"А с интуицией у него не очень, - зная тайное желание Максима состояться на поприще обольстителя женских сердец, отметил про себя Алексей. - Если бы ему удалось ее увидеть, надолго бы сон потерял".
- Почему ты так решил?
- Чтобы такое дело завертеть, не один литр водки надо выпить. А здесь комплектация целого гиганта! Правда, у женщин есть еще одно оружие…
Радченко поморщился.
- Хорошо, кто следующий?
- Ляхов Александр Романович и Гнездинский Вячеслав Васильевич, - снова заглянул в список Максим. - У обоих высшее экономическое. Правда, семья Гнездинского второй год живет в Кракове, и, на мой взгляд, это не очень надежно.
- А что Ляхов?
- Тридцать пять лет, коренной минчанин. Здесь только один минус - не женат. Был недолгий брак на пятом курсе института, но без детей. Зато достаточно родственников, мать в том числе. В бизнесе семь лет. Четыре года назад заключил несколько крупных контрактов, но сейчас дела идут не ахти. Сам понимаешь, обстановка там непростая. Я бы на нем остановился: знает условия, знает рынок.
- А как же Крапивина успешно работает в такой обстановке?
- Самому стало любопытно! Я на нее даже мини-досье собрал. - Цеховский достал из папки еще несколько листов: - Родилась в шестьдесят четвертом, в восемьдесят седьмом заочно окончила Московский сельскохозяйственный институт по специальности "экономика". Работала на…
"Значит, свою мечту учиться в Москве она осуществила", - отдал должное целеустремленности Тамары Алексей.
- …Живет с сыном и в настоящий момент возглавляет компанию "Крэтапром". Достаточно скромное предприятие, но я думаю, что это ширма: должны быть и офшоры, и что-то другое. Да и компаньоны ее, видать, непростые люди: без поддержки на атомную станцию не сунешься.
- Возможно, - согласился Алексей. - В таком случае я ставлю на Ляхова.
- Замечательно, что наше мнение совпало, - обрадовался Цеховский. - Я с ним уже беседовал и получил принципиальное согласие.
- А говоришь, меня ждал. Ладно… В конце концов, это в твоей компетенции… Кстати, если еще что-то услышишь о Крапивиной, сразу доложи. О таких конкурентах надо знать все, - пояснил он и раскрыл другую папку: - Теперь обстановка в холдинге…
Где-то через час Цеховский закончил краткий отчет о делах, поделился с шефом некоторыми текущими проблемами и замолк.
- Кажется, все, - произнес он после паузы. - Да, чтобы не забыть: Лида, то есть Лидия Иннокентьевна, разыскивала тебя на прошлой неделе. Просила позвонить, а лучше заехать.
- Что-то стряслось?
- Не знаю, не рассказывала… Но, по моим данным, к ее дому часто подъезжает вишневая "девятка" лечащего врача, - осторожно добавил он.
- Вот как?.. Ну что ж, это хорошо, - более чем спокойно отреагировал Алексей. - У меня тоже есть новость: возможно, вскоре вернется Кушнеров.
- Надолго?
- Не знаю, - ушел он от прямого ответа, исподволь наблюдая за реакцией Максима, которого, похоже, это известие не обрадовало. - Но в любом случае генеральным останешься ты…
…Проезжая мимо бывшей квартиры, Радченко попросил Чернова свернуть во двор, но выходить из машины не торопился: долго всматривался в светящиеся окна на четвертом этаже. Владимир, боясь нарушить ход его мыслей, привычно молчал.
В свое время на приобретении недвижимости в центре настояла Лида. Поиском, покупкой, оформлением и ремонтом - две квартиры объединяли в одну - тоже занималась она: отказалась от услуг строительной фирмы мужа, наняла модного дизайнера… Надо сказать, что Алексей был этому даже рад: времени у него не хватало, а Лида хоть чем-то займется. К слову, со строителями он общался лишь дважды: при подписании договора и в день приемки-сдачи работ и окончательного расчета.
