3
Славик ушел. Лиза стояла на балконе двадцать второго этажа и смотрела в бинокль, как муж выходит из подъезда. Он был с непокрытой головой, светлые волосы недавно подстрижены и не колышутся под весенним ветром. Ему под ноги метнулась кошка, он пропустил ее, потом похлопал в ладони, как мальчишка, и животное, перемахнув через лужу, скрылось в кустах снежноягодника, которые высадили прошлой осенью вдоль газона, прямо с белыми плодами.
Вокруг пустых еще цветочных клумб стояла вода, но газон зеленел идеально ровный. Его уже подстригали косилкой мужчины в рыжих жилетах, и вся округа напитывалась запахом свежескошенной травы.
Когда Славик скрылся за поворотом, Лиза обшарила взглядом стоянку машин внизу и увидела свой зеленый джип.
Потом оглядела дальний лес, красные крыши коттеджей. Ладно, сказала она себе, кончай. Пора садиться за компьютер, сделать то, о чем просил Славик. Чтобы получить за работу "мужскую" ставку. Он совершенно прав. Есть женские ставки и есть мужские.
Лиза вернулась в комнату и услышала голос из радио.
- Завтра открывается японский салон... Прикладное искусство... - Дальше - хорошо знакомые фамилии. Тех, кто сделал себе имя за последние годы.
Поработать на подобных салонах Лизу Соломину приглашали еще в прошлом году. А в этом - нет. Ясное дело, ее исключили из круга. Точнее, поспешила поправить себя Лиза, она сама выпала. Что ж, так и должно было произойти. И теперь, чтобы войти в него, ей пришлось бы трудиться гораздо упорнее, чем прежде. Хотя тогда она разве что не ночевала на работе.
Но разве он ей нужен, этот круг, поспешила Лиза унять возникшее неудовольствие. Она не для того его покинула, чтобы рваться обратно.
Да, но ей даже не прислали гостевого приглашения, и она почувствовала легкий укол. Как будто комар засунул жальце в шею. Не получила даже самого обычного, которое присылают для создания приятной и значительной толпы.
Это тоже понятно - в старое дело пришли новые люди, они не знают ее имени. Лиза поморщилась. Да о чем она? И без того утомилась от приемов, на которые ходит со Славиком. Но терпит, это - для общей пользы...
- Ты уж постарайся, - говорил он ей совсем недавно.
Она старалась. Ради Славиной славы. Старайся, Лиза-подлиза. Таким, как ты, своей славы не видать. Только чужую.
Но Славик-то - ее? Значит, его успехи - это ее успехи. А его... работа - ее работа? Похоже, так.
Лиза положила бинокль на полку, оптика переливалась сиреневым светом. И эта вспышка высветила момент, когда Славик весьма грациозно указал ей на их нерасторжимое единство.
- Я хочу, чтобы ты надела это, - он протянул Лизе свою рубашку в красно-синюю клетку.
- Зачем? Она мне велика.
- Мне нравится старинный японский обычай, - говорил он, набрасывая на плечи Лизы рубашку. - Обменяться одеждой с возлюбленной в знак верности и любви.
- А как ты наденешь мою? - она засмеялась. - Ты в нее не влезешь.
- Но я забираю ее себе в собственность, - сказал Славик, взял с дивана белую рубашку, которую она носила дома, завязал узлом на животе. - Теперь и она моя тоже... Как ты.
Лиза надела его рубашку.
- Запомни, ты не можешь ее вернуть и не можешь забрать свою, - говорил Славик. - Потому что, по японским обычаям, вернуть подаренную одежду всегда означает полный разрыв. Поняла? - Он наклонился и поцеловал Лизу. Потом жестом фокусника из-под белой рубашки вынул стопку листов. - Я дарю тебе и вот эту работу. - Славик засмеялся. - Ты так здорово переводишь...
- Ага, и я не могу ее тебе вернуть, потому что запрещает древний японский обычай?
- Ты у меня очень сообразительная. - Он обнял ее и крепко прижал к себе.
Лиза взглянула на бинокль, поморщилась и унесла его в другую комнату, а вместе с ним и воспоминания.
