Пожилой водитель бросил молчаливый взгляд в зеркало заднего вида, затем на пассажира справа и усмехнулся: картина не новая. Пьяную дамочку везет домой трезвый кавалер. Вот только что он будет с ней делать в таком состоянии?
- Подождите меня здесь, пожалуйста, я скоро, - попросил Алексей, когда такси подъехало к нужному дому.
- Только пять минут, - памятуя о том, что из ресторана вот-вот начнут выползать другие нетрезвые тела, предупредил водитель. Место на стоянке у самого престижного питейного заведения города считалось хлебным и быть допущенным к развозу пьяных богатеньких буратино считалось большой удачей. - Ну и набралась! - окинул он взглядом практически не подававшую признаков жизни девушку.
Все попытки разбудить Лиду оказались тщетными. Алексей едва не волоком вытащил ее из машины, дотянул до лифта, нажал кнопку вызова и с сожалением понял, что тот не работает, - даже в престижных домах техника выходит из строя! Взглянув еще раз на отнюдь не хрупкое тело, он взвалил его на плечи и, не забывая о недавно оперированном колене, понес на шестой этаж. Казалось, что поднимался он целую вечность: широкие ступени лестницы были рассчитаны на пожилой возраст профессорского состава, из-за нестандартной высоты потолков их было какое-то несметное количество, а нагружать приходилось лишь здоровую ногу…
В общем, когда закончился подъем на эту пирамиду Хеопса, одежду на Алексее можно было выкручивать. Привалив Лиду к косяку двери, он перевел дыхание, нажал на кнопку звонка и сам прислонился к шершавой стене передохнуть. За дверью тут же послышались спешные шаги.
- Лидочка! - появилась в проеме открытой двери полная женщина, всплеснула руками и растерянно запричитала: - Доченька! Кеша!
Шаркая шлепанцами, из глубины квартиры показался одетый в полосатую пижаму ректор. Не удержавшись, Алексей хмыкнул: с очками на лбу Тишковский был похож на готового отойти ко сну барина - только колпака на голове не хватало!
- Доставка на дом, по просьбе Петра Викторовича! - весело отрапортовал Радченко, но, сообразив, что шутить в данной обстановке неуместно, тут же добавил серьезно: - Не волнуйтесь, она спит.
Алексей втянул за собой девушку в прихожую и прислонил к шкафу. Открыв осоловевшие глаза, Лида расплылась в глупой улыбке и тут же стала заваливаться набок: вместе с Иннокентием Вельяминовичем они едва успели ее удержать. Очки хозяина квартиры упали на пол и, подпрыгнув, отскочили под шкаф: очень вовремя, иначе в следующую секунду их раздавили бы чьи-то ноги.
- Туда, - кивнул в глубь квартиры ректор.
Затащив хозяйскую дочь в комнату, Леша направился к выходу.
- Подождите, пожалуйста, - вытирая на ходу испарину, вслед за ним семенил хозяин. - Надеюсь, это недоразумение…
- Я ничего не видел, - понимающе перебил его Алексей. - Извините, я спешу, а то в общежитие не пустят. До свидания.
- Да-да, до свидания. Спасибо.
Легко сбегая вниз по лестнице, он прокручивал в памяти сцену в квартире и продолжал улыбаться. Такси у подъезда, конечно, уже не было. На ходу застегнувшись, он достал пачку сигарет, но, вспомнив, что нет зажигалки, сунул ее в карман и заспешил в сторону студенческого городка.
Но оказалось, сюрпризы этого вечера еще не закончились. Едва Леша успел переодеться, как в комнату влетел взлохмаченный и, что удивительно, абсолютно трезвый Артем.
- Тамара! - выдохнул он.
- Что - Тамара? - не понял Алексей.
- Тамара застукала меня с Катькой Лесиной.
- Ты что, сдурел?! Как она там оказалась?
- Вахтерши попросили ее телеграмму отнести. Черт! Что теперь будет? Она же все Инке расскажет!
- Не расскажет, - после паузы уверенно заявил Алексей. - Они умеют беречь друг друга… Пошли к Тамаре!
