-Я подумал, может, появилась какая девушка, - высказал он свое предположение. - У тебя же в них недостатка не было... до последнего времени.
- Нет, - ответил я, и впервые с того момента, как он вошел, я почувствовал, что с меня слетает маска небрежности. - Никого не появилось, - сказал я с нарочитым спокойствием. - У меня сейчас слишком много дел.
- А... - Отец, казалось, был разочарован. - Я уж подумал, что ты заинтересовался юной Джекел, ты же так настаивал на том, чтобы я помог ее матери.
Во рту у меня появился странный металлический привкус.
- Джилл? Нет. Мы с ней просто друзья.
Отец нахмурился:
- Жаль. Миссис Джекел бывает мила и очаровательна, хотя она сейчас крайне уязвима. - Он взялся за дверную ручку, и на лице снова мелькнула та же самая подозрительная улыбка. - Ты же знаешь поговорку: какова мать - такова и дочь. - Он посмеялся, - И разумеется, каков отец - таков и сын.
На этом отец ушел - закрыл дверь, даже спокойной ночи не пожелав.
Руки у меня тряслись почти так же сильно, как и у Джилл тогда, когда она вручила мне этот список. Я сложил его и спрятал между страницами романа Хемингуэя, которого нам задавали читать в прошлом году. Потом я снял джинсы, выключил свет и лег в постель.
Но мне не спалось.
Какова мать - такова и дочь. Каков отец - таков и сын.
Когда мы были там, в гараже, заподозрила ли Джилл то же самое, о чем с уверенностью подумал я, как только увидел этот последний окровавленный список "измененных солей"? Что, возможно, это мой отец убил ее папу - или, в крайнем случае, был как-то причастен к этому? И что, возможно, эта встреча Джекелов и Хайдов не случайна?
Я уверен, что отец приехал сюда не только преподавать, но и чтобы пообщаться с доктором Джекелом. Уж не знаю, зачем или как они встретились, но совпадение получилось слишком серьезное, чтобы его игнорировать. Наверняка они как-то сотрудничали. Но в какой-то момент все пошло наперекосяк…
Мой отец - кто он теперь? С кем - или с чем - я живу под одной крышей?
Я закрыл глаза, надеясь заснуть, мне очень хотелось убежать ото всех этих мыслей, но они, ясное дело, не отстали от меня даже во сне, и не прошло и двух часов, как я проснулся от мучительного кошмара.
Она почти повернулась ко мне, я был так близок к тому, чтобы увидеть ее лицо, хотя я уже угадал, кого именно вижу в этих страшных снах.
Бекку Райт. Но почему же мне хотелось убить ее?
Тот вечер у реки для меня ничего не значил - для нее тоже. Бекка была безликой не только во сне. Я видел ее чуть ли не каждый день. Но как-то не воспринимал. Ее образ у меня в голове был расплывчат: продуманная стильная прическа, наряд по последнему писку моды, блестящие глаза. Почему живущее во мне чудовище так страстно хотело зарезать столь невинную девушку?
- Боже мой, - простонал я вслух.
Я был так близок к решению. Я чувствовал это. Но я был близок и к гибели.
Очередная стычка с Тоддом Фликом, которая произошла около школы. Я опять частично ее забыл, воспоминания начинаются только с того, как я держу Джилл за руку.
Я сел на кровати, потер глаза руками. Меня подташнивало, я был разбит и растерян. Но среди всех волнений этой ночи больше всего меня беспокоила моя собственная ложь насчет того, что девушки у меня не появилос.
Ах, Джилл...
Уже дважды я оказывался рядом, когда в воздухе витал призрак ее убитого отца, и когда это случилось во второй раз, мне страшно хотелось ее поцеловать. Возможно, это я терял человеческий облик, но в последние недели невинность этой девушки, которая сперва забавляла меня, стала казаться мне трогательной, начала привлекать меня, и я увидел в ней силу, которой мне самому недоставало. Были в ней какое-то очарование и нравственный стержень, в котором я так нуждался.
