Разместились в гостинице. Маша кинулась звонить в свою газету, друзьям, назначать встречи. Не терпелось всех увидеть, но приходилось думать о спутнике - не бросишь же его одного в помпезном, самом дорогом номере самой дорогой, построенной недавно гостиницы с претензией на шик. Берг, со своим хохолком на макушке, кожаным кофром, щегольским спортивным рюкзаком, ноутбуком и дорогим чемоданом, а самое главное - паспортом и профессией, вызвал откровенное любопытство дородной дамы на ресепшн и двух веселых горничных. А раз так, то скоро весть о "журналисте из Германии" разлетится по всему отелю.
- Мария, какой план действий? - Свежий после душа, готовый к подвигам Берг предстал перед Машей ровно через полчаса.
- Сейчас - в редакцию, ребята помогут организовать встречи с нужными чиновниками, а там посмотрим!
- Необходимо вызвать такси?
- Да какое там такси, тут пешком пять минут, это же маленький город, - развеселилась Маша.
Берг посмотрел недоверчиво.
- Машка! - навстречу по длинному редакционному коридору неслась Лидочка Кравец, крупная, неуклюжая, с сияющими глазами. - Как же здорово, что ты наконец выбралась!
Лидочка выросла в рабочем поселке, была отличницей, комсомольской активисткой. Ее моральные устои сформировались раз и навсегда под влиянием родителей, правильных советских людей, и правильной советской литературы, воспитывавшей строителей коммунизма. Она верила в настоящую любовь до гроба, в то, что добро всегда побеждает зло, что хорошим людям надо помогать, а с плохими бороться до конца, что герои нашего времени ходят среди нас.
В журналистику она пришла с этими убеждениями и ничто и никто не смог ее поколебать. Когда Маша уезжала, Лидочка была завотделом молодежки, теперь стала ее редактором. На волне перестройки, когда все они начинали свою карьеру, молодежка процветала, тиражи росли, а Лидочка была главным борцом за правду и за "сирых и убогих", как иронизировал тогда бывший заместитель редактора, лощеный красавец Валера Миронов. Она без устали защищала и разоблачала, устраивала чужие судьбы и портила нервы начальникам всех мастей.
Когда перестройка кончилась, а вместе с ней кончился и обком комсомола, содержавший газету, и начался дикий капитализм, выяснилось, что теперь надо зарабатывать деньги и конкурировать с новыми газетами, которые стали плодиться, как бездомные котята в подвале. А для этого писать о том, что нравится новым бизнесменам-рекламодателям, которых газета прежде клеймила как прохиндеев и экономических преступников. Мужики из газеты подались кто куда, а верная Лидочка, как всегда, приняла огонь на себя. Бизнесвумен из нее не вышло, газета хирела, уступая конкурентам одну когда-то завоеванную высоту за другой. Но Лидочка никак не могла смириться с тем, что надо идти на поводу у богатеев, печатать "развлекаловку" типа светских сплетен, кроссвордов и гороскопов или откровенную "заказуху".
Верна себе осталась Лидочка и в личной жизни: ни одного поцелуя без любви, а любви так и не случилось. После смерти матери она осталась одна в большой квартире, в которой постоянно толклись то бездомные друзья и подруги, то приезжавшие из разных мест области бывшие герои ее очерков и расследований. С большинством из них у нее завязывалась самая настоящая дружба.
- Ты надолго? - Лидочка обняла Машу и только тут заметила за ее спиной Берга.
- Знакомься, Лидочка, это Андреас Берг из "Интернэшнл джиографик". Мы с ним едем на Курилы на пару недель, желательно морем, но побыстрее, нужна твоя помощь, - освободившись из объятий подруги, быстро проговорила Маша, чтобы сразу расставить все по местам.
- А как же… Ты и не побудешь нисколько? Ну не сегодня же вы поплывете? - искренне огорчилась Лидочка, уловив только слово "побыстрее".
- Нет, конечно, - засмеялась Маша, - но завтра было бы неплохо. Только надо определиться, как это лучше сделать, с кем для этого встретиться здесь, в Южном, и с кем контактировать там.
