Торжественный прием по случаю отплытия решено было проводить на борту лайнера. Мама добилась от отца, чтобы на карибский маршрут он выделил новое, самое шикарное судно. Отец долго сопротивлялся, потому что это сказалось бы на ожидаемой прибыли. Корабль был слишком велик для круиза, требовал многочисленной команды, средств на содержание и так далее. Но мама настояла на своем.
- Учись вести дела широко, Клив, - назидательно говорила она. - В наше время важно произвести впечатление, ошарашить публику, а не трястись над каждой монетой. На приеме будет пресса, приглашены такие гости… Ты же показывал мне список. Твои траты восполнятся сторицей.
Папа сдался. Судно "Джиллиан" получило ход. Мама ежедневно отправлялась проведать "тезку": она следила за подготовкой приемного зала, отрабатывала развлекательную программу, меню, проверяла все до мелочей. Список гостей впечатлял: приглашены были лучшие люди, в том числе те, кто не собирался ехать в круиз.
Чуть ли не в последний день маме пришла в голову потрясающая идея - пригласить на борт популярный эстрадный оркестр, который собирался на первые гастроли в Нью-Йорк и уже имел успех у критики и публики. Наша "Джиллиан" доставит музыкантов в Нью-Йорк, а они будут играть на приеме свои хиты!
Эта новость сразу попала на страницы газет и журналов. Пресса устроила нам блестящую рекламу.
Мы с мамой ходили в типографию, где печатались наши буклеты и приглашения, дизайн которых мама разработала сама. На обложке была изображена элегантная пара, стоящая на палубе и смотрящая в бархатную даль ночного океана. От этой картины веяло тропическим теплом и романтическим духом. Открыв первую страницу, клиент видел фрагмент рекламной публикации:
"ЗАВТРА… 1500 МИЛЬ ПО МОРЮ…
Каждый день круиза принесет вам новые открытия… Роскошь и комфорт обеспечивает ван Ворин… Завтрак в постели… прогулки, игры на палубах… танцы… развлечения… Время для настоящего отдыха… Время для размышлений… Наберитесь сил - и ваш бизнес расцветет.
Медовый месяц или десятилетие свадьбы проводите вы на борту, но вы получите прекрасный импульс на будущее: безмятежное море, синее небо - и наша "Джиллиан"!
СЧАСТЛИВОГО ПЛАВАНИЯ!"
На небольшой пригласительной карточке значилось:
Имеем честь пригласить Вас
на торжественный прием по случаю
открытия нового маршрута
Компания "Ван Ворин"
"Джиллиан"
20.00
Черный галстук
Нас ожидало нечто потрясающее. Мама приобрела у Диора открытое черное платье, лиф которого украшала полоса угольно-черного бархата, а пышные юбки разлетались веером. Из украшений она выбрала бриллиантовый гарнитур от Тиффани: ожерелье, серьги, браслет. В день приема несколько часов провела перед зеркалом, дважды меняла прическу, которую старательно конструировал ее личный парикмахер. Наконец, в одном из журналов нашла подходящую модель - одну из дам британской королевской семьи. В окончательном варианте мамины волосы были зачесаны назад и уложены в высокую башню, а вдоль щек спускались локоны, изящно подчеркивая линию шеи и красоту дорогих серег.
Когда мама наконец вышла в зал, я остолбенела. Она была сногсшибательна. Настоящая королева красоты! А мне надлежало быть ее придворной дамой.
Я же не могла справиться со смущением из-за своего нового платья. Его выбирала для меня мама - тоже открытое, с такими же юбками и узким лифом, только глубокого синего цвета. У платья не было бретелек, зато оно откровенно обтягивало грудь. Мне пришлось надеть бюстгальтер с пышными чашечками, и от этого я еще больше стеснялась себя. Казалось, что шея у меня слишком тонкая, плечи слишком костлявые, бюст слишком искусственный. Я боялась, что буду выглядеть смешно и глупо. Но мама ничего не стала слушать. Она велела надеть цепочку, которую подарил Тони Таттертон, дала мне золотые серьги-бусинки и золотой тонкий браслет. Волосы я накрутила и уложила волнами.
