И на этот момент советская сторона неоднократно указывала в своих обращениях к странам Антанты, подчеркивая, что пока Москва не получит твердых гарантий безопасности, она не может остановить военные действия на польской границе. К примеру, в ноте председателя делегации советского правительства в Лондоне на имя Ллойд Джорджа от 5 августа говорилось: "У Российского Правительства, конечно, нет и не было желания связать переговоры о перемирии с переговорами об условиях окончательного мирного договора между Польшей и Россией. Тем не менее при переговорах о перемирии не могли быть обойдены некоторые условия и гарантии, которые выходят за пределы узко военных переговоров. История польского нападения на Россию, очевидные факты непрекращающейся и систематической помощи Польше со стороны Франции и наличие на правом фланге польской армии войск генерала Врангеля, равным образом поддерживаемого французским правительством, делают неизбежным для Российского Советского Правительства требование, чтобы в самые условия перемирия с Польшей были внесены те разумные гарантии, которые предотвратили бы попытки Польши превратить перемирие в передышку для нового возобновления военных действий против России".
Кроме того: "Международное право и обычаи войны не знают случая, когда бы армия одной из воюющих сторон приостанавливала свои военные операции до подписания перемирия, и русская Советская Армия, естественно, принуждена была продолжать начатые операции. Это продвижение, являясь чисто военной операцией , не предрешает ни в малейшей степени вопроса о характере мирного договора и не представляет никакого покушения на независимость и целостность польского государства в его этнографических границах.
…Отсутствие в данный момент польских уполномоченных представляет единственное препятствие возобновления переговоров о приостановке военных действий. Уполномоченные Российского Правительства на ведение переговоров ждут их, готовые немедленно открыть эти переговоры. Между тем поведение польских делегатов… внушает основательные подозрения, что польское правительство действует в расчете на иностранную поддержку, затягивая в ожидании ее мирные переговоры " .
О том же в ноте правительству Великобритании от 12 августа: "Совершенно очевидно, что поляки пытаются затянуть подготовку к переговорам и отсрочить их" .
Эти систематические оттяжки реальных переговоров о заключении перемирия и о предварительных условиях мира, имевшие место со стороны Польши, и подвигли к походу на Варшаву. Ну а то, что Польша действительно выигрывала время, готовя удар, подтвердили события второй половины августа.
Показательно и то, что в момент наибольшего успеха Красной Армии, когда в победе над Польшей мало кто сомневался, Москва - в случае установления в Варшаве власти Польревкома - соглашалась признать восточные границы Германии состоянием на 1914 год. Так, 12 августа 1920-го германскому правительству по поручению Троцкого было передано сообщение, что если " будет образовано польское большевистское правительство, то это правительство добровольно передаст Германии прежние немецкие территории, если они этнографически являются немецкими " .
Иными словами, Красная Армия не собиралась переходить границы Польши (и "зажигать пожар революции", к примеру, в Германии). А территориальные приобретения в Польше рассматривались не как база для мировой революции, а как переговорная позиция (если угодно - можно сказать и "разменная монета") для налаживания тесных отношений с веймарской Германией.
Пропагандистская риторика - это риторика, а реальная внешняя политика - это реальная внешняя политика. Если Советская Россия вынашивала планы мировой революции, то как расценить Тартуский мирный договор с Эстонией, заключенный 2 февраля 1920 г. (незадолго до нападения Пилсудского в апреле того же года)? Как понимать мирные договора с Литвой от 12 июля 1920-го и Латвией от 11 августа 1920 г.? А ведь дипломатические переговоры и непосредственное заключение данных договоров происходило в момент наибольшего успеха Красной Армии в войне с Польшей (4 июля Западный фронт перешел в общее наступление, 10 июля был взят Бобруйск, 11 июля - Минск, 14 июля - Вильно. 26 июля в районе Белостока РККА вступила непосредственно на польскую территорию).
Казалось бы, если Советская Россия имела планы "разжигать пожар мировой революции" в Европе, то зачем ей эти договора с "буржуазными правительствами" стран Прибалтики? Наоборот, логичнее было поднимать восстания в этих молодых государствах и направлять туда ("на помощь восставшему пролетариату") революционные войска.
