Хитрый лис Э. А. Шеварднадзе, который в порыве лести перед Москвой заявил однажды, что для Грузии солнце встает не на востоке, а на севере, не мог сделать такой шаг самостоятельно. Следовательно, к тому времени на вершине власти кем-то уже рассматривался вопрос о том, чтобы вернуться к заглохшей после отставки Н. С. Хрущева антисталинской кампании.
К этому времени на страницы печати снова был вынесен вопрос о противоречиях социализма, который в связи с событиями в Польше приобрел особую актуальность. Показательно, что тогда же проблема противоречий при социализме была утверждена в качестве докторской диссертации сотрудника Института экономики мировой системы социализма A. C. Ципко. Он был направлен для стажировки в Польшу и здесь в 1980 г. опубликовал одну из своих статей на эту тему "О подлинных противоречиях социализма".
Весной 1982 г. статью "О противоречиях развития социалистического общества" представил в редакцию журнала "Вопросы философии" профессор МГУ А. П. Бутенко. А в седьмом, июльском номере журнала появилась статья его главного редактора B. C. Семенова "Проблема противоречий в условиях социализма", которой было положено начало дискуссии по этой проблеме.
Причем впервые за много лет в ходе этой дискуссии был поднят вопрос о существования при социализме антагонистических противоречий.
В 1982 г. МХАТ поставил пьесу М. Шатрова "Так победим", главным героем которой был В. И. Ленин. Однако вокруг этой пьесы разгорелись настолько острые споры, что она едва не была запрещена. Что же вызвало такую реакцию? Оказывается, в этой пьесе В. И. Ленин собирался выводить страну из послевоенного кризиса через нэп, т. е. с помощью многоукладной рыночной экономики. По некоторым данным, пьесу удалось спасти благодаря поддержке К. У. Черненко. 3 марта МХАТ посетил сам Л. И. Брежнев
А тем временем в СССР произошло событие, которое даже сейчас не укладывается в сознании.
"В 1982 г., – пишет О. Р. Лацис, – когда еще жив был Брежнев и ни о какой перестройке никто не заикался, группа комсомольцев во главе с электрослесарем КамАЗа студентом-заочником исторического факультета Казанского университета Валерой Писигиным создала "Клуб "Комсомольской правды" им. Николая Бухарина". Не подпольный, а действовавший совершенно открыто. Ребята изучали труды Бухарина".
"Юные бухаринцы, по свидетельству О. Лациса, разыскали в Москве Анну Михайловну Ларину (Бухарину) и Юрия Николаевича Ларина, сына Бухарина, потом познакомились с Леном Карпинским, Лен познакомил с ними меня". Была учреждена премия Бухарина, она просуществовала три года.
По существу, это означало реабилитацию Н. И. Бухарина в отдельно взятом советском городе.
"Из Татарского обкома" позвонили в Набережные Челны, в горком партии и потребовали объяснений. Однако, пишет О. Р. Лацис, "горком партии ничего не мог поделать с горкомом комсомола", так как его секретарь "сам состоял членом бухаринского клуба".
Тому, кто хотя бы немного знаком с порядками и нравами того времени, очевидно: подобная самодеятельность была если не инспирирована, то санкционирована КГБ. Что стояло за этой "гапоновской" провокацией, еще предстоит выяснить. Однако если сопоставить это с другими, приведенными ранее фактами, получается, что в начале 80-х годов наверху уже начинали готовиться к серьезным переменам.
Но почему подобный необычный шаг на этом пути был сделан именно с Н. И. Бухарина? А потому, что в 1929 г. он выступал против свертывания нэпа и сталинской индустриализации. Следовательно, его реабилитация означала реабилитацию его взглядов. Но тогда получается, что уже в 1982 г. КГБ начинает стимулировать интерес к проблеме многоукладной экономики.
"Именно в КГБ, – заявил в интервью газете "День" один из генералов этого учреждения, не пожелавший обнародовать свою фамилию, – появилась в начале 1980-х годов группа молодых специалистов, которые контурно обозначили проблему реформ".
"Существует мнение, – пишет бывший начальник ПГУ КГБ СССР Л. В. Шебаршин, – что идея реформ, штаб реформы складывались в системе КГБ и разведки". Полностью разделяя это мнение, Л. В. Шебаршин отмечает: "Мы лучше, чем кто-либо, видели, что отставание Советского Союза от развитого мира не только не сокращается, но стремительно нарастает, и было совершенно очевидно, что полумеры… обречены на неудачу".
