К концу 1929 г. местные власти на Кубани проявляли вопиющее равнодушие к реализации плана сплошной украинизации. Такая ситуация во многом сохранялась и в дальнейшем (97). Представители партийного и советского аппарата назывались в числе сил, активно тормозящих проведение украинизации (98). Ко всему прочему местные власти препятствовали включению украинизацию в число программ, на выполнение которых распространялся принцип ударничества (99).
Медленно шла украинизация в Ейском и Краснодарском районе. К концу 1931 г. делопроизводство на украинском языке было введено только в пяти населённых пунктах последнего района. В станицах Нововеличковской, Пашковской, Марьянской, Васюринской, Динской, Новотитаровской работа по украинизации неприкрыто и откровенно саботировалась. Эти районы не удалось сделать центрами украинской культуры, как планировалось ранее (100). Делопроизводство, ведение бухгалтерии, и изучение литературной украинской речи массово игнорировалось (101). Такая же ситуация сохранялось и в следующем году (102).
Делегаты краевого совещания уполномоченных по нацменделам, прошедшего в июне 1930 г. в Ростове-на-Дону, пришли к выводу, что план украинизации на 1929–1930 гг. практически сорван. В последствии ситуация менялась незначительно (103).
11 ноября 1931 г. Абинский райком ВКП(б) признал наличие трудностей в проведении украинизации. А председатель Абинского райисполкома Фоменко прямо заявил, что дела с украинизацией обстоят "погано" и ничего не сделано (104). Был назначен срок её завершения – 1 октября 1932 г. В начале 1932 г. силами Абинской районной КК – РКИ был расследован ряд персональных дел коммунистов. Все они обвинялись в проведении политики "русского великодержавного шовинизма" в возглавляемых ими организациях и учреждениях (105). Однако план украинизации так и не был выполнен на практике (106).
В станице Тихорецкой руководство не интересовалось украинизацией, проводя её как вынужденную повинность. "По-украински в учреждениях никто не разговаривал" – вспоминал П. Волыняк. Равнодушно к украинизации относилось и население в целом (107).
"Нам сейчас некогда. Мы откладываем и более важные работы, а не то, что бы проводить украинизацию" – говорил секретарь комсомольской ячейки станицы Новомышастовской (108). На хуторе Упорном Павловского района председатель сельского совета заявил: "Лучше убейте меня, а на украинский язык не повернёте" (109). В станице Старомышастовской председатель правления колхоза всю переписку на украинском языке клал под сукно, и не отвечал ни на один запрос, присланный ему на украинском языке (110).
Управленческий аппарат Абинского Райплодовощтабксоюза не торопился приступать к украинизации. Его глава Бурдович открыто заявлял: "Ничего мы не делали с украинизацией, и не делаем, пока не закончим заготовки, и вообще она нам не нужна". "Абинский Райпотребсоюз так же не спешил с украинизацией. Кроме украинской вывески больше ничего не было сделано. Глава потребительского союза Николай Косолапов говорил: "Это ещё спорный вопрос, есть ли украинцы основная масса района". Уполномоченная Абинского райкома по Варнавинскому станичному совету Райхлина на заседании станичного совета заявляла, что торопиться с украинизацией не требуется, так как это вовсе не важная компания. "Это всё пустяки, какая-то украинизация, и разговоры о ней голословные. И то, что пишут о ней, это потому, что есть бумага. Бумага всё стерпит" – сказал один из функционеров (111).
Общее отношение кубанцев к украинизации выразил опытный педагог, скрывшийся за инициалами Н.К.: "Я десять лет живу на Кубани, бывал сотни раз на собраниях граждан и никогда не слышал, чтоб масса населения, за исключением единиц хлеборобов и украинофильствующих интеллигентов, стояла за украинизацию". Профессор Кубанского сельхозинститута Ленский говорил: "Украинизация – искусственный вопрос, во-первых, "кубанцы не говорят по-украински, так как уже давно русифицированны, во-вторых, украинизация приведет к регрессу культуры, в-третьих жизнь не требует украинизации". (112).