Потом вернулась на кухню и подставила чайник под кран. Для вдохновения, а точнее, для того, чтобы смириться с жизнью за компьютером, она хотела выпить чаю.
Зазвонил телефон. Лиза поморщилась и сняла трубку.
- Алло? - бросила ровным, пустым голосом. Каким-то стерильным, как сама оценила бы его.
- Послушай, - голос Славика журчал, как льющаяся вода. Она протянула руку и закрыла кран. - Я забыл свою записную книжку. Найди ее и открой на букву "о"... Олег, без фамилии.
- Хорошо, перезвони. Я поищу. - Лиза положила трубку и пошла в кабинет.
Там внавалку лежали бумаги, книги, альбомы. Она знала, кажется, на ощупь, где находится записная книжка. Лиза стала чем-то вроде третьей руки Славика. Она безошибочно открыла на букву "о", вот нужное имя. Потом, желая освободиться от ожидания звонка, набрала номер мужа и продиктовала. Он, не произнеся ни слова, отключился.
Внезапно Лизе показалось, что вот так будет до конца дней. Но до него еще так далеко, потому что им даже не видна грань, за которой начинаются опасливые догадки - сколько еще осталось?
Телефон зазвонил снова.
- Запиши, пожалуйста, номер, - командным тоном произнес его коллега. - Пускай муж позвонит.
Лиза записала.
Да, вот так все и будет. И, словно желая подтвердить, что она не ошибается, телефонный звонок снова ударил по ушам.
Это был женский голос. Секретарша одного из клиентов.
- Лиза, вы знаете, он просил...
Она опять писала...
Ей захотелось выключить сейчас не телефон, а себя из этой жизни.
Лиза снова потянулась к крану. Она должна выпить зеленого чая. Он всегда примирял ее с жизнью.
Но телефон не собирался отставать.
- Алло? - сухо бросила она.
- Это Лиза Соломина? - низкий женский голос был требовательным и абсолютно уверенным. Настолько уверенным, что Лиза едва не расхохоталась. Обычно люди говорят таким голосом, когда долго готовятся к какому-то серьезному шагу. Она и сама так делает. Даже меняет тембр.
- Да, я Лиза Соломина. А вы кто?
- Не узнаёшь...
- Теперь узнаю, - засмеялась Лиза. - Ты Тамара Николаева.
- Была, - она тоже засмеялась, и Лиза почувствовала, как внутри разливается тепло. - А теперь я Тамара Грандль.
- Ух ты! Немецкоподданная?
- Ага. - В трубке стало тихо.
- Ты куда пропала? - спросила Лиза.
- Лиза, я просто не могу поверить, что нашла тебя.
- А... что тут такого? - насторожилась она.
- Я искала тебя в Австрии.
- Правда? - неуверенно проговорила Лиза. - Но...
- Потому что я хорошо помню - тебя приняли в школу дизайна. В Ферлахе. Я даже ездила туда.
- Ах, ты вот о чем, - Лиза почувствовала что-то похожее на запоздалое разочарование. - Не случилось, - она засмеялась, чтобы не добавлять слова. - А ты, стало быть, тогда уехала в Германию?
- Да, - сказала Тамара. - Я закончила аспирантуру в университете в Мюнхене и каждый день вспоминала тебя. Если бы не твое природное... нахальство, я бы никогда не додумалась и уж тем более не решилась на это. Но... ты, наверно, и в Москве делаешь дела? С твоей энергией и способностями. - В голосе Тамары слышалось неподдельное уважение.
- Ну... Да... В какой-то степени, - бросала в трубку ничего не значащие слова Лиза.
- Твой муж тоже, я слышала, японист?
- Да. Мы вместе работаем, - наконец нашлась Лиза. - А ты что тут делаешь?
- Герхард начинает бизнес с русскими, - сказала Тамара. - Я приехала с ним.
- У вас есть дети? - спросила Лиза.
- Двое. Они в Нюрнберге. У его родителей. А у тебя нет пока, да?
- Ты все про меня знаешь.
- Мне рассказал наш общий друг Павел Лобастов.
- А что он еще тебе рассказал?
- О, что ты рассекаешь на таком джипе... Что ты настоящая покорительница Москвы.