Но почему-то Красной Армии нужен только "труп панской Польши". Очевидно, потому, что именно Польша напала на Советскую Россию.
Не пыталось советское правительство "раздувать пожар" и в других пограничных государствах. В тот момент шли активные переговоры о заключении мирного договора с Румынией - при условии, если та выведет войска из Бессарабии. К 14 октября 1920 г. удалось договориться о заключении мирного договора с Финляндией. В феврале 1921 г. РСФСР заключила договор о дружбе с Ираном, параллельно аннулировав все международные договоренности царского правительства, в которых ущемлялись права и суверенитет Персии. Тогда же, в феврале 1921-го, был заключен договор о дружбе с Афганистаном, независимость которого РСФСР признала первой. В марте 1921-го последовал договор о дружбе с Турцией, в ноябре - соглашение с Монголией.
Вот на этом фоне - отнюдь не свидетельствующем о "разжигании пожара мировой революции" со стороны Советской России - и протекала советско-польская война с той самой чистой воды пропагандистской (но без претензий на внешнеполитическую доктринальность) риторикой о "через труп панской Польши…".
Советская военная пропаганда того времени мало чем отличалась от военной пропаганды, которую вели воюющие стороны в Первой мировой войне. С той лишь поправкой, что Антанта и центральные державы пытались разложить противника изнутри, делая акцент на национальных факторах, а Советы - на классовых.
То же с формированием Польревкома во главе с Мархлевским - чем это, собственно, хуже какого-нибудь Регентского совета и "правительства Пилсудского", создававшегося немцами, или "независимой Украины" Петлюры (использовавшейся в целях польской внешней политики уже Пилсудским)?
Естественно, Советская Россия хотела иметь у своих границ дружественные государства, в т. ч. Польшу. И если последняя совершает акты агрессии (а не будь агрессии Пилсудского, не было бы и "похода за Вислу"), если территория этой страны может использоваться как плацдарм для нападения (ниже мы поговорим о подобных планах, развивавшихся, в частности, французским маршалом Фошем), то что неразумного в том, чтобы сменить в этой стране власть на лояльную Советскому государству? Все логично и отнюдь не экстраординарно. Так пыталось бы действовать любое государство!
И в свете той крайне негативной роли, которую сыграла в меж-военный период "Польша Пилсудского", можно только сожалеть, что "поход за Вислу" не удался.
А во второй половине произошла известная катастрофа под Варшавой.
21 сентября 1920-го в Риге началась мирная конференция. 23 сентября ВЦИК обратился к Варшаве с предложением - в целях скорейшего заключения мира - отставить различное толкование принципов самоопределения народов и ограничиться установлением восточной границы Польши значительно восточнее той, которую зафиксировал в декабре 1919 г. Верховный совет союзников. Москва предложила Польше территориальные приращения в обмен на отказ от политики создания буферных государств, устанавливающих польское господство на Украине и в Белоруссии. 12 октября 1920-го был подписан Договор о перемирии и прелиминарных условиях мира между РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польшей - с другой .
А завершилось все Рижским мирным договором между Россией и Украиной, с одной стороны, и Польшей - с другой . Москва была вынуждена пойти на заключение грабительского Рижского договора, по которому поляки, воспользовавшиеся временной слабостью России, оттяпали в свою пользу ряд украинских и белорусских земель.
Пройдет менее двух десятилетий и мы вернем - свое (!), заграбастанное Польшей в тяжелый для России период. И сколько бы ни вопили поляки о "преступном пакте Молотова - Риббентропа", он "преступен" ровно настолько, насколько "преступно" отобрать у грабителя свое имущество.
"Обвиняемые убивали и жестоко обращались с военнопленными, лишая их необходимой пищи, жилья, одежды, медицинского ухода, заставляя их работать в нечеловеческих условиях, пытая их, подвергая их нечеловеческим унижениям… Эти убийства и жестокое обращение производились вопреки международным конвенциям, в особенности статьям 4, 5, 6 и 7 Гаагских Правил 1907 г…. законам и обычаям войны, общим принципам уголовного права, как они вытекают из уголовных законов всех цивилизованных наций…".