Примечательно, что в автономиях Северного Кавказа украинцы не получили статуса национального меньшинства, а были приравнена к великорусскому населению, хотя украинизационные мероприятия имели место и там. В основном она выразилась во внедрении среди восточнославянского населения автономий украиноязычного школьного образования. Украинизация органов власти и прессы практически не проводилась. Здесь во главу угла ставилось выдвижение на ведущие позиции представителей коренных этносов автономных областей (113). Причём последние зачастую негативно относились к украинизации, так как при проведении этой компании слишком много внимания и ресурсов сосредотачивалось на украинцах (114).
Постепенно и для руководства страны становились всё более очевидными издержки украинизации.
10 декабря 1932 г. ЦК ВКП(б) обсуждал вопрос о хлебозаготовках в УССР, на Северном Кавказе и в Западной области. Присутствовали и руководители перечисленных регионов. Сталин предал суровой критике главного вдохновителя украинизации в российских регионах Николая Скрыпника. Принятое по итогам заседания постановление ЦК ВКП(б) "О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и Западной области" (от 14 декабря 1932 г.) явило собой важный поворот в национальной политике. Ответственность за срыв хлебозаготовок была возложена на национально ориентированные украинские партийные кадры. В постановлении говорилось о том, что назрела необходимость очистить местные парторганизации и правления колхозов от украинских и кубанских самостийников (115). Не остался незамеченным и интерес, который проявляли к украинизации эмигрантские антисоветские круги. Они пытались представить эту правительственную компанию как вынужденную уступку под давлением украинцев (116).
Как уже отмечалось, имели место и попытки националистов использовать украинизацию в своих целях. Существует мнение, что в тех районах Кубани, где работали сотрудники Наркомата народного просвещения УССР и активисты национального возрождения, в начале 1930 г. имело место очаги антисоветского сопротивления (117). Так "самая украинская" кубанская станица Полтавская характеризовалась ОГПУ как наиболее контрреволюционно активная. На территории станицы действовали крупные банды и контрреволюционные организации (украинская националистическая, "Запорожцы", "Шесть верден") (118). В ожидании всплеска недовольства, который мог последовать за коллективизацией и началом голода, власти решили обезвредить украинофилов как "идейно вооруженною" силу, которая могла возглавить крестьянство наиболее проблемных территорий (119). К тому же в случае дальнейшего укрепления своего влияния украинофилы, особенно из числа коммунистов, могли стать самостоятельными от центральной власти и потому опасными. Накаченное агитационным анаболиком украинское национальное самосознание могло быть ориентировано в сторону, опасную для существования централизованного государства. Тем более, что украинцы выделялись среди советских нацменьшинств того периода высоким уровнем образованности и самосознания, широкой территорией расселения и мощной партийной организацией. Украинские коммунисты уже проявили свою самостоятельность во время хлебозаготовительных компаний рубежа 20–30 гг. Тогда украинские коммунисты самостоятельно пересматривали планы заготовок в сторону их уменьшения, не спрашивая мнения центра (120). В ходе украинизации укрепилась национальная интеллигенция, уже ставшая частично неподконтрольной власти. Это наглядно показывают украинские учебники конца 20 -х., начала 30 – х. гг. Некоторые из них имели слабую коммунистическую идейную составляющую, зато отличались сильным "национальным акцентом" (121).
К 1932 г. политика украинизации уже привела к росту среди украинцев шовинизма, который зачастую проявлялся в виде оголтелой русофобии и антисемитизма (122). Таким образом, она не привела к изживанию национальных конфликтов, а, наоборот, обострила их (123). Проведение "коренизации", т. е., выдвижение на руководящие должности не по заслугам, а по национальному признаку являлось сильнейшим раздражителем, вызывавшим бурную реакцию у очень многих людей (124). Это было особенно опасным в связи со стремлением антикоммунистических сил Запада использовать национальные конфликты в СССР с целью его уничтожения (125).
