- Успокойся! С чего ты взяла, что он тоскует по ней? Он ведь сам тебе говорил, что она для него - всего лишь барби. И этих барби у него пруд пруди.
- Ты же знаешь мужчин. Пока женщина доступна - она барби. А как покажет на дверь или за тридевять земель - сразу любовь всей жизни.
- Вовсе не обязательно! Кстати, забыла тебе сразу сказать. Я же кое-что все-таки разведала, как хозяйка сайта. Эта самая Русалка и твой Даниель зарегистрированы и отправляют почту с одного компьютера!
- То есть… Марта! Выходит, что…
- Ну да, ты все поняла правильно.
- Марта, а если бы я писала ей от себя, а не от Вивьен…
- Ты просто экстрасенс, моя дорогая. Поздравляю. Продолжай в том же духе! Кстати, сегодня вечером мне Вивьен опять заменять или ты справишься сама?
- Сейчас еще разок перечитаю ваши эпистолярии, особенно твои - для вдохновения, и составлю пару-тройку заготовок, чтобы можно было их сразу отправлять.
- Жюстин! Какая же ты предусмотрительная!
- А можно, я свои тексты пришлю тебе на рихтовку?
- Ладно! Присылай. Меняемся ролями: ты - автор, редактор - я!
Глава 14, в которой все по плану
Ровно в половине шестого я встретилась с Даниелем у обувного. На заднем сиденье стоял ящичек с пророщенными луковицами тюльпанов. Среди листьев виднелись бутоны.
- Вот, не завянут, - гордо сказал Даниель. - Расцветут в твоем садике. Поцелуй меня. Я заслужил.
Без десяти шесть он поставил машину на уже знакомом месте в соседнем от клиники квартале, и мы дворами прошли к ней. Ровно в шесть медсестра царевны Будур пригласила его в кабинет. К восьми мы вернулись домой. Вид у Даниеля с перекошенными от анестезии челюстями был страдальческий, но он мужественно прижимал к груди ящик с тюльпанами.
Тьерри сидел перед телевизором и ел пиццу из коробки.
- Ничего себе! В Голландию, что ли, сгоняли? - отреагировал он на тюльпаны. - Где вас носит? Прихожу домой - никого нет, жрать нечего!
Даниель наморщил нос, протянул ему ящик, промычал что-то невразумительное, махнул рукой и пошел в спальню.
- Время приема теперь другое, - сказала я. - Отнеси цветы на террасу, пожалуйста.
- Могли бы меня предупредить.
- Много ты нас предупреждаешь?! - неожиданно членораздельно рявкнул сверху Даниель.
Я пристально посмотрела на сына. Он вздохнул, пожал плечами и унес ящик на террасу. Я пошла за ним.
- Ма, а что такого я сказал? Я же волнуюсь, когда вас нет.
- Представь себе, мы тоже волнуемся, когда нет тебя. И когда очень сильно волнуемся, то звоним тебе. Ты бы тоже мог позвонить, а не заказывать пиццу. Еды полный холодильник!
- Ма, но ты-то чего заводишься? Я понимаю, он социально опасен, потому что зубы болят. С тобой-то что?
- А по-моему, с тобой! Ты ведешь себя как ребенок.
Он вдруг нагнулся ко мне и положил голову на плечо.
- Ма, мне так плохо…
Я погладила его по спине.
- Я вижу. Эта затея с садом… Но ты же не рассказываешь!
- А что рассказывать, ма? Ты не поймешь.
- Я постараюсь. Попробуй!
Он неожиданно чмокнул меня в щеку и выпрямился с улыбкой.
- Ладно, мам, это все лирика. Проехали. Слушай, а хочешь пиццы? У меня еще много осталось.
Я, тоже улыбаясь, смотрела на него снизу вверх.
- Знаешь, оказывается, хочу. Только давай погреем ее в микроволновке. Отец все равно спит. И вино осталось от его дня рождения. Посидим здесь, в твоем саду.