Тогда, постоянно отвлекаясь на телефонные переговоры (в офис пожаловала какая-то проверка), злой и раздраженный, он для видимости прошелся по комнатам, передал жене пачку денег и со словами "меня все устраивает" уехал на работу: словно чувствовал, что надолго здесь не задержится. Тем же летом он приобрел за городом земельный участок под строительство, а спустя год перебазировался из спальни на кожаный диван в кабинете.
В общей сложности в доме на Тверской он прожил около четырех лет, но, как ни старался, никак не мог вспомнить хоть что-то, согревающее душу. Никогда эта оборудованная по последнему слову техники квартира не видела своих хозяев счастливыми. Все объяснялось просто: один из них никогда не любил другого, а второй, устав от безответной любви, стал тихо ненавидеть первого. По вечерам покой квартиры нарушал лишь включенный телевизор. Вернувшийся к ночи усталый хозяин тут же укладывался спать, а хозяйка знай себе наливала коньяк у барной стойки и, уставившись в стенку напротив, молча выпивала. Рюмку за рюмкой.
Лида всегда была не прочь выпить, но в последние годы совместной жизни выработала еще и опасную привычку садиться подшофе за руль машины и носиться по ночной Москве: трижды у нее забирали права и трижды люди Радченко возвращали их обратно. Сколько так могло продолжаться - никто не знал, если бы…
Если бы два с лишним года назад муж не вернулся домой раньше обычного. В тот день у него сорвалась важная встреча: едва начались переговоры, как потенциальному деловому партнеру позвонили и тот, услышав, что заболел ребенок, тут же извинился и уехал, оставив Радченко в полном недоумении.
"Есть жена, есть няньки, есть врачи, наконец! - никак не мог успокоиться он. - Здесь контракт на несколько миллионов долларов горит, а он домой! Черт!"
Бросив портфель на тумбочку в прихожей, Алексей, не разуваясь, прошел в кабинет, повесил на стул пиджак и завалился на кожаный диван.
- Ботинки разучился снимать? - появилась в дверях уже порядком поддавшая Лида.
- Если тебе мешаем я и мои ботинки, закрой дверь с другой стороны, - буркнул он. Идеальный порядок в квартире поддерживала приходившая через день домработница. - Ненавижу эту стерильность!
- А я ненавижу тебя.
Раздражение от сорванной встречи сработало как катализатор.
- Здорово! - чуть не подпрыгнул он на диване. - Лучше не придумаешь! И за что же ты меня ненавидишь?
Он никогда не разговаривал с Лидой в подобном тоне. Он вообще забыл, когда разговаривал с ней в последний раз: "здрасте", "до свидания" - вот и все общение. А ведь потолковать давно следовало, как, впрочем, и разъехаться. Столько лет бездарно прожито бок о бок с нелюбимым человеком!
Не услышав ответа, Алексей оглянулся: Лиды в дверях уже не было. Хмыкнув, он встал, быстро пересек огромную гостиную и подошел к барной стойке: ненавидящая его женщина сидела на высоком стуле и наливала себе коньяк.
- Так за что ты меня ненавидишь? Как я понимаю, если твоя ненависть так же велика, как твоя былая любовь, то мне пора заказывать траурную церемонию? - съязвил он и тоже плеснул себе в бокал из фигурной бутылки. - "Камю", эксклюзив, - задержал он взгляд на этикетке. - Ты ведь теперь эксперт по коньякам! Кстати, на днях мне вернули твои права, но ты их больше не увидишь: не хватало, чтобы задавила кого по пьяни!
- Тебе не надоело так жить? - Лида одним махом влила в себя коньяк и снова потянулась к бутылке. - Тебе не надоело жить не любя? Это ж рехнуться можно - столько лет никого не любить! Человек просто обязан кого-то или любить, или ненавидеть… Вот я, например, тебя раньше любила, а теперь ненавижу… В этом смысл моей жизни, иначе она пуста, как будет скоро пуста вот эта красивая бутылка, - дотронулась она пальчиком до темного стекла. - А утром ее спустят в мусоропровод… Хочешь знать, за что я тебя ненавижу? За то, что ты на мне женился!
