"В который раз их сегодня пересчитывают!" - с горечью в сердце подумала Деваки.
- Двадцать пять рупий! Нечего сказать! Много! - с иронией заметила хозяйка дома и, покосившись на тумбочку, бросила с завистью и упреком:
- Своему отцу она лекарств накупит, фруктов! На, угощайся, мой дорогой папочка!.. А мне?..
Она, округлив и без того круглые, как блюдца, глаза, придвинулась к Деваки и, размахивая руками, продолжала свою никчемную тираду:
- А мне что? Что придется? Выкручивайся, мол, как хочешь? Ходи на рынок, готовь, убирай в комнате! Все я, везде я?! Нет покоя ни днем, ни ночью. А тут суют какие-то двадцать пять рупий!..
Красное и без того, хитрое и недоброжелательное лицо мачехи от злости покраснело еще сильнее.
"Нет преграды, равной преграде невежества", - подумала Деваки.
- Хватит сидеть! - рявкнула мачеха на падчерицу. - Я за тебя пол мыть не буду, не думай, я лучше твоего отца наведу порядок в доме!
- Мама! Не волнуйтесь! Вам вредно волноваться. Я вымою пол, - с достоинством и спокойно ответила Деваки.
- Давай, давай! - повелительно и самодовольно повторила мачеха и добавила вслед уходящей падчерице:
- И постирай все белье!
Она стремительно подошла к тумбочке, схватила яблоко и стала с жадностью есть его.
По бледности лица старика и выступившим на нем красным пятнам, частому миганию век было видно, что он страшно переживает несправедливость, ханжество и алчность своей супруги. Но что делать? Он прикован к постели. Избавить его от этого кошмара может только смерть.
"Не радует луна мучимого холодом, не радует солнце мучимого зноем, не радует жену муж, иссушенный старостью или болезнью".
- Это не жизнь, а каторга! - ворчала супруга, пережевывая яблоко и брызгая соком во все стороны. - Сколько работы! С ума сойти! - заключила она голосом Мегеры.
Слова жены язвили и без того больное сердце старика. Она не могла простить ему болезнь, словно это была его прихоть. Упрекала его за дочь, которую он любит. Животная ревность мучила ее. Причиной всех своих трудностей она считала своего мужа - больного и ненужного теперь ей человека.
"Нет в ней главного: сострадания и понимания… А где нет понимания и справедливости, там нет и счастья!"- с горечью подумал супруг и попытался приподняться. Но, едва оторвав голову от подушки, потерял сознание.
На следующий день утром, как обычно, Ананд и Раджа трудились в офисе. Они отвечали на непрерывные звонки. Давали сводки.
- Наконец-то шерсть отправлена. Она в Момбасе, в порту, - сказал Ананд, - иначе бы дядя, не моргнув глазом, снял с меня шкуру, как с антилопы.
- Ананд, - расслабившись, обратился к нему Раджа, - что это? - Он вынул из кармана светлого пиджака серебряный браслет и, лукаво улыбаясь, представил его пред ясные очи своего друга.
Ананд рассеянно посмотрел на браслет. Встал из-за стола и сел на диван.
- Это не что иное, как любовная улика, мой дорогой дружище. Я отогнал в мастерскую твою машину и вдруг вижу, что рядом с сиденьем, в уголке, лежит эта прелестная вещица, кем-то потерянная! - Раджа сделал акцент на слове "кем-то". - Ты меня знаешь, я соображаю мгновенно!
- Нет, нет, Раджа, ты ошибаешься! - озабоченно возразил Ананд.
Но было видно, что думает он о другом. Эта фотография и намерение дядюшки женить его, как говорится, "с места в карьер", не давали ему покоя. Случайная встреча с девушкой, которая невзначай повредила лобовое стекло его машины, подсказала ему, что выбрать себе в жены девушку он должен сам. Чувства, заросшие сорняком будней, забытые в каждодневной суете, дали о себе знать благодаря именно этой встрече. И если день назад он еще колебался, разумеется, из боязни перед дядей, то сейчас он искал предлог, как "обойти" дядю на этом крутом повороте его судьбы, его жизни. И он решил посоветоваться с Раджем, который продолжал начатую тему:
- Мы же с тобой друзья с детства. Вместе пошли в школу, потом вместе учились в колледже. Я знаю тебя не хуже, чем самого себя, понятно?
