Наступила короткая пауза.
Наконец, господин Саксена нашелся:
- Никакой вы не дедушка! Кишен - мой внук!
- Видно, вы и вправду сумасшедший! - вновь повторила свое свекровь. - А больше вы ничего не собираетесь от нас требовать?
- Что-о? - грозно придвинулся к ней Джавар.
Она дрогнула и перешла на более мягкие выражения:
- Ведь это же бесчеловечно! Как же так? Мы не сможем без Кишена жить!
- Я все понимаю, - строго сказал Джавар, - но его мать тоже не может без него жить!
Господин Саксена почувствовал, что разговор пошел в пользу истца и, собравшись с духом, закричал:
- Вон отсюда! Я вызову полицию, если вы не уберетесь из моего дома! - Его лицо побелело, изо рта брызнула слюна.
- Ах, так! - воскликнул старый охотник Африканского континента. - Ну, вы еще раскаетесь в своей грубости! Я передам дело в суд, и, поверьте мне, выиграю я, а не вы! - С этими словами он круто повернулся и покинул дом господина Саксены.
Глава вторая
Здание окружного суда из красного кирпича выглядело неприветливо. У его подъезда в два ряда стояли несколько десятков автомобилей разных марок.
"Мерседес" остановился, шумно шурша толстыми протекторами, и из него вышли Джавар и Деваки. Ананд припарковал машину в крайнем ряду и вышел из нее.
Небольшой зал заседаний, стены которого были облицованы гималайским дубом, был полон. Шум вентиляторов смешивался с возбужденными голосами людей.
- Встать, суд идет! - послышался голос секретаря.
Судья в темной длинной тоге и двое присяжных заняли свои места. Судья стукнул деревянным молотком, объявляя, что заседание суда открыто. Прокурор зачитал заявление Джавахарлала Натха о родительских правах его племянника с супругой на Кишена Саксена. Адвокаты, представляющие интересы обеих сторон, произнесли короткие речи.
Еще накануне суда по инициативе и под жестким контролем Джавара Ананд пригласил на суд доктора из Агры, который принимал у Ешоды роды. До этого дядя сам побывал в Агре и на месте катастрофы и лично разговаривал с этим доктором.
После адвокатов слово предоставили Джавару, как главному истцу по делу. Он тоже кратно изложил содержание своего заявления и главные, существенные претензии к семье Саксена.
- То есть вы утверждаете, господин Натх, что Кишен не родной сын Ешоды? - подчеркнул судья главную мысль истца, чтобы было ясно и прокурору, и присяжным заседателям, и вообще суду…
- Да, - коротко ответил Джавахарлал.
- И то, что он сын господина Ананда? - уточнил судья.
- Да, - так же кратко ответил истец.
- Ваша честь! - обратился к судье адвокат противной стороны. - Позвольте спросить уважаемого господина Натха, почему же он столько лет молчал о том, что Кишен является сыном господина Ананда? Это, ваша честь, не совсем понятно.
- Спасибо, садитесь! - сухо поблагодарил судья и повернул голову к Джавару.
- Ваша честь, поверьте, раньше я не знал этого. Здесь уже говорилось, что Деваки, попав в ту катастрофу, исчезла. Но спустя несколько лет она вдруг вернулась домой, к своему мужу, ваша честь! И первый ее вопрос был: "Где наш сын?". А что мог сказать ей мой племянник? Он давно отдал ребенка Ешоде.
- Это все, ваша честь! У меня пока нет вопросов к истцу, - сказал защитник семьи Саксены.
- А чем вы можете, господин Натх, это подтвердить? Может быть, у вас есть свидетели? - спросил судья.
- Есть у меня свидетель, ваша честь! - громко сказал Джавар и погладил бороду смуглой рукой. - Это доктор Рамеш Чандер. Он подтвердит мои слова. Он мне все и рассказал. Я ездил в больницу и на место событий.
- Свидетель Рамеш Чандер! - пригласил секретарь.
В зал вошел высокий мужчина средних лет в очках. Он дал клятву говорить только правду и был готов к вопросам.
- Итак, доктор Рамеш Чандер, что вы скажете по существу дела? - спросил судья, аккуратно промокнув росинки пота на лбу белоснежным платком.
