- Не думал я, что ты возомнишь, будто имеешь право копаться в моих личных вещах только потому, что я на тебя работаю и мы вместе спим. Я не разрешал тебе вторгаться в мое личное пространство.
Джиллиан сильно побледнела от волнения.
- Прости, - сумела она произнести подчеркнуто спокойным тоном. - Тебя так долго не было, и мне просто надо было себя чем-нибудь занять, поэтому я решила сложить твои вещи. Я уже заканчивала и вдруг случайно наткнулась на флейту и записную книжку.
- И тебе даже в голову не пришло, что в этом блокноте может оказаться что-нибудь личное? - Он стоял, держа блокнот в руке, чувствуя ужасную неловкость. Эти строки пришли из самой глубины души, и он не собирался ни с кем делиться самым сокровенным.
- Прошу прощения. - На этот раз ее голос прозвучал сухо и натянуто. Она не стала рассказывать ему, как случайно уронила блокнот и увидела стихи, поскольку его интересовал только конечный результат. - Конечно, ты прав. Я не имела права копаться в твоих вещах.
Трейс рассчитывал на спор. Хороший словесный поединок помог бы ему побороть неловкость и справиться со смущением. А ее тихое и спокойное извинение лишь еще больше смутило его, и Трейс почувствовал себя полным болваном. Открыв комод, он швырнул туда блокнот, а затем с силой задвинул ящик.
- В следующий раз, когда станет скучно, лучше почитай книгу.
Чувствуя, как все внутри закипает от гнева, Джиллиан резко встала. Она испытала такое невинное, чистое удовольствие, читая написанные им романтические строки. А теперь ее наказывали за то, что она выведала его самую сокровенную тайну. Но ведь это его тайна, напомнила она себе, прежде чем успела обрушить на него свой гнев. Это его душа, а она вторглась куда не следовало.
- Я еще раз повторяю, что мне очень жаль, я не права и обещаю, что подобное больше не повторится.
Нет, она не собиралась с ним спорить, понял Трейс, аккуратно заворачивая флейту в войлок. В ее глазах застыли обида и боль, обида на его незаслуженную жесткость из-за ее невинного поступка.
- Забудь об этом. - Он положил флейту в ящик рядом с блокнотом и закрыл его. - Встреча с Брейнтцем прошла по плану. Оружие уже здесь. Думаю, Кендеса свяжется со мной уже завтра или на худой конец послезавтра.
- Понятно. - Она огляделась, желая хоть как-то отвлечься, не зная, чем занять руки. Наконец она просто сжала их. - Тогда все скоро должно закончиться.
- Очень скоро. - По какой-то непонятной причине ему хотелось извиниться, обнять ее и сказать, что он сожалеет о своем идиотском поведении. Трейс засунул руки в карманы. - Мы можем сходить на ланч. Здесь нечего смотреть, но ты могла бы хоть немного прогуляться.
- На самом деле я хотела прилечь, особенно теперь, когда ты вернулся и все в порядке. Я устала и совсем не голодна. - И хотя она думала, что этого больше не повторится, Джиллиан вдруг снова захотела остаться одна.
- Хорошо. Я тебе что-нибудь принесу.
- Может быть, немного фруктов. - Они оба держались на расстоянии, потому что ни у того ни у другого не хватало смелости сделать первый шаг навстречу. - Во время путешествий у меня почти не бывает аппетита.
Трейс вспомнил самую первую ночь, когда она заснула, не поужинав, вспомнил, какой бледной и измученной она казалась, когда он отнес ее на кровать. Сейчас она тоже была бледна. Ему ужасно хотелось, чтобы румянец снова заиграл на ее щеках.
- Я недолго.
- Не торопись.
Джиллиан дождалась, когда за ним закроется дверь, и прилегла на кровать. Когда ей бывало тяжело, она всегда сворачивалась калачиком, и это немного помогало. Это помогало скрутить боль в плотный клубок и загнать ее глубоко в себя, чтобы суметь с ней справиться. Она не заплакала. Джиллиан закрыла глаза и попыталась ни о чем не думать. Она не позволит эмоциям разбушеваться, как происходило во времена ее юности и неприятно удивляло ее отца.
Она убиралась в его кабинете, стирала пыль с мебели и стекла. Он тогда тоже злился. Джиллиан вздохнула и попыталась отогнать воспоминание. Отца злило, что она вторгается в его личное пространство, прикасается к его вещам. Она могла случайно что-нибудь разбить или поставить не на свое место. И его не волновало, что она ни разу не ошиблась.
