- А что, если взять сына? - нерешительно спросил он.
- А знаете, это совсем неплохая идея, господин Ананд, - одобрила намерение отца врач. - Я думаю, вы правы. Там климат для него лучше. Ему будет полезен чистый горный воздух. Рекомендую: поезжайте всей семьей! - улыбаясь, подытожила она.
- Видимо, так будет лучше для всех нас, - сказал Ананд. - Кашмирская долина, озера, чудесные горы, хвойные деревья… Это верх блаженства. Прожить там месяц - это большое счастье.
На этом и порешили. Доктор попрощалась, дав матери дополнительно несколько советов по уходу за ребенком в пути.
Горный воздух, чистый, как хрусталь, заполнил легкие Викаса, когда он, слегка покачиваясь, шел по бетону аэродрома.
Войдя в просторное помещение, где находилась раздевалка, душевые и буфет, он услышал приветствия коллег:
- Викас! С благополучным возвращением!
Дружная компания летчиков, "приземлившаяся" за столом, услаждала свою плоть и кровь едой и питьем.
- Викас, дружище! - воскликнул "крутой" парень в куртке с черными густыми усами. - Выпей с нами!
- Нет, нет, господа! Не могу! В другой раз, - смеясь, ответил он. - У меня жена в положении. Я должен отвезти ее к своим родителям в Бомбей. Ведь через неделю мне предстоит продолжительный рейс.
Викас, поклонившись друзьям, зашагал к своей машине. Он завел мотор и, резко сорвавшись с места, покатил в Сринагар, оставляя за собой легкий кудрявый дымок из выхлопной трубы, отравлявший чистый горный воздух Кашмирской долины.
Когда он вошел в дом, Ешода встала с плетеного кресла и подошла к нему. Викас нежно обнял ее.
- Доктор приходил? - спросил он.
- Да, Вики. Он сказал, что все идет хорошо.
- Слава Богу! Ты собралась?
- Да.
- Отлично.
После плотного обеда Викас прилег отдохнуть.
Минут через сорок подъехало заказанное такси, и молодые супруги, погрузив два чемодана в багажник, сели в машину, которая повезла их в Калку, где они должны были сесть на поезд, идущий через Дели в Бомбей.
Ешода находилась на девятом месяце беременности.
- Это произойдет недели через три! - сказала она Викасу на ухо.
- К этому времени я прилечу в Бомбей, а может быть, и раньше, - тихо ответил он и пожал руку жены, лежавшую у него на колене…
Через несколько часов Ешода и Викас, мерно покачиваясь в двухместном купе мягкого вагона, ехали в Бомбей. За окном проплывали рисовые поля, чайные плантации на склонах холмов. Между кустами хлопчатника проглядывали архар и грэм. Чайные плантации пестрели красочными накидками сборщиков чая.
- А почему мы не полетели самолетом? - поправив за спиной подушку, спросила Ешода.
- Летчики, передвигаясь в пространстве по своим личным делам, предпочитают наземный транспорт воздушному, - улыбнувшись, ответил ей муж.
- Конечно, поездом спокойнее. И ощущение времени более полное, - ответила она.
- Это точно, - коротко подытожил Викас.
Ешода встала и попыталась снять с верхней боковой полки одеяло.
- Что ты делаешь, Ешода? - весело спросил Викас.
- Снимаю одеяло, - спокойно ответила беременная супруга.
- Я сам его сниму, - он встал и без труда снял два одеяла. - Я всегда к твоим услугам, Ешода! Твой поклонник и верный раб, ты только приказывай, и я исполню все, что надо.
- Что ж! Очень хорошо! - игриво ответила жена. - А какой платы требует раб?
- Ты сама понимаешь: рабу нужен здоровый, крепкий малыш. Я забочусь о своем будущем сыне. Вот поэтому я везу тебя из Кашмира в Бомбей, там мои отец и мать, они будут присматривать и ухаживать за тобой. Там я поставлю тебя на учет и наблюдение в новую клинику, где очень хорошие врачи.
Ешода благодарно посмотрела на мужа и, постелив постель, легла.
