Попытки китайцев поставить заслон на пути наркотрафика была пресечена британцами в ходе Первой "опиумной" войны, но этого показалось мало, и понадобилась Вторая "опиумная" война. Помимо прямого военного воздействия британцы активно занимались подрывной работой среди племен хакка (провинция Гуанси), ставших ударной силой восстания тайпинов, которое совпало по времени со Второй "опиумной" войной и ослабило Китай. Занимались этой работой пруссак на британской службе миссионер Карл Гуцлаф и его команда. Отвечал за эти акции сэр Джон Бауринг, президент Торговой секции Национальной ассоциации Великобритании, ранее ― полномочный посол Великобритании в Китае, по сути ― шеф региональной шпионской сети британцев в Китае.
Общая логика в синхронности Крымской и Второй "опиумной" войны очевидна: уничтожение России и Китая как мир-систем. И хотя в обоих случаях полностью достичь поставленных целей тогдашней мировой верхушке не удалось (Россию не удалось загнать в границы начала XVII в., Китай не удалось превратить в колонию), мир-системами и Россия и Китай быть перестали. Китай стал полуколониальной периферией мировой системы, а Россия, оставаясь одной из великих европейских держав (но уже не главной континентальной, как в 1815―1855 гг.), стала превращаться в сырьевой придаток Запада, попадая во всё большую зависимость от его финансового капитала. Тютчев оказался провидцем: европейский февраль 1849 г. ударил по России, хотя и не так, как предполагал поэт.
В 1848―1849 гг. казалось, что удар ― экономический ― получит Запад, Великобритания: в 1847 г. начался мировой кризис. Это был первый кризис перепроизводства ― из-за высоких цен на зерно упал спрос на промышленные товары и последовал кризис, вызванный главным образом ситуацией с зерном, а не в сфере промышленности. Великобритании, однако, удалось вывернуться: в 1849 г. в Австралии было открыто золото, и это удержало британцев, остальная Европа расплачивалась революцией, хотя кризис 1847 г. ― далеко не единственная причина европейской революции 1848―1849 гг. В 1851 г. нашли золото в Калифорнии, и Англосфера в целом не только прошла кризис, но и начала бурно развиваться: США начали строить дороги на запад через весь континент, вышли на тихоокеанское побережье, а оттуда "прыгнули" в Восточную Азию, насильственно открыв Японию. Великобритания, точнее, англо-французский комплекс начал превращаться в ядро мировой системы, а формирование этой последней в одних случаях вызвало, а в других сопровождалось бурными политическими событиями.
Революция 1848 г. завершила бурную революционную эпоху 1789―1848 гг. и открыла не менее бурную, но уже военную эпоху "длинных пятидесятых" ― 1848―1867/73 гг. Как заметил Э. Хобсбаум, поколение после 1848 г. было поколением не революций, а войн , а также капитала и оптимизма.
Оптимизма хватило на четверть века, несмотря на бурные события ― по плотности социальных бурь с "длинными пятидесятыми" XIX в. сравнятся разве что "длинные двадцатые" (1914―1933) XX века. О Крымской и Второй "опиумной" войнах уже сказано; если говорить о мировой окраине, то необходимо сказать о сипайском восстании в Индии (1857―1859 гг.), восстании тайпинов в Китае (1850-1864 гг.) и реставрация Мэйдзи в Японии (1867―1868 гг.), которую вульгарные марксисты притянули за уши к разряду "буржуазных революций". В США это была гражданская война (1861-1865 гг.). В Европе ― появление путём объединения различных земель в новые государства Италию и Германию.
Капиталу была суждена намного более долгая жизнь, чем оптимизму. Здесь необходимо подчеркнуть: результатом эпохи 1789―1848 гг. было возникновение не просто "современного", "либерального" или какого-то ещё общества, а общества капиталистического. Об этом хорошо сказал Э. Хобсбаум: "Великая революция 1789―1848 гг. была триумфом не "промышленности" как таковой, но капиталистической индустрии; не "свободы и равенства вообще", но таковых общества среднего класса или буржуазного либерального общества; не "современной экономики" или "современного государства", но экономик и государств определённого географического региона мира (часть Европы и части Северной Америки), чьим центром были соседи-соперники Великобритания и Франция". И КС были неотъемлемой частью капитализма ― как его центра, так и периферии. Это со всей отчётливостью проявилось в истории Гражданской войны в США ― одного из важнейших событий "длинных пятидесятых".
