Итак, титул "архонтиса Росии" имеет исключительно тмутараканскую принадлежность и указывает на владение городом Росия. Но где он находился? Арабский путешественник середины XII века аль-Идриси указывает: "От города Матраха до города ар-Русийа 7 миль. Между жителями Матрахи и жителями Русийи постоянная война".
Все исследователи почему-то полагают, что город Росия находится на противоположной от материка стороне, и локализуют его на месте нынешней Керчи. Однако Идриси прямо указывает, что Росия располагается на берегу большой реки, которая соответствует Кубани: "От города ар-Русийа, что на большой реке, текущей к нему с гор Кукайа". Б. А. Рыбаков отождествляет горы Кукайа со Среднерусской возвышенностью, отсюда и река, текущая с этих гор, по его мнению, Дон или Северский Донец.
Но этой точке зрения противоречат сведения аль-Идриси, описывающего после повествования о Матрахе горы Кукайа: "В упомянутую реку Русийа впадает шесть больших рек, истоки которых находятся в горах Кукайа, а это – большие горы, простирающиеся от моря Мраков до края обитаемой Земли. Эти горы тянутся до тех пор, пока не достигают страны Йаджудж и Маджудж на крайнем Востоке. Они пересекают эту страну, проходя в южную сторону от темного черного моря, называемого море аз-Зифти ("Смолистое"). Это очень большие горы, никто не в состоянии подняться на них из-за сильного холода и постоянного обилия снега на их вершинах".
Скорее всего, под именем гор Кукайа скрываются Кавказские горы, на Среднерусской возвышенности таких вершин, покрытых постоянным снежным покровом, не существует. Местоположение загадочного города В. А. Захаров предлагает искать на территории нынешнего Краснодарского края, на Таманском берегу Азовского моря: "Совершенно определенно, что город Ро́ссию следует локализовать не в Крыму, а на Таманском берегу. Единственным местом, где мог располагаться этот город, мы считаем район нынешней станицы Голубицкой (Темрюкский район Краснодарского края). Подтверждение этому не только географическое положение – в древности здесь протекал один из истоков Кубани, – не только расстояние от древней Тмутаракани, соответствующее 27 милям аль-Идриси, но и наличие мощного средневекового культурного слоя на Голубицком городище. Проведенные в 1980 году разведывательные раскопки под руководством Ю. М. Десятчикова дали однотипный с Тмутараканью керамический материал, датируемый XI-XII веками Вероятно, в начале XIII века жизнь на территории этого городища прекратилась, оно было разгромлено ордами Чингизхана".
Как видим, Олег Святославич не просто взял себе высокий титул "кагана", он был полноправным его наследником по линии отца, деда и прадеда, а вернувшись в Тмутаракань, стал еще и правителем ("архонтом", "каганом") Хазарии (имеется в виду территория бывшего Хазарского каганата). Усматривается честолюбивое стремление Олега оказаться выше других русских князей.
Еще одним ярким свидетельством великокняжеских претензий Олега явился выпуск им в Тмутаракани своей монеты – привилегия, которой обладал византийский император, а на Руси – киевский князь. Серебряные монеты с надписью "Господи, помози Михаилу", как теперь установлено, соответствовали весу резаны южнорусской системы денежно-весовых единиц X-XI веков. По мнению К. В. Голенко, Олегу Святославичу принадлежит также выпуск медных и серебряных монет, ранее известных под названием "варварских подражаний". Об их тмутараканском происхождении свидетельствует как ареал их обращения, так и место находок – Таманский полуостров. "Варварские подражания", которые сейчас называют "таманскими подражаниями", повторяют тип византийских милиарисиев X-XI веков и были в XI веке основным средством денежного обращения в Тмутаракани. Обилие разновидностей свидетельствует о значительном масштабе выпуска монет.
Приведенные выше сведения об Олеге Святославиче ("Гориславиче") подтверждают точку зрения А. Н. Робинсонаоб исключительности судьбы этого князя, которая повлияла "на формирование его византийско-аристократического самосознания и сепаратного политического поведения".
В 90-е годы XI века Русь становится постоянным объектом половецких набегов. Составленная С. А. Плетневой координационная таблица свидетельствует, что именно на это время и на начало XII века падает активная наступательная политика половцев, совершавших грабительские, победоносные набеги на русское пограничье. В засушливый 1092 года "рать велика бяше от половець и отовсюду", – сообщил летописец. Русь, ослабленная постоянными междоусобицами князей, не могла противостоять агрессивности половцев. В этой тяжелой обстановке умирает последний из Ярославичей – киевский князь Всеволод. Начался дележ великокняжеского наследства, в котором принял участие и Владимир Мономах. Однако силы у Святополка было больше, и Мономах удалился вновь в Чернигов. Олег, наблюдавший из Тмутаракани за событиями на Руси, двинулся со своими родичами, половцами, к Чернигову.