Викас накрыл ее одеялом и стал рассказывать ей о своем будущем рейсе в Таиланд и Китай…
Бомбейский железнодорожный вокзал "Виктория" гудел, как улей. На перроне кипела толпа народа. Все языки мира были слышны вокруг. Было пестро, разноцветно и разнообразно. Мужчины в белом, цветастом, клетчатом, полосатом; их головы увенчаны чалмами или обнажены и блестят на солнце. Женщины одеты в сари таких оттенков, которым трудно подобрать название. Повсюду снуют носильщики в больших красных тюрбанах. Один из них, крепкий коренастый парень, и подвез тележку с чемоданами Деваки и Ананда к вагону.
- Внимание! Поезд "Бомбей - Калка" через Дели отправляется через десять минут! - донеслось из репродуктора сквозь крики торговцев прохладительными напитками, фруктами и сладостями.
Носильщик внес вещи в вагон и поставил около купе, номер которого ему сообщил Ананд. Затем он погрузил их в багажный отсек и удалился, поблагодарив за щедрую плату.
Перрон медленно поплыл. Замелькали цветастые одежды и прощальные взмахи целого леса рук.
В двухместном купе было уютно. Кондиционер работал хорошо. Деваки уложила ребенка на застеленную постель, предварительно постелив антисептические пеленки. Ананд принялся выставлять на квадратный столик напитки и фрукты.
Поезд пересек высокий мост, соединяющий остров Бомбей с материком и, словно почувствовав под собой надежную почву, набрал скорость. Он мчался легко и быстро. Младенец, мирно посапывая, спал. Деваки развернула его, заметив, что на лобике появилась испарина.
- Ананд! Ведь самолетом куда быстрее, чем поездом. Я волнуюсь, что малыш может утомиться.
- Ну что ты, Деваки! Здесь прекрасные условия, довольно прохладно. Ребенку хорошо. Видишь, как сладко он спит?
После этих слов Деваки успокоилась. Предпосадочное волнение улеглось.
Ананд наполнил ее стакан соком манго.
- Спасибо, милый! - поблагодарила она и с удовольствием отпила из стакана.
- Кроме того, Деваки, в самолете часто укачивает, особенно перед Гималаями. Его бросает, как щепку… Зачем нашему сыну испытывать в дороге неудобства? - рассудительно и спокойно дополнил свой ответ Ананд и выложил из сумки все пакеты, необходимые для ребенка.
Деваки допила сок и с улыбкой сказала:
- Ты очень любишь сына! Больше, чем меня, да? - и она с притворной обидчивостью посмотрела на него.
- Я люблю тебя, Деваки, как и раньше! - успокоил ее Ананд и нежно взял жену за руку. - Но в сыне - наши с тобой радость и счастье. И для меня он сейчас в жизни - самое дорогое.
Утром поезд пересек реку Бетву, мчась по направлению к знаменитому городу Агра, где они уже бывали, находясь в Дели.
- Ананд, - предложила Деваки, - неплохо было бы остановиться в той же плавучей гостинице в Сринагаре, где мы с тобой провели столько прекрасных дней.
- Да, это было бы очень хорошо. Если там будет свободный номер, то так и сделаем. В этом есть смысл, хотя там все гостиницы одна лучше другой.
Деваки покормила малыша, и он снова уснул.
Ананд взял сына на руки и поднялся с сидения.
Колеса вагона громко застучали - поезд въехал на мост через реку Чамбал. И вдруг раздались жуткий скрежет и грохот, сильнейший удар потряс вагон. Все исчезло и провалилось. Ананд, ничего не соображая, инстинктивно прижал малыша к своему животу, загородив его, насколько мог руками. Очнувшись через несколько мгновений, Ананд увидел, что лежит на полу изуродованного вагона, в разбитое окно которого хлещет вода… Он, как раненый зверь, выскочил из окна и поплыл, прижимая ребенка к груди. Берег был близко, река в этом месте была неглубокой. С минуту он стоял с ребенком на руках, ничего не соображая.
- Деваки! - вдруг закричал он. - Деваки!!!
Он еще крепче прижал младенца к себе и коснулся губами его лица. Малыш был теплым. Было слышно его ровное дыхание.
"Слава Богу!" мелькнула мысль.
- Деваки! - кричал Ананд, казалось, на весь мир, на всю вселенную.