18. Гражданская война в США, или Британцы и конспироструктуры против Америки
Гражданская война в США ё очень важный и интересный эпизод в рождении мировой системы. Этот международный по своей сути конфликт является первым серьёзным случаем активной деятельности за пределами Европы тех сил, которые активно форматировали и переформатировали Европу в "эпоху революций" (1789―1848 гг.). Разумеется, эта деятельность легла на противоречия внутри самих США. Но, опять же, эти противоречия в значительной степени отражали интересы европейских (британских) сил, представленных в США некими местными группами.
Пробританский социально-политический комплекс существовал в Америке издавна, его представители сопротивлялись созданию США, а после их возникновения продолжали работать на британские интересы, совпадавшие с их собственными. Этот комплекс был представлен прежде всего частью банкиров восточного побережья, концентрировавшихся в Бостоне ("бостонские брамины") и активно участвовавших в британской торговле опиумом в Азии. Речь идёт о семьях Лоуэллов, Форбсов (эти две семьи, как и Буши, ― потомки Вильгельма Завоевателя; нынешний госсекретарь США Дж. Керри ― Форбс по матери), Кэботов, Хигинсонов, Пикерингов, Перкинсов и др. Особого внимания с точки зрения истории КС заслуживают американские семьи швейцарского происхождения Прево (Prevost), Мале (Mallet) и Прево-Мале. Среди членов этих семейств, сыгравших большую роль в становлении на основе британско-швейцарского синтеза современной британской SIS, ― несколько поколений шпионов и агентов влияния, работавших на Великобританию, а с конца XIX в. ― на наднациональные КС мирового управления и согласования; именно вглубь этих семейств уходят корни Даллесов и Гарриманов.
Джеймс Прево родился в Швейцарии; его семья входила в правящий "Совет 200". В 1750 г. вместе с двумя своими братьями он поступил на британскую службу, а затем отправился воевать в Америку. В Швейцарии и Англии Прево породнились с Мале ― ещё одной старинной и богатой швейцарской семьей. Маллеты упоминаются римскими историками I в. н.э. как небольшое племя. Уходящая корнями в это племя протестантская семья Мале в XVIII в. была очень влиятельна. Старейший парижский банк, сохранивший своё первоначальное имя "Братья Мале" ("Mallet Freres"), был основан в 1713 г. представителями этой семьи. "Его представители были регентами (членами генерального совета) Банка Франции, в учреждении которого они участвовали непрерывно с 1800 по 1936 год. Этот же банк участвовал в капиталах железнодорожной компании PLM (президентом которой был Шарль Мале), Оттоманского Банка, Банка Сирии и Ливана, Франко-сербского банка, страховой компании Foenix и Национальной страховой компании, Гаврских доков, Луарских мастерских, Тонкинских вольфрамовых рудников и Lesieur-Afrique".
Один из представителей Мале, Жак Мале дю Пан, тоже перебрался в Великобританию в середине XVIII в. и поступил на службу в британскую разведку, где довольно быстро продвинулся, став руководителем её сети "на континенте". Именно Мале дю Пана Питт-младший отправил уламывать Людовика XVI снять протекционистские барьеры против английских товаров.
В конце XVIII в. братья Мале-Прево оказываются в США, их сестра выходит замуж за пробритански настроенного Аарона Бэрра, и с этого момента семья, расширяясь, начинает играть значительную роль в американской политической жизни, работая на британцев. На семейном древе Прево-Мале мы встречаем имена Феа (Phea) и Птит (Petit) Даллесов ― кузена и дяди братьев Даллесов, которые тоже связаны с этим швейцарско-британско-американским древом, развёрнутым в сторону интересов Альбиона. Наиболее важной пробританской политической фигурой в США на рубеже XVIII―XIX вв. был вице-президент Аарон Бэрр, родственник семейств Прево и Мале. Ему так и не удалось стать президентом, в отличие от двух его протеже ― Джексона и Ван Бюрена, но вред США в интересах Великобритании он нанёс изрядный. От Бэрра прочерчивается линия к тем силам, которые готовили пожар Гражданской войны в США.