- Зачем?! - испугался Кушнеров.
- Все ей объяснишь.
- Да что объяснять-то?!
- Что хочешь, лишь бы она поверила! - повысил голос друг. - О том, что сглупил, что сожалеешь…
- Так я и правда сожалею…
- Тем более! Я не собираюсь за тебя отдуваться. Не нагулялся - не надо было жениться!
- Сам бы попробовал…
- Если я и переступлю когда-нибудь порог ЗАГСа, то тебе перед моей женой краснеть не придется! Пошли!
В комнате этажом выше в полной темноте целовались Пашка с Ленкой. На вошедших они никак не отреагировали.
- Где Тамара? - щелкнул выключателем Алексей.
Зажмурившись от яркого света, парочка недовольно запротестовала:
- Погаси свет! Она ушла.
- Куда?
- Откуда я знаю? - буркнула Леночка. - Я попросила ее где-нибудь переночевать.
- Где она? - жестко повторил Радченко. - Или вы ее найдете, или спать вам сегодня не придется!
- Посмотри за стенкой в шестьсот пятой, - даже не повернув головы, бросила Яблонская.
Не долго думая Алексей ухватил ее за плечи, снял с Пашкиных колен и скомандовал:
- Иди и ищи!
- Паша! - попросила защиты возмущенная Леночка.
- Ну, сходи поищи, - лениво бросил тот.
- И ты тоже, - недвусмысленно посмотрел на Щедрина Радченко. - Или вы оба разыщете Тамару, или…
- Ладно, понял, - поднимаясь со стула, тяжело вздохнул Пашка.
- Нету ее там! - быстро вернулась от соседей Яблонская.
- Значит, будем искать в каждой комнате!
Когда выяснилось, что на этаже второкурсников Крапивиной нет, Алексей места себе не находил: чертыхался, ругал и Лиду, и Пашку с Ленкой, и Артема. Да и Тамаре досталось. Желание отыскать ее в лабиринтах общежития не ослабевало, а лишь усиливалось с каждой неудачной попыткой.
"Специально, что ли, спряталась? - нервничал он. - Конечно, ей неприятно было увидеть Артема с Лесиной, но я-то здесь при чем? Ведь договорились!"
Через час повезло: издалека заметив курчавую шевелюру Трушкина, Леша догнал его в три прыжка, прижал к стене и грозно спросил:
- Где Тамара?
- Наверное, у Ленской, - испуганно захлопал тот длинными ресницами. - Я видел, как она к ней заходила пару часов назад. А что случилось?
Радченко молча отпустил Трушкина, выбежал на лестничный пролет и… остановился.
"Нет, сегодня нельзя. Оба на взводе и снова поссоримся. Главное - я знаю, где она и что с ней все в порядке. Остальное завтра, на свежую голову".
О том, что утром Тамара может уехать домой, он даже не подумал…
4
…Стянув с себя мокрые гидрокостюмы, пятеро аквалангистов и проводник поменяли баллоны, подготовили снаряжение для следующего погружения в воду и присели передохнуть. Покачиваясь на волнах, яхта медленно огибала остров и открывала взору тихие укромные бухты.
- Нет, это не дайвинг, - разочарованно протянул Артем и закурил. - На пальцах одной руки можно пересчитать, что видели: колония морских звезд, пара осьминогов…
- Не Карибы, согласен… Но охота барракуд выглядела впечатляюще. Притом мы ее снизу наблюдали. - Алексей пригладил рукой короткие волосы и натянул кепку. В отличие от Артема седины у него на голове почти не было, зато вовсю серебрилась грудь: возраст у каждого метил свое, определенное генами место. - Ты бы тоже мозги прикрыл, - посоветовал он другу и достал из футляра очки: зрение стало падать сразу после ЧП на заводе. С годами он настолько привык и к очкам, и к линзам, что даже слышать не хотел о лазерной коррекции - в его жизни было достаточно экстренных операций и делать еще одну, пусть и добровольно, не хотелось. - Перегреешься на солнышке и все свои адреса да пароли забудешь. Что тогда делать?