- Да, я тебе доверяю полностью! - машинально ответил ему Ананд и поднялся с дивана.
С минуту походив по кабинету, застланному толстым зеленым ковром, он внимательно посмотрел на Раджу и неуверенно произнес:
- Мне нужен твой совет.
- Нет ничего легче, чем давать советы. Валяй!
- Я показывал тебе фотографию?
- Да.
- Взгляни еще раз.
- Что смотреть, Ананд! Слава Богу, она ведь не масайка с бритой головой и в юбке из шкуры столь любимой тобой антилопы.
- Опять ты за свое! Твоя болтливость когда-нибудь сведет меня с ума!
- Ну, ладно, ладно. Уж и пошутить нельзя! Сухарь ты, Ананд. Хотя нет! Этот браслет проливает свет на таинственные резервы чувств, которыми ты обладаешь! - снова не удержался Раджа.
Он взял фотографию, протянутую ему другом, и вновь посмотрел на нее.
- Боже! Ананд! Прелестная пташка! Браслет ее?
- Да отвяжись ты со своим браслетом! Речь идет о моей судьбе. Жизнь моя, можно сказать, решается, а ты…
Друзья уселись на диван.
- Она в Найроби. Дядя выбрал ее мне в жены. Я ведь тебе уже говорил.
- А!.. Так это та фотография! - воскликнул Раджа. - А я-то думал, что это обладательница потерянного браслета!
Ананд терял терпение. Он взглянул угрожающе на друга и, отвернувшись от него, уставился на озеро Дал, изображенное на фотообоях. Спустя минуту он успокоился и продолжил тему:
- Представляешь, он уже и к свадьбе готовится!
- Вот это ход! Поздравляю!
- Но с чем? Мне это не по душе! Повторяю: я первый раз вижу ее - и сразу свадьба! - Ананд заметался по кабинету, как лев в клетке. - Разве так делают?! - искренне возмущался он и, словно разговаривая сам с собой, анализировал обстоятельства, которые незаметно загнали его в тупик:
- Верно! Дяде я обязан многим: он меня вырастил, обеспечил мне карьеру, заботился обо мне… Но тут он неправ! - твердо заявил Ананд и посмотрел на Раджу так, словно впервые увидел его. - Представь себе на минуту: тебя неизвестно на ком женят, а потом ты будешь мучиться всю жизнь. Разве так можно?!
Раджа сочувственно посмотрел на друга, и ему стало искренне жаль его. Он тоже встал и прошелся.
- Да, я с тобой полностью согласен… Но положись на мою дружбу. Я знаю, что надо сказать дяде! Позвоню ему и все объясню! - твердо заявил он, решительно направляясь к телефону цвета слоновой кости, стоявшему на невысокой тумбе красного сандала.
- Постой! - всполошился Ананд. - Что ты хочешь делать? Безумец!
- Звонить! - спокойно ответил друг и сослуживец.
- С ума сошел!
- А что? - в недоумении спросил тот.
- Ты не знаешь нрава моего дяди! Да он тебя, как муху, раздавит! - сообщил Ананд, и ему на мгновение показалось, что дверь вот-вот откроется и войдет дядя Джавахарлал собственной персоной.
- Зачем же меня давить? - не унимался Раджа.
- Снесет голову! - тоном, не допускающим возражений, известил друга Ананд.
- Уж так и снесет?! Он в самом деле такой? - Раджа наконец-то внял убеждениям Ананда.
- Да! - отрезал племянник грозного дяди из Найроби.
- Ну, я что-нибудь да придумаю! У твоего друга не мозг, а компьютер! Все проблемы решу. Вот увидишь! - уверенно заявил Раджа и глаза его блеснули.
Ананд посмотрел на него с надеждой. Резкие звонки телефона разорвали тишину, на минуту воцарившуюся в кабинете. Друзья вздрогнули от неожиданности, как ужаленные.