Син Брэди Фитцпатрик был непростым человеком, и любовь к нему стала одним долгим упражнением в разочарованиях и обидах. Джиллиан снова вздохнула. Очевидно, она неспособная ученица.
Трейс ничего не съел. Не допил он и свой виски. Ему не доводилось встречать женщину, которая способна выставить мужчину полным идиотом, хотя сама виновата в том, что произошло. Эти песни не предназначались никому, кроме него самого. Трейс не стыдился их, он просто наслаждался ими наедине с собой, ему просто доставляло удовольствие их сочинять. Это были его глубинные мысли, чувства, мечты, в которых он признавался крайне редко. Ему не хотелось, чтобы Джиллиан узнала о том, что творится в его душе, о чем он порой тоскует долгими одинокими ночами. Эти песни могли стереть различия между ними, хотел он того или нет.
Ему не следовало на нее набрасываться. Только глупый или бессердечный человек способен обидеть беззащитного. Он ощутил противный привкус во рту, понимая, что поступил отвратительно. Ему хотелось обвинить и ее, но теперь, когда гнев прошел, Трейс сумел взглянуть на вещи в ином свете.
Он положил розу на маленькую корзинку с фруктами и распахнул дверь.
Джиллиан спала. Трейс надеялся, что к его приходу она проснется, чтобы жест примирения был быстрым и безболезненным. Он рос среди женщин и усвоил на всю жизнь, что они легко прощают, порой даже незаметно для себя, словно глупое мужское поведение предусмотрено самой природой. Пилюля была горькой, но, по крайней мере, совсем небольшой.
Трейс поставил корзину на комод и направился к Джиллиан. Она сжалась в комочек, словно пытаясь защититься от очередного удара. Это был еще один камень в его огород. Тихо ругнувшись, он накрыл ее покрывалом. Она не задвинула шторы. Трейс подошел к окну, чтобы задвинуть их, как вдруг Джиллиан что-то пробормотала во сне:
- Кейтлин.
Хотя она еле слышно произнесла имя девочки, Трейс все же уловил страх в ее слабом голосе. Не зная, что делать, он присел на край кровати и принялся гладить ее волосы.
- Все будет в порядке, Джиллиан. Осталось несколько дней.
Но его прикосновения и слова ободрения повлекли за собой совершенно неожиданную реакцию. Трейс почувствовал, что она начала дрожать. И хотя он нежно гладил ее волосы, пот холодными капельками выступал на ее коже. Трейс увидел, что она изо всех сил пытается проснуться и избавиться от кошмара. Ее лицо смертельно побледнело, когда он обнял ее за плечи и притянул к себе.
- Джиллиан, проснись. - Он сжал ее так, что она приглушенно вскрикнула. - Давай, док, просыпайся. - Она внезапно открыла глаза, и Трейс увидел в них неподдельный ужас. Он продолжал крепко держать ее, пока ее глаза не приобрели осмысленное выражение. - Ты в порядке?
- Да, да, в порядке. - Но она продолжала дрожать. А ведь раньше ей всегда удавалось справиться с этой дрожью. - Прости.
- Тебе незачем извиняться за кошмар.
- Тогда за то, что вела себя как последняя идиотка. - Она чуть-чуть отодвинулась от него, но этого оказалось достаточно, чтобы у него упало сердце.
- Хочешь воды?
- Да. Я налью себе.
- Сядь, черт подери. Я сам принесу. - Он чувствовал себя неуклюжим болваном. Включив воду, он до краев наполнил стакан тепловатой водой. Джиллиан сидела на постели, пытаясь справиться с подступающими слезами, которые наверняка положили бы конец ее унижению, и старалась не обращать внимания на подступающую тошноту. - Выпей немного и расслабься.
Но у нее так сильно дрожали руки, что Джиллиан лишь разлила воду.
- Я…
- Если ты еще раз извинишься, клянусь, я поколочу тебя. - Он взял стакан и отставил его, а затем, ощущая странную неловкость, какой никогда не испытывал прежде ни с одной женщиной, обнял ее. - Просто расслабься. Почему бы тебе не рассказать мне свой сон? Обычно это помогает.
Она хотела склонить голову ему на плечо. Она хотела, чтобы он обнял ее, бормоча что-нибудь ласковое и дурашливое, пока не отступит ужас. "Я хочу чуда", - сказала она себе. Но, как ученый, Джиллиан понимала, что, к сожалению, в жизни не все так просто.
- Это сон, неприятный сон и только. Такой же, как и остальные.