- Ну, предположим, ты знаешь, где их искать. - Артем потянулся к торчавшей из сумки кепке с огромным козырьком и непроизвольно зевнул.
- Снова плохо спал?
- Разведка донесла? - покосился он на Чернова. - Все у вас под контролем!.. Сильвестр! - обратился он на английском к гиду-дайверу: - Как долго нам плыть до грота?
- Около сорока минут, - сверкнул зубами белобрысый представитель Голландии. - Верно, Антонио? - в свою очередь, уточнил он у дочерна загорелого шкипера.
Тот кивнул и расплылся в улыбке: чувствовалось, что успокоился. Утром, едва арендовавшая судно компания мужчин стянула с себя одежду и открыла взору покрытые шрамами крепкие тела, он занервничал: Бог знает, что на уме у этих русских? А вдруг они - бандиты?
- На пути будут два сквозных грота, - продолжил Сильвестр. - Прямо на выходе из последнего - хорошо сохранившиеся останки затонувшего корабля. Северное побережье острова скалистое, сплошь в пещерах, но в эту бухту с берега не добраться. Пойдете следом за мной, никуда не отклоняйтесь, здесь сильное течение. Яхта будет ждать нас у выхода.
- Все понял? - уточнил у Алексея Артем.
Тот кивнул. Английским он стал заниматься сразу после отъезда друга - усердно, трижды в неделю, на пару с Черновым. Деловые переговоры нередко требовали отсутствия третьих лиц, да и за границей не хотелось чувствовать себя белой вороной.
- В этом году на острове полно ваших. На прошлой неделе мы ныряли к гротам с одной русской женщиной и ее сыном. Красивая, смелая женщина, - уважительно добавил голландец.
Алексей с Артемом переглянулись.
- А когда они с вами ныряли?
- Шесть дней назад. Но они уже улетели. Женщину звали Тамара. Красивая женщина, - снова повторил он. - Скажи, Антонио?
Оживившись при упоминании имени Тамара, шкипер дал знак голландцу взять управление яхтой и спустился в каюту. Вернулся он с конвертом, из которого торчали фотографии, и затараторил на испанском.
- Оказывается, они заезжали перед отъездом, - удивленно перевел его речь Сильвестр, просмотрел снимки и передал мужчинам.
Алексей и Артем принялись молча рассматривать фотографии: на одной из них Тамара в легком, развевающемся на ветру сарафане, игриво обнявшись с Антонио, стояла на носу яхты, на другой - рядом с ней и шкипером примостился высокий юноша, по всей видимости, сын. Правда, и он, и мать были в гидрокостюмах, к тому же юноша держал над головой обломок какой-то доски и прикрывал локтем часть своего лица.
- Чует мое сердце, что на этом острове образ Тамары Крапивиной будет следовать за нами по пятам, - пробурчал Артем. - Странно, насколько я помню, она не увлекалась спортом.
- Зато хорошо плавала, - заметил Алексей.
- Инка всего на свете боится, ни за что не нырнет на глубину… Какие они разные! По сей день удивляюсь: что их связывает?
- Мы с тобой больно похожи?
- Тоже сравнил! Мы с тобой единое целое!
- Угу. Только не ляпни это в людном месте. Сам знаешь, что подумают… А в том, что они дружат, нет ничего удивительного. Они прекрасно дополняют друг друга, - пытаясь рассмотреть юношу, ответил Алексей. - Сын почти взрослый, на голову выше матери… Ты не знаешь, как она в Минск попала?
- Не знаю, - пожал плечами Артем и снова бросил взгляд на фотографии. - Для меня это тайна, покрытая мраком. После рождения Юльки Инка все ждала начала занятий, хотела Тамаре дочку показать, а в сентябре узнала, что та сразу после летней сессии забрала документы и съехала неизвестно куда. Родители ее тоже куда-то перебрались… Инна так ее и не нашла. Вот потому я и удивился, когда их вместе в Питере встретил.
- Разве Тамара не окончила институт? Почему ты мне ничего не рассказывал? - как и два дня назад, с укором спросил друг.