- Междугородная! - со страхом произнес. Ананд, оттягивая узел галстука. - Одну минуту, - кивнул он Раджу, подошел к телефону и нерешительно снял трубку, которая показалась ему налитой свинцом.
- Здравствуй, Ананд! - ясно услышал он в трубке до боли родной и знакомый голос дяди.
Ананд, как простреленный в грудь, опустился в кресло, издавая междометия типа женского "Ах!", и положил трубку на стол.
- Что случилось?! - вскочил с дивана встревоженно Раджа.
- Это звонит дядя! - в панике сообщил ему Ананд, и в его глазах отразились фотообои с прямыми стволами деодаров.
- Дядя? - переспросил его друг.
- Я лучше пойду! - сказал Ананд, медленно поднимаясь с кресла и намереваясь уйти.
Раджа легко, как котенка, взял трубку и веселым голосом произнес традиционное французское "Алло!".
Немного придя в себя, Ананд сообразил, что в разговоре с дядей Раджа, как пить дать, наломает дров. Он стремительно бросился к телефону и вырвал трубку из его рук.
- Алло? Дядя? Мы как раз о вас говорили, - медленно начал Ананд, - будете, значит жить сто лет! - сказал он банальность, так как на что-то оригинальное его сейчас не хватило.
Если пересечь Аравийское море и часть Индийского океана, причалить в Момбасе, затем вечером сесть в поезд, то к утру вы будете в Найроби. На окраине этого прекрасного города, столицы Кении, в кирпичном особняке после удачной охоты отдохнувший и веселый Джавар, терзаемый врачом - крупным черным малым с мясистыми, как у бегемота, ноздрями, разговаривал с Бомбеем. Доктор долго и нудно прослушивал сердце своего постоянного пациента со старанием истинного Эскулапа, верного клятве Гиппократа. Он сопел от напряжения, слушая большое сердце предпринимателя из Страны чудес, а Джавар сжимал в руке трубку телефона, словно противотанковую гранату, сидя на диване между ним и Мумбой.
Наконец-то он явственно расслышал голос племянника, прилетевший с противоположного берега моря, и ответил:
- Сто лет или больше того, еще посмотрим, дорогой Ананд! А вот до твоей свадьбы я уже дожил! - радостно закончил он.
Ананда словно накрыло волной, набежавшей от берегов экзотического Африканского материка.
- Почти все готово! - раздалось в трубке. - Даже свадебные приглашения! - весело сообщил дядя, и его раскатистый смех заполнил офис, в котором, казалось, вот-вот появятся крокодилы.
- Почти все готово? - отупев от неожиданности, переспросил Ананд. - Даже приглашения?.. - и он посмотрел на Раджу взглядом утопающего. - Быстро как-то! Я даже… - тянул он, подыскивая спасительную мысль, но та не приходила. - Я даже боюсь… вас огорчить. Все так сложно. Мне даже неловко, но… - опять поискал он спасительный "брод", но "дна" не нащупал.
- Но…? - недоумевал дядя на другом берегу. - Чего ты боишься?
- Как чего я боюсь?
- Да что с тобой, Ананд? Я тебя не пойму! - и он подал знак Мумбе, чтобы тот принес трубку.
- Я боюсь, что… Как вам сказать… ну… - продолжал тянуть Ананд.
Раджа напряженно слушал их разговор.
- Постой! - воскликнул "живой компьютер". - Скажи ему, что ты уже женат! Потом что-нибудь придумаем.
Ананд с минуту колебался, но другого выхода не было, и он подхватил этот "спасательный круг", брошенный ему другом, не подозревая, что тот заминирован.
- Дядюшка, мне очень жаль огорчать вас, но я…
- Что "но я"?! - гневно воскликнул Джавар на другом конце провода. - Ты, видимо, хочешь сказать, что не знаком с невестой лично? Но фотографию ты видел. Девушка прекрасна, так сказать, лотосоока и луннолика. И ты должен знать, мой дорогой племянник, что у нас вначале женятся, а потом любят. И ты брось эти свои западные штуки!
Ананду показалось, что его поддели мощные рога буйвола.
- Простите, дядя, но… я уже женился! - наконец-то выпалил он и прикрыл микрофон трубки рукой.