- Я знаю и помню эту трагическую историю! - решительно заявил доктор. - Роды принимал я.
- И вы можете свидетельствовать, что мальчик - не сын Ешоды? - иллюстрируя повтором мысль доктора, спросил судья. - Что вы скажете?
- Нет!.. В общем, он сын господина Ананда! - уверенно ответил доктор, но с расстановкой. По-человечески его можно было понять, ибо от его слов зависели судьбы людей.
- А что произошло с ребенком госпожи Ешоды? - подключился защитник Джавара.
Доктор поправил очки указательным пальцем, посмотрел на адвоката и произнес грустно:
- Ребенок родился мертвым!
- Это все, ваша честь, - сказал адвокат Джавара, выудив из свидетеля то, что ему было нужно в данной мизансцене, как говорят режиссеры.
- Отдать чужого ребенка Ешоде, не сказав ей об этом, - преступно! - густым басом, негромко, но внушительно произнес судья.
На несколько мгновений в зале воцарилась тишина, и только шум лопастей вентиляторов нарушал ее.
- Я не совершил преступления, - с твердой уверенностью ответил доктор. - Я просто выполнил свой долг долг врача, который заключается в том, чтобы спасти пациента любой ценой. Ваша честь, мне, как медицинскому работнику, сразу стало ясно, что госпожу Ешоду может спасти лишь чувство материнской привязанности.
- Есть свидетели, готовые подтвердить ваши показания? - бесстрастно спросил судья.
- Да! Вы можете, ваша честь, спросить об этом господина Ананда!
- Господин Ананд! - обратился к нему судья. - Прошу! - и указал пальцем на освободившееся свидетельское место.
Ананд положил руку на толстый том Гражданского кодекса и произнес:
- Я клянусь говорить правду и ничего, кроме правды.
- Господин Ананд! - начал судья. - Прежде всего ответьте суду на один вопрос: вы являетесь отцом Кишена или… госпожа Ешода действительно является его матерью?
- Да! - ответил Ананд, попав в нехитрую юридическую ловушку.
- То есть доктор дал суду ложные показания? - ловко уточнил судья.
- Нет! - очень тихо ответил Ананд.
- Ваши слова непонятны! - артистично воскликнул судья. - Хорошо, я повторю свой вопрос: ответьте, кто является матерью Кишена?
- Матерью?.. А кого ребенок называет своей матерью? Да, безусловно, ту женщину, которая выносила его во чреве своем и родила в муках… Но разве не мать та, которая посвятила ему свою жизнь, согрев силой своей любви? Женщина, которую ребенок любит? - пустился в нравственные философствования Ананд. - Ваша честь, вы должны понять… Да, Кишен - мой сын. Он мне дорог, поэтому я не могу ломать его судьбу!
Адвокат Джавара, учуяв помутнение юридической волны, вскочил с места, подняв правую руку.
Судья кивнул.
- Ваша честь! Господин Ананд совершенно прав. То, что госпожа Ешода воспитывала Кишена, бесспорно. Но так же бесспорно и то, что она не является матерью Кишена. Не только господин доктор Чандер, но и господин Ананд подтвердили этот факт! Кишен является сыном господина Ананда, ваша честь! - вбил надежный процессуальный "гвоздь" адвокат.
- Нет! - раздался из зала истошный крик. - Это ложь! Это неправда!
- Госпожа Ешода, пожалуйста! - обратился к ней судья.
Ешода, обливаясь слезами, подошла к кафедре свидетелей.
- Как мне убедить вас, ваша честь?! - начала она, вытирая платком слезы. - У меня нет свидетелей. Но Кишен мой сын. Да, ваша честь, материнское сердце говорит мне это! А в нем, в Кишене, вся моя жизнь. Не отнимайте его у меня! Я без него умру!.. - она прервала свою речь - речь страдающего и любящего материнского сердца, и рыдания сдавили ей горло. Она едва не лишилась чувств. Секретарь поставил перед ней тонкий стакан с водой. Ешода отпила глоток.
Зал был тронут. Стояла мертвая тишина.
- Пожалейте бедную мать! - протянув обе руки к судьям, умоляла она снова. - Не отнимайте Кишена! Пощадите меня, Ваша честь. Не отнимайте сына у матери! Это слишком жестоко! - закончила она трагическим голосом и зарыдала.