- А ты интересовался? - Артем подошел к поручням палубы. - Диплом она где-то получила, но не в нашем вузе, это точно. Если хочешь, могу у Инны узнать… Заметь, мы с тобой впервые за последние восемнадцать лет говорим о Крапивиной. Правда, третий день подряд… А я был уверен, что ты ею давно переболел.
- Переболел… Но не сразу. - Алексей спрятал фотографии в конверт и стал рядом с другом. - Я еще полгода словно под гипнозом ходил: спать лягу, глаза закрою - а там Тамара… Одно желание: все бросить и рвануть обратно. Сколько раз останавливал себя в последний момент… А ее, оказывается, там уже не было…
…Наваждение продолжалось до самой аварии.
Наступил очередной день охраны труда, и почти все сотрудники производственно-технического отдела с утра разошлись по цехам. Два молодых инженера, Радченко и Цеховский, состояли в одной комиссии с заместителем начальника отдела и инспектировали недавно построенный цех, в котором монтировали оборудование. Они медленно двигались вдоль почти готовой к запуску производственной линии, мимо копошащихся наладчиков, наблюдали за работающими наверху сварщиками, заглядывали в подсобные помещения, бытовки. Дело близилось к обеду, когда они открыли одну из дверей и в нос ударил специфический запах.
- Немедленно прекратить сварку! - неожиданно услышал Алексей громкий голос старшего комиссии. - Назад!
Последнее, что он помнил, - падающий сверху сноп искр, большие емкости на цементном полу, синеватое пламя, сильнейший толчок в спину и… темнота. Как выяснилось, всему виной стало обычное разгильдяйство: строителям приказали срочно устранить течь под потолком, потребовалась сварка, а в подсобке хранилось спиртсодержащее чистящее средство для оборудования. Видимо, в какой-то из емкостей образовалась течь, и достаточно было одной искры. Ну а после того, как рванул еще и баллон с кислородом, сверху рухнул целый пролет крыши…
Очнулся Алексей в больничной палате. Рядом попискивали какие-то приборы, на соседней кушетке дремала Лида. Почувствовав его взгляд, она вскочила, опустилась на колени и, смахивая слезы, зашептала: "Любимый, любимый… Живой… Все будет хорошо".
Через час он узнал, какие трагические последствия имел день охраны труда на закрытом объекте: шестеро погибших на месте, в том числе успевший выпихнуть Алексея за дверь подсобки заместитель начальника отдела, одиннадцать раненых - двое из них спустя время скончались от обширных ожогов…
По странному стечению обстоятельств целым и невредимым (легкие ожоги и царапины не в счет) остался лишь Цеховский: он-то и вытащил Радченко из завала, рядом с которым бушевало пламя. Не приходящего в сознание раненого экстренно доставили в ближайшее травматологическое отделение, а оттуда благодаря связям тестя - санавиацией в Москву, где шесть часов шла операция. Потом были еще две…
Все четыре месяца, пока он лежал в институте Склифосовского, Лида не отходила от него ни на шаг…
- …Как за ребенком ухаживала, - вздохнул Алексей. - Совестно мне тогда стало… Начал себя контролировать, обрывал даже случайную мысль о прошлом… - снова взглянул он на конверт с фотографиями и недоверчиво качнул головой: - Надо же, институт бросила… Кто мог подумать…
- Той осенью много интересного случилось. Вы с Лидой уехали, я тоже на Игналину подался, а Инка из-за установочной сессии на заочном почти на месяц задержалась. Приехал я за ней с Юлькой, зашел в институт и остолбенел: вместо зеркальной панорамы в вестибюле - во всю стену доска почета, а зеркала кое-как на колоннах налеплены. Оказалось, в сентябре в институте союзный семинар проходил, руководство затеяло косметический ремонт, и строители размолотили наше любимое зеркало.
- Жаль… Даже представить не могу, как без него.
- Я тоже расстроился. Неужели ты больше не заходил в институт?
- Заходил, но через другой вход, тот, который ближе к профессорскому дому. Ну а после того как Тишковские умерли, я там не был. Квартиру Лида продала.
- Она продолжает пить?