Говорят, противоположности притягиваются, и мы с Джилл Джекел являлись превосходной иллюстрацией к этому. Красавица и чудовище в буквальном смысле этого слова. Инь и ян. Чистый свет и кромешная тьма.
Не повезет Джилл, если у нее появится такая же мощная и настоятельная потребность во мне, которую начал испытывать в ней я.
Это будет просто трагедией. Хотя на книжной полке и прятался ключ к моему спасению, но часики-то тикали. И даже если мне все же суждено будет остаться в живых, это не искупит моих грехов. Нет, мозаика моей жизни потихоньку складывалась, и я обретал все большую уверенность в том, что в Лондоне я действительно совершил нечто ужасное, такое, чего Джилл Джекел никогда не простит.
Черт, да я и сам себя простить не смогу.
Глава 33
Джилл
- Джилл?
Я оторвалась от учебника по социологии, который читала в столовой, и увидела Дарси Грей - она стояла передо мной, упершись руками о столик.
Я проглотила откушенный кусок бутерброда с арахисовым маслом и сделала попытку поприветствовать одноклассницу. Но поскольку я слишком нервничала, вышло больше похоже на вопрос:
- Привет?
Раньше Дарси меня никогда не разыскивала. Она наверняка собирается нажаловаться на меня за то, что мы с Тристеном проникли в школу...
- Я тут подумала о вчерашнем, - сказала она, сощурившись, - мои самые страшные опасения подтверждались. Дарси, со строгой стрижкой и в одежде, сшитой на заказ у какого-то модельера, была похожа на начальницу, которая собиралась меня отчитать. - О том, что мы видели.
Арахисовое масло залепило мне горло.
- Да?
Дарси огляделась, чтобы увериться, что рядом никого нет. Мы действительно были одни. Я почти всегда ела в одиночестве в самом дальнем углу столовой, параллельно читая какой-нибудь учебник. Так что, убедившись в этом, Дарси наклонилась ко мне.
- Слушай, Джилл, - сказала она тихо, но в ее голосе прозвучала угроза, - я видела, как вы вдвоем выходили из школы, но я, в отличие от Тодда, не думаю, что вы там кувыркались на матах.
Я перепуганно уставилась на Дарси, но в то же время мне стало любопытно насчет матов - они уже второй раз упоминались. Неужели кто-то вправду этим занимался? Может, ребята действительно пробирались в спортзал, и это был местный брачный ритуал, о котором я не знала?
- Дарси, мы не...
Я даже не знала, что собиралась сказать. Да и одноклассница все равно не хотела слушать моих оправданий.
- Я подозреваю, что вы тайно готовитесь к конкурсу по химии на пару.
Я даже подавилась арахисовый маслом, которое все еще не могла проглотить.
- Что?
Дарси еще сильнее прижалась к столу, словно готовящийся к атаке волк, ее голубые глаза были холодны, как никогда.
- Каким же надо быть ничтожеством, чтобы бояться открытой конкуренции, - прорычала она. - Вы же коварно объединились у меня за спиной. Вы что, опасаетесь, будто я идеи у вас украду? Или вы думаете, что а не смогу сделать все от меня зависящее, если гениальная Джилл Джекел с Тристеном Хайдом организуют мозговой трест? Если ты не помнишь, я с самого начала сказала, что не хочу сотрудничать ни с тобой, ни с твоим необузданный нелюдимым дружком.
- Нет, все не так... - Мы против нее ничего не затевали. Ничего дурного. А Тристен мне не дружок - Мы... Мы... - А что я ей скажу?
- Ты такая же преступница, как и твой отец, - брызжа слюной, продолжала Дарси. Она встала и скрестила на груди руки. - Пробираешься в школу ночью, работаешь втайне. Кошмар! Невероятно просто! Уж, казалось бы, ты должна была бы извлечь какой-то урок из того, что с ним произошло!
Я сидела просто ошарашенная и молчала, а в ушах звенели слова одноклассницы.