Ожидая нас, папа, как всегда, шагал взад и вперед по комнате. На лестнице мы с мамой появились почти одновременно. Отец замер и несколько мгновений смотрел на нас с благоговейной улыбкой.
- Великолепно! Просто великолепно! - воскликнул он. - Ты сегодня красива как никогда, Джиллиан. А ты, Ли, похожа на принцессу.
Папа поцеловал меня в щеку и собрался поцеловать маму, но она отстранилась, опасаясь испортить макияж.
- Хорошо-хорошо. Однако мы опаздываем.
Для торжественного выезда был заказан лимузин. Многочисленные мамины чемоданы уже с утра ожидали ее на борту.
Вечер для праздника выдался изумительный. Небо было в россыпях звезд, лишь изредка их ненадолго закрывали облака. Даже ночной бриз был необычно теплым.
Поднявшись на борт, мы заняли места напротив парадного входа в зал, где полагалось приветствовать всех гостей.
"Джиллиан" являлась не только самым большим судном в компании "Ван Ворин", но и самым роскошным. Коридоры были обшиты ценными породами дерева. Поражало разнообразие инкрустированных панно, зеркал в мощных полированных рамах, богатая меблировка холлов, где находились изящные антикварные столики и кресла французской работы. Стоило человеку переступить порог, как он начинал ощущать себя в стенах дворца.
Сам приемный зал представлял собой огромное помещение с высоченными потолками, украшенными лепниной и росписью, с пурпурными бархатными занавесями на окнах. Зал освещало множество люстр с лампочками, стилизованными под свечи. Почти половину всей правой стены занимала стойка, за которой работали несколько барменов в ослепительно белых рубашках и черных "бабочках". В их руках мелькали стаканы и рюмки всех форм и размеров. В баре предлагались напитки исключительно в карибском стиле - ароматные, сладкие, ледяные.
Что касается еды, то она была подана а-ля фуршет: на одном столе сервировали салаты, на другом супы, на третьем дичь, на четвертом рыбу и так далее. Один стол целиком отвели для десерта. Пышными шапками лежало там мороженое, суфле, пирожные, пестрели фруктовые салаты, дразнились румяными боками пирожки.
Официанты в живописных традиционных костюмах разносили на подносах канапе и шампанское.
Кипела жизнь и на эстраде. Оркестр, солистка, танцевальный дуэт начали развлекать публику ровно в восемь вечера, когда стали прибывать первые гости. И скоро вовсю пошло веселье: многие танцевали под зажигательную музыку, отовсюду слышались смех, оживленные разговоры, радостные восклицания.
Я никогда не видела такого скопления нарядных, раскованных людей. Все предыдущие приемы в папиной компании были гораздо скромнее и проще. Но сегодня! Туалеты женщин напоминали парад высокой моды. Каждая постаралась превзойти других изысканностью и оригинальностью наряда. Многие были в настоящих бальных платьях, расшитых золотой нитью, украшенных драгоценными камнями. Но ни одна из дам не казалась мне такой красивой, как мама.
Тони Таттертон прибыл одним из последних. В смокинге он выглядел просто умопомрачительно. Тони стремительно подошел к нам, приветливо, но сдержанно улыбнулся. Только в глазах сверкали хрустальные звездочки.
- Мисс Ли ван Ворин! - произнес он с поклоном и церемонно поцеловал мне руку. Я вспыхнула, повернулась "за поддержкой" к маме… и сжалась. На ее лице уже играло то отрешенно-счастливое выражение, от которого у меня начинало посасывать под ложечкой.
- Клив, позволь представить тебе - Таундсенд Энтони Таттертон, о котором я столько рассказывала тебе.
Отец вгляделся в его лицо, а затем улыбнулся - приветливо и тепло, как улыбался сегодня каждому.
- Рад познакомиться, мистер Таттертон. Благодарю, что предоставили моей супруге возможность заняться любимой работой.