Однако, как писал Г. Х. Шахназаров, "наивно" было бы представлять, "будто бы радикальные перемены у нас настолько созрели, что страна как женщина на исходе девятого месяца беременности должна была во чтобы то ни стало разрешиться ими".
Но тогда, если следовать логике Г. Х. Шахназарова, получается, что "роды" были преждевременными и их стимулирование имело искусственный характер.
Последние дни Брежнева
Летом 1982 г. был обнаружен мертвым заведующий сектором милиции Отдела административных органов ЦК КПСС Альберт Иванов. Как утверждает В. Калиниченко, смерть А. Иванова была связана с расследованием дела об убийстве Зои Федоровой. "И хотя официально все списали на самоубийство, – вспоминал он, – мне говорили, что это работа той пятерки ликвидаторов, которая действовала по личному указанию министра внутренних дел".
Имеются сведения, что после смерти Альберта Иванова в его "служебном сейфе" "нашли проект решения ЦК КПСС о назначении его друга Чурбанова министром внутренних дел СССР". Это вовсе не означает, что над H. A. Щелоковым нависла угроза опалы. По свидетельству Л. Млечина, именно тогда появилась идея или назначить его заместителем председателя Совета Министров СССР, или избрать секретарем ЦК КПСС.
В связи с этим следует отметить, что с конца января, после смерти М. А. Суслова, куда-то исчез А. П. Кириленко. 25 апреля 1982 г. A. C. Черняев отметил в своем дневнике: "Кириленко уже три месяца не появляется". На этот факт в апреле 1982 г. обратили внимание и зарубежные средства массовой информации. Как вспоминал секретарь Л. И. Брежнева О. Захаров, уже был поднят вопрос об отставке А. П. Кириленко, затем решили вернуться к нему после возвращения из отпусков – "в начале сентября".
Л. И. Брежнев вышел из отпуска не ранее 2-го – не позднее 9 сентября. Встретившись с А. П. Кириленко, он предложил ему уйти на отдых, но тот заупрямился. К делу подключили Ю. В. Андропова, и А. П. Кириленко сдался. Во вторник 7 сентября он еще присутствовал на заседании Секретариата, в четверг 9 сентября Политбюро удовлетворило его заявление об уходе на пенсию по состоянию здоровье.
Так действительно появилась вакансия секретаря ЦК КПСС.
После того, как Л. И. Брежнев вернулся из отпуска, по Москве поползли слухи, один нелепее другого. Будто бы В. В. Федорчук возобновил "бриллиантовое дело" и пригласил Галину и Юрия Брежневых для допроса, будто бы 8 сентября Ю. В. Андропову доложили, что на 10 сентября запланирован его арест, будто бы 9 сентября состоялась встреча Ю. В. Андропова и В. В. Федорчука, после чего в ночь с 9 на 10 сентября Андропов вылетел за границу (Венгрия, ГДР, ЧССР), чтобы договориться о смене Л. И. Брежнева, будто бы 10 сентября 1982 г. Щелоков получил согласие Л. И. Брежнева на арест Ю. В. Андропова, однако последний якобы оказался в курсе этого и сумел предпринять контрмеры, будто бы 10 сентября на Кутузовском проспекте кто-то даже слышал стрельбу и в тот же день на два часа прервалась телефонная связь Москвы с другими городами.
Никаких доказательств эти слухи до сих пор не получили и вряд ли получат. Но они представляют интерес как показатель общественного настроения того времени. Показателем этого настроения был и появившийся тогда анекдот. Леонид Ильич выходит на трибуну, лезет в карман, достает бумажку, читает собственный некролог и произносит: "Опять пиджак Андропова надел".
Между тем, приняв решение об отставке А. П. Кириленко, Леонид Ильич отправился в Баку, где был с 24 по 27 сентября. Официальная цель – вручение Азербайджану очередного ордена, неофициальная – встреча с первым секретарем ЦК КП Азербайджана Г. А. Алиевым, которого он намеревался пригласить в Москву на должность заместителя председателя Совета Министров СССР.
В четверг 9 сентября Ю. В. Андропов был на Старой площади, после чего ушел в отпуск, из которого вернулся в понедельник 18 октября, а когда на следующий день пришел на заседание Секретариата, обнаружил, что председательское кресло занимает К. У. Черненко.