Политика "коренизации" теперь подлежала свёртыванию (126).
26 декабря 1932 г. постановлением Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета украинизация была остановлена. Выпуск периодических изданий на украинском языке и всякая издательская деятельность были прекращёны. Оставшиеся газеты должны были в трёхдневный срок перейти на русский язык. Радиовещание подлежало немедленной русификации. Всё официальное делопроизводство переводилось на русский язык в четырёхдневный срок (к 1 января 1933 г.). Все школы планировалось русифицировать к осени 1933 г. "В тридцать третьем в школу пошел. Украинский язык был кругом на Кубани. Занимались в школе на украинском языку. С пол – года. А с пол – года на русский перевели" – вспоминает житель станицы Бакинской А.Д. Петько (127).
В постановлении отмечалось, что "украинизация ряда районов и станиц, проводившаяся на Северном Кавказе, не вытекает из культурных интересов населения и служит легальной формой классовому врагу для организации сопротивления мероприятиям советской власти и создания под этим прикрытием своих контрреволюционных организаций" (128). Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 10 января 1933 г. говорилось, что "в период успешной ликвидации капиталистических элементов в городе и кулачества в деревне разные украинизаторы на территории украинских районов РСФСР … оживили все националистические элементы, переходя на путь вредительства, … контрреволюционного саботажа… Всё это заставляет партию и правительство перевести все украинизированные учреждения и школы на территории РСФСР на русский язык" (129).
Украинизацию на местах зачастую сворачивали самовольно, как только прекратился активный нажим в пользу её проведения (130). Жителям ряда населённых пунктов со смешанной культурой и населением было попросту безразлично, на каком языке говорить (131). "Язык отменили украинский, стали русски" – вспоминает старожил станицы Челбасской Г.Ф. Шинкаренко (132).
В то же время имели место и насильственные запретительные меры. Например, была закрыта украиноязычная газете "Червонный стяг" (133). По специальному указанию были сожжены все украинские библиотеки (134). Началась чистка руководящих работников.
В целом можно заключить, что постепенная русификация украинцев Кубани происходила не в следствии насильственной ассимиляции, по причине естественной эволюции этнической культуры и самосознания представителей близких друг другу этносов. Последняя в целом не встречала сопротивления значительных групп населения. Более того, даже не смотря на "про-украинское" давление советской государственной машины, люди продолжали отстаивать свой выбор в пользу русской культуры и самосознания. Украинизация на Кубани, начатая отнюдь не по инициативе местных жителей, не смогла по-настоящему помешать этому процессу. После свёртывания украинизации он получил все возможности для резкого ускорения, в том числе и административные.
Примечания:
1. Чурсина В.И. Эволюционные изменения в фольклоре славян Кубани // Культурная жизнь Юга Россия. 2003. № 3(5). С. 35.
2. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М. 1967. С. 40.
3. Слепов А.А., Еременко С.И. Музыка и музыканты Екатеринодара. Краснодар, 2005. С. 12.
4. Бондарь Н.И. Некоторые формы взаимодействия русской и украинской традиции в условиях Кубани // Кубань – Украина: историко-культурные связи. Краснодар, 2008. С. 132.
5. Матвеев В.А. …Единая Русь "разметнулась на полсвета": особенности этнополитических процессов в зонах смешанной восточнославянской колонизации на Юге России // Кубань – Украина. Вопросы историко-культурного взаимодействия. Краснодар, 2006. Вып. 1. С. 33.
6. Малохович И. Ст. Б-ская // Кубанские областные ведомости. 1912. 7 ноября. С. 3.
7. Емец В. Казаки-бандурники нового времени // Кубань: проблемы культуры и информатизации. 2001. № 3. С.40.
8. Чёрный А. История бандуры на Кубани // Родная Кубань. 1999. № 4. С.117.
9. Жиганова С.А. Кубанская свадьба как музыкально-этнографическая традиция позднего происхождения. Автореферат канд. дисс… М., 2008. С. 24.
10. Барка В. Кубанский холокост // Родная Кубань. 2002. № 3. С. 62.