- А, ну это мы сейчас созвонимся с Нефедычем, Славку Нефедова помнишь? - сразу сообразила Лидочка. - Пойдемте ко мне, я сейчас чайку, позвоним в администрацию, пойдем-пойдем…
Через пару часов неутомимая Лидочка уже договорилась о встрече Маши и Берга с помощником губернатора Новикова, узнала расписание теплоходов на Курильск, дозвонилась до Нефедова, который работал в ее газете несколько лет, а теперь уже второй год был редактором курильской районки, напоила гостей чаем.
Маша наслаждалась Лидочкиной по-прежнему негасимой энергией. Та успевала звонить, в промежутках рассказывать о своих делах - это были главным образом дела ее друзей, знакомых и знакомых друзей, расспрашивать Машу о ее жизни, задавать вежливые вопросы Бергу, руководить работой по номеру - к ней то и дело забегали сотрудники, но не столько по делу, сколько из любопытства. Большинство из них Маше были уже незнакомы, но, судя по взглядам, ее знали: журналисты молодежки, сделавшие успешную карьеру в столице, были известны всем и вдохновляли молодежь на собственные подвиги.
Потом Маша и Берг отправились в администрацию - представиться руководству области. А вечером Лидочка пригласила, слегка конфузясь чужеземца, поужинать у нее дома, пообещав собрать "всех наших" - то есть тех, кто работал в прежнем составе молодежки и кто хотел непременно повидать приезжих.
Маша ходила по городу, радовалась встречам, но тем не менее ловила себя на том, что старые друзья казались меньше ростом, как-то съежились. Любимые улицы виделись узкими и пыльными, хотя по ним медленно катились огромные стада японских "праворуких" авто, отчего-то сплошь белых, - теперь привезти автомобиль с Хоккайдо оказалось гораздо дешевле, чем купить отечественную "копейку".
Разные укромные уголки, которые в дни ее юности еще хранили отчетливые признаки давнего японского присутствия - тонко подобранные по форме и цвету деревья и кустарники, вроде бы случайные, а на самом деле собранные рукой художника нагромождения серых валунов, - превратились в стандартные городские скверы с прямыми углами и обшарпанными скамейками. Только монументальный краеведческий музей, расположенный в бывшей резиденции японского генерал-губернатора Сахалина, и два каменных льва с азиатскими физиономиями у входа вызывали все тот же восторг, что и в детстве.
Столичная штучка, ехидничала над собой Маша, конечно, вам теперь тут масштаб не тот вам подавай московский гламур, вам тут провинция… Но с грустью понимала, что и правда провинция, и масштаб не тот, и останься она тут, так же смешно обсуждала бы в редакционных коридорах главную здешнюю новость - наглую "прихватизацию" какой-то местной гостиницы каким-то мелким чиновником из городской администрации…
Маша так и не почувствовала себя дома, пока утром следующего дня газетный фотограф Мишка Стулов не отвез ее и Берга на своей раздолбанной "Ниве" на тихоокеанское побережье, в Лесное. "А то совсем все забыла, наверное", - ворчал еще больше растолстевший Мишка, вместе с которым когда-то Маша отработала десятки командировок.
Только здесь, сев на серый мелкий песок и увидев мерно дышащую огромную гладь, Маша поняла, как ей на самом деле не хватало этого огромного океанского простора и серого неба над ним. И запаха гниющей ламинарии на берегу. И скрипучих воплей чаек, с маху падающих в воду. Слезы навернулись Маше на глаза, Берг деликатно отошел подальше, беспрестанно щелкая фотокамерой. Мишка, пыхтя и отдуваясь, собрал костерок, достал промасленные свертки с закуской, продавленную армейскую фляжку…
- Неужели все та же? - кивнула Маша на знаменитую походную подругу Стулова.
- А чего ей сделается? - удивился Мишка. И предложил выпить за знакомство, налив в металлические стаканчики своей фирменной "стуловки" - водки, настоянной на местной пронзительно кислой ягоде, которую официально называли красникой, а в обиходе - за ни с чем не сравнимый запах - просто "клоповкой".