- О нет, сэр, это мне надо благодарить вас, за то, что позволили ей украсить своим талантом стены моего жилища.
Они раскланялись. Рот отца был сжат, глаза прищурены. Я не понимала, то ли он сейчас рассмеется, то ли рассердится. Мама нарушила тягостное молчание, предложив Тони выбрать у стойки освежающие напитки и канапе. Он обернулся на гудящий зал и будто впервые обнаружил, что пришел на торжественный прием.
- Похоже, для светской публики это настоящее событие, - заметил он. - Благодарю, что пригласили меня. Ли, - обратился он ко мне, - не окажешь ли честь потанцевать со мной позже?
Я онемела? Мне? Мне танцевать среди этих бесподобно красивых, изысканных дам? Я не смогу выйти в середину зала и танцевать на глазах у всех. Я так плохо танцую! Да и сама мысль об этом ужасала меня. Тони, вероятно, заметив смятение на моем лице, добродушно улыбнулся, еще раз кивнул маме и папе и направился к стойке бара.
- Итак, - тут же оживился отец, - полагаю, что все гости уже прибыли. Теперь мне надо встретиться с капитаном, чтобы обсудить кое-какие деловые моменты.
- Как, Клив, сейчас?! - с раздражением спросила мама.
- Боюсь, что так. Ты остаешься за хозяйку, Джиллиан. А ты, Ли, может быть, пойдешь со мной? Узнаешь еще кое-что о нашем бизнесе. Когда-нибудь он перейдет в твои руки. Если продержится, - добавил он.
- Только никаких походов в машинное отделение, как это было в прошлый раз, - приказала мама. - Девочке незачем знать, как работают всякие механизмы.
- Как это незачем? Напротив. Пусть разбирается, - возразил папа. - К тому же у нее явная склонность к технике. Инженерный склад ума. Держу пари, она любой двигатель разберет и соберет с одного раза, правда, Ли?
- Достижение, которым вряд ли стоит гордиться юной даме, - поморщилась мама. - Лучше бы ты относился к Ли как к девочке. А то делаешь из нее сорванца какого-то. Честное слово, Клив!
Раздражение в мамином голосе грозило вылиться за рамки приличия, будто она забыла, что находится на официальном мероприятии. Я с ужасом ждала, что сейчас родители начнут горячиться и спорить, и поспешно сказала:
- Мы не будем спускаться в машинное отделение, мама. Я не одета для этого.
- Я рада, что хотя бы ты обладаешь здравым смыслом, чего не скажешь о твоем отце, - стрельнув на него глазами, произнесла мать.
- Ну, пошли. Быстрее начнем, быстрее закончим, - заторопил папа, и мы направились к капитанскому мостику, оставив маму сердиться в одиночестве.
С капитаном "Джиллиан" Томасом Уиллшоу я уже была знакома. Мне очень нравился этот колоритный, добродушный человек, раньше служивший, кстати, в британском флоте. Он всегда был со мною внимателен и вежлив. Более того, когда бы мы с папой ни встречали его, он непременно отвечал на все мои вопросы. Наверное, ему самому это нравилось.
Папа завел с капитаном Уиллшоу серьезный разговор, и я осталась в обществе штурмана, который начал показывать на карте маршрут "Джиллиан".
- Я так рад, что тебя интересует наше дело, - сказал позже отец. - Я не вижу причин, которые могли бы помешать тебе войти в бизнес сразу после школы.
Я радостно закивала, но все же подумала, насколько мои родители не похожи друг на друга, насколько у них разные взгляды, особенно на мое воспитание.
Спускаясь с капитанского мостика, папа помедлил, взял меня за руку и оглядел судно.