- Рассекаешь, - фыркнула Лиза. - Уже поймала словечко.
- А мне оно нравится. Не расплескивает суть.
- Никогда бы не подумала, что Павлик может так высоко меня оценить, - усмехнулась Лиза.
- Он сказал, что прежде недооценивал, - заметила Тамара. - Но ты ему что-то устроила, и он понял - такие высоко летают.
Лиза расхохоталась. Смех звучал совершенно искренне.
- Томка, если бы он узнал, что я купила себе в память о нашей последней встрече!
- Ты с ним встречалась? - удивилась Тамара.
- Конечно. Он же тебе сказал.
- И... что ты... купила? Он... он дал тебе деньги?
- Он отдал мне деньги, - Лиза подчеркнула слово "отдал". - Сто долларов за полчаса.
- Неплохая ставка, - фыркнула Тамара. - Так что ты купила на них?
- Стринги. Черные и белые.
- Стр... трусы?
- Ну да. Давно собиралась. Да было жалко столько выложить за них.
- Ох, - хохотала Тамара. - Вот здорово.
- Но я вынула из него не за то, о чем ты подумала.
- Он всегда был жмотом, чего бы это ни касалось. - В голосе Тамары появилась горячность. - Ты ведь знаешь, что мы с ним встречались, когда я училась на четвертом курсе. И он водил меня в кафе...
- Ну да?
- Помнишь, на Тверской появилось кафе с французскими кренделями? Все млели и пускали слюнки от одного запаха корицы.
- Помню.
- Он заставлял меня за себя заплатить. А потом лез целоваться. Я ему говорила - ты хотя бы заплатил за свое желание...
- Тебе хорошо в Германии? - спросила Лиза.
- Да. Мы живем в небольшом городке, мой муж из восточной части. Но его родители уже перебрались в западную, в Нюрнберг.
- Как интересно, - сказала Лиза.
- А ты что-то знаешь про этот город?
- Нет. Только из учебника истории.
- Отличница, - похвалила Тамара.
- Как и ты. Ты ведь тоже явилась в Москву с золотой медалью.
- Мы все были покрыты серебром и золотом, - заметила Тамара. - Правда, если поскрести золотое покрытие, то обнаруживалась разная толщина слоя.
- Ну ладно, - сказала Лиза. - Так что ты от меня хочешь?
- Встретиться и сделать тебе кое-какие предложения. Кое-что уточнить. Я думаю, ты поможешь мне вспахать целину...
- Ты будешь трактором или я? - насмешливо поинтересовалась Лиза.
- Наймем пахарей, но урожай весь наш.
- Имей в виду, мои расценки - европейские.
- Поняла. Но первое, что я тебе предлагаю, Лиза, чашку кофе и что-нибудь к нему.
- Ладно. Я пью все, кроме французского анисового партиса. Бр-р-р...
- Что, так противно, да? А французы сидят за рюмкой часами, - заметила Тамара.
- Меня в детстве перелечили от кашля анисовыми каплями.
- Понятно. Французов, наверно, лечили водкой, - хмыкнула собеседница. - Я угощу тебя, допустим, абсентом.
- Договорились. Он и у нас в моде.
- Еще бы. Вкус запретного плода.
- Наверно. Но полынных таблеток от кашля мне, слава богу, не давали. Так что я готова.
Лиза положила трубку. Славик не любил, когда жена бывала где-то без него. Она перестала ходить даже в гости к приятельницам, впрочем, у нее было столько работы, что и времени не нашлось бы. Но на встречу с Тамарой она готова бежать прямо сейчас.
С Тамарой Николаевой они жили в одной комнате в общежитии МГУ, в высотке, на пятнадцатом этаже. Та приехала из города Липецка, была хороша собой, ее глаза походили на глаза лани - такой же разрез, темные, блестящие. Высокая, даже по тем временам, когда ростом удивить стало трудно, она была хороша. Но если бы не Лиза, ее жизнь сложилась бы не так, как теперь.
Это Лиза написала за Тамару письмо и отправила по электронной почте в аспирантуру университета в Мюнхене, в Германии. Это она составила план работы, которая заинтересовала тамошних профессоров.