11. Бондарь Н.И. Некоторые формы взаимодействия русской и украинской традиции в условиях Кубани // Кубань – Украина: историко-культурные связи. Краснодар, 2008. С. 141.
12. Там же. С. 140.
13. Панченко Г.К. Нетрадиционные боевые искусства. От Америки до Руси. Хартков – Ростов – н/Д. 1997. С. 324.
14. КФЭЭ – 2004., А/к. – 3052. Краснодарский край, Красноармейский р-н., ст. Староджерелиевская, инф. – Задорожний П.В. (1938 г.р.), иссл. – Рыбко С.Н., Кузнецова И.А.
15. Фролов Б.Е. Переселение Черноморского казачьего войска на Кубань. Краснодар, 2005. С. 80.
16. Чумаченко В.К. "Сердце тихо плачет…" // Родная Кубань. 2006. № 1. С. 137.
17. Армстронг Дж. Украинский национализм. Факты и исследования. М., 2008. С.7.
18. Флоровский Г.В. Пути русского богословия // www/vehi.net/florovsky/
19. Царинный А. Украинское движение // Украинский сепаратизм в России. М., 1998. С. 202–203.
20. Бондарь Н.И. К вопросу о традиционной системе ценностей Кубанского казачества // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999. С. 8.
21. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М. 1967. С. 44.
22. Криводед В.В. История села Львовского на Кубани. Краснодар, 2002. С. 46.
23. КФЭЭ – 2008. А/к – 3948. Краснодарский край, Горячеключевской р-н, ст. Суздальская, инф. – Петенко И.Г., Зукемян А.Н. 1932 г.р., иссл. – Матвеев О.В.
24. Бежкович О. Передел старой жизни // Родная Кубань. 2004. № 2. С. 72.
25. КФЭЭ – 2001. Видеокассета № 96/1. Краснодарский край, Каневской р-н, ст. Каневская, иссл. – Святка Н.П., иссл. – Матвеев О.В.
26. КФЭЭ – 2008. А/к. – 3904. Краснодарский край, Горячесключевской район, ст. Бакинская, инф – Петько А.Д., иссл. – Матвеев О.В.
27. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М. 1967. С. 53.
28. КФЭЭ – 1995. А/к– 681. Краснодарский край, Калининский р-н, ст. Гривенская, инф. – Короткая Н.В., 1908 г.р. казачка, иссл. – Мануйлов А.Н.
29. КФЭЭ – 1995. А/к. – 923. Краснодарский край, Крымский р-н, ст. Нижнебаканская, инф. Коломацкая М.В., 1919 г.р., иссл. – Мануйлов. А.Н.
30. КФЭЭ – 2001, А/к. – 2327. Краснодарский край, ст. Челбасская, инф. – Беда П.И., иссл. – Матвеев О.В.
31. Иванцов И.Г. Указ. соч. С. 187.
32. КФЭЭ – 2001, А/к. – 2328. Краснодарский край, ст. Челбасская, инф. – Кабан Н.Е., 1925 г.р., Кабан Т.Н., 1921 г.р., Шинкаренко Г.Ф., 1913 г.р., иссл. – Матвеев О.В.
33. Цит. по: Иванцов И.Г. Указ. соч. С.31 – 33, 36.
34. Ю. Сохоцкий. Строим новую жизнь // Красное знамя. 1928. № 33. С.4.
35. Бондарь Н.И. Некоторые формы взаимодействия русской и украинской традиции в условиях Кубани // Кубань – Украина: историко-культурные связи. Краснодар, 2008. С. 132.
36. Миллер С. Национализм и империя. М., 2005. С. 34, 36.
37. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1896 год. Екатеринодар, 1897. С. 41.
38. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1905 год. Екатеринодар, 1906. С. 55.
39. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1896 год. Екатеринодар, 1897. С. 41.
40. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1898 год. Екатеринодар, 1899. С. 48.
41. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1903 год. Екатеринодар, 1904. С. 72.
42. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1909 год. Екатеринодар, 1910. C. 75.
43. ГАКК. Ф. 470. Оп. 2. Д. 1450а. Л. 2.
44. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп 1. Д. 410. Л. 4.
45. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп 1. Д. 410. Л.1.
46. ГАКК. Ф. Р – 883. Оп. 1. Д. 28. Л. 1об.
47. Борисёнок Е.Ю. Феномен советской украинизации. М., 2006. С. 139, 191.
48. Хмурый. Учись, чему заставляют // Красное знамя. 1928. № 33. С. 3.
49. Барка В. Указ. соч… С. 64.
50. Что осталось от Запорожья в Кубанской области? // Кубанские областные ведомости. 1911. № 158. С. 3.
51. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп 1. Д. 410. Л. 20.
52. Ракачёв В.Н. Указ. соч. С. 51.
53. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 711. Л. 69.
54. ЦДНИКК. Ф. 12. Оп. 1. Д. 56. Л. 77.
55. Там же. С. 194.
56. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 658. Л. 20.
57. Материалы дискуссии 2 международной научной конференции "Континуальность и дискретность в языке и речи. Памяти профессора А.Г. Лыкова". Кубанский государственный университет. Филологический факультет. Краснодар, 2009.
58. Борисова О.Г. Лингвистический анализ документа "Приговор № 7 от 10 августа 1918 г. // Материалы дискуссии 2 международной научной конференции "Континуальность и дискретность в языке и речи. Памяти профессора А.Г. Лыкова". Кубанский государственный университет. Филологический факультет. Краснодар, 2009. С. 1–2.
59. КФЭЭ – 1995. А\к. – 688. Краснодарский край, Калиниский р-н, ст. Гривенская, инф. Ильченко М.Д.; Похитон М.И. 1927 г.р. иссл. – Зуб Е.В.
60. КФЭЭ – 1995. А/к. – 929. Краснодарский край, Приморско – Ахтарский р-н, хут. Новонекрасовский, инф – Слюсаренко Г.Д., иссл – Мануйлов А.Н., Сень Д.В.
61. Цит. по: Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М. 1967. С. 33.
62. КФЭЭ – 1997. А/к. – 1244. Краснодарский край, Курганинский р-н, Ст. Темиргоевская, инф. – Кролёв П.Е., 1904 г.р., иссл. – Матвеев О.В. Мартынюк Л.С.
63. Бершадская О.В. Осуществление политики украинизации на Кубани в период 1925–1932 гг. // Вторые кубанские литературно-исторические чтения. Краснодар, 2000. С. 124.
64. КФЭЭ – 2004. А/к. – 3124. Краснодарский край, Темрюкский р-н, ст. Вышестеблиевская, инф. – Черненко М.Я., иссл. – Матвеев О.В.
65. Екатеринодар – Краснодар. Два века города в датах, событиях, воспоминаниях. Краснодар, 1993. С. 525.
66. ЦДНИКК. Ф. 1072. Оп. 1. Д. 198. Л. 281.
67. Селянин. Станица Ахтырская (Таманского отдела) // Вольная Кубань. 1917. № 3. С. 3.
68. В станице Кисляковской. Создание общества "Просвита" // Листок войны. 1917. № 975. С. 3.
69. Там же. Л. 22.
70. Там же. Л. 6, 7, 13, 14, 31.
71. Там же. Л. 24, 29.
72. ГАКК. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 136. Л. 53.
73. ГАКК. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 249. Л. 5, 10, 16.
74. Там же. Л. 19.
75. Там же. Л. 22–23.
76. ГАКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 263. Л. 2, 20.
77. Там же. Л. 31об – 32об.
78. Там же. С. 30, 33.
79. ЦДНИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 301. Л. 1.
80. Щербинин С.А. Влияние Гражданской войны на сословное самосознание донских и кубанских казаков // Традиционная культура славянских народов в современном социокультурном пространстве. Славянск-на-Кубани, 2008. Ч. 2. С. 62–63.