- Тристен Хайд склонен к насилию, - добавила она, - так что ты вполне можешь кончить так же, как и твой отец.
Сказав это, Дарси повернулась на каблуках и гордо удалилась. А я осталась наедине с недоеденным бутербродом и учебником, не особо зная, что делать. Убежать куда-нибудь и разреветься? Или делать вид, будто ничего особенного не случилось?
Как Дарси могла сказать такое? Бросить мне в лицо про убийство отца?
Я набралась смелости и осмотрела полную ребят столовую. Я была уверена, что ее слышала вся школа. Что громкоговоритель разнес слова Дарси по всему зданию. Но все просто обедали и радовались своей благополучной жизни.
То есть все, кроме Тристена, которого я заметила в противоположном углу столовой. Он тоже ел один, но его одиночество, похоже, как обычно, не смущало. Он откинулся на спинку стула и балансировал на двух ножках, положив свои длинные ноги на скамейку напротив. Он, казалось, был увлечен книгой и то и дело протягивал руку за стаканчиком кофе с логотипом расположенной неподалеку заправки.
Дарси назвала его моим дружком. Но она ошибалась. В этом смысле я его точно не интересовала.
Я увидела, как Тристен зевнул и потянулся, отчего он показался еще выше, еще внушительнее.
Необузданный нелюдим. Дарси его и так тоже назвала.
Хотя мне быта знакома другая, положительная сторона Тристена, от нападок одноклассницы я его защитить не могла. А что касается предсказания насчет того, что я кончу так же, как и отец...
Тристен бросил стаканчик в стоящую неподалеку мусорную корзину, и я вспомнила жар его руки в ту ночь, когда он угрожал оторвать голову Тодду Флику. В школе, когда мы по вечерам делали свои опыты, я чувствовала себя с ним в безопасности. Но, встретив Дарси и ее дружка, он как с цепи сорвался...
Тристен встал, сунул книгу в сумку, которая казалась вообще бездонной - он запихивал в нее многочисленные вещи с таким же пренебрежением, какое он демонстрировал и мистеру Мессершмид-ту, и другим взрослым.
Мы с Тристеном были так далеки друг от друга... но каким-то странным образом мы становились ближе. Он меня не вожделел, но между нами появилась некая связь. Связь, основанная на кровопролитии и бедах.
В голове снова пронеслись слова Дарси. Тристен Хайд склонен к насилию, так что ты вполне можешь кончить так же, как и твой отец.
Меня вдруг бросило в жар, затошнило, я отвернулась от Тристена и положила бутерброд в салфетку - доедать мне его расхотелось. За все эти годы борьбы за первенство я очень хорошо знала, что Дарси Грей крайне редко ошибается дважды в день. Она была неправа насчет того, что между мной и Тристеном что-то есть, - значит ли это, что она наверняка знает, как я "кончу"?
Хоть я и знала, что Тристен ко мне ничего не чувствует, и боялась, что в нем и вправду может таиться чудовище, я все же повернулась, чтобы снова посмотреть на него. Я не могла не думать о том, как мне хотелось бы, чтобы такой талантливый парень - и в то же время потенциальный убийца, - шедший по столовой с таким видом, будто вся школа принадлежит ему, на самом деле был мой.
Глава 34
Джилл
- Тристен, что ты тут делаешь? - спросила я, запахивая халат, чтобы скрыть уродливую пижаму. - Уже почти полночь!
- Знаю. - Тристен протиснулся мимо меня в прихожую. - Хочу показать тебе, что я обнаружил.
- А что, до утра это подождать не могло?
- Нет. - Он вошел в гостиную и включил лампу. При свете я заметила, как блестят его глаза. А еще я увидела, что он держит в руке.
Список. Которого я сама не видела с того самого вечера, когда мы ходили в гараж.
- Мама... - начала я, пристально глядя на листок. - Зачем ты сюда пришел? Если она это увидит... Я тебе говорила, она даже не упоминала его с той ночи, когда у нее случился срыв. Не знаю, что с ней может случиться, попадись он ей на глаза.