- Вот это номер! - едва не поперхнулся коньяком Алексей. - А не ты ли рвалась за меня замуж? Твердила, что я не смею позорить фамилию твоего отца? Вот я и не опозорил. Самое интересное, долгое время я даже не пытался тебе изменить! А ведь предупреждал, что никогда не смогу полюбить!
- Это потому, что ты вообще не способен на чувства… Ты никогда и никого не любил… Ты даже Тамару свою не любил, иначе не довел бы ее до аборта… Ты и секретаршу свою не любишь, хоть и спишь с ней, - продолжала она демонстрировать свою осведомленность. - Лизонька! - Лида скривилась. - Только мне уже все равно. Лучше бы ты стал изменять мне сразу после свадьбы.
- Понимаю, это скрасило бы твою жизнь - было бы за что мстить.
- А ведь я тебе уже отомстила… - вдруг осенило ее. - Ведь это из-за меня ты столько лет прожил без любви! Ха-ха-ха! - пьяно запрокинула она голову. - Столько лет прожить без любви, без детей! Ха-ха-ха!
Продолжая хохотать, она принялась раскачиваться на высоком стуле: смех становился все громче, истеричнее, пугал, резал слух…
- Дура! - не вытерпел Алексей. - Дура! Ноги моей здесь больше не будет!
Почти бегом он вернулся в кабинет, вытянул из кармана мобильник и набрал цифру 1. Внутри все кипело: как он мог столько лет так жить и как он был противен себе все эти годы!
- Володя, ты недалеко отъехал? Возвращайся. Поднимешься в квартиру, мне нужна твоя помощь.
Бросив телефон на диван, он прошел в гардеробную, снял с антресолей два самых больших чемодана и, не глядя, стал бросать в них костюмы, рубашки, галстуки. С трудом застегнув замки, он вытащил чемоданы в прихожую и достал дорожную сумку. Набив ее до предела обувью, резко затянул молнию… В этот момент входная дверь распахнулась и в квартиру с пистолетом в руке влетел Чернов.
- Ты чего? - опешив от неожиданности, плюхнулся на банкетку хозяин.
- Вы в порядке? - ничего не объясняя, Владимир по ходу движения заглянул в каждую комнату, щелкнул предохранителем и удивленно произнес: - Ничего не понимаю… Сначала ваш звонок, а пару минут назад встретил в подъезде Лидию Иннокентьевну: еле стояла на ногах, бормотала, что пора заказывать траурную церемонию. Я уж подумал…
- Где она? - побелел Алексей и так же, как Чернов, стал заглядывать в комнаты: Лиды нигде не было, как не было ключей от ее машины и бутылки коньяка на барной стойке.
- Черт! Надо ее остановить! - схватив телефон и куртку, выскочил он за дверь.
Машина жены во дворе отсутствовала. Разыскивать ее по городу - все равно что искать иголку в стоге сена. Тут же связавшись с Дубровым, Радченко приказал поднять на ноги всех сотрудников службы безопасности, а заодно позвонить в ГИБДД и сообщить, что за рулем пьяный водитель. Примерно через час взволнованный голос дежурного по офису передал, что двадцать минут назад Лидия Иннокентьевна выехала на полосу встречного движения Питерской трассы и столкнулась с прицепом автопоезда…
В реанимации она провела почти сутки, но не из-за полученных травм: доза принятого алкоголя могла свалить с ног даже лошадь. После того как срезали крышу автомобиля, первое, что бросилось в глаза спасателям, - зажатая в руке водителя пустая коньячная бутылка… Оставалось лишь гадать, каким образом вдрызг пьяная женщина проехала через весь город, ничего при этом не нарушила, никого не сбила…
Назавтра Радченко с помощью Чернова перевез вещи в практически достроенный загородный дом, резко оборвал амурные отношения с секретаршей и перевел ее в одно из отдаленных подразделений холдинга. "Секретарь должен работать, а не строить глазки! - как отрезал он тогда удивленному Цеховскому и посадил на ее место парня, выпускника Плехановки. - Лучше личный экономист!" - решил он.