Он бегал у берега по колено в воде. Волосы его растрепались. Вода текла по рубашке. Мокрые брюки прилипли к ногам и мешали ходить и плыть.
- Деваки! - взывал он снова и снова, пугаясь стука своего сердца и звука своего изменившегося голоса.
Поперек реки, как огромная кобра, вместо провалившегося моста висел изуродованный состав поезда. Ананду он показался необыкновенно длинным. Как он узнал позднее, поперек реки лежали два трагически столкнувшихся лоб в лоб состава "Калка - Бомбей" и "Бомбей - Калка".
Оглушительный вой сирен пожарных и санитарных машин разрывал воздух. Множество людей в белых халатах с носилками мелькали перед его глазами. Все существо Ананда кричало. Мозг ему отказывал, но все инстинкты и рефлексы заговорили в каждой клетке тела, словно сознание, покинув центр головного мозга, раздробилось и перешло в каждую часть тела по отдельности. Ему казалось, что его рука кричала, дымились ногти, а сердце, расплавившись, утонуло в крови.
- Деваки! - снова закричал он что есть мочи.
К нему подошел кто-то из санитаров.
- Господин! Успокойтесь, давайте мне ребенка, его необходимо госпитализировать.
Ананд пошел за санитаром, сжимая руками голову. Их встретил врач - высокий, изящный мужчина в очках с массивной роговой оправой.
Ананд с трудом назвал свое имя и место, куда он ехал.
- Доктор, спасенных больше нет? Моя жена! Моя Деваки!.. - и он побежал к реке.
Он плыл среди плотов, лодок и носилок. Над рекой слышались стоны, плач и истерические вопли. Искры от огня газорезок сыпались ему на голову. Он выплыл на берег, упал на четвереньки и ползал вдоль берега, ощупывая все прибрежные камни. Опомнившись, он выпрямился и посмотрел безумными глазами на ужасную, трагическую картину аварии.
- Деваки! - снова закричал он, и ему показалось, что его тело сейчас разорвется на куски, разбежится в поисках любимого человека.
Бедный Ананд, обезумев от горя, помчался, сам не зная куда, шепча молитвы и слова, непонятные ему самому. Потом настал момент, когда его страдание, страх и отчаяние уже не могли больше выражаться словами, и он, словно зверь, застонал. Его рубашка изодралась в клочья. Было тяжело дышать. Соленый пот, перемешанный с илом и водой, застилал глаза, а он снова плыл, еще не совсем потеряв надежду отыскать любимую Деваки. Добравшись до поросшей зеленым мхом бетонной опоры моста, он вдруг увидел зацепившуюся ангочху Деваки, которую он недавно подарил ей вместе с чем-то еще, с чем, он не помнил…
- Деваки, Деваки! Где ты?! - уже прошептал Ананд и погрузился в воду. Он плыл с открытыми глазами, но вокруг был полный мрак. Лодки и водолазы, газорезчики и спасатели кричали ему, чтобы он не мешал им работать и выходил на берег. Ананд сжал в руках ангочху и засунул ее за брючный ремень.
- Деваки! - воскликнул он. - Нет, я не смогу без тебя, я иду к тебе!
Ананд погрузился в воду, но его ноги уперлись в дно. Воды было по грудь. И вдруг он вспомнил о сыне.
"Сын! Мой сын! Где он?" - И, выскочив из воды, несчастный муж и отец стремглав бросился бежать. Вдруг у самой воды он увидел женщину, которая лежала на спине. Он приблизился к ней. Женщина была беременна. Она держалась за живот и глухо стонала. Ананд посмотрел на ее лицо.
- Ешода! - вскрикнул он от неожиданности. И ему показалось, что кричит не он, а его тень.
В этот момент подбежали два санитара и положили Ешоду на носилки. Обезумевший от горя Ананд поплелся за ними.
- Сын мой, сын! Деваки! - повторял он без конца.
Глаза его увлажнились, но слезы не текли. Грудь давило так, словно ее залили свинцом. Через несколько мгновений нервная дрожь сотрясла все существо человека по имени Ананд, еще недавно сладко дрейфовавшего на легкой зыби счастья в прекрасной семейной гавани.
Ананд вошел в больницу, держась за белые стены.