- Суд удаляется на совещание, - произнес судья традиционную фразу, вставая со стула.
Через несколько минут голос секретаря возвестил:
- Встать! Суд идет!
Грохот откидных кресел заполнил зал заседания.
Судьи стукнули молотком. Шум улегся.
- Рассмотрев все факты данного дела, - начал судья, - суд постановил: "Передать ребенка отцу - господину Ананду!" А госпоже Ешоде суд выражает глубокое соболезнование.
С северо-востока дул сухой и горячий ветер плоскогорий. Джавар был доволен исходом дела, но его мрачный вид пугал Ананда. Выкурив сигару, дядя поднялся с дивана и сказал:
- Поедем!
Вместе с Анандом они сели в машину и через десять минут подъехали к дому господина Саксены. Их встретила хозяйка, свекровь Ешоды.
- Иди, и будь твердым! - строго приказал Джавар племяннику.
Ананд подошел к седой и грозной на вид женщине и, поприветствовав ее, сообщил, что он приехал забрать своего сына.
- Надеюсь, никаких эксцессов не будет? Мы ждем Кишена.
Свекровь молча вошла в дом и сообщила Ешоде, что за Кишеном приехали.
Ешода стала складывать в чемодан вещи и любимые игрушки Кишена.
Мальчик стоял, опустив голову, и хныкал.
- Будь счастлив! - тихо говорила ему Ешода. - И меня не забывай! - Она взяла его за руку.
Но мальчик, схватившись за спинку кресла, упирался.
- Ну все, все, пора идти!
- А куда, мама? - жалобно спросил он, и его глаза заполнились слезами.
- К твоему отцу, малыш! - со скорбью едва выговорила она.
- Ты ведь говорила, что он уехал далеко, мама!
- Но теперь он вернулся. Я потом тебе все объясню, милый! Твой отец ждет тебя! И твоя мама ждет тебя! - нежно и тихо уговаривала она ребенка.
- А разве мама не ты? - сквозь слезы спросил он.
- Пойдем, Кишен, ну! - Она взяла чемодан в руку. - Пойдем вниз, малыш!
Но мальчик сопротивлялся. По его лицу катились слезы.
- Кишен! Сынок! Не нужно плакать! - стала успокаивать его Ешода. Она поцеловала его и погладила по головке.
- Я тебя очень люблю! Вырастешь, сынок, и все сам поймешь, радость моя! - Она поглядела в его глаза с такой нежностью и любовью, что Кишен бросился ей на шею.
- Ты у меня хороший мальчик. Не надо так! Хватит плакать! Пойдем. Я навещу тебя, Кишен! - и она сама разрыдалась. Однако, взяв себя в руки, она тихо продолжала - Я часто буду… я буду часто к тебе приходить! Мне позволят, Кишен! - И они оба заплакали навзрыд.
- Мамочка! Я никуда не пойду, не пойду! - кричал Кишен, весь в слезах.
- Успокойся, мы ведь будем встречаться!
- Я не уйду от тебя! - решительно крикнул мальчик.
- Кишен, как мне жить без тебя? - потеряв последние силы, она опустилась на стул, не переставая плакать.
Ананд терял терпение. Процедура была не из приятных, и он, естественно, нервничал. Тем более, что в машине их ждал дядя. Не медля ни минуты, он вошел в холл. В кресле сидела свекровь, подперев рукой подбородок.
- А где мальчик? - тихо спросил он.
- Я посмотрела: он уже одет, - холодно ответила та. - Пусть попрощаются. Он плачет, а Ешода пытается его успокоить, - у нее на глазах появились слезы.
- Идем, Кишен! - наконец, едва справившись со своими чувствами, сказала Ешода и решительно взяла мальчика за руку.
Они стали медленно спускаться по лестнице.
Свекровь поднялась с кресла.
- Ешода, видишь, вас уже ждут! - она взглядом указала на Ананда, стоявшего у дверей.
- Простите, мы заставили вас ждать. Но ведь это в последний раз! Иди, Кишен, тебя уже ждет твой отец! Будь умницей! Хорошо? - говорила она, с трудом сдерживая слезы. - Я навещу тебя. До свиданья, милый!