Ну а Лиду, после того как та отлежала неделю в токсикологическом отделении, Алексей определил в загородный наркологический диспансер. Выписалась она лишь к концу лета и еще год продолжала лечиться амбулаторно. После диспансера муж с женой ни разу не виделись: его совершенно не интересовала ее жизнь, она тоже не искала встреч. Раз в месяц Цеховский отвозил ей энную сумму денег, и на этом все.
"…Зачем она хочет встретиться? - гадал Алексей. - Нет, не могу… Не сегодня".
- Поехали домой, Володя, - повернулся он к Чернову…
2
В сгущавшихся сумерках Тамара нажала на пульт, и автоматические ворота за ее спиной стали медленно закрываться. Удовлетворенно вздохнув (очередной этап по благоустройству территории вокруг дома завершен!), она взглянула на часы (вечером в гости обещала нагрянуть Молчанова) и, отметив, что за прошедшее лето светящихся окон в коттеджном поселке значительно прибавилось, направилась в город.
"Как не хочется уезжать: отопление работает, вода в доме есть, второй этаж почти готов… Может, закончить отделку двух комнат, завезти мебель и переселиться? Нет, не получится: как жить без кухни? Да и Сережка не согласится… Ничего, со следующей недели он пойдет на водительские курсы, а в день рождения подарю ему машину. Тогда уж точно переселимся".
Выехав на автотрассу, Тамара включила радио: как правило, в это время в вечернем эфире ворковала Ирина Полуцкая. Но вместо кокетливого голоса подруги из динамиков почему-то донесся незнакомый мужской баритон.
"10 сентября… Два дня назад Ирка улетела на Кипр! - вспомнила она. - Слава Богу, выбралась! Как родила сына три года назад, так нигде, кроме как на даче, и не отдыхала. Хорошо хоть турфирма Плотниковой презентовала ей путевку".
Что-то в тембре голоса нового диджея Тамаре не нравилось, она переключилась на CD и, услышав французскую речь, улыбнулась: о трех днях, проведенных в Париже с Инночкой, она вспоминала часто. Да и франкоязычной музыки под влиянием подруги стала слушать больше.
Проехав по Машерова, она свернула на Орловскую и снова посмотрела на часы: "Нормально, успеваю".
…С Наташкой Молчановой они познакомились, когда крохи-сыновья еще спали в колясках. Похожая на подростка, худенькая темноволосая девушка первой заговорила с Тамарой: как оказалось, жили они в соседних подъездах. Молодые мамы подружились, по очереди бегали за детским питанием на молочную кухню, правдами и неправдами доставали в двойном экземпляре дефицитные вещи для малышей.
Рот у новой Тамариной подружки не закрывался никогда: она часами готова была о чем-то рассказывать. Опустив одну букву в ее тогдашней фамилии Териндина, Крапивина окрестила ее Триндиной, на что Наташка нисколечко не обиделась: она вообще ни на кого не держала зла больше пяти минут.
Подросли дети, пошли в садик, Тамара вышла на работу, а Наташка, едва успев развестись с первым мужем, тут же снова выскочила замуж и стала Молчановой. Крапивина долго над этим смеялась. Спустя год Наташкины родители, стоявшие в очереди на расширение, получили двухкомнатную квартиру на Юго-Западе, куда и переехала беременная вторым ребенком подруга. Общаться они стали совсем редко, а со временем (в новостройке долго не было телефона) связь и вовсе оборвалась.
Каково же было изумление Тамары, когда лет восемь назад на одном из приемов, приуроченных к Неделе польского кино (туда ее затянула только-только начавшая раскрутку своего турбизнеса Плотникова), в большой полной женщине, вихрем носившейся по холлу кинотеатра, а затем по залу, где проходил фуршет, она признала Молчанову. Казалось, та была связующим звеном между собравшимися здесь людьми: все ее знали, все с ней здоровались, и если желали с кем-то познакомиться, то делали это через Наташку.