- Доктор, больше спасенных нет? - снова спросил он.
- Нет, - спокойно ответил ему тот.
- Деваки! Деваки! - закричал Ананд, все еще дрожа.
Кто-то подставил ему стул, и он опустился на него, глядя в одну точку. Губы его шевелились, видимо, произнося любимое имя - имя жены, которую он больше не увидит.
Словно в тумане он расслышал плач младенца.
- Сын! Это мой сын!
- Да! Это ваш сын, господин Ананд, - спокойно сказал доктор, - ребенок не травмирован, но немного простужен. Я выпишу лекарства. Подождите немного, - и он удалился.
- Спасибо, доктор! - сказал Ананд ему вслед, поднялся со стула и стал ходить по коридору. Рядом с операционной на жестком клеенчатом диване без спинки сидела Ешода. Она плакала.
- Ешода?! - удивился Ананд. - Это ты?
- Да. Ананд, это вы? - подняла она на него отрешенные глаза. - Его больше нет!
- Кого больше нет? - переспросил он.
- Викаса больше нет! - повторила она и разрыдалась. - Зачем мне жить, зачем я живу?! Я все потеряла, я все потеряла! - причитала бедная женщина.
- И моей Деваки, - со слезами в голосе проговорил Ананд, и тяжелый комок сдавил его горло.
Он вышел из больницы. Внизу, на месте аварии, бензорезами разрезали вагоны, вытаскивали трупы и раненых. Ананд долго ходил по берегу, вглядываясь в лица умерших и раненых. Несколько раз он побывал и в морге. Но Деваки нигде не было.
Вернувшись в больницу, он сел на стул и потерял сознание или уснул.
Утренний луч солнца скользнул по щеке Ананда. Он вздрогнул, проснулся и увидел, что сидит на стуле в узком белом коридоре.
- Это больница! - вспомнил он. - Я все вспомнил! О ужас! О горе! Деваки! Любовь моя! Жена моя! Зачем я проснулся?! - и горячий кошмар охватил его мозг. Перед ним мелькали люди, слышался топот ног, крики, стоны, рыдания. И вновь в его разгоряченном сознании раздался крик младенца.
"Сын! Мой сын!" - снова вспомнил он.
Ананд попытался подняться. Это ему удалось. Ноги передвигались неизвестно по чьей команде. Защитные силы организма делали свое дело, и острое осознание горя, подлинное и глубокое, которое не выдерживает ни один человеческий мозг притупилось. Это пришли на помощь защитные силы - майя, покрывая его сознание иллюзией, притупляя память, консервируя на время душу и чувства. И Ананд, словно в полусне, побрел к кабинету врача.
- Ваш сын спит, - сказал тот, - как только он проснется, сестра его покормит, искусственное питание я выписал.
- Хорошо, доктор, хорошо, издержки…
- Нет, нет, - прервал его врач, - это авария, и все идет за счет железнодорожной компании. Ваши билеты действительны. Вам дадут справку, вы получите все необходимое: пищу, кров и так далее… Не волнуйтесь, господин Ананд. В жизни все бывает. Все мы под Богом ходим.
Впервые за все это время Ананд, посмотрев на доктора, ненадолго почувствовал реальность существующего мира. Он посмотрел на спящего сынишку, и из его глаз хлынули горькие слезы. Ананд выбежал из больницы и побрел к реке, сел на прибрежный камень и стал смотреть на мутную, поблескивающую на солнце воду.
В такие минуты человек очень верит в чудо, вспоминает слова отца и матери, которые он когда-то пропускал мимо ушей, понимает горе ближнего, такого же человека, как и он, а главное бренность всего земного.
"Вот и моя жизнь кончилась!" - подумал Ананд, и слезы вновь потекли по его щекам, радужно сверкая на солнце. Он вспоминал себя мальчишкой. В его ушах звучал голос матери, рассказывающей ему сказки и сюжеты из "Махабхараты".
"Я был счастлив, но не бывает бесконечного счастья! Горе мне, горе! Дядя, прости меня!" - думал он.
Ананд медленно побрел назад, к зданию больницы. Там он снова увидел Ешоду. Она сидела на диване, осунувшаяся, с темными кругами вокруг глаз.
