На верхней ступеньке лестницы перед стеной с треснувшей и обвалившейся краской стоял Алекс. Куря сигару, он мило улыбнулся ей. Судя по всему, Алекс ждал, когда его позовут к камере.
- А с вами я тоже еще поговорю! - огрызнулась она. Пулей пролетев мимо, она зашагала за Дэвидом по узкому темному коридору, оставив позади изумленного Алекса.
Потолки и стены коридора были затянуты паутиной, но Эй Джи этого не замечала. Места, где раньше висели картины, выделялись более яркими пятнами. Эй Джи пробралась сквозь толпу сотрудников и влетела в комнату лишь на несколько шагов позже Дэвида.
Она застыла как вкопанная. Только она перевела дыхание и собралась кричать на него, как лишилась дара речи. Холод охватил ее до костей, сердце бешено забилось.
Комната была освещена для съемок, но камер, штативов и проводов она не видела. Она видела обои, розовые розы на кремовом фоне, и кровать с балдахином на четырех столбиках, выдержанную в тех же розовых тонах. Возле постели стоял маленький табурет красного дерева с потертым сиденьем. В воздухе витал запах свежих, немного влажных роз, стоящих в изящной хрустальной вазе на туалетном столике красного дерева. Но она увидела… гораздо больше. И услышала.
- Ты мне изменила! Ты мне изменила с ним, Джессика!
- Нет! Нет, клянусь! Не надо. Ради бога, не делай этого. Я люблю тебя! Я…
- Ложь! Все ложь! Ты больше ничего не скажешь.
Крики. Тишина, что в сто раз хуже. Сумочка Эй Джи со стуком ударилась об пол, когда она поднесла руки к ушам.
- Эй Джи! - Дэвид тряс ее, крепко держа за плечи, а все присутствующие в комнате бросили работу и уставились на них. - Что с вами происходит?
Она вцепилась в его рубашку. Сквозь хлопок он чувствовал ее ледяные руки. Она смотрела на него блуждающим взглядом.
- Бедная девочка, - бормотала она. - Ах, бедная девочка!
- Эй Джи!
Усилием воли он сохранял спокойствие. Ее трясло, она была бледна, ее темные блестящие глаза глядели куда-то вдаль. Она, словно в трансе, смотрела в центр комнаты. Он взял ее за обе руки:
- Что за девочка, Эй Джи?
- Он убил ее прямо здесь. На постели. Голыми руками. Она не могла больше кричать, потому что он сдавил ей горло. А потом…
- Эй Джи! - Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть на него. - Здесь нет постели. Ничего нет.
- Это… - Она отчаянно пыталась вдохнуть воздух, затем закрыла лицо обеими руками. Подступила тошнота, слишком знакомое ей ощущение. - Мне нужно уйти отсюда!
Вырвавшись, она пробралась сквозь толпу сотрудников и убежала. Не успела она сбежать по ступенькам крыльца, как Дэвид догнал ее.
- Куда вы? - спросил он.
Сверкнула молния, осветившая их, неистовствовал дождь.
- Я должна… - протянула она и слепо огляделась. - Я возвращаюсь в город. Я должна вернуться.
- Я вас подвезу.
- Нет! - Запаниковав, она начала вырываться, но Дэвид крепко держал ее. - Я на машине.
- В таком состоянии вы никуда не поедете! - Он не то подвел, не то подтащил ее к своей машине. - Сидите здесь, - приказал он и захлопнул дверцу.
Не находя в себе сил поступить иначе, Эй Джи съежилась на сиденье и задрожала. Ей понадобится только минута, только одна минута, чтобы взять себя в руки, уговаривала она себя, но дрожь не унималась. Он бросил ее сумочку на заднее сиденье и укрыл ее пледом.
- Вашу машину отведет в город один из членов нашей команды. - Заведя мотор, он повел машину по ухабистой гравийной дороге.
В течение нескольких минут стояла тишина, дождь стучал по стеклам, а она, съежившись, сидела под пледом.
- Почему вы мне не сказали? - спросил он, наконец.
Ей уже стало лучше. Она ровно задышала, чтобы доказать, что владеет собой.
- Чего не сказала?
- Что вы тоже обладаете даром экстрасенса.
Эй Джи свернулась калачиком, закрыла голову руками и зарыдала.
Что, черт возьми, теперь делать? Дэвид мысленно осыпал ругательствами и ее, и себя, ведя машину сквозь дождь под звуки ее рыданий. Он не на шутку испугался, когда увидел ее, стоящую там, судорожно хватающую ртом воздух и белую как простыня. Он никогда не чувствовал ничего более холодного, чем ее руки, и никогда не видел ничего подобного.
Какие бы сомнения он ни испытывал, как бы ни критиковал лабораторные тесты, пятидолларовых медиумов и дорогих ясновидящих, он знал, что Эй Джи увидела что-то, почувствовала что-то, чего не мог ни увидеть, ни почувствовать ни один из них.
Так что же теперь делать? Что сказать?
Она рыдала. Она дала выход своему гневу. Что толку бранить себя, что толку сердиться из-за того, что случилось? Она уже давно смирилась с тем фактом, что время от времени, как бы осторожна она ни была, как бы тщательно ни контролировала себя, она будет срываться и давать волю эмоциям.
Дождь прекратился. Забрезжил молочно-белый солнечный свет. Эй Джи плотно закуталась в плед и выпрямилась:
- Дэвид, простите меня.
- Не нужно извиняться. Лучше постарайтесь мне все объяснить.