К сожалению, данная выдержка - не из обвинительного акта Международного трибунала по обвинению руководства Польши за совершенные преступления в отношении пленных красноармейцев в 1919–1922 гг. Вышецитированное - из обвинительного акта Нюрнбергского трибунала .
Однако все обвинения, которые после Второй мировой войны были выдвинуты гитлеровскому руководству, вполне могли быть предъявлены Пилсудскому со товарищи. От 60 до 85 тыс. красноармейцев погибли в польском плену из-за нечеловеческих условий содержания, изощренных пыток и издевательств. В этом смысле пребывание в польском плену мало чем отличалось от того, с чем через два десятилетия придется столкнуться советским военнопленным в гитлеровских лагерях.
Собственно, иного и не могло быть в той шовинистической, русофобской Польше, в которой "убить или замучить большевика не считалось грехом".
Еще до подписания Рижского договора советская делегация неоднократно обращала внимание польских властей на совершенно недопустимые условия содержания военнопленных красноармейцев в концлагерях Польши. Поляки в ходе переговоров на эту тему неоднократно давали обещания предпринять меры к улучшению положения военнопленных, но на практике поступали прямо противоположным образом.
9 января 1921-го в письме Иоффе, председателя советской делегации на мирных переговорах, на имя председателя польской делегации Домбского приводились примеры "средневековых ужасов", творящихся в польских тюрьмах и лагерях, в т. ч. фиксировавшиеся представителями Антанты. Так, в отчете Американского союза христианской молодежи (отдел помощи военнопленным в Польше) от 20 октября 1920 г. отмечалось, что военнопленные размещены в помещениях, "абсолютно не приспособленных для жилья": отсутствие всякой мебели, отсутствие спальных приспособлений, так что спать приходится на полу без матрацев и одеял, в бараках на окнах нет стекол, в стенах дыры. При этом "у военнопленных наблюдается почти полное отсутствие обуви и белья и крайний недостаток одежды".
Было отмечено, что лагерях в Стржалкове, Тухоле и Домбе "пленные не меняют белье в течение трех месяцев", причем большинство имеют лишь по одной смене, а многие совсем без белья. "В Домбе большинство пленных босые, а в лагере при штабе 18-й дивизии большая часть совершенно не имеет никакой одежды", - зафиксировали американцы.
Не лучше были условия жизни и в рабочих командах. Например, американская миссия указывала на 112-ю и 222-ю рабочие команды. В последней "90 % пленных совсем без одежды". В варшавских рабочих командах "60 % пленных не имеют никакого белья и 40 % - одежды, обуви и шинелей". У военнопленных систематически отнимались одежда и обувь. Установленный для пленных продовольственный рацион "остается только на бумаге", ибо практически получавшаяся пленными пища никогда не отвечала "по своей скудости" предписанному рациону. "Это явление наблюдается во всех лагерях и командах", - указывалось в отчете.
Лагерные лазареты и больницы таковыми были только по названию, а по сути ничем не отличались от обычных бараков: "нет матрацев, одеял, часто нет и кроватей". Наблюдался острый недостаток медицинского персонала. Пленные врачи и медперсонал были поставлены в такие условия существования, которые делали для них невозможным оказание медицинской помощи собратьям по несчастью. Катастрофически не хватало медикаментов и перевязочного материала: "В Тухоле… раненые лежали без перевязки в течение двух недель, и в ранах завелись черви".
Такие нечеловеческие условия содержания военнопленных, конечно, имели самые пагубные последствия и приводили к быстрому вымиранию военнопленных. Неудивительно, что имело место чрезвычайное распространение эпидемий, в частности тифа. В лагерях отмечался огромный процент больных и высокий уровень смертности: "По произведенным подсчетам оказывается, что, если принять за норму смертность среди пленных в лагере в Тухоле за октябрь месяц минувшего года, то в течение 5–6 месяцев в этом лагере должно вымереть все его население. Эти цифры подтверждены официально польскими военными врачами ".
Львовская газета "Вперед" от 22 декабря 1920 г. писала о смерти 45 военнопленных в Тухоле только в течение дня!