"Кажется, 20 октября 1982 г., – вспоминал Г. Арбатов, – дня через два после возвращения Ю. В. Андропова из отпуска он поставил перед Брежневым вопрос о своем статусе ребром, после чего Л. И. сказал: "Ты – второй человек в партии и в стране. Исходи из этого".
По свидетельству Г. Арбатова (в пересказе A. C. Черняева), во время этого разговора, Ю. В. Андропов достаточно жестко заявил Л. И. Брежневу: "Я вообще, Леонид Ильич, не понимаю, что происходит. Пока Черненко был в отпуске, мне вроде бы приходилось делать то, ради чего меня назначили секретарем. Но вот он вернулся, ведет Секретариат, все сходится к нему, и я грешным делом, подумал, а зачем, собственно, я-то… И уж не для того ли меня перевели сюда, чтобы освободить место для Федорчука?". Л. И. Брежнев заверил его, что нет и, поинтересовавшись, "кто у нас занимается кадрами", и узнав, что К. У. Черненко, заявил Ю. В. Андропову: "Неправильно… Ты должен взять это в свои руки".
"3 ноября, – вспоминал А. Е. Бовин, – мы с Арбатовым у Андропова. По его словам, ему звонил Брежнев и дал указание, – во-первых, заниматься кадрами и, во-вторых, вести (если нет Брежнева) заседания Политбюро и Секретариата. Ю. В. поднял указательный палец: "Власть переменилась!".
Таким образом, если верить Арбатову, "примерно 20 октября" Л. И. Брежнев закрепил за Ю. В. Андроповым статус второго человека в руководстве партией. "Могу добавить, – пишет помощник К. У. Черненко В. Печенев, – что Брежнев фактически назвал своим преемником Андропова. Мне говорили, что за несколько дней до смерти он обзванивал членов Политбюро и сказал, что в случае его болезни на хозяйстве будет Юрий Владимирович".
Однако никаких сведений о том, что статус Ю. В. Андропова как второго человека в руководстве партии был документально оформлен, до сих пор не обнаружено.
Между тем противники Ю. В. Андропова не сдавались: "В последних числах октября 1982 года, – пишет Е. И. Чазов, – (по всей видимости, в четверг 28 октября. – А. О.) после встречи с кем-то из них мне позвонил Брежнев и сказал: "Евгений, почему ты мне ничего не говоришь о здоровье Андропова? Как у него дела? Мне сказали, что он тяжело болен и его дни сочтены. Ты понимаешь, что на него многое поставлено и я на него рассчитываю. Ты это учти. Надо чтобы он работал".
Несмотря на то, что Е. И. Чазов успокоил Л. И. Брежнева, "буквально накануне ноябрьских праздников" он имел разговор на эту тему с самим Ю. В. Андроповым. По всей видимости, это произошло в четверг 4 ноября, после встречи Юрия Владимировича с Леонидом Ильичем на заседании Политбюро. Понимая, что проявленная генсеком забота о его здоровье может служить намеком ему на необходимость добровольного ухода на отдых (совсем недавно именно так был устранен от дел А. П. Кириленко), Ю. В. Андропов сразу же позвонил Е. И. Чазову и предложил ему успокоить генсека.
Были ли у Ю. В. Андропова основания для беспокойства?
Для ответа на этот вопрос, прежде всего следует вспомнить свидетельство Л. Н. Сумарокова о том, что в ноябре 1982 г. Л. И. Брежнев собирался произвести кадровые перемены. Согласно воспоминаниям Л. Н. Сумарокова, Леонид Ильич планировал перейти на пост председателя партии, его преемником называли В. В. Щербицкого.
Свидетельство Л. Н. Сумарокова перекликается с воспоминаниями В. В. Гришина, который утверждал, что Л. И. Брежнев, "по слухам, хотел на ближайшем пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого Генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность Председателя ЦК".
О том, что к предстоявшему пленуму "в Орготделе узкая группа занялась подготовкой положения "О председателе партии", что на этот пост предполагалось перевести Л. И. Брежнева, а на пост генсека избрать В. В. Щербицкого – писал бывший сотрудник аппарат ЦК КПСС В. Легостаев.
"Осенью 1982 г., – отмечал он, – в аппарате ЦК начинают циркулировать слухи, будто бы на предстоящем в ноябре пленуме ЦК КПСС предполагается переход Брежнева на должность Председателя партии, а новым генеральным секретарем будет рекомендован 64-летний Щербицкий".