- Она же приняла снотворное, так? - предположил Тристен. Он сел на диван и положил листок на кофейный столик, разгладив его. - Мы шуметь не будем.
Он был прав: мама крепко спала. Но вес же…
- Иди садись. - Он похлопал рукой по дивану рядом с собой.
При свете единственной лампочки я еле могла разобрать, что там написано, но темные кровавые пятна были похожи на отпечатки пальцев. Я отвернулась.
- Смотри, Джилл, - велел Тристен, сунув список мне прямо в лицо, и тут же поток воспоминаний и реальности пролился на меня. Дышать стало трудно. Папа... Тристен... Они оба стишком много значили для меня…
Он сам, похоже, был настолько взволнован, что не замечал моей неловкости.
- Сначала мне показалось, что в записях твоего отца нет никакой логики, - объявил он, - то есть я понял, что в его работе с солями есть какая-то система, но ничего не понимал. - Он ткнул пальнем в одну из папиных формул. Знакомый почерк, а рядом кровавые пятна... - Но общий алгоритм очевиден. Когда я начал размышлять об этом, мне в голову пришла мысль и о шифрах.
Я старалась не думать о крови, а просто следить за пальцем Тристена, указывающим на формулы из списка, "СаСl2 плюс R"... Хлорид кальция плюс... что? Да, очевидно, что отец зашифровал формулы, отчего его и без того засекреченная жизнь стала казаться еще более таинственной.
- Как ты думаешь, удастся расшифровать? - спросила я, даже не понимая, на положительный или отрицательный ответ я надеюсь.
Хотела ли я знать правду об отце, когда немногие известные факты уже складывались в такую ужасающую картинку? А что, если в этих записях зашифрована какая-то новая страшная правда?
- Я уже расшифровал, - сообщил Тристен, положив конец моему внутреннему диалогу. - Не хочу обидеть твоего отца, но код оказался незамысловатым. - Мы снова посмотрели на список, Тристен придвинулся еще ближе, так что на продавленных диванных подушках мы сидели буквально бок о бок. - Видишь? - сказал он, показывая пальцем. - Он просто поделил алфавит на две части и заменил "А" на "М" и наоборот. Очень просто. Вялая попытка ввести соперника в заблуждение.
- Но зачем ему вообще понадобилось это делать?
Тристен был слишком занят собственными вопросами, чтобы обращать внимание на то, что интересует меня.
- Кто знает? - ответил он. - Суть в том, что если сопоставить этот список с записями доктора Джекила, становится очевидно, что твой отец целенаправленно добавлял в соли примеси по базовым формулам, и, похоже, он использовал вещества, которые были доступны в аптеках или лабораториях в девятнадцатом веке.
- Ты, похоже, все продумал, - сказала я, отталкивая его руку. Этот листок… кровь была прямо у меня перед глазами. - Но ты уверен, что нигде не ошибся? Про девятнадцатый век ты откуда знаешь?
- Из Интернета, - ответил Тристен. - Мы хоть и живем в глуши, но доступ в киберпростран-ство имеется.
- Но…
- Джилл, я не ошибся, - твердо сказал он. - Это вопрос моей жизни... и смерти. Я уверен, что все правильно.
Я посмотрела на "окровавленный список".
- Это касается и моего отца, - буркнула я скорее самой себе, чем Тристену. - И меня.
Тристен притих, потом он положил листок на столик и повернулся ко мне.
- Джилл, - мягко сказал он, - я не забыл о том, что этот список поднимает много новых вопросов о твоем отце. - С болью в голосе он продолжил: - Поверь мне, я много думал о том, какую роль этот листок мог сыграть в последние моменты его жизни. Но ты должна простить и мою воодушевленность. Клянусь, если я спасусь, то я посвящу все силы победе на конкурсе. И я помогу тебе разрешить все связанные с отцом загадки - если ты этого хочешь. Но позволь мне для начала позаботиться о себе.