"Американская гражданская война была крупнейшей войной в западном мире между битвой при Ватерлоо 18 июня 1815 г. и началом Первой мировой войны 1 августа 1914 г.". Эта война, несомненно, центральное событие истории США. Она представляет собой сложное и неоднозначное явление, которое нельзя свести к одномерным противостояниям "Север ― Юг", "рабовладельцы ― противники рабства", "индустриализм" ― "аграрно-сырьевое (хлопок) развитие". Сложной и нетождественной самой себе была и позиция Великобритании, тех же Ротшильдов, которые первоначально не симпатизировали Северу, но с определённого момента начали поддерживать именно его ― так оказалось прибыльнее; впрочем, верные себе Ротшильды поддерживали обе стороны: лондонский банк ― северян, парижский ― южан. Со времен Джефферсона британцы не оставляли мысли восстановить контроль над США, начав с установления контроля над американскими финансами, что работало на достижение этой цели и определяло выбор в пользу поддержки Юга или Севера.
В принципе курс на отделение Юга от Севера имеет не только американские, но и британские корни. В свое время ещё Т. Купер, ученик Бентама и Мальтуса, а по совместительству агент руководителя британской SIS Шелбурна, предложил отделить Юг от Севера. Ученик Купера, выходец из еврейской семьи Э. де Леон, масон Шотландского обряда и будущий агент разведки южан, выступил с предложением создать "Молодую Америку" ― по аналогии с мадзиниевскими "Молодой Италией", "Молодой Швейцарией" и т.п. "Молодая Америка" была создана и вела активную пропаганду за отделение Юга. Весьма активно в этом направлении работали американские масоны Шотландского обряда, создавшие в северных штатах организацию "Рыцари золотого круга". Имея штаб-квартиру на севере, "рыцари" втайне создавали в южных штатах (Луизиана, Миссисипи, Алабама ― в тех, что впоследствии заявили об отделении) военные организации. Впоследствии эти организации составили ядро конфедератов. С 1854 г. в южных штатах у "рыцарей" прошли подготовку 100 тыс. человек; в самом начале войны "рыцари" выставили 65 тыс. солдат (на стороне Юга, естественно). Южную милицию тоже подготовило это ответвление американского масонства Шотландского обряда, члены которого занимали важные административные должности в южных штатах и работали на сецессию.
Уже в наши дни симпатии различных представителей американского истеблишмента к различным традициям прошлого неожиданным образом проявятся в церемонии присяги президента США. Буш-младший будет присягать на Библии короля Якова (шотландская аристократическая традиция, связанная с масонами и иллюминатами), а Обама ― на более демократичной Библии Линкольна. Но это к слову.
Непосредственно планы отделения разрабатывали сенатор Иуда (Иегуда) Бенджамен (британский подданный, родился в Вест-Индии, во время войны ― начальник Секретной службы южан, после войны бежал в Америку) и сатанист Альберт Пайк, лидер (Южно-)Шотландского обряда масонов. На Бенджамена Дж. Блейн (при президенте Гарфилде он станет госсекретарем) прямо указывал как на лицо, стремящееся превратить США в конфедерацию, которая обеспечит Британской империи возврат финансово-торговой власти над США. Собственно интерес Великобритании в гражданской войне в США и заключался в том, чтобы ослабить Америку и установить над ней контроль, прежде всего финансовый. Неудивительно, что флот конфедератов строился в Ливерпуле под руководством шефа Службы разведки южан в Европе Дж. Д. Буллока ― дяди будущего президента США Т. Рузвельта.
Впрочем, далеко не все на Юге хотели отделяться, равно как на Севере было немало таких, кто выступал за "развод" с Югом. А. Чайткин пишет, что за раскол союза выступал ряд видных финансистов Уолл-стрит, некоторые рабовладельцы и так называемые "бостонские брамины" ― американская аристократия, тесно связанная с британской и вплетённая в контролируемую британцами и королевским домом Великобритании международную торговлю опиумом.