Ко времени новой встречи она коротко постриглась, стала блондинкой, развелась со вторым мужем, воспитывала двоих детей, но при этом не теряла надежды снова устроить личную жизнь: почти каждый год Молчанова заводила новый головокружительный роман. К слову, она ни капельки не комплексовала по поводу излишков телесной массы, числилась где-то консультантом, занималась всем подряд и рассекала по городу на "Пежо-206" ярко-красного цвета. Все вместе это добавляло эпатажа ее и без того колоритной фигуре.
Больше из Тамариной жизни эта яркая представительница лучшей половины человечества не исчезала. Как только заканчивался очередной роман (не выдержав неуемной Наташкиной энергии, возлюбленные тихо сходили с дистанции), подружка приезжала зализывать раны к Крапивиной: с неделю плакала крокодильими слезами, а потом, получив моральную поддержку, делала глубокомысленный вывод: все мужики - сволочи.
"Но без них нельзя!" - добавляла она назавтра, наводила на лице парадную раскраску и отправлялась искать очередного избранника души и сердца…
Добравшись до дома, прямо у своего подъезда Тамара заметила запиравшую машину Молчанову, мигнула ей светом фар и непроизвольно улыбнулась: "Целую вечность ее знаю, а все никак не могу понять: как ей удается произносить сто слов в минуту?"
- Привет, дорогая! - воскликнула та, едва Крапивина появилась из подземного гаража. - И что у вас за двор такой? Машину некуда приткнуть!
- Благосостояние народа растет: у кого одна машина, у кого - две, - набирая код на дверной панели, спокойно ответила Тамара.
- Раскулачивать вас пора! - беззлобно заявила Наташка и туг же предупредила: - Ужинать не буду, даже не предлагай.
- Точно не будешь? - переспросила ее хозяйка уже в квартире. - Неужели совсем не голодна?
- Да какое "не голодна"! Жрать хочу, как собака! - раздраженно махнула рукой Наташка и пожаловалась: - Каждый месяц прибавляю по килограмму… У тебя там что, голубцы? - потянула она носом воздух и вздохнула: - Ладно, давай!
Стоя к ней спиной, Тамара улыбнулась, достала два столовых прибора, разложила по тарелкам приготовленные Ольгой голубцы и сунула их по очереди в микроволновку.
- Какие новости? - не оборачиваясь, поинтересовалась она и непроизвольно втянула голову в плечи.
Не зря: через секунду все новости мира обрушились на нее неуправляемым селевым потоком. За час с небольшим Наташка умудрилась просветить ее по множеству вопросов: от назначения бывшего возлюбленного на пост какого-то там замминистра до разницы цен на туалетную бумагу в магазинах города и на рынке в Ждановичах. При этом все новости она подавала с таким количеством отступлений, что теле- и радиокомментаторы рядом с ней просто отдыхали.
В прихожей щелкнул замок, и через минуту в столовую заглянул Крапивин-младший.
- Тетя Наташа? - очаровательно улыбнулся он. - Добрый вечер!
- Сколько можно просить называть меня просто Наташа! - игриво набросилась на него Молчанова. - Тетей я была, когда ты под стол ходил! И куда ты снова вымахал? Матери проемы в дверях придется увеличивать! Знайку моего не видел? - спросила она о своем сыне.
В отличие от мамы и младшей сестры Антон Териндин рос молчуном. Рано научившись читать, он часами просиживал в кресле с какой-нибудь энциклопедией, в первом классе надел очки (за что и получил от сверстников прозвище Знайка) и был круглым отличником. Разные по характеру и темпераменту, Сережка с Антоном хорошо ладили еще в песочнице, а со временем стали вообще неразлейвода: в лицее при БГУ сидели за одной партой, имели общий круг приятелей и, несмотря на то что поступили в разные учебные заведения - Териндин в радиотехнический, а Крапивин в БГУ, - дня не проходило, чтобы они не встретились.