- Вы можете ехать! До свидания! - резко сказала Ананду свекровь и быстро скрылась в глубине дома.
Ананд подошел к Кишену, взял чемодан из рук Ешоды и нежно сказал:
- Идем, сынок!
- Нет, нет! - мальчик отпрянул от него, как затравленный зверек. - Не поеду!
- Идем, Кишен! - повторил отец и взял его за руку.
- Не поеду! - снова угрюмо ответил тот.
- Кишен, пойми, - пыталась урезонить его Ешода, вытирая бегущие слезы, - ведь тебя ждут! Ждут!
- Нет! Не хочу! - настаивал он и потом закричал: - Мама!
- Кишен! Кишен! - причитала Ешода. - Пожалуйста, уезжайте быстрее, иначе я не смогу этого выдержать! - просила она Ананда сквозь слезы.
- Я не хочу! - продолжал упираться малыш.
Ананду пришлось применить небольшое усилие, чтобы заставить его передвигаться по направлению к машине.
Джавар открыл дверцу. Кишен с обреченным видом сел рядом с Анандом, который захлопнул дверцу и закрыл замок.
"Мерседес" мягко покатил по гравию. Выехав на дорогу, Ананд развернулся и медленно поехал к дому.
Ешода долго смотрела вслед машине и махала рукой. К ней подошла свекровь и увела ее в дом. Ешода заперлась у себя в комнате, вдоволь наплакалась и тихо запела:
Я мать, и сердце мое -
Не глиняная игрушка.
Где радость моих очей?
Где счастье души моей?
Всевышний! Отныне я -
Несчастнее всех людей!
Зачем ты заставил меня
Дожить до этого дня…
Она смотрела в сад, на залитые солнцем дорожки, где остались следы Кишена…
Джавар, Ананд и Кишен поднялись по мраморным теплым ступеням и вошли в прохладу просторного холла. Сияющая Деваки смотрела на них глазами, полными слез.
- Кишен! - воскликнула она. - Мой мальчик! Сынок! - и присев на корточки, она крепко прижала его к груди. Потом встала, взяв его на руки.
Кишен заплакал.
- Тетя, я хочу вернуться к маме!
Ананд и Джавар вышли в сад.
- Я твоя мама! Ты вернулся домой. Я люблю тебя больше всех на свете! Тебе здесь будет хорошо. Дома тебе будет хорошо, - уговаривала она Кишена, но он плакал навзрыд.
- Ну что ты, не плачь, сыночек мой, - нежно целуя сына, приговаривала Деваки.
На следующий день Джавар, собрав свои вещи, позвонил в аэропорт.
- Один билет до Найроби! Хорошо, - и положил трубку.
"Самолет через четыре часа. Успеваю нормально", - сказал он сам себе, взял чемодан и спустился вниз.
Ананд сидел в кресле, просматривая газету. Увидев чемодан в руке дяди, он поспешно встал.
- Дядя! Вы уезжаете? - удивился он.
- Да! - сухо ответил Джавар.
- Но вы хотели побыть еще неделю!
- Мой долг уже выполнен. Я вернул матери ребенка, без которого она не может жить, - он сел в кресло. - Очень странно… но вдруг мне показалось, что я совершил ошибку! - Он встал, взял чемодан, но затем вновь поставил его на ковер. - Впрочем, это теперь неважно! - и он направился к двери.
Ананд взял чемодан и пошел вслед за ним.
- Я подвезу вас?
- Не надо, Ананд. Я заказал такси. Извинись за меня перед Деваки, что я не попрощался с ней. Ей сейчас не до меня.
Подъехало такси. Племянник распрощался с дядей. Джавар сел рядом с шофером и махнул Ананду рукой. Взревел мотор, и машина унеслась в аэропорт, оставив после себя клубы пыли и синего дыма.
Из детской комнаты, где Деваки играла с Кишеном, читала ему сказки, она повела его в столовую.
- Сейчас надо поесть, Кишен, - и она поставила перед ним тарелку с едой. - Кушай, сынок. Это очень вкусное блюдо. Мама сама готовила.