- Остальные? - Он обхватил ладонью ее лицо и развернул к себе. - Тебе все это время снятся кошмары?
- Ничего удивительного. Бессознательные фантазии и страхи…
Он выругался и крепче сжал ее руку. Он не мог забыть, как она дрожала, как ее кожа покрывалась капельками ледяного пота, а в глазах застыл дикий ужас.
- Почему ты мне ничего не сказала?
- Я не видела смысла.
И тогда он медленно отпустил ее и встал. Если она хотела нанести ему удар прямо в сердце, ей это удалось. Трейс коротко и зло рассмеялся:
- Что ж, полагаю, настало время все объяснить, не так ли?
Джиллиан ощутила новую волну нарастающего страха, и ей вдруг показалось, что, возможно, она неожиданно и сильно заболела. Она была так напугана, что не держалась на ногах, но и лежать без движения тоже не могла.
- Ты бы просто разволновался, как сейчас, а я почувствовала бы себя неловко. - Джиллиан прижала руку к животу, пытаясь унять подкатывающую тошноту.
- Похоже, ты меня пригвоздила, - пробормотал он. Трейс хотел было сказать что-то еще, но вдруг с удивлением заметил, что Джиллиан побледнела еще сильнее. Он быстро подтащил ее к краю кровати и опустил ее голову между колен. - Дыши глубоко. Это сейчас пройдет. Давай, любимая, дыши глубоко.
И хотя головокружение быстро отступило, на ее глазах заблестели слезы.
- Просто оставь меня в покое, ладно? Просто уйди и оставь меня в покое.
Когда-то он был бы счастлив услышать от нее такое. Но теперь он просто гладил ее по спине, ласково бормоча утешительные слова, пока ее дыхание не успокоилось.
- Думаю, мы оба слишком долго искали легкие пути. - Трейс крепко обнял ее и устроился рядом на постели. Джиллиан удивилась, но не стала сопротивляться, и Трейс решил, что вполне заслужил это. - Ты должна знать, что я не думал, будто ты суперженщина. Я понимаю, что тебе приходится терпеть, и знаю, что даже такой сильной женщине, как ты, нужна поддержка. Позволь мне помочь.
Джиллиан крепко обняла его. И хотя слезы тихо струились из ее глаз, она почувствовала облегчение.
- Ты нужен мне.
Ее тело впитывало его тепло, и напряжение отступало.
- Я изо всех сил старалась не бояться и верить, что все закончится хорошо. Но потом начались эти сны… Они всех вас убивают. И я не могу их остановить.
- В следующий раз, когда тебе приснится кошмар, вспомни, что я рядом. Я не позволю этому случиться.
Она почти поверила в чудеса, когда он ласково провел рукой по ее волосам и нежно поцеловал в висок.
- Я тоже не хочу тебя терять. - Она склонила голову, надеясь увидеть в его глазах долгожданное признание.
- Я бывал в переделках и похуже. - Он коснулся губами ее лба, вдруг ощутив, как приятно дарить утешение. - Кроме того, моя пенсия существенно возрастет, когда все закончится.
Ее губы слегка скривились.
- Канарские острова.
- Да. - Странно, но больше он почему-то не мог представить пальмы и чистый океан. - Я не собираюсь разочаровывать тебя, Джиллиан.
Она коснулась его лица.
- Когда все закончится, если ты не сочтешь это вторжением, я приехала бы к тебе туда на несколько дней.
- Я бы не отказался от общения. От приятного общения.
Джиллиан снова примостила голову у него на плече. Внезапно стакан, стоявший на тумбочке, задрожал, и вода перелилась через край. Кровать под ними зашаталась.
- Что…
- Землетрясение. - Трейс крепче обнял ее. - Но не сильное. В Марокко часто бывают землетрясения.
- Закончилось? - Когда тряска прекратилась, Джиллиан с облегчением перевела дух. - Я могла бы предоставить тебе научную информацию о землетрясениях, о трещинах в земной коре и прочих проблемах. - Она свободно вздохнула, убедившись, что ее слова прозвучали спокойно. - Но я не могу похвастаться тем, что лично пережила хоть одно землетрясение.
- Это потрясающее зрелище.
- Которое я предпочла бы не видеть.
- Джиллиан…
- Да?
- Я о том… о том, что произошло раньше… Думаю, мне не надо было на тебя набрасываться.
- Я действовала не подумав. Так обычно и совершают ошибки.
- Не всегда. Но в любом случае я слишком остро отреагировал из-за какой-то ерунды.