В 1094 году "приде Олегъ с половци ис Тъмутороконя, и приде Чернигову". Владимир Мономах бросает город и идет в Переяславль, Олег Святославич возвращает себе законный черниговский престол. "Олег вниде в град отца своего", – подчеркивает летописец справедливость действий Олега.
Но уже через два года Святополк Изяславич и Владимир Мономах изгнали Олега из Чернигова, и Гориславич обосновался в Стародубе, но ненадолго. Когда в том же году оба князя обратились к Олегу с предложением заключить договор против половцев, они получили отказ в духе Олега, который "въсприимъ смыслъ буй и словеса величава". Князья вновь начали против Олега войну. Больше месяца Стародуб был в осаде, пока Олег не запросил мира. Его отпустили к брату в Смоленск с условием, что они с Давыдом Святославичем заключат антиполовецкий союз. Но в Смоленске Олега встретили более чем враждебно, возможно, он попытался забрать у брата город, что ему не удалось, "не прияша его смолняне". Тогда, собрав дружину, Олег пошел к Мурому и стал требовать у Изяслава Владимировича город, объясняя законность своих претензий тем, что "а то есть волость отца моего". Изяслав был убит, горожане приняли Олега, который "и перея всю землю Муромску и Ростовьску, и посажа посадникы по городом, и дани поча брати".
Однако вскоре сын Владимира Мономаха Мстислав изгнал посадников Олега, сам Гориславич бежал в Рязань, но и оттуда вскоре ушел в страхе перед Мстиславом. В 1097 году по решению Любечского съезда часть вотчины Святослава Ярославича была разделена между Олегом, Давидом и Ярославом. Что при этом досталось Олегу Святославичу, летопись умалчивает, и, как развивались дальнейшие события вплоть до 1113 года, тоже неизвестно. В. Н. Татищев отметил, что в 1113 году Олег Святославич владел и Тмутараканской землей. Приведенные историком сведения чрезвычайно интересны, хотя они отсутствуют в дошедших до нас источниках. Можно предположить, что на какое-то время Олег возвращается в Тмутаракань, однако его правление там было недолгим. В 1115 году он умирает в Чернигове.
Итак, Олег Святославич вовсе не отрицательный герой "Слова". Его действия и поступки находили объяснения и поддержку летописцев. Так, рассказывая о взятии Мурома, летописец сообщает: "Олег же надѣяся на правду свою, яко правъ бѣ в семь, и поиде к граду с вои… и бысть брань люта… Олег же вниде в городъ, и прияша и горожане".
Оправдывает князя и автор "Слова", с большим уважением относясь ко всему роду Ольговичей: "…Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова" (в данном случае подчеркнутыродословные связи героя поэмы), в других фрагментах "Слова" Ольговичи имеют титул "храбрый": "Ольговичи, храбрыи князи". "Дремлет въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо" и т.д.
Симпатии автора "Слова" заметны и в насмешливом отношении к Владимиру Мономаху, отнявшему у Олега черниговский стол. Когда Олег "ступает въ златъ стремень въ градѣ Тьмутороканѣ. Тои же звонъ слыша давныи великыи Ярославь, а сын Всеволожь Владимиръ по вся утра уши закладаше въ Черниговѣ".
Как считает А. Н. Робинсон, "автор не случайно предварил этот контекст указанием на различие времен Ярослава и его внуков (Олега с Мономахом): "…минула лѣта Ярославля, были плъцы… Ольга Святъславлича". Но вслед за этим получалось, что Ярослав (умер в 1054 году) мог слышать звон золотого стремени внука только из мира потустороннего. Это естественно, такова была идеологическая реалия, отвечавшая культу предков, который существовал у князей до конца XIII века". Автор "Слова" давал понять Ольговичам, "что их предок, тот же Ярослав, был удовлетворен подвигом Олега, восстановившего его завещание". Мономах понимал, что нарушил завет деда жить князьям между собой в мире. Ведь это к Владимиру Мономаху относятся слова знатных киевских бояр, "мужи смыслени", когда он начал ссору со Святополком за киевский стол: "Почто вы распря имата межи собою? А погании губять землю Русьскую?". Олег находился далеко, в Тмутаракани, и вынужден был обращаться к помощи половцев, своих родственников, а Владимир там, на Руси, нередко нарушал заповедь Ярослава Мудрого.
Культ к покойному Ярославу объясняется существованием на Руси у князей до конца XIII века культа предков, к которым они обращались в трудные моменты с мольбой о помощи.
Возвращаясь к временам Игоря, автор исследования, цитируемого нами, В. А. Захаров пишет: "Обращение автора "Слова" к векам минувшим, в которых Ольговичи, несмотря на все трудности, оказались победителями, объясняло и поведение Игоря, "внука Ольгова", захотевшего "поискати града Тьмутороканя". Действительно ли Игорь Святославич хотел вернуть эту далекую землю, вотчину его предков черниговских князей, или это просто эпическая мечта? Ответить на этот вопрос односложно нельзя, и вот почему. Ни в одном из дошедших до наших дней письменных источников, кроме "Слова", нет и намека на то, что Игорь отправился в поход с целью захвата, возвращения Тмутаракани. Но, с другой стороны, Игорь, вероятно, знал, что Тмутаркань находилась где-то за Доном, за полем половецким, ведь именно туда он отправился со своей дружиной: "…и рече Игорь къ дружинѣ своеи: "Братие и дружино! луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти; а всядемъ, братіе, на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону"". Даже солнечное затмение, которое воспринималось современниками как беда именно рода Ольговичей, как своего рода проклятие, не остановило Игоря: "Спала князю умь похоти, и жалость ему знамение заступи искусити Дону Великого".