- Не, ма, это твой сад. - Сын глубоко вздохнул и погладил мою руку, заглядывая мне в глаза. - Зачем люди растут? Оставался бы я всегда маленьким…
Мы ели пиццу, пили вино, а Даниель все спал. Тьерри очень подробно и обстоятельно рассказывал, как они с бабушкой вчера поехали за этими растениями и прочим в павильоны какой-то киностудии, где для съемок был устроен цветочный магазин. Когда эпизоды отсняли, все это стало уже не нужно, но один сердобольный осветитель пожалел растения, поливал и освещал их, повесив в Интернете объявление, что ищет добрые руки, в какие бы все отдать. Бабушка первой обнаружила вчера это объявление и сразу позвонила Тьерри, чтобы он помог перевезти сокровища в ее сад. Тьерри с удовольствием помог бабушке, но поскольку его всегда раздражал пустынный вид нашей террасы, то большая часть декораций цветочного магазина украсила ее, хотя бабушкин сад тоже прилично обогатился, впрочем, как отчасти и ее кошелек.
В десять Тьерри вдруг вспомнил, что чуть не пропустил какой-то очень важный матч, и пошел к себе смотреть телевизор, а я торопливо включила компьютер, поглядывая вверх через плечо в сторону нашей спальни.
На сайте меня ждало еще одно сообщение Даниеля, отправленное им в шестнадцать восемнадцать по парижскому времени, когда в Ванкувере Вивьен еще крепко спала со своим мужем и совсем никак не могла выходить в Сеть.
"Далекая, любимая! С добрым утром! С добрым утром доброго дня! Пусть этот день принесет много удачи твоему бизнесу! Пусть он будет таким же добрым, как эта наша добрая ночь. Ты была великолепна! Я все еще под впечатлением от этой ночи. И с горячим нетерпением жду следующей. "С горячим" - это слабо сказано, у меня нет слов, чтобы передать, как я к тебе стремлюсь! Твоя нежная кожа так и стоит перед моими глазами. Я все время губами ощущаю ее вкус. Целую тебя миллион раз и осыпаю орхидеями! Миллионом орхидей! С добрым утром, моя Снежная Орхидея"!
Затем следовало несколько картинок орхидей с латинскими подписями, явно скачанных из какого-нибудь ботанического атласа. Но сейчас некогда было ими любоваться. Я опять покосилась на второй этаж, открыла файл с отредактированными Мартой заготовками бреда влюбленной Вивьен, скопировала первую и вставила в поле ее послания Страннику.
"Милый! Спасибо! Спасибо! Спасибо! За эту ночь! За твою нежность и силу! За твои чуткие губы! За ласку твоих рук! За мощь твоего мужского организма! Эта ночь навсегда останется в моей жизни! Не исчезай! Будь со мной, мой единственный! Целую… Целую… Целую… Я вдыхаю жар твоего дыхания, твой язык скользит внутрь моего рта, ласкает изнутри мои зубы, мой язык, мое нёбо… О!.. Я задыхаюсь!.. Я горю!.."
Внизу я добавила несколько припасенных заранее сердечек и нажала "отправить". Свернула страничку, чтобы не уходить с сайта, открыла "Юную герцогиню", перемотала к тому месту, где сегодня остановилась с редактированием, и перевела дух.
Прислушалась. Встала, подошла к лестнице на второй этаж. Посмотрела на дверь нашей спальни. Опять напрягла слух. Вернулась к компьютеру и открыла заготовку письма Русалке.
"Дорогая Русалка! Как дела? А у меня проблема: у моего мужа скоро день рождения. Я голову сломала - что ему подарить? Что бы ты посоветовала? Что ты обычно даришь своему"?
Я скопировала текст и уже собралась развернуть страничку сайта, чтобы отправить Русалке сообщение, как на втором этаже определенно скрипнула дверь. Прежде чем обернуться, я суетливо защелкала по ярлыку сайта, чтобы его закрыть, но промахнулась и страничка Трент моментально выросла во весь экран!
- Трудишься? - спросил Даниель, и я услышала, как он начал спускаться.
- Конечно, - не поворачивая головы, сказала я и, наконец-то метко щелкнув мышкой, закрыла сайт. На экране появилась заготовка письма Русалке. - А что мне делать? - по-прежнему сидя спиной к Даниелю, продолжала я, одновременно закрывая этот файл. - С твоими зубами выпадает по полдня. - Наконец-то передо мной возник текст "Юной герцогини", и я обернулась к мужу, который был уже в полуметре от меня. - Вчера вечером протусовалась с твоей мамой, позавчера ты сам отнял у меня компьютер.
