиза, отвернувшись к иллюминатору. За ним серело бетонное летное поле аэропорта Елизово, по нему елозили желтые машинки-трудяги. - Но я в черном не из любви к черному, - добавила она, повернувшись к молодому человеку.
Что-то в его лице изменилось, он поежился и тихо сказал:
- Простите. Наверное, я не о том. - И умолк, а она покачала головой. - Но если честно, я просто хотел заговорить с вами. Не знал, с чего начать. - Он пожал плечами.
Лиза кивнула:
- Вы не виноваты,. Просто я летала сюда, в Петропавловск-Камчатский, по печальному случаю.
- Я понял. Хотя и поздно. - Он сложил руки лодочкой и поклонился.
- Мои родители погибли. Они были вулканологи. Их засыпало пеплом. Или накрыла лава. Никто не знает.
Она отвернулась к окну. Рабочие откатывали трап от самолета. Лиза смотрела, как резиновые колеса упирались, не желая подчиняться.
- А вы кланяетесь, как настоящий японец, - заметила она.
- Научился, - бросил молодой человек.
- Вы были в Японии?
- Я жил там. Работал, - коротко ответил он. - Возвращаюсь в Москву, мой контракт закончился. А здесь, в Петропавловске-Камчатском, были дела.
- Коннитива, - сказала она.
Он уставился на нее.
- Вы... знаете японский? Ну да, я понял. На Дальнем Востоке сейчас все могут поздороваться по-японски. Особенности данной местности. - Он хмыкнул. - Вы, конечно, знаете и как будет "до свидания"?
- Саенара, - сказала Лиза, забавляясь его удивлением. Ее лицо стало похоже на лицо дерзкого подростка. Такой она появлялась на местном телеканале в детской передаче. Лиза Соломина могла залезть на вершину сопки и там допекать вулканолога расспросами о том, как устроены все тридцать действующих и триста потухших вулканов Камчатки.
Его пухлые губы стали еще более пухлыми, острый подбородок еще сильнее подался вперед, а в глазах читалось желание узнать тайну, которой его поманили так неожиданно.
- Го-будзи-дэ, - произнесла Лиза.
- Вы сказали "счастливого пути"? - Он, не мигая, смотрел на девушку. Видел веснушки на носу, по цвету совпадающие со светло-рыжими волосами. Густыми, как заросли ламинарии - морской капусты, которую косят в Токийском заливе.
- А вы - против? - спросила она, чувствуя, как азарт охватывает ее.
- Против... чего?
- Чтобы ваш путь был счастливым?
- Он уже счастливо начался, - сосед многозначительно посмотрел на нее. - Вы на самом деле знаете японский язык?
- Да, - сказала Лиза. - Знаю.
- Простите, могу я вам сделать еще... нет, то есть просто, комплимент?
- Попробуйте... еще раз, - насмешливо произнесла Лиза, а он смущенно засмеялся.
- У вас отличное произношение.
- Я знаю, - кивнула девушка...
... - Лизунья, - услышала она голос Славика и вздрогнула. - Мне сразу захотелось назвать тебя Лизунья. - Он высунул язык и провел им по ее щеке. Язык был горячий. Очень.
- Так что тебя удержало? - спросила она, вытирая щеку и слегка морщась.
- Только одно, - он засмеялся. - Мне хотелось продлить удовольствие.
- Как это?
- Не только лизнуть, а...
- Молчи, - она прикрыла его рот ладошкой. - Нам пора вставать. Иначе твой Андрей Борисович лопнет от злости. - Славик засмеялся. - И у него из живота вылетят суси, тэмпура, соба, цукидами и...
- Ладно, перестань. Как раз сегодня я должен договориться с ним о проценте с каждого блюда... которое войдет в книгу.
- Ты уж постарайся, - Лиза резко поднялась и села в постели. - Кстати, мне пришла в голову еще одна мысль... - Она посмотрела на щелку между толстыми шторами. Солнце пробиралось в нее, и оно было не просто желтого, а золотого цвета. И если эту полоску нарезать, то можно осыпать все вокруг сусальным золотом. - Она озолотит нас, - сказала Лиза.
- А знаешь, я, кажется, понял, почему заговорил с тобой в самолете.
- Почему? - Лиза быстро повернулась к нему.