- Нет! Я не буду! - заупрямился Кишен и рукой отстранил ложку, которую подала ему мать.
- Но ведь мама просит тебя! Надо поесть! - уговаривала она мальчика. Поешь, пожалуйста.
- Я есть не буду! И ты мне не мама! - настойчиво заявлял он, глядя на Деваки исподлобья.
- Но я… твоя мама! - в замешательстве только и могла сказать она, чуть не плача!
- Я тебе не верю! Не верю! - воскликнул он.
- И все-таки поешь хоть немного, а потом пойдем гулять, ладно? - грустно сказала ему мать.
- Нет! Лучше отвези меня к маме! - настаивал Кишен.
* * *
Уже больше недели жил Кишен в родном доме. Но все попытки Деваки и Ананда "привить" его к себе были тщетными. Он постоянно твердил о "своей" маме Ешоде и о доме, где воспитывался пять лет. Он тосковал по дедушке и бабушке, плохо ел и отказывался ходить в школу.
Деваки была полна отчаяния. Она все больше убеждалась в том, что жизнь - реальная, а не жизнь чувств - штука жестокая. И как бы она ни желала, но завоевать любовь сына она не сможет, именно любовь ребенка этого возраста. Когда-нибудь, может быть, став взрослее, он осознает все и полюбит ее, но сейчас - нет. В этом Ананд был совершенно прав. Перекроить душу ребенка при не совсем нормальных обстоятельствах - дело трудное.
Однажды, подойдя к Деваки, Кишен сказал:
- Тетя!
- Да?
- А мы с тобой поедем к маме? Ведь ты обещала.
- Ну конечно, сынок!
- Сегодня, ладно?
Ананд подошел к ним, услышав их разговор.
- Я тебя отвезу, Кишен! - с улыбкой сказал он и поцеловал сына. - Нам ведь надо заехать в магазин игрушек!
- Нет. Мне не нужно игрушек, - грустно сказал мальчик, - мне нужно к маме.
Ананд и Деваки переглянулись. Отец, пожав плечами, взял мальчика за руку и повел к машине. Деваки проводила их.
Когда машина тронулась, она помахала Кишену рукой.
Несмотря ни на что, Деваки стала намного спокойнее. Муки, которые она испытывала сейчас, были уже из разряда житейских, вытекавших из логического сцепления обстоятельств. Об этом они подолгу говорили с Анандом.
"Что ж, - думала Деваки, - может быть, со временем он привыкнет! Важно одно: мы все живы!" - успокоила она себя.
В доме Саксена было тихо, уныло и пусто. Дед захирел и слег. Ешода плакала по ночам и плохо спала. Во сне она видела Кишена и звала его. И даже наяву он постоянно стоял перед ее глазами. Его ручонки тянулись к ней.
Она сидела со свекровью в столовой.
- Поешь! Нельзя же так! На тебя тяжело смотреть! Ты себя измучила… - говорила ей мать Викаса.
- Что мне делать? Все время кажется, что Кишен зовет меня! - с трудом произнесла та. Глаза ее лихорадочно блестели.
Свекровь стала бояться за ее душевное состояние.
- Мне теперь незачем жить! - заплакала она. - А он? Бедный мальчик! Ему без меня плохо, я чувствую! Матушка! - и она в изнеможении, склонила голову на плечо свекрови. Ее плечи вздрагивали, но глаза уже были сухими.
- Успокойся! - грустно сказала свекровь. - И поешь, ну хоть немного.
Послышался шум подъехавшей машины.
"Мерседес", сверкая на солнце, подкатил к подъезду. Открылась дверца, Кишен выпорхнул из него, словно птица из клетки. С криком "Мама!" он влетел в гостиную. Ешода выбежала ему навстречу. Она принялась целовать и обнимать его, потеряв над собой контроль.
- Кишен, мой сынок! Как я рада, что ты приехал в гости ко мне!
- Мама! - повторял Кишен, обнимая Ешоду.
Ананд спокойно наблюдал эту сцену, в которой не видел ничего противоестественного. Вообще теперь, после суда, Ананд, как и Деваки, несмотря на очень сложную ситуацию, в которой оказались участники этой драмы, был спокоен и уверен в себе.
"Теперь все решит сама жизнь", - думал он.