Он подмигнул, повел бровями и обнял меня сзади.
- И сегодня отниму. - И поцеловал в волосы.
Я дернулась.
- Даже не думай! У меня сроки! Я не имею права подводить издательство! Это моя работа! Я ею дорожу!
- "Она смотрела в его глаза, - начал читать с экрана Даниель. - Они были большие и синие, с густыми темными ресницами. Они светились страстью. Его губы были совсем близко от ее губ. Ей так нравились чуть изогнутые уголки его рта, как же давно она мечтала их коснуться! Она чувствовала его горячее дыхание и понимала, что еще мгновение, и она узнает вкус его губ"… И это ты называешь работой?
- Послушай, это нормальный любовный роман, и совсем неплохого автора. Не мешай, пожалуйста.
- Но это же кретинская чушь! Ах-ах, вкус его губ!
- А тебе что надо? Она облизала губы, пошире разинула рот и втянула внутрь его член?
- Черт побери, Жюстин! Что ты несешь?! Как ты вообще можешь говорить такое?!
- Ага, говорить нельзя, а делать желательно почаще.
Он вздохнул, шагнул в сторону.
- Ладно, работай. Придется спускаться за буком в гараж. Из-за твоих тюльпанов я его в машине оставил… Ты пока сделай мне что-нибудь поесть.
- А для чего тебе нужен компьютер? - Я поднялась и пошла на кухню, Даниель поплелся за мной.
- Почту проверить. Бразильские партнеры должны были выслать проект договора к концу рабочего дня. Надо его еще погонять туда-сюда. Совместная рекламная кампания. Разница большая в часовых поясах. Очень неудобно общаться.
- Но какое ты имеешь отношение к рекламе?
Тем временем я вытащила из холодильника сыр, буженину, салат, огурцы, кастрюлю с жарким и стала из нее откладывать в миску, чтобы разогреть.
- На нашей фирме, - ответил Даниель, с интересом наблюдая за моими действиями, - как выяснилось, один я хоть как-то владею испанским. Помнишь, мы вместе ходили на курсы? Ты бросила, а я все-таки закончил. Вот, пригодилось.
- А по-английски с ними общаться нельзя? - Я не стала говорить ему, что в Бразилии португальский язык. Сунула миску в микроволновку и открыла полку, чтобы взять хлеб.
- Можно. Только мало толку. Фантастически бестолковые! - Он быстрее меня схватил багет и стал откусывать прямо от него.
- А переводчика тоже нельзя было нанять?
- Ха! Где ж ты найдешь такого, чтобы и в рекламе разбирался, и в фармацевтике, и в рынке? Чтобы еще и ночами согласился работать? А у меня, на всякий случай, образование - маркетинг и реклама.
- А в каком городе эти бразильские партнеры? В Рио-де-Жанейро?
- Нет. На самом западе. На побережье Тихого океана.
- Но Бразилия не выходит к Тихому океану. Перу выходит, Чили, Колумбия.
- В Перу у нас тоже партнерская фирма. Они все вместе сотрудничают. Рекламная кампания будет совместная. На побережье. Это я имел в виду.
- Но город-то в Бразилии, с которым ты по-испански общаешься, как называется?
- Ой, черт… - Он сморщился и защелкал пальцами. - Ну как же? Прямо на границе с Перу… Какое-то индейское название вроде как ваша Шал… Шел… Шелквакана.
- Шелгваукана.
- Вот-вот. Что-то в таком духе. Не выговоришь! - Он улыбнулся, еще раз откусил от багета, положил его на стол, вздохнул и сказал: - Ладно, пойду за буком в гараж спущусь, пока жаркое разогревается.
- Не ходи ты никуда, попроси у Тьерри. - Я резала овощи.
- Он небось опять скажет, что срочная курсовая.
- Не скажет. Он телевизор смотрит. И спроси, может, он тоже проголодался?
- А что спрашивать, он вечно голодный, - хмыкнул Даниель и направился к лестнице.
- Ой, а я нажала "сохранить" или нет? - озабоченно произнесла я, бросила нож и заспешила к компьютеру.