- От тебя веяло чем-то... надежным. - Славик помолчал. - К тебе хотелось прислониться и затихнуть. - Он усмехнулся. - Я... никогда... нет, точнее сказать, я давно не чувствовал себя так ни с кем.
- Понятно. - На Лизу снова навалилась какая-то тяжесть. Она не захотела уточнять, с кем ему было так же надежно. Она сама знала.
Славик выбрался из постели, за ним Лиза. У нее тоже сегодня дело. Свое. Она не сказала о нем мужу.
Павел Лобастов, хозяин галереи, позвонил ей сам. Ласковым голосом, каким разговаривал со всеми нужными людьми, сообщил:
- Лиза, только ты можешь спасти меня от позора.
Чего он опасался на самом деле, она не знала, но согласилась приехать.
Выставка японской национальной обуви уже закончилась, и теперь Павел собирался устроить распродажу вещей, которые сделали нанятые им умельцы по японским образцам.
Лиза появилась в галерее и принялась осматривать каждую пару.
- Господи, - вздыхал Павлик совершенно искренне. - Как ты отличаешь тэта от ама-гэта? - С тех пор как Лиза работала у него, Павлик раздобрел брюшком. Оно скрывалось под широкой толстовкой мышиного цвета с иероглифом на груди. Пожелание счастья, заметила она. Что ж, никому не мешает. Всем надо и всем мало.
- Ама-гэта - это лакированные тэта на дождливую погоду, - объясняла Лиза, повертев у него перед носом обувку. - К ним можно прикрепить цума-гакэ - щитки для пальцев, чтобы не выпачкаться в грязи и не намокнуть. - Лиза произносила эти названия, упиваясь звуками, как будто самой себе желая подтвердить: она ничего пока не забыла.
- А вот эти похожи на настоящие таби? - с пристрастием допрашивал Павел. - У меня их не мерено, - признался он. - Я собираюсь заложить хорошую цену.
- Похожи. - Она изучала белые хлопчатобумажные таби - качественные носки для женщин. - А эти, - Лиза взяла в руки темно-синие, - так, металлические застежки фирменные, в форме ногтей. Не опозоришься.
- А как тебе эти?
- Таби на резиновом ходу, - кивнула Лиза. - По форме - обычные, но к ним приделана резиновая подошва. Все не так плохо. Твои умельцы - сообразительные люди.
- Ты просто воскресила меня, - Павлик выдохнул. - Хочешь выпить чего-нибудь?
- Чаю.
Чай был зеленый, настоящий японский. Но заварен по-русски. Лиза не стала ничего говорить. Она пила чай, слушала болтовню Павла и думала: а он собирается заплатить гонорар за консультацию? Или чай и есть гонорар?
Лиза ждала.
- А ты, похоже, стала крутая девчонка, - он погрозил ей пальцем. - Я видел "Паджеро-пинин". Темно-зеленый, да? Твой?
- Ага, - сказала Лиза.
- Хорошо быть женщиной, - протяжно вздохнул он. - Найдешь себе мужика и живи, как золотая рыбка. А ту-ут...
- Похожа на рыбку, да? - спросила Лиза, насмешливо глядя на него.
- Очень. Ты еще больше похорошела, Соломина. В тебе появилось что-то такое... - Он наморщил нос, словно пытался вынюхать, что это может быть.
- От меня как-то пахнет? - насмешливо поинтересовалась она.
- От тебя пахнет деньгами, - сказал Павлик. - Я чувствую запах зелени.
- Я... - Лиза потянула носом, - тоже его чувствую. Только от тебя.
- Ну... - Он махнул рукой.
- Зелень у тебя в правом кармане. В бумажнике. Самый верхний листик - мой. Ты мне его приготовил. Но смущаешься предложить. - Она деланно засмеялась. - Все-таки старые знакомые. Но я возьму. За консультацию.
Павел смотрел на нее не мигая.
- Кла-асс. Ты просто класс, Лизавета. - Покачал головой и полез за бумажником. - Ну... - он пытался выдернуть другую бумажку. - Черт, куда она подевалась? Прилипла, что ли?
- Она сверху. Я вижу, - подсказала Лиза.
- Ладно, черт с тобой. Бери.
- А где спасибо? Сто долларов за консультацию - это просто подарок. По старой дружбе.
- Но ты, если я не ошибаюсь, получала у меня, когда работала в галерее, всего-то...