- Понимаешь, Ли, человеком в жизни руководит многое, - задумчиво произнес он. - Изобретать, создавать, использовать механизмы, корабли, приборы ради себя смешно. Я, например, делаю это ради тебя. Делаю, может быть, довольно дорогой ценой, потому что морской туристический бизнес нынче далеко не в почете. К большому сожалению. Я знаю, что слишком много работаю и слишком мало времени уделяю тебе, но мы ведь понимаем друг друга, правда, Ли? - продолжал папа, и почему-то лицо у него было напряженным, а голос сдавленным. - Я ни в коем случае не хочу лишать тебя девичьих радостей. Мама считает, будто я стремлюсь превратить тебя из дочери в сына, но она ошибается. Просто хочу, чтобы ты как можно раньше почувствовала себя хозяйкой всего этого. Мне не хотелось бы, чтобы данное богатство оказалось в руках доверенных лиц лишь потому, что я вовремя не подготовил тебя, законную наследницу.
- Папа, я так горжусь, что ты считаешь меня достойной преемницей! Это важнее, чем все наряды и балы в мире!
Он с облегчением улыбнулся.
- Вот и хорошо, - сказал он, дважды крепко поцеловал меня, обнял, и я впервые физически ощутила тепло и надежность родных рук. - Ну, моя маленькая принцесса, пора возвращаться на этот праздник жизни, а то мамочка вздернет меня на рее, - неловко пошутил он.
Веселье на балу било ключом. Гости с упоением танцевали, с аппетитом ели, с наслаждением пили.
Папа вступил в разговор с какими-то солидными господами, а я отправилась на поиски мамы. Но ее нигде не было видно. Не попадался мне и Таттертон, хотя его я тоже высматривала. Неожиданно, оказавшись перед столами с угощением, я вспомнила, что голодна, и с жадностью набросилась на еду. Лишь спустя некоторое время заметила, что в зал входят мама и Тони. Он сразу присоединился к своим знакомым, а мама подошла ко мне.
- Я показывала Тони корабль, - объяснила она с каким-то дурацким смешком. - Ну, слава Богу, сегодня ты не измазалась по уши.
- Папа просто хотел кое-что объяснить мне.
- Лучше заплатить подчиненным и ничего не объяснять. Так и должен поступать настоящий хозяин, - отрезала она, непрерывно следя глазами за Тони. Она откровенно ждала, когда тот обернется в ее сторону. Странно, что сегодня мама не ходит от одного кружка гостей к другому. Обычно, несмотря на жалобы, она радовалась своей роли. Ведь за ней всегда оставалось последнее слово, кого из пассажиров пригласить к "капитанскому" столику.
Мама заметила мой пристальный взгляд.
- Что ты так навалилась на еду? - спросила она. - Напрасно. Начинать следить за фигурой никогда не рано.
- Я не наваливалась, мам. Я просто целый день ничего не ела и взяла себе только…
Но она не слушала меня. Неожиданно ее лицо приобрело подозрительно-суровое выражение, глаза сузились.
- Как я выгляжу сегодня, Ли? Я же очаровательнее всех женщин, так? Разве здесь есть кто-нибудь, кто кажется моложе, красивее меня? - Она была в каком-то неистовстве и вдруг расслабилась, голос стал сладким, лишь в глазах сверкали ледяные искры. - Ответь, Ли, только скажи правду.
Она до боли сжала мою руку.
- Мама… - начала я, но она не слышала.
- Ты только посмотри на этих… женщин, - сквозь зубы заговорила мать, кивая на толпу. - На некоторых столько жира, что они давно утратили женственность. Неудивительно, что их мужья бегают за мной, как собаки.
Тут ее лицо смягчилось, и снова передо мной была привычная мама, потому что наконец она перехватила взгляд Тони Таттертона. Наверное, они умели разговаривать через пространство, ибо мама вдруг встала и через весь зал заспешила к нему.
Я отрешенно наблюдала за ними, пока не подошел папа, чтобы познакомить меня с какими-то людьми. Потом они удалились. У отца сегодня столько забот. Я осталась одна. Мне было одиноко и скучно. Но неожиданно чья-то рука легла на плечо. Я резко повернулась… и увидела рядом знакомые пронзительно-лазурные глаза.
- Пришло время для танца, - произнес Тони Таттертон.