Глава 15, в которой я вышла на свою страничку
Вызвала профиль пользователя Русалка. Щелкнула по "написать пользователю сообщение". В открывшееся окошко вставила текст заготовки, который скопировала еще в прошлый раз. Кликнула "отправить" и, понимая, что здорово рискую, все-таки не ушла из Сети, а свернула страничку сайта Марты. Его ярлычок коварно застыл в самом низу. Задумавшись на секунду, я открыла подряд несколько каких-то своих старых файлов. Теперь ярлычки уже не помещались все в нижней строчке и дружно спрятались за одним общим, извещавшим об их общем количестве. Я стала сворачивать открытые файлы, чтобы оставить на экране текст "Юной герцогини", но Даниель вдруг спросил за моей спиной:
- Потеряла? Забыла сохранить?
Я вздрогнула и поднялась из-за стола.
- Как ты меня напугал! Так тихо подкрался.
Даниель держал в руках ноутбук.
- Я не крался. - Вид был растерянный, и я чувствовала, что он опять врет. - Просто ты была очень увлечена. Перебирала файлы. Ну, нашла?
- Нашла-нашла, пойдем. - Я устремилась к кухне, лишь бы поскорее увести Даниеля от своего компьютера. - А Тьерри? Не хочет перекусить?
- Не хочет. Ничего он не хочет. - Даниель обвел глазами кухонную столешницу, положил ноутбук подальше от раковины и уселся за обеденный стол. - Телевизор работает сам по себе, а он в наушниках слушает музыку и читает… - Даниель встретился со мной взглядом, в его глазах была растерянность. - Ты не поверишь! Читает Бодлера!
Даниель произнес это так, что я чуть не выронила стеклянную миску, доставая ее из микроволновки.
- Что же, может быть, он его сейчас изучает, готовится к какому-нибудь семинару.
- К семинару? Под музыку из "Крестного отца"?.. Я в школе-то Бодлера не читал… Что с ним вообще происходит? - Даниель развел руками. - Устроил на террасе райские кущи. Дома торчит…
- Где же ему еще быть? Ты ведь отобрал у него ключи от квартиры.
- Давно надо было! Заниматься стал. Не огрызается.
- Кажется, девушка его бросила. А ему такое в диковинку.
- Девушка? Он сам тебе сказал?
Я выложила жаркое на тарелку и поставила ее перед Даниелем.
- Нет. Я так думаю. Говорю же, кажется.
- Если кажется, могла бы спросить. - Даниель отломил кусок багета, взял вилку и стал есть.
- Мне он не говорит. Я ведь тоже женщина. Ты бы с ним поговорил как мужчина с мужчиной.
- Делать мне больше нечего, девок с ним его обсуждать? Я вообще не понимаю, как это - бросила?
- Ну не хочет с ним встречаться, другого, скажем, завела.
- А он другую завести не может? Девок мало, что ли?
- Но ведь ты же не стал другую заводить. А у нас тоже был период…
- Ха! Период! - перебил он. - Ты беременная была, вот и блажила!
- Я не блажила. Ты не хотел на мне жениться.
- Но ведь все-таки женился? Иди сюда. - Он потянулся ко мне и, обнимая одной рукой за бедра, игриво посмотрел в лицо снизу вверх. - Женился все-таки?
- Женился. Потому что вмешались наши родители.
- Ой, ну при чем здесь родители? - Он убрал руку и занялся едой.
- Ладно. Мне сейчас некогда с тобой спорить. Я пойду, постараюсь еще хоть немного поработать. Чайник вскипел. Или возьми в холодильнике сок, молоко. Уберешь за собой?
- Уберу. Я бы вина выпил!
- Но врач же сказал, что нельзя алкоголь и сильно горячее. Может открыться кровотечение.
- Не откроется! Я не буду пить горячее вино.
Я достала из холодильника начатую бутылку.
- Пей, если хочешь.
- А ты?
- Я уже выпила с Тьерри. Я усну, если выпью. И так глаза слипаются, а мне надо сегодня закончить хотя бы одну главу.
Он потянулся ко мне, взял за руку и заглянул в лицо.
- Не мучила бы ты себя. Ложись спать. Поспишь пару часиков, а потом я приду. А? - И подмигнул, сжимая мои пальцы. - Как вчера? Хорошо ведь получилось?
Я кивнула с многозначительной улыбкой.