- Ешода! - окликнул ее Ананд.
- Да? Это вы, Ананд? - спросила она, повернув голову на его голос.
Рядом с ней стоял мрачный седовласый мужчина высокого роста, в ширвани, слегка сутуловатый.
- Вы ее знаете? - негромко спросил мужчина.
- Знаком немного. Мы встречались в Кашмире, в Сринагаре, с ней и Вики, - тихо ответил Ананд и закашлялся. - Мы были там с женой. Ее уже нет… - и он отвернулся.
- Эта катастрофа сделала несчастными многих, - печально проговорил мужчина в ширвани. - Погиб мой сын, мой Викас!.. Ешода теперь овдовела… Они были счастливы! Вот… - отец Викаса не договорил, рыдания сдавили ему горло, и он присел на краешек дивана.
- Я не хочу жить! Зачем мне жить?! - вскрикнула Ешода отчаянным голосом. - Я хочу умереть!..
- Ешода! - кинулся к ней Ананд. - Успокойся! Тебе же нельзя волноваться! Подумай о своем ребенке!
Ешода стала медленно сползать с дивана, хватая воздух открытым ртом. Из ее груди вырывались нечленораздельные звуки.
- Доктор! - закричал Ананд. - Доктор! Скорее!..
На его призывы подбежал врач, который, бегло осмотрев Ешоду, скомандовал:
- Немедленно подготовьте операционную, медсестра! Быстрее! Преждевременные роды. Ребенок может погибнуть.
- О доктор! Спасите мне его! - запричитала Ешода. - Заклинаю! Мне без ребенка и жить незачем! А-а! - пронзительно закричала она. - Он - единственное, что у меня осталось! Я не переживу, если потеряю его! - повторяла она, надрывая сердце Ананду и свекру.
Еще несколько минут она вскрикивала от болей, вновь и вновь произнося одни и те же слова.
- Госпожа, все будет хорошо, вот увидите, - успокаивал ее доктор.
Появились двое санитаров с каталкой и уложили на нее Ешоду.
- Быстро! - негромко сказал доктор. - Везите ее в третью операционную.
Санитары, не мешкая ни секунды, быстро повезли каталку со стонущей пациенткой.
- Не волнуйтесь! - приговаривал доктор, идя рядом с каталкой.
Прошло сорок томительных минут, прежде чем доктор снова появился в коридоре. Он движением руки подозвал Ананда.
Ананд смотрел на него, не смея произнести ни слова.
Наконец, Ананд подошел к доктору и спросил:
- Доктор, ну как там дела?
Увидев, что доктор отвел глаза, он опустил голову, посмотрел на свекра Ешоды и вновь тихо спросил:
- Что произошло? Почему вы молчите, доктор?
Врач, прервав молчание, ответил негромко:
- Ребенка… спасти не удалось… и добавил: - А она жива.
- Бедная Ешода! - с горечью промолвил Ананд.
Отец Викаса сидел на диване неподвижно, как изваяние.
В голове Ананда закружился вихрь мыслей.
Через несколько минут отец Викаса, очнувшись от оцепенения, предложил Ананду зайти к Ешоде.
Спросив разрешения у доктора, мужчины вошли в палату, где в горячке бредила Ешода.
- Мой ребенок! Где мой ребенок?! - металась она в постели.
У ее кровати сидела медсестра. Рядом с изголовьем стояла небольшая передвижная колыбель на роликах. Минут через пятнадцать Ешода пришла в себя. Она сразу же посмотрела на колыбель, которая, увы, была пуста.
- Где мой ребенок, сестра?! - прошептала она. - Что с ним произошло?
- Лежите спокойно, вам нельзя волноваться и вставать, - ответила ей та.
- Нет, ну прошу вас! Скажите, где мой ребенок?! - и бедная женщина, потерявшая мужа и ребенка, попыталась встать.
- Я сейчас позову доктора, и он вам поможет, - спокойно ответила ей сестра и направилась к двери.
Мужчины расступились.
Медсестра подошла к доктору и сообщила, что больная возбуждена и отказывается принимать лекарства.
- Я не знаю, что с ней делать, - заключила она.
- Я иду. Приготовьте шприц! - отрывисто произнес врач.
- Хорошо.