В начале войны Франция поддержала Юг, к этому же склонялась и Великобритания, хотя с самого начала было ясно, что преимущество на стороне Севера ― и ресурсное (почти все полезные ископаемые), и промышленное (92% мануфактурного производства), и демографическое (22 млн против 9,5 млн, из которых 3,5 млн ― чёрные рабы). Юг жил патриархальной жизнью, описанной М. Митчелл в романе "Унесённые ветром". На вершине социально-экономической пирамиды находилась тысяча семей с общим доходом 50 млн долл. в год. Этот слой, многие представители которого относились к "северной черни" более враждебно, чем греки к туркам, вызывал симпатии у многих в Европе.
Британцы планировали высадку в Канаде, что создавало угрозу нанесения королевским флотом ударов по северянам ― по Нью-Йорку (Атлантика) и Сан-Франциско (Пацифика). Эту угрозу в значительной степени отвела Россия отправкой к американским берегам двух эскадр. В то же время этой акцией Россия решала сугубо свои военно-морские проблемы. Суть в следующем.
В 1862 г. британцы начали сколачивать антирусскую коалицию, в которую готовы были войти Франция, Австрия и Пруссия ― "второе издание" антирусской коалиции времён Крымской войны, она должна была вернуть то, что недоделала Крымская война. На этот раз внешний удар предполагалось дополнить внутренним. В 1862 г. давние агенты британцев Мадзини, Эркарт и Герцен обратились к своим восточноевропейским "коллегам" с призывом взорвать Российскую империю изнутри ― поднять восстания. На этот призыв, кстати, и откликнулась часть польской шляхты, раздражённая тем, что по реформе 1861 г. лишилась крепостных. В воздухе запахло порохом, и русские предприняли меру, решавшую три задачи: 1) создать во вполне британском духе непрямых действий угрозу Альбиону вне Европы; 2) ограничить британцев в достижении их геополитических целей на мировой шахматной доске, заодно продемонстрировав силу; 3) вывести часть Балтийского флота из Балтийского моря, где он в случае новой войны с европейской коалицией оказался бы заперт. Решением этой тройной задачи и стала отправка двух эскадр для прикрытия главных портов Америки от возможных ударов британцев.
В 1863―1864 гг. две русские эскадры почти год находились у берегов Северной Америки. Эскадра под командованием контр-адмирала С.С. Лесовского (три фрегата, два корвета, клипер) 24 сентября 1863 г. сосредоточилась в Нью-Йорке, прикрыв город от возможных ударов британского флота. Эскадра под командованием контр-адмирала А.А. Попова (четыре корвета, два клипера) вышла из Владивостока, пересекла Тихий океан и 27 сентября 1863 г. прикрыла Сан-Франциско. Весь личный состав эскадр был подобран исключительно холостой. Оба перехода ― через Атлантику и Пацифику ― были совершены в полной тайне, став своеобразной русской "тайной двух океанов".
Русские эскадры не только прикрыли американские города-порты и вышли на оперативный океанский простор, но и угрожали Великобритании и Франции с тыла. Это не говоря уже о столь болезненной для менталитета "нации лавочников" (определение, данное британцам Наполеоном и повторенное Вильгельмом II) угрозе, как убытки торгового флота в случае действия русских эскадр. Обманув бдительность британцев, русский флот "занял в отношении их (Великобритании и Франции. ―А.Ф.), и в особенности тыла Англии, такую командующую и трудно уязвимую позицию, что предположения о выгодах возможных действий у русских незащищенных берегов мгновенно потускнели перед возможностью тех колоссальных убытков, которые могли быть нанесены русскими морской торговле и колониям союзников".
Девятимесячная демонстрация силы русского флота у берегов Северной Америки не позволила состояться антирусской коалиции (Австрия "от чувств-с" даже вызвалась содействовать "усмирению польского мятежа", а британцы сбавили тон). После того, как польское восстание было подавлено, а победа северян в Америке стала очевидной, эскадры вернулись домой. Я оставляю здесь вопрос о том, не лучше ли было бы для России как тихоокеанской державы иметь две Америки ― в тех условиях тактически верным был "просеверный" рейд. Другое дело, что тактические кратко- и среднесрочные выгоды и победы нередко оказываются стратегическим проигрышем в средне- и долгосрочной перспективе, но никому не дано знать будущее: "Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся" (Ф. Тютчев).