- Ой, я так слаба в бальных танцах, - заныла я, но он уже властно направлял меня к середине зала.
- Вздор! Я поведу тебя.
Краем глаза я заметила, что мама весело беседует с кем-то. Она улыбнулась мне, но это не помогло. Я двигалась нервно и скованно, в страхе, что стану посмешищем.
- Мне приятно, что ты надела сегодня мой подарок. Кулон так красив на твоей шее, - сказал Тони.
- Спасибо, - только и сумела пробормотать я. Сердце неистово билось. Я была уверена, что все сейчас смотрят на меня - корявую, неловкую девчонку. Тони такой высокий, такой изящный, такой уверенный, а я как хромоножка. Мне было чертовски трудно расслабиться в этой толпе нарядных, элегантных взрослых людей. Это ведь не на уроке ритмики прыгать.
- Чудесный прием. Настоящий бал, - проговорил Тони. - Не представляю, каково тебе расти среди всего этого.
- Наш бизнес очень непростой, - заметила я, думая о папе. - Особенно в последнее время.
- О, понимаю. - Он улыбался, будто должен был потакать мне в разговоре. - Значит, ты задумываешься о карьере деловой женщины?
- А почему бы и нет? Что, женщины хуже мужчин?
Я сознавала, что это не совсем вежливо, но сдержаться не могла.
- Нет, отчего же, - миролюбиво отозвался Таттертон и засмеялся. Тут, к моему облегчению, музыка кончилась. Он слегка поклонился, поблагодарил меня и исчез в толпе. А я так и осталась в смятении. Забравшись в угол зала, дождалась, когда гости начали расходиться. Наконец раздался гонг, возвещавший, что судно готовится к отплытию. Команда начала обычную суету. Но оркестр еще играл, хотя на "Джиллиан" остались уже только пассажиры. Папа деловито разговаривал с капитаном и с первым помощником, и тут объявили последний танец. Вальс!
Вдруг я увидела, как изменилось папино лицо - потемнели глаза, побелели сжатые губы. Я крутанулась и сразу поняла, что было объектом его пристального взгляда: под музыку в зале кружилась только одна пара - мама и Тони Таттертон. Они танцевали вдохновенно, гармонично, руки были сплетены, а глаза устремлены друг на друга. И все до одного уставились на них.
Мне вдруг стало жалко отца, потому что мама и Тони были красивы, молоды, потому что они оба словно родились для этого танца. Мама расцвела в объятиях Тони. Никогда еще я не видела ее такой юной, красивой… и счастливой. До этой минуты мне и в голову не приходило, как молодо она выглядит по сравнению с папой. Их разница в возрасте никогда еще так не бросалась в глаза.
По-моему, и папа чувствовал это. Он вдруг осунулся, ссутулился и будто в один миг постарел лет на десять. И какая досада, какая тоска проявились у него на лице! Но, заметив мой взгляд, он встрепенулся, выдавил улыбку, наклонился ко мне и произнес:
- Как бы там ни было, твоя мама - душа любого праздника, правда, девочка?
Я кивнула. Его голос не был сердитым или обиженным, просто немного грустным.
Музыка смолкла. Таттертон подвел маму к нашему столику и сразу стал прощаться.
- Вечер удался на славу! - сказал он. - Теперь попутного вам ветра.
- Благодарю, - невозмутимо отозвался отец. - Надеюсь, вы хорошо провели время.
- Ли, - обратился ко мне Тони, - не злоупотребляй солнцем. Спокойной ночи. - Он подошел к маме. - Джиллиан, всего наилучшего.
- Я провожу, - предложила мама и быстро встала.
Они вышли.
Отец проследил за ними ледяным взглядом. Я непроизвольно потянулась к нему и крепко сжала руку. Он улыбнулся мне, будто говорил: "Порядок! Не бойся!", - а я все равно ощущала под сердцем тяжесть. Зловещие предчувствия охватили меня. Я, как старый морской волк, почуяла приближение шторма. Не задраить ли люки?..