- Говори, утверждай, а там что-нибудь придумаем! - воодушевлял его преданный друг Раджа.
На Африканском континенте "закатилось солнце". Джавар заерзал на диване, махнул рукой доктору и Мумбе. Те поспешно покинули помещение.
- Как женился? Да я пристрелю тебя!..
На двадцать четвертом этаже небоскреба в Бомбее двое молодых людей, пытавшихся употребить ложь во благо, представили вороненый "кольт" Джавахарлала. Раджа нервно расхохотался. Ему стало весело. Спектакль шел по его режиссуре, но он не ожидал такого поворота.
Ананд снова прикрыл микрофон ладонью.
- Ну что?! Все ты, компьютерное отродье! - с упреком набросился он на однокашника. - Спасибо за совет! Я погиб! Что теперь делать?!
Ананд был вне себя. Если он "женился", то почему не предупредил дядю? Почему не позвал на "свадьбу"? Боже, какая нелепая ложь! - стучало в его разгоряченном мозгу.
- Скажи, что разведешься, скажи! - суфлировал друг.
- Дядюшка, алло, я виноват, конечно! Но ваше слово для меня закон. Если вы хотите, я разведусь! Хоть сейчас разведусь! - изображая смирение, твердил племянник, чувствуя, что попал в западню.
- Что? - раздалось в трубке. - Нашу семью опозорить захотел? Опорочить мое имя? Где твоя жена? - выходя из себя, закричал Джавахарлал.
- Где моя жена? - переспросил Ананд тоном дегенерата, но в ответ раздались короткие и увесистые, как пули для слонов, гудки. Он бросил трубку и вытер платком пот, выступивший на лбу.
- Ну все… - многозначительно произнес он и посмотрел на смущенного Раджу.
Джавар, совершенно расстроенный сообщением племянника, пребывал в дурном расположении духа. Он вызвал секретаршу и сухо сказал:
- Сита, я улетаю в Бомбей. Завтра же. Прошу вас, закажите билет на утренний рейс. Позвоните в аэропорт Эмбакаси от моего имени, разумеется.
- Хорошо, хозяин, - вежливо ответила та.
- И вечером сообщите мне домой, на какой рейс примут заказ. Время-то суетное. - Он встал и с трудом улыбнулся ей.
- Скажите шоферу - я спускаюсь. Сегодня уйма дел. Заеду к концу рабочего дня. Все. Сита, благодарю!
- Это я должна вас благодарить.
- За что?
- С вами приятно работать.
- А мне - с вами. Некоторые этого не понимают. Но мне необходимо установить истину, и потому я срочно улетаю в Бомбей! - С этими словами Джавар надел пиджак и вышел из кабинета, пропустив вперед секретаршу.
Глава третья
По широкой улице с одноэтажными домами, утопающими в прохладной зелени садов с деревьями манго, бананов, гуаявы, ашоки и окаймленными рядами финиковых и арековых пальм, легкой пружинистой походкой шла Деваки, напевая незатейливую песенку.
Безоблачное синее небо и солнце как бы благословляли жизнь на земле и все сущее на ней.
Эта улица была знакома Деваки с детства. Здесь она играла со своими сверстниками. Здесь гуляла с матерью. А теперь каждое утро шла по родной улице, чтобы заработать на жизнь танцами и пением.
Сегодняшний день выдался удачным: сборы были хорошие. В ее пестром узелке завязаны аккуратно сложенные тридцать пять рупий. На плече Деваки несла длинный шест-штангу, обернутый цветной бумагой, который обычно применяется для сохранения равновесия танцорами на канатах. Оба конца шеста завершали ярко-желтые набалдашники.
Она шла, поглядывая на проезжающих мимо велосипедистов, на ребятишек, играющих в камешки. Мальчишки здоровались с ней, выкрикивая:
- Большая госпожа, облачная дева Апсара, рам, рам!
Деваки извлекла из-за корсажа небольшой кошелек и дала нескольким чумазым мальчишкам, которые подбежали к ней, по пайсе - мелкой монете. Те радостно улыбались, благодарили ее и низко кланялись, сложив грязные ладошки у подбородка:
- Спасибо, старшая сестра!