- Неплохо. Но нам обоим нужно поработать. А потом мы могли бы вместе принять душ. - Большим пальцем я пощекотала его ладонь. - Не слишком горячий…
Глава 16, в которой я работаю
"Она ощутила нежное прикосновение его шелковистых усов к своей коже, и сразу же - его губы на своих губах. Горячие, пахнущие мятой. Она жадно ответила на его поцелуй, с наслаждением чувствуя, как его руки обняли и все сильнее сжимают ее".
Я перечитала еще раз. "Нежное прикосновение" исправила на "шелковистое", убрав это слово перед усами. "Пахнущие мятой" переделала на "с духом мяты". "Все сильнее сжимают ее" мне совсем не понравилось, и я решила, что юной герцогине будет вполне уместно тоже его обнять. Или нет, Надин Мориньяк права, пока рано! Но "все сильнее сжимают ее" совсем не годится! Просто "обняли ее" и многоточие.
Итак: "Она ощутила шелковистое прикосновение его усов к своему лицу, и сразу же - его губы. Горячие, с духом мяты. Она радостно ответила на его поцелуй, с наслаждением чувствуя, как его руки обняли ее"…
Ладно, сойдет, поехали дальше.
"Сквозь тонкую ткань сорочки жар его рук потек по ее спине, а его дыхание, ворвавшееся в ее рот, когда его язык чуть раздвинул ее губы, жаркой волной потекло внутрь, стремительно рассыпаясь огненными капельками по всему ее жадному телу".
Черт возьми, Надин, подумала я. Какое еще жадное тело может быть у девственницы? И вообще, что это такое: жар потек, дыхание потекло? И откуда вдруг взялась сорочка? На героине ведь давно ничего нет, кроме фамильных украшений. Или сорочка на нем? Ну конечно, он же пока окончательно не раздевался. Но почему сорочка, а не рубашка? Все-таки восемнадцатый век, а мужская сорочка ассоциируется с современными мужскими рубашками на пуговицах, с жестким воротничком и манжетами. А в восемнадцатом веке ничего подобного не было. Ох, Надин, Надин… Шелковая была у него рубаха, герцог все-таки. Нет, эпитет "шелковый" уже был. Пусть будет из батиста.
"Сквозь тонкий батист рубашки жар его рук потек по ее спине, а его дыхание"… Стоп! Если он в рубашке с длинными рукавами, то у него закрыты тканью не все руки, а только плечи и предплечья. Кисти-то рук голые…
Что ж делать? Не напишешь же: сквозь тонкий батист рукавов его рубашки жар его рук потек куда-то там… Полная глупость: выходит, от плеч и предплечий идет жар, а от кистей рук - нет. Ох, Надин, не раздевала бы ты ее, тогда все получилось бы логично - сквозь тонкую ткань сорочки, которая на ней. Извини, Надин, придется твою тонкую ткань просто выкинуть. Итак:
"Жар его рук потек по ее спине, а его дыхание, ворвавшееся в ее рот, когда его язык чуть раздвинул ее губы, жаркой волной потекло внутрь, стремительно рассыпаясь огненными капельками по всему ее жадному телу".
Никакому не жадному, а трепетному! Ладно, это ясно, сейчас заменим. Но что же делать с этими "потек" и "потекло"? И потом, Надин, почему бы тебе не писать от первого лица? Это же ужас: его, ее, его, ее, его, ее, е, е, е… А так было бы "мое" и "его", и вообще, у людей есть имена. Но еще ужаснее здесь - когда. Когда - это когда было когда-то, а тут все происходит сейчас! Значит, надо по порядку: сначала язык раздвинул, потом дыхание потекло.
В общем так, Надин, даже голову не буду ломать. Выделю, и сама думай, ты - автор, не я.
Я выделила цветом всю фразу прямо от "сквозь тонкую ткань". Нажала на "сохранить". Откинулась на стуле, потянулась, подняв руки над головой. С моего места до кухонной территории было достаточно далеко - вся гостиная. Но, если чуть-чуть повернуть голову, прекрасно видно Даниеля за обеденным столом. Он сидел лицом ко мне, условно загородившись компьютером, и явно был настолько увлечен общением с бразильцами, что даже не отреагировал на мою разминку. Может быть потому, что над кухней горела люстра, а в гостиной светила лишь настольная лампа у моего компьютера.