Тяжелейшие условия содержания военнопленных красноармейцев в Польше отягчались их систематическими избиениями и варварскими издевательствами, производимыми при попустительстве польских властей. Имела место сегрегация военнопленных: "официальным распоряжением в Польше военнопленные разделены на четыре категории, причем коммунисты содержатся в самых тяжелых условиях тюремного режима: им не дают возможности двигаться в пределах лагеря, их оставляют без одежды и обуви. В таких же условиях, как коммунисты, содержатся все пленные красноармейцы-евреи".
Сведения, полученные от сбежавших из польского плена красноармейцев, подтверждали установленную в лагерях систему побоев и издевательств: "в Злочеве пленных бьют плетками из железной проволоки от электрических проводов"; "инструкторша Мышкина, взятая в плен под Варшавой, показала, что она была изнасилована двумя офицерами, которые избили ее и отняли у нее одежду"; "артистка полевого театра Красной Армии Топольницкая, взятая в плен под Варшавой, показывает, что ее допрашивали пьяные офицеры; она утверждает, что ее избивали резиновыми жгутами и подвешивали за ноги к потолку; сейчас она находится в Домбе…" .
До сих пор точно не установлено, сколько красноармейцев погибли в польском плену.
В ноте наркома индел Чичерина от 9 сентября 1921 г. на имя поверенного в делах Польши в РСФСР Филиповича будет озвучена цифра в 60 тысяч жертв: "На ответственности Польского Правительства всецело остаются неописуемые ужасы, которые до сих пор безнаказанно творятся в таких местах, как лагерь Стржалково. Достаточно сказать, что в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерли 60 тысяч" .
В 1998 году Генпрокуратура России обращалась к коллегам из Польши с письмом, в котором просила провести расследование причин смерти в польском плену 82,5 тысячи красноармейцев.
Правда, поляки проводить расследование категорически отказались, о чем и уведомила российскую сторону генпрокурор Польши и министр юстиции Ханна Сухоцкая: "следствия по делу о якобы истреблении пленных большевиков в войне 1919–1920 гг., которого требует от Польши Генеральный прокурор России, не будет". Кроме того, Сухоцкая ссылалась на данные… польских историков (!), которые-де "достоверно установили" смерть 16–18 тыс. военнопленных по причине "общих послевоенных условий" .
Поляки в самом кошмарном сне не могут себе представить, чтобы Польшу кто-либо судил за преступления против человечности. Даже расследование проводить не желают! Интересно было бы наблюдать за польской реакцией, если бы из Москвы в Варшаву пришел официальный ответ, основанный на данных не следователей, а российских историков, - например, о событиях в Катыни.
Как бы то ни было, у поляков нет ни малейшего морального права требовать покаяний и извинений за Катынь, тем более от России. Для начала неплохо бы свои, польские, грехи замолить.
Польский топор в спину Лиги Наций
В любом историческом труде, посвященном событиям Второй мировой войны, обязательно содержится указание на беспомощность Лиги Наций, этого "старшего брата" нынешней ООН, замышлявшегося как коллективное средство предотвращения войн и конфликтов.
По сути функциональные возможности Лиги Наций были подорваны еще в ходе работы Парижской мирной конференции, выступившей своего рода ее (Лиги) прообразом - когда отдельные государства отказывались исполнять предписания мирной конференции. А нарушителем № 1 по этой части, как об этом прямо и недвусмысленно пишет Ллойд Джордж (и с чем никто не спорит), была Польша!
Формальной датой основания Лиги Наций считается 10 января 1920 г. Спустя несколько месяцев Польша будет первым из числа государств - членов Лиги Наций, кто развяжет агрессию. Сначала против Советской России, затем против Литвы. Польша будет первой, кто проигнорирует требования Лиги Наций.
Бывший британский премьер Ллойд Джордж в мемуарах отметит: "Затруднения, создаваемые ничем не сдерживаемой алчностью наций, получивших свободу в результате победы, которая стоила огромных усилий и жертв великим державам, чьи руководители теперь пытались осуществить справедливое урегулирование во всем мире, не были хорошим предзнаменованием Лиги Наций. Установление границ, связанное с аннексией территорий, по всем принципам справедливости принадлежавших другим нациям, становилось свершившимся фактом раньше, чем державы получили возможность вынести решения о справедливости этих границ".
Заметим, что Польша - если не успевала поставить Парижскую мирную конференцию перед фактом - не гнушалась и игнорированием решений конференции.