Берг спешил записать впечатления дня. "Здесь люди не похожи на тех, с которыми я знакомился в Москве. Они чем-то неуловимо отличаются - возможно, большей открытостью, они как будто не делают различия между мной, иностранцем, и собой. Они приветливее и гостеприимнее. Лидия сразу же пригласила меня в дом, хотя мы познакомились с ней полчаса назад. Они с интересом расспрашивают о жизни в Европе - москвичи часто бывают за границей, и у них теперь особого любопытства мы не вызываем.
Здесь иначе выглядит и Мария - она как-то расслабилась, ушла настороженность. Она, оказывается, сентиментальна - когда мы приехали на побережье океана, я заметил на ее глазах слезы…"
Берг прервался, подошел к окну: по главной улице, переваливаясь на выбоинах, двигались потоки японских авто.
"Скоро я доберусь до цели своего дальнего путешествия. - Нетерпение захлестывало его. - Я уверен в успехе, я просто не могу не найти то, что ищу. И если для этого понадобилось бы обогнуть земной шар еще сто раз, я сделал бы это. Что бы там ни говорила Барбара, я доведу начатое до конца…"
Он вернулся к ноутбуку, закрыл файл, посчитал временную разницу с Франкфуртом: там еще только шесть утра, звонить Константину рано. "Ну ничего, позвоню с теплохода", - решил он.
Поздно вечером Маша и Берг погрузились на теплоход "Игорь Фархутдинов" в порту Корсаков. Как растолковала Маша, он был назван в честь бывшего губернатора области, нелепо погибшего в авиакатастрофе за год до этого как раз на Курилах. Пилот вертолета не распознал вовремя скрытую туманом сопку - и целая группа областных чиновников погибла, когда вертолет ударился о склон…
- Надеюсь, мы с вами не будем там летать на вертолете? - полушутя-полусерьезно спросила она.
Берг промолчал - он еще не знал, каким транспортом придется добираться до его цели.
Они разместились в каютах и поднялись в ресторан. Публики в просторном зале было мало - курильчане, возвращавшиеся из отпусков, по давней традиции оставляли все деньги на материке и по дороге домой обходились "сухим пайком". Поужинав, вышли на палубу. Легкие волны в свете луны отблескивали свинцом, из динамика неслись старые шлягеры. Берг стоял на корме, неотрывно глядя на след теплохода - как будто под кормой кипел огромный чайник. Хохолок на Берговой макушке трепыхался.
- Андреас, вы ведь на Дальнем Востоке в первый раз? - не удержалась Маша.
Берг повернулся, посмотрел молча, потом словно нехотя сказал:
- Я несколько раз побывал в Японии. Почти рядом.
- Ну, Япония это совсем другое, - слегка обиделась Маша. - Я имею в виду на нашем Дальнем Востоке.
- Да-да, впервые.
- А что вас так сюда потянуло?
- Всегда интересно повидать новое место, - вежливо улыбнулся Берг. - И это моя работа.
- Ну, вы как хотите, а я пойду спать. - Маша вдруг почувствовала, что еще секунда - и она уснет прямо здесь, на палубе.
- Желаю вам спокойной ночи! - поклонился Берг.
Маша засмеялась и сделала книксен. Ей почему-то вдруг стало весело. В каюту она спускалась, подпевая судовой трансляции: "Со всех вокзалов поезда уходят в дальние края-а…"
"Игорь Фархутдинов" встал на рейде Курильска утром. В ясном прохладном воздухе беспорядочная россыпь серых домов на склоне сопки с сиреневыми столбиками дыма над крышами была похожа на какую-то огромную свалку. За сопкой невероятной декорацией плыл в воздухе симметричный силуэт вулкана Богдан Хмельницкий. Вылитая гора Фудзи на картинах Хокусая, в который раз подумала Маша.
- Вы не находите, что этот вулкан очень похож на свитки Хокусая? - Берг повернулся к Маше, блеснув бриллиантом в ухе.