- Твои песни вовсе не ерунда. - Ей нравилось, как он ласково гладил ее шею под волосами. Он так крепко прижимал ее к себе, когда разразилось землетрясение. У него была потребность защищать и оберегать. Интересно, сколько времени потребуется, прежде чем он это поймет. - Я знаю, тебе не понравилось, что я их читала, но я не хочу об этом жалеть. Они прекрасны.
- Они только… Правда?
Его вопрос тронул ее до глубины души, и Джиллиан снова взглянула ему в лицо. Как приятно было обнаружить, что он тоже способен сомневаться в себе, и, как обычному человеку, ему необходимы поддержка и одобрение.
- Время от времени я убеждалась, что ты по-настоящему тонкий и чувствительный человек. У тебя дар по-особому видеть и чувствовать этот мир. И такой человек мне очень нравится. А прочитав его стихи, я почувствовала, что этот человек стал мне еще ближе.
Он неловко пожал плечами.
- Ты снова пытаешься превратить меня в того, кем я на самом деле не являюсь.
- Вовсе нет. Просто я говорю о том, что в тебе много всего намешано. - Джиллиан нежно поцеловала его, и ласка эта предназначалась для того, кем он был, а не для того, кем хотел казаться.
Она пробуждала в нем сильное и глубокое душевное волнение. Трейс снова оттолкнул ее, хотя понимал, что они уже перешли последнюю границу.
- Я могу разочаровать тебя.
- Как, ведь я готова принять тебя таким, какой ты есть?
- Полагаю, нет смысла напоминать, что ты совершаешь ошибку?
- Нет, - ответила Джиллиан и прильнула к его губам.
Он никогда ее так не целовал, так мягко, спокойно, так будто впереди у них была долгая жизнь вдвоем. Страсть и любовное мастерство, возбуждавшие ее до безумия, отступили на задний план. Вместо этого он одаривал ее нежной любовью, о которой она всегда мечтала, но не ожидала получить. Знал ли он, насколько прекрасен этот дар и как отчаянно он ей необходим? По комнате разнесся ее вздох, ставший свидетельством ее признательности.
Он медленно раздел ее, наслаждаясь чувствами, которые наконец обрели свободу. Всепоглощающими, сильными чувствами, наполняющими его мощью и безмятежностью.
Он мог любить и быть любимым, он мог дарить и принимать любовь в дар, пробовать ее на вкус, наслаждаться ею, хранить любовь. В этот день он смог поверить, что она предназначена ему, и он будет заботиться о ней и беречь до самого конца.
Трейс привык почти не отделять будущее от настоящего. Он не позволял себе загадывать на месяцы вперед, не говоря уже о годах. И даже сейчас, обнимая ее горячее и желанное тело, он отказывался думать о завтрашнем дне. Сегодня бесконечно и принадлежит только им, и он будет помнить об этом.
Теперь его руки напоминали руки музыканта. Умелые, но очень чувствительные. Она не представляла, что этот мужчина способен заниматься любовью с такой строгой сдержанностью и одновременно невероятно возбуждать и сводить с ума. Теперь его тело было знакомо ей до мелочей, и, раздевая его, она знала, где едва коснуться, а где помедлить, лаская его. И как невероятно увлекательно было наблюдать, как своими прикосновениями она будоражит его, вызывая возбуждение, от которого напрягалась каждая клеточка его тела. Ее привело в восторг, что, даже сходя с ума от возбуждения, он мог проявлять осторожность.
Сейчас он обнимал ее немного иначе, и, хотя эта разница казалась едва заметной, Джиллиан наслаждалась ею. В сочетании с глубоким чувством желание приобретает невероятные, волшебные оттенки. Его губы нежно скользили по ее коже, и ее имя звучало подобно музыке. И в ответ на ее ласки его одобрительный шепот раздавался в ее ушах, словно тихие обещания.
Он любил ее. Ей хотелось радостно кричать об этом и смеяться, но она понимала, что он сам должен произнести эти слова, но в свое время и по-своему.
Какое невероятное терпение! Она не предполагала, что он способен проявлять столько терпения к женщине. К ней. И потому она раскрывалась в его руках, подобно бутону цветка. Все, что она имела, все, что чувствовала, все, что надеялась испытать, Джиллиан бросила бы к его ногам по одной его просьбе.
Какая невероятная щедрость! Он не знал человека столь щедрого. Он не представлял, что кто-нибудь может так легко и бескорыстно подарить ему себя. И все, что он мог дать ей, все, что происходило в его душе, - все это для нее. И только для нее.
И вот теперь они оба наконец осознали, что чудеса возможны в этой жизни.