Лиза раньше других поняла, что на Западе будет интересно то, что способно принести деньги. Например, глиняная посуда в японском стиле, которая входила в моду после китайской. Профессор из Мюнхена вызвал Тамару на собеседование. И она уехала.
Сама Лиза тоже собиралась совершить, как говорила, рывок в Европу. По электронной почте затеяла переписку со школой дизайна в австрийском городке Ферлахе. И настолько заинтересовала одну даму-профессора, что та вызвала ее к себе и оплатила дорогу. Лиза предложила особый способ гравировки клинков, который придумала на основе японской гравировальной техники, изученной ею по старинным японским книгам. Австрийцы увидели коммерческий успех в этом методе и готовы были заполучить Лизу Соломину в студенты. Условия, ей предложенные, оказались райские. Обещали хорошую стипендию и оплату жилья.
Тамара, съездив в Мюнхен, вернулась с такими глазами, которые уже нельзя назвать глазами лани. Это были глаза совы - круглые от удивления.
- Лиза, они... они сумасшедшие, - тараторила она. - Или я. Так не бывает. Мне предложили тысячу долларов в месяц только за то, что я, понимаешь, я, буду учиться! У них! Они еще спрашивают, согласна ли я!
Тамара уехала... А Лиза - нет. Гибель родителей, встреча со Славиком перевернули все. Лиза увидела в этом молодом человеке то, чего ей не хватало тогда, - от Славика веяло покоем, уверенностью... И она написала в Ферлах, что в этом году не приедет.
Ей ответили быстро, что сожалеют, пожелали успехов. Но насчет следующего года промолчали.
Лиза сама понимала, от чего отказывается. Но то предложение, которое сделал Славик, сочла более заманчивым...
Наконец Лиза налила в чайник воды. Ожидая, пока она закипит, пыталась представить себе Тамару. И... себя рядом с ней.
Что ж, надо постараться, как любит говорить Славик.
4
- Значит, так, - сказала Тамара, закрывая меню и наблюдая, как к ним идет официант. - Ты все выбрала?
- Да, - ответила Лиза. - Чашка кофе, сэндвич с тунцом, лучше холодный.
- Мне то же самое, но сэндвич с лососем. Горячий.
- Лед и пламень, - насмешливо заметила Лиза, рассматривая лицо Тамары. Это было лицо довольного собой человека и уверенного. Очень. О котором заботятся так, как она об орхидеях, что недавно завела у себя. Для этих цветов вреден и недостаток света, и избыток. Лиза знала, что им нужно освещение только четырнадцать часов в сутки.
Она подумала, а включила ли в суете люминесцентные лампы? Они должны гореть с двух часов дня до девяти вечера. Сегодня пасмурно, а лампы прекрасно копируют солнечный свет.
Лиза возилась с цветами, как с детьми, измеряла температуру днем, добивалась, чтобы та была двадцать два-двадцать шесть градусов. Ночью вставала и проверяла - есть ли пятнадцать-двадцать. Следила за влажностью, им нужно - шестьдесят-восемьдесят процентов. Купила специальный увлажнитель, который сам регулирует уровень. Дорогое удовольствие, но она не жалела денег. Не опрыскивать же цветы из обыкновенного пульверизатора по три раза в день? Славик иногда косился на ее орхидеи, но Лиза одаривала мужа таким взглядом, что тот не решался выдавать свою ревность.
- Знаешь, - говорил он, - моя мама точно так же сдувала пылинки со своей собаки - хаски. - Это воспоминание, видимо, примиряло его с орхидеями.
Лиза смотрела, как двигаются Тамарины губы, а сама думала, что скоро, благодаря ее стараниям, бутон орхидеи превратится в фантастический цветок с невероятным запахом... Как Тамара, которая сидела перед ней. Да, она помнила ее бутоном. Но сейчас...
Лиза знала: чтобы расцвел цветок, нужна почва. Она сама готовила субстрат для орхидей. В лесу надрала коры, купила древесный уголь, смешала с березовым, добавила сфагновый мох. Потом прокрутила кору через мясорубку. Соединила три пятых коры и по одной пятой угля и мха. Потом высадила орхидеи.