- Похож, очень похож. - Маша не удивилась познаниям немца, но ее снова неприятно поразило то, что он словно прочитал ее мысли.
К борту "Фархутдинова" с тарахтением и плеском подвалил плашкоут - плоскодонная баржа, на которую надо было высаживаться по хлипкому трапу. Плашкоут колыхался на волне явно не в такт с судном. Берг недоверчиво смотрел, как приплывшие домой курильчане ловко сигают вниз, держа в руках объемистые чемоданы и баулы.
Два матроса, скалясь и отпуская нехитрые шутки, внизу подхватывали только женщин и детей. Наконец спрыгнула вниз и Маша, ей не дали удариться о черную палубу, аккуратно придержали на весу. Берг сначала передал вниз свои щегольские чемодан и рюкзак - матросы переглянулись, но ничего не сказали, как опасалась Маша. Наверное, поняли, что какая-то шишка. Потом немец неловко прыгнул сам с кофром в руках, чуть не упал, но выровнялся и поблагодарил матросиков, хотя те стояли опустив руки. Матросы еще раз переглянулись. Плашкоут потарахтел к деревянному причалу.
На причале стоял долговязый Славка, издалека размахивая длинными руками.
- Приехала, вот молодец! - что есть духу орал он, распугивая стоящих рядом женщин.
Посадив Машу и Берга в уазик, довез до редакции районки.
- Ну, рассказывай! - Славка уселся верхом на стул, заплетя под него ноги. - На сколько приехала, чем пособить?
Пока Маша в который уже раз объясняла цель поездки и свою роль при Берге, тот осторожно оглядывал крошечный кабинет Нефедова - продавленный диван, колченогий стол, портрет президента на стене, пожелтевшие подшивки районной газеты и электрический чайник на подоконнике, на котором замысловатым узором сплетались следы от кружек. Маше стало смешно - наверняка Берг никогда в жизни ничего подобного не видел.
- Все понял! - Славка пришлепнул ладонь к оттискам свежих газетных полос на столе и тут же чертыхнулся - на ладони отпечатались черные строчки. - Поселитесь у меня или в гостинице?
- Лучше в гостинице, - неуверенно протянула Маша. - Она все там же?
- Ну а где ей еще быть? Правда, там теперь есть два номера люкс, если, конечно, свободны. - Славка схватился за телефон. - Вам еще надо в райотделе милиции зарегистрироваться, да и к погранцам зайти - чтобы знали, что вы тут по острову разгуливать будете. Элеонора, это Нефедов, привет! - заговорил он в трубку. - У тебя люксы свободны? Заняты? Да мне тут надо бы двух журналистов поселить дней на десять. Нет, поодиночке. Поселишь? Ну, хоп, спасибо!.. Чем еще помочь? - Нефедов выжидательно смотрел на Машу.
- Андреас хотел бы поснимать в поселке: на рыборазводном, на разделке, на улицах, в магазинах - ну, в общем, жизнь как она есть. Ты, Слав, позвони, кому сможешь, а? У нас аккредитация пресс-службы губернатора есть, но сам знаешь, лучше здешнее начальство предупредить.
- Да без вопросов, он же не компромат приехал собирать, а, не компромат же, Андреас?
А даже если и компромат, все равно слава Курилам обеспечена, а? - захохотал Нефедов. - Давайте сейчас расселяйтесь, регистрируйтесь, а потом зайдите в администрацию, глава у нас в отпуске, так вас замглавы ждет, ему сообщили, что вы тут. Пообщайтесь с Алексеем Александровичем, так сказать, визит вежливости, ну и для порядка. И потом, вам это будет полезно.
В гостинице дородная блондинка с щедрым макияжем на лице и в красном платье с черными рюшами ("Ну точно гроб, в котором хоронят ветеранов", - неполиткорректно подумала Маша) гостеприимно распахнула две соседние двери.
- Люксы, к сожалению, заняты, но там добавлены только телевизоры и холодильники, а так все то же, что и в этих номерах, располагайтесь. Туалет и душевая в конце коридора, кипяток для чая у меня. А меня звать Элеонора, я хозяйка, к вашим услугам. - И "гробовая" дама широко улыбнулась, сверкнув металлическими коронками. - Попрошу паспорта, я их на регистрацию сдам в РОВД.