Деваки погладила одного из них по вихрастой головке и снова продолжила свой путь домой. Но вдруг случайно уронила кошелек, который раскрылся, и мелочь высыпалась из него на дорогу. Три или четыре анны со звоном раскатились по сторонам. Она присела на корточки, правой рукой придерживая штангу.
Пока она собирала рассыпанную мелочь, на дорогу из-за поворота выехал светло-голубой "премьер".
- Куда она закатилась? - вслух приговаривала Деваки, на корточках передвигаясь по дороге.
Водитель попытался спокойно объехать ее. Но она, услышав шум автомобиля, выпрямилась, и шест, пестрый, как жираф, словно шлагбаум, преградил машине путь. Автомобиль, затормозив, вильнул в сторону, врезался в жесткий ствол зонтичной акации и заглох. Расколовшись на несколько частей, ветровое стекло ударилось о капот, и осколки мелкими брызгами посыпались на дорогу и руки водителя, сжимающие баранку.
Деваки испуганно бросилась в сторону.
За рулем был Ананд. Он, конечно, понимал: в том, что произошло, есть и его вина. Сегодня он чувствовал себя утомленным, так как ночью плохо спал после разговора с дядей. Ему снились крокодилы, выползающие из ванной комнаты, а в ушах всю ночь звенела жуткая какофония голосов африканских джунглей.
Он вышел из машины, и сердце его радостно ёкнуло. Перед ним стояла та же прекрасная Апсара, которая третьего дня разбила лобовое стекло его машины. А сегодня произошло то же самое, правда, не совсем по ее вине.
- Еще раз! - буркнул он.
- Нет, нет, что вы! - промолвила совершенно смущенная Деваки, не зная, как ей поступить.
Вновь встретившись с этим господином, она уже не впала в испуг, как это было в прошлый раз, так как почувствовала, что теперь их что-то связывает. Ведь они уже знакомы и почти друзья.
- Что тебе надо от меня, а? - задал Ананд глупый вопрос, сам не понимая, почему сделал это.
Может быть, он подсознательно обращался к своей судьбе или же к Его Величеству Господину Случаю. Кто знает?
- Ты посмотри! - он указал жестом на разбитое стекло машины. - Не успел я вставить стекло - ты опять его разбила! - возмущался он, зная, что неправ. Но ему почему-то хотелось сказать ей именно это.
"К тому же она, - думал он, - совершенно не разбирается в правилах уличного движения".
- Авария произошла по вине пешехода, должен вам сказать, прекраснобедрая и лотосоокая танцовщица, учтите это! - сказал Ананд, очарованный чистотой, молодостью и красотой девушки.
- Я сама не понимаю, как это получилось! Извините! - опустив глаза, тихо сказала Деваки. - Я по этой улице вообще больше никогда не пойду! Просто монета закатилась! - улыбнулась она - и добавила, сама не зная почему: - Это моя родная улица. Здесь недалеко дом, где я родилась.
"Какое ему дело до того, где я родилась? Ну и дура же я!" - подумала она.
Она взглянула на Ананда. Он был выше ее на голову, широкоплеч и немного сутуловат. На кисти его правой руки она увидела кровь. Подойдя к нему, она взяла его за руку и, улыбаясь, спросила:
- А это что? Кровь? Ну конечно!
- Ничего, заживет! - небрежно бросил Ананд, словно отмахнувшись от мухи.
- Нет, нет! Воспаление может начаться! - запротестовала она. - Одну минутку! - и она направилась к машине. Через открытое окошко она извлекла из аптечки аэрозоль с медицинским клеем и подошла к молодому человеку.
Деваки нежно взяла его руку и брызнула на нее из баллончика. Вскрикнув, Ананд резко отдернул руку и сказал:
- Отойди, пожалуйста!
Деваки залилась веселым смехом.
- Разве больно? - лукаво спросила она.
- Что? - не понял он, но, вспомнив, что то же самое произошло и с ней три дня назад, улыбнулся и сказал:
- Ну ладно, я пойду к машине.
Ананд сел в машину, включил зажигание, дал задний ход, выехал на дорогу и на большой скорости исчез из поля зрения девушки, которая, стоя на дороге, смотрела вслед удалявшейся машине.