Почему мы так уверенно говорим: знал? Дело в том, что во времена Игоря, а точнее в 1152 году, в Ипатьевской летописи уже довольно точно определены границы расселения половцев: "…вся половецкая земля, что же их межи Волгою и Днѣпром". Эти границы совпадают с теми, которые указаны и в "Слове: "Влъзѣ, к Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебѣ Тмутараканьскый блъванъ". Все это территория "земли не знаемѣ".
Принято считать, что с уходом тмутараканского князя Олега Святославича в конце 90-х годов – начале XII века на "большую землю" в поисках по праву принадлежавшего ему Черниговского престола, Тмутаракань переходит во владения Византии, хотя документальных источников для подобного заключения не обнаружено. Не подтверждается также и точка зрения С. А. Плетневой, что с начала XII и до средины XIII века Тмутаракань находилась под властью захвативших ее половцев. Олег Святославич, претендовавший даже на великий Киевский престол, не мог так просто оставить форпост Киевской Руси на ее Приазовско-Причерноморских окраинах. Надо полагать, что уходя на завоевание Черновского престола, он передал власть посадникам, если к тому времени еще не набрали силу его прямые наследники. По свидетельству В. Н. Татищева, ему, как уже отмечалось выше, приходится верить лишь на слово, в 1127 году сын Олега Святославича Всеволод выгнал "стрыя своего Ярослава ис Чернигова и дружину его изсече и разграби; а Ярослав иде во Тмутаракань, а отселе в Муром" (указанное сочинение. Т.
2. С. 138). В. Н. Татищев указывает, что после этого события Тмутаракань отошла к Ярославу Святославичу. Уже упоминавшийся нами арабский географ и путешественник аль-Идриси засвидетельствовал в середине XII века в Тмутаракани (Матрике) самостоятельную династию "Олуабас", которую многие исследователи считают наследниками Олега Святославича – Ольговичей. Такому мнению дает подтверждение найденный на Тамани брактеатр Всеволода (Кирилла) Ольговича, сына Олега Святославича. Надпись на монете: "Помози ми, господи Кирилу", а также родовой знак – тамга – свидетельствуют о принадлежности монеты сыну Олега.
Однако с уходом из жизни в 1115 году Олега Святославича его потомки не смогли удержать в своих руках Тмутараканское княжество, и оно переходит во владычество Византии. По крайней мере, в середине XII века там прочно обосновались византийцы, поскольку в 1152 году из Тмутаракани были посланы Византийские войска к северу от Азовского моря, возможно, в помощь князю Юрию Долгорукому.
Таким образом, со второй половины XII века Тмутаракань полностью перешла во владение Византийской империи. Запретив генуэзским купцам заходить в Матрегу с 1165 года, империя в 1169 году заключила такой же договор с Венецией, запрет этот был повторен и в 1192 году..
В 1237 году Матрику (Тмутаракань) посетил римский миссионер доминиканец Юлиан. Он пробыл в городе 50 дней вместе со своим спутником монахом Рихардом. В их описании Матрики сообщалось, что в городе проживает князь и народ, которые "называют себя христианами, имеющими книги и священников греческих".
Если принять во внимание вышеизложенную, не 100процентно достоверную, но достаточно убедительную аргументацию, то можно сделать вывод о том, что Тмутаракань, равно как и Тмутараканское княжество, подвассальное Великому Черниговскому княжеству, полностью было утрачено Русью уже при сыновьях Олега Святославича – Святославе и Всеволоде Ольговичах. Особенно важно подчеркнуть то обстоятельство, что Всеволод (Кирилл) Ольгович был отцом великого князя Киевского Святослава, при княжении которого другой внук Олега Святославича князь Игорь Святославич совершил этот загадочный поход в Половецкую землю весной 1185 года.
Среди "темных мест" и загадок "Слова о полку Игореве" загадка о целеустановке этого похода по-прежнему остается неразгаданной, несмотря на усилия выше цитируемых исследователей "Слова" второй половины ХХ века, которые достаточно далеко продвинулись к ее разрешению. Версия И. Г. Добродумова, согласно которой целью похода было взятие Тмутаракани, опиралась на "Историю…" В. Н. Татищева, а посему не получила признания историков и словистов по одной простой, но весьма убедительной причине: Игорь не располагал достаточными силами, чтобы, преодолев Половецкую степь, захватить, а вернее, возвратить Руси Тмутараканское княжество.