- Ага, две такие бумажки за месяц. - Она засмеялась. - Но тогда я ездила на метро. А теперь мой "пинии" хочет кушать. И потом, Павлик, я уже знаю, сколько ты и твои коллеги платят мужчинам за то же самое. Так что я тебе обошлась по дешевке.
- Понятно... Влияние твоего Стороженко...
- У нас взаимовлияние, - сказала Лиза. - Спасибо за чай. Еще один совет. Даю сверх суммы гонорара.
Он вскинул брови, ожидая какого-то выпада от Лизы. У него и прежде бывали с ней стычки.
- Говори.
Она подалась к нему через стол и тихо сказала:
- За такие деньги в следующий раз меня не зови.
- Принято, - с легкостью ответил Павел. - Позовем другого.
- Но имей в виду, если и дальше станешь продавать свои пляжные тапочки за резиновые дзори из Токио, - она кивнула на полку, - нарвешься на неприятности.
- Шлепанцы как шлепанцы, - он пожал плечами. - Сама знаешь, дзори - это прототип пляжных тапочек вообще. В них ходит весь мир.
- Обезьяна тоже была прототипом человека, - насмешливо заметила Лиза. - Но что-то никто не нанимает ее на работу в свою галерею. Ладно, я пошла.
- Погоди, - остановил Лизу Павел. - Что насчет них?
- Да ничего. Возьми и поскобли ногтем там, где нарисованы рыбки.
Он потянулся к паре резиновых тапочек и поскреб. Красная краска быстро поддалась, и оттуда выглянула надпись: "ГОСТ" и цифры, уходившие под синь рыбьего плавника.
Павел оторопело смотрел и молчал.
- До свидания. Не жалей стольника. Я спасла тебя от неприятностей большего размаха.
Она вышла и закрыла за собой дверь.
Еще недавно то, что Лиза сейчас проделала с Павлом, ей бы и в голову не пришло. Она проконсультировала бы его бесплатно, а потом мучилась своей несостоятельностью - ну какой из нее делец? Неудобно, свои... Но, слушая Славика и наблюдая за тем, как идут его дела, Лиза сказала себе: прежние правила игры остались в прошлом.
Что сделала она сейчас? Продала свои знания. Павел заплатил за них. А сам он продаст то, что она оценила, как качественные вещи. Получит за это деньги, к нему не будет претензий. Значит, ее знания помогут ему заработать. Все правильно.
Лиза выехала со двора и на Ордынке угодила в пробку. Перед ней стояли машины, в спину дышали машины... Но на своем "Паджеро" она чувствовала себя, как в броне. Не то что в "семерке", в правый бок которой въехала "Газель". Но, как говорят, всякий опыт полезен, кроме смертельного.
Тогда Лиза обнаружила удивительное свойство японского языка - он помогает выжить всегда и везде. Ей не забыть этого мужчину в коричневой кожаной кепке и через сто лет. Выскочив из "газели", он заговорил. Лиза, потрясенная, не могла понять ни слова. Казалось, он говорит на иностранном языке, которого она не знает. Но внезапно, сами собой, с губ сорвались японские слова:
- Асоко-э-ва икитаку аримасэн.
В общем-то ее ответ попал в точку. "Туда я идти не хочу", - означала эта фраза.
Трудно сказать, как перевел ее для себя "газелянин", но он потерял дар речи.
Лиза произнесла еще одну:
- О-таноми-ни наттэмо, муда дэс, - что означало: "Не просите, никак не могу".
Мужчина поднял руки.
- Все, все девушка. Согласен, согласен. ГАИ. Ожидаем...
Ту машину она продала и пересела на "Шкоду-фелицию". Красную, тихую машинку-мышку, но уж какую-то слишком робкую на вид. Ее Лиза быстро поменяла на старый рыдван, как говорил Славик. Этот рыдван назывался "геленваген" восемьдесят третьего года. Завидев его, все расступались. В нем наконец Лиза нашла свой тип машины - джип. И тогда к ней пришел "Паджеро-пинин".
Выехав на мост напротив кинотеатра "Ударник", Лиза решила прокатиться в свой любимый магазин на Смоленке. Она давно собиралась купить стринги черные и белые, чтобы надевать под брюки. Решила, что деньги, заработанные столь непривычным для нее способом у Павла, потратит так же лихо. Отдаст их без сожаления за узкие полосочки эластичной ткани, затейливо соединенные итальянцами.