Не так ли Герхард заботится о Тамаре, с которой она сейчас не сводила глаз? А может быть, само место, та земля, куда судьба не без Лизиного участия пересадила Тамару, стала для нее субстратом, где расцветает женщина?
- А прежде было наоборот, - наконец Лиза услышала голос подруги. - Тебе не кажется?
Лиза бросила на нее быстрый взгляд, прокрутила то, о чем они говорили, нашла нить разговора, прерванного изысканиями из жизни орхидей.
- Пожалуй. Ты была гораздо холоднее меня и выбрала бы сэндвич холодный. - Лиза засмеялась. - Так что же ты хотела мне предложить?
- Герхард собирается открыть филиал своего дела в Москве. Я не хочу сидеть в четырех стенах и дохнуть от тоски.
- Ты тоже... жаждешь работать? - Лиза вскинула брови.
- Да. Не хочу превратиться в прислугу, - фыркнула Тамара, а Лиза почувствовала, что ее щеки розовеют. Но подруга не обратила внимания. - Я уже поняла, чего не хватает в вашей культурной жизни, - засмеялась Тамара. - Развлечений для пресыщенных людей. А таких у вас много.
- Ты хочешь им предложить тараканьи бега? - насмешливо полюбопытствовала Лиза.
- Нет, Боже упаси! Да они есть у вас, я даже знаю где. Нет. Мы с тобой изучали Японию, мы знаем, как успокоить себя, как насладиться жизнью. - Лиза слушала Тамару и удивлялась - неужели правда?
- И?
- Представь себе - большой аквариум с золотыми карпами. Движутся плавники, скользят блестящие тела, звучит медитативная музыка. А в соседней комнате подают зеленый чай... Я знаю, в Москве уже есть чайные дома. Я сама была в китайском. Но я хочу другой. Чайный клуб.
- А... я чем могу быть тебе полезна? - осторожно спросила Лиза.
- Ты могла бы стать моей партнершей.
Лиза пожала плечами:
- Едва ли. У меня много работы. Слишком.
- Но я бы хорошо платила. Гораздо больше, чем Павел.
- А он сказал, сколько платил мне в своей галерее? - спросила Лиза.
- Да, - ответила Тамара. - Но эта тайна досталась не бесплатно.
- Вот как?
- Он предложил мне снять помещение у него. Мы долго торговались, - Тамара засмеялась, а Лиза услышала в ее голосе твердость.
- Ты хочешь снять у него часть галереи? - удивилась она.
- Да. Он сказал, что тогда мы займемся взаимным опылением.
- Он не промах, - фыркнула Лиза.
- Но я подумала, что тоже не промахнусь. У него хорошее место.
- Верно, Ордынка. Замоскворечье. Дома в стиле русского барокко, - перечисляла Лиза. - Уже само по себе успокаивает.
Тамара кивнула.
- А чем занимается твой Герхард?
- Продолжает дело предков, - Тамара расправила без того прямую спину. Зеленоватый пиджак из английского твида, любимой Лизиной ткани, послушно подчинился, потом замер на плечах. - Они были мастера-оружейники.
- Правда? - Лиза удивилась. - У них свой завод?
- Нет. Его дед был кустарем-одиночкой, отец работал на заводе в городе Зуль, но кое-что делал и дома, в мастерской. А сейчас у мужа оружейная мастерская по ремонту немецких охотничьих ружей.
- А здесь он чем станет заниматься?
- Он открывает филиал. В России полно немецких охотничьих ружей. Они с большими, как говорят специалисты, утратами. Поэтому Герхард хочет ремонтировать так, чтобы вернуть им первозданный вид.
- Понятно. Дорогим оружием владеют люди состоятельные. Ты завлекаешь их жен чаем, медитацией, через них выходишь на нужных твоему мужу людей...
- Да, - кивала Тамара. - Я хочу, чтобы ты меня тоже вывела кое на кого. Ну что, выпьем за это? - Она подняла рюмку с абсентом. - Не люблю коктейли, хотя, я слышала, в Москве с абсентом делают коктейлей столько, сколько не насчитать во всей Европе.
- Модно, - заметила Лиза.
- Было время, когда даже во Франции он считался напитком для избранных. Это уже потом его стали пить все подряд.