В комнатах стояли кровати, застеленные одинаковыми покрывалами в цветочек, у входа - шкафы середины прошлого века, у окна такие же письменные столы, по паре стульев. За дощатой перегородкой - сиротливая раковина, стеклянная полочка и пластмассовая урна. Маша внутренне сжалась - слишком уж явно обстановка номеров не соответствовала их стоимости. Но Берг, не выказав ни малейшего удивления или неудовольствия, внес в номер свой багаж, который явно стоил больше всего здания гостиницы вместе с его начинкой.
- Через полчаса выходим, как вы? - неуверенно спросила Маша.
- Да-да, Мария, я буду готов через полчаса, - невозмутимо ответил Берг.
Когда через полчаса Маша коротко постучала и открыла дверь Берга, он был занят подготовкой "разгрузки" - так редакционные фотографы называли что-то вроде детского фартучка с множеством карманов, по которым были в определенном порядке рассованы объективы, запасные аккумуляторы, лампы-вспышки и прочая фотоамуниция. Но "разгрузки" знакомых Машиных "фотиков" были простенькие - из джинсы или просто черной ткани. У Берга "разгрузка" была щегольская, как все его снаряжение: темно-серая замша была расчерчена на кармашки красной тесьмой, ремни, которыми "разгрузка" застегивалась на спине, были снабжены удобными карабинами.
Берг любовно вынимал каждый объектив из замшевого серого мешочка и укладывал по кармашкам - готовился к работе. Маша невольно залюбовалась - ей всегда нравилось смотреть на профессионалов, чем бы они ни занимались. Собственно, это и было самое интересное в ее работе…
- Я готов! - отрапортовал Берг, уложив в последний кармашек какой-то маленький приборчик, названия которому Маша не знала. - Мы можем идти?
Они проделали обратный путь к центру поселка, зашли в свежеотремонтированное здание администрации. Когда-то тут, помнила Маша, был райком КПСС - типовой двухэтажный дом, обшитый вагонкой "в елочку". Теперь, отделанный светло-желтыми пластиковыми панелями, с новыми стеклопакетами, он выглядел вполне по-европейски.
Секретарша величаво приветствовала их, заглянула в кабинет, отставив обширный зад, и тут же широко распахнула дверь:
- Проходите!
Замглавы сидел за громадным столом под портретом президента и двумя большими иконами в золоченых окладах. Сбоку в специальном "подстаканнике" стоял триколор. Замглавы радушно улыбнулся, вышел из-за стола, издалека протягивая руку.
- Очень рад, очень, мне из пресс-службы губернатора звонили, просили, так сказать, принять и обогреть! У нас тут часто столичная пресса гостит, в прошлом году Первый канал пожаловал, но вот из Германии пока журналистов не бывало! Ячменев Алексей Александрович, очень рад! - поочередно потряс он руку Маше и Бергу.
Те тоже представились и уселись за длинный стол для совещаний.
- Ну какие у нас планы? - вопросительно поднял брови Ячменев. - Что собираетесь писать, где снимать?
- Господин Берг должен подготовить материал о самых дальних российских островах, о хороших людях, местных достопримечательностях, - привычно завела Маша. - Читатели его журнала - образованные, солидные граждане практически всех развитых стран, так что это будет своего рода презентация Курил для всего мира…
Берг согласно кивал на каждое слово. Ячменев улыбался во всю ширь и тоже кивал.
- Ну, хотелось бы, чтобы вы показали наш район всесторонне, так сказать. - Ячменев развел руки в стороны. - Его прошлое, настоящее, будущее. Вы знаете, президент и правительство уделяют большое внимание развитию Дальнего Востока в целом и Курил, так сказать, в частности. Недавно выделены значительные средства на развитие инфраструктуры… Правда, мы пока их не получили, но непременно получим, да! У нас большие планы, вот, позвольте.
Он встал из-за стола и подошел к большому планшету, висящему на стене.