- Вроде нет… Как разъехались два года назад, почти не видимся. Она осталась в квартире, я живу за городом, деньги ей передают. Если лечение пошло впрок, то я рад… Вспомнить страшно: от машины после аварии рожки да ножки остались, как сама уцелела - непонятно. Менты подумали, что труп, "скорая" решила - болевой шок, а пьяная в стельку Лида просто спала… Врачи так и сказали: была бы трезвой - разбилась бы. Представляешь, больше часа из салона вырезали, а достали - на ней только царапины. Едва протрезвела, сразу определил в наркологический диспансер.
- Развод оформил?
- Нужды не было… Захочет замуж - пожалуйста.
- А если ты решишь жениться?
- Зачем? - усмехнулся Алексей. - Смысл брака - дети, а их, как ты знаешь, у меня не будет.
Артем только вздохнул: больную для друга тему он старался лишний раз не затрагивать. Яхта сбавила ход и стала медленно приближаться к берегу: Сильвестр стоял на корме и внимательно всматривался в глубину. Антонио дожидался его команды, чтобы опустить якорь.
- С этим я смирился, - продолжил Алексей. - Принял как наказание свыше за то, что не прошел испытание… Был момент, когда от меня забеременели две женщины, а в результате - ни детей, ни этих женщин рядом… Что-то я, видимо, в жизни не так сделал… А Тамару, как видишь, судьба помиловала, сына она себе родила, - взглянув в последний раз на конверт, он протянул его Антонио. - Выходит, я во всем виноват… Пошли одеваться? - предложил он, заметив, как Сильвестр махнул рукой.
Спустя пятнадцать минут один за другим дайверы прыгнули в воду…
…Он наконец понял, что это такое - любить: до пьянящего головокружения, до изнеможения, до потери реальности качаться на волнах необыкновенно сладострастных чувств и желать лишь одного - чтобы это никогда не кончалось.
В те дни Алексей не мог существовать без Тамары ни минуты: если ее не было рядом, думал только о ней, а если не думал - значит, она была рядом, можно было ее слышать, прикасаться губами, чувствовать ее тело, угадывать каждое желание. Если желаний не было, он с легкостью придумывал их сам: удивлял, смешил, радовал.
Несмотря на ее неопытность, робость и вполне естественную стыдливость, после памятной новогодней ночи он понял, что отныне и навсегда желает лишь одну женщину. Шаг за шагом, день за днем он обучал ее придуманной природой науке любви и все чаще ловил себя на мысли, что, несмотря на богатый опыт, сам даже не догадывался об ее истинном предназначении. Спектр чувств, в котором прежде главенствовало собственное удовлетворение, расширился, и на первое место вышло желание получать удовольствие от удовольствия, доставленного женщине. Именно тогда собственная чувственность возносилась на умопомрачительную высоту.
Он не помнил, как сдал последнюю зимнюю сессию (экзамены просто промелькнули в ярком калейдоскопе тех дней!), и, погрузившись в новую, переполненную счастьем жизнь, не хотел даже думать о том, что осенью записался на практику в какой-то закрытый город! Новость, что его кандидатура утверждена первым отделом и согласована в Москве, прозвучала как гром среди ясного неба! Все, к кому он обращался за помощью, только разводили руками: поздно. О чем он раньше думал? Тема диплома привязана к конкретному месту, и ничего изменить нельзя. Можно было надеяться лишь на чудо, но оно не случилось…
Тамарины слезы и потерянный, убитый голос после сообщения о предстоящей разлуке подвели его к осознанию факта, что он вообще не хочет с ней расставаться и готов жениться прямо сейчас. Осенью она уедет с ним по распределению, а институт окончит заочно, как и Инна. С ее умной головой это будет несложно. Да и он поможет: специальность та же, в памяти еще все свежо.
Оставалось лишь произнести вслух три заветных слова и сделать предложение, что было непросто: ни разу в жизни он не признавался в любви и не видел принципиальной разницы между "я тебя люблю" и "выходи за меня замуж". Алексей едва не сказал это накануне расставания, но в самый ответственный момент в горле пересохло и он так и не смог выговорить важные слова…