Я пристально смотрела ему в глаза, его лицо было всего лишь в нескольких сантиметрах от моего. Никакой необузданности в нем не было. В тот момент я не могла поверить в ее существование. Он казался теплым. Добрыми Нежным. Он готов был мне помочь. Если бы только у него были ко мне какие-то чувства… такие же, какие в тот момент испытывала я сама...
И вдруг, когда мы смотрели друг другу в глаза, мое желание чуть не сбылось - я увидела какую-то перемену во взгляде Тристена. Не ту, которая могла меня напугать, как, например, случилось в тот вечер, когда он пригрозил Тодду. А ту, которую я в тот же вечер заметила в лаборатории.
Тогда в школе мне показалось, что я заметила в его взгляде незнакомую до этого теплоту, и, может быть, ее же я видела и в гараже, хотя тогда я не была уверена. Почти...
Мы внимательно рассматривали друг друга, и казалось, что Тристен тоже пытается понять, чувствую ли я что-либо к нему, хотя я-то была уверена, что мои эмоции очевидны, что все написано у меня на лбу крупными буквами помимо моей воли.
- Джилл, - наконец пробормотал он, поднял руку и дотронулся до своенравного локона, который я вечно убирала за ухо.
Я сидела, напряженно выпрямив спину, хотя внутри все затрепетало. Я боялась пошевелиться, потому что он тогда мог убрать свою руку, которая застыла у меня за ухом, - и конец всем моим приятным ощущениям.
Тристен все рассматривал меня, мои щеки, нос, шею и даже мою ужасную пижаму, а когда он снова посмотрел мне в глаза, мне показалось, что он смущен. Но я все же уверена, совершенно уверена, что, когда он прошептал: "Джилл, ты такая хорошая", в его голосе слышалось желание.
Чаще мне это говорили с издевкой. Джилл Джекел такая добродетельная, она такая хорошая. Но когда то же самое сказал Тристен... это показалось мне самым прекрасным на свете комплиментом.
Но я едва это осознала. Я вся была в ощущениях: его рука касалась моего уха, а когда он провел тыльной стороной указательного пальца по моей щеке, опускаясь вниз медленно, но с той самой непоколебимой уверенностью, с которой он мог подчинить себе химические элементы и расстроенное пианино, по моему телу разлилась теплота.
Сердце колотилось от предвкушения... и страха.
Мне этого хотелось. Действительно хотелось. Я хотела его. В глубине души я хотела этого с того самого дня, как мы встретились на кладбище...
Но меня до этого ни разу не целовали. Тристен догадается? Что у него был опыт, я знала.
К тому же он признался, что он опасен. И Дарси то же самое говорила. Она меня предупреждала... Ты кончишь, как отец...
Кровь с папиного списка стала ближе...
Я чуть отстранилась.
- Джилл, - повторил Тристен более хриплым голосом и уже увереннее провел рукой по моей шее сзади, притягивая меня к себе. - Ты такая милая.
- Тристен… - Я понимала, что его надо остановить, обязательно... Но я позволила ему приблизиться, мне нравилось это искушение. - Тристен...
Он мне не ответил, продолжая ласкать мою шею, и мы осторожно, но уверенно сближались. Я вдыхала знакомый аромат его кожи, слушала его нежный голос...
Всего один поцелуй. А потом я его оттолкну...
Я закрыла глаза, и в этот же миг теплые губы Тристена легонько коснулись моих, это прикосновение было едва заметно, и в то же время шквал эмоций обрушился на меня, жар и холод одновременно, тут я почувствовала страх и уперлась ладонями в его грудь.
Нет, это все неправильно... Время неподходящее... Он неправильно поступает...
А колебалась ли Бекка? Бекка, которую он видел в своих снах?
- Прекрати сейчас же!
Мне показалось, что это я выкрикнула.
Но когда мы с Тристеном резко дернулись в разные стороны и я открыла глаза, то увидела, что с другой стороны дивана стоит моя мама, скрестив руки на груди. В глазах ее явно читались ужас и возмущение... к тому же я заметила, что она была на удивление бодра.