- У меня нет объяснений. - Она вытерла щеки рукой. - Я буду вам очень признательна, если вы отвезете меня домой.
- Сначала мы поговорим, и сделаем это там, откуда вы не сможете меня выгнать.
Эй Джи была слишком слаба, чтобы спорить с ним. Она прислонилась головой к окну и не протестовала, когда поворот к ее дому остался позади. Машина мчалась по холмам, на которых располагался город. После дождя в воздухе чувствовалась свежесть, хотя по земле еще стелился туман.
Дэвид свернул на дорожку к дому с высокими окнами, окруженному кедрами. На широкой лужайке распустились весенние цветы.
- А я думала, вы живете в городе.
- Я долго жил там, но потом решил, что надо дышать свежим воздухом.
Он взял с заднего сиденья ее сумочку и портфель. Эй Джи сбросила плед и вышла из машины. Не сказав ни слова, они вместе вошли в дом.
Внутри дом выглядел городским. На стенах висели картины, а на полах лежали турецкие ковры. Она провела рукой по полированным перилам и по короткой лестнице поднялась в гостиную. Дэвид молча подошел к камину и разжег небольшой огонь.
- Вам, наверное, хочется снять мокрую одежду, - нейтральным тоном произнес он. - Наверху в конце коридора ванная. На двери висит халат.
- Спасибо. - Ее уверенность пропала. А ведь именно это преимущество помогало ей держаться на шаг впереди. Эй Джи облизала губы. - Дэвид, не нужно…
- Я заварю кофе. - Он удалился, оставив ее одну.
Она стояла и смотрела, как языки пламени лижут дубовые щепки. В комнате приятно пахло древесиной. Никогда в жизни Эй Джи не чувствовала себя такой несчастной. Она ожидала со стороны Дэвида отпор, потому что и раньше натыкалась на него. И справлялась с ним.
Она стояла, отчаянно борясь с подступающими рыданиями, но ведь она всегда была сильной, уверенной в себе женщиной. В ее намерения не входило разбивать себе сердце из-за Дэвида Брейди или любого другого мужчины. Вздернув подбородок, Эй Джи поднялась по лестнице. Сейчас она примет душ, высушит одежду, оденется и уедет домой. Эй Джи сумеет позаботиться о себе!
Вода помогла. Она успокоила ее опухшие веки и смыла липкий пот с кожи. Вынув из сумочки косметичку, она привела себя в порядок. Эй Джи надела халат Дэвида, стараясь не обращать внимания на сохранившийся запах хозяина. Зато он теплый и уютный!
Она спустилась в гостиную, но там было пусто. Собрав остатки мужества, Эй Джи отправилась искать Дэвида.
Коридор делал повороты там, где это меньше всего ожидалось. В другой ситуации Эй Джи оценила бы уникальность дома, но сейчас она не замечала ни полированных панелей вдоль белоснежных стен, ни дощатых полов, устланных причудливыми коврами. Она шла по коридору к кухне. От доносившегося оттуда запаха кофе у нее забурчало в животе. Остановившись на мгновение, чтобы взять себя в руки, она вошла в кухню.
Дэвид стоял у окна с чашкой кофе, но не пил. Что-то медленно кипело на плите. Вероятно, он об этом забыл. Эй Джи скрестила руки на груди и засунула их в рукава халата. На нее повеяло холодом.
- Дэвид?
Он медленно повернулся в тот же момент, как она произнесла его имя. Что он мог сказать? Она выглядела такой хрупкой. Он не смог бы описать охватившие его чувства.
- Кофе горячий, - промолвил он, наконец. - Присаживайтесь!
- Спасибо. - Она усилием воли заставляла себя держаться так же спокойно, как и он, и села на табуретку у стойки бара.
- Я подумал, что вы, вероятно, голодны. - Он подошел к плите и стал разливать кофе. - Поэтому согрел вам суп.
Эй Джи снова напряглась.
- Вам не следовало беспокоиться.
Не произнеся ни слова, он налил суп и принес ей вместе с кофе.
- Это старинный семейный рецепт. Моя мама обычно говорит, что тарелка супа способна исцелить любую болезнь.
- Выглядит аппетитно, - изрекла она, борясь с желанием разрыдаться снова. - Дэвид…
- Сначала поешьте! - Сел на табурет напротив нее, поставил на стойку бара кофе и закурил. Потягивая кофе и куря, он наблюдал, как Эй Джи лениво помешивает суп. - Это надо есть, а не гонять лапшу по тарелке, - заметил он.
- Почему вы ни о чем меня не расспрашиваете? - выпалила она. - Лучше бы спросили, да и скорее покончили с этим!
За этими словами Дэвид услышал боль. Много боли. Хотелось бы ему знать, где ее корни?
- Я не намерен начинать допрос, Эй Джи.
- Почему? - Когда она подняла голову, в ее взгляде уже читались сила и вызов. - Вы хотите знать, что случилось со мной в той комнате?
Он выпустил облачко дыма и погасил сигарету.
- Конечно хочу. Но думаю, что вы не готовы говорить об этом. По крайней мере, подробно. Почему бы вам просто не поговорить со мной, Эй Джи?
- Не готова? - Она бы рассмеялась, если бы внутри у нее все не было связано узлами. - Это вы никогда не готовы. Я могу описать, как она выглядела: черные волосы, голубые глаза. На ней было хлопчатобумажное платье, застегнутое до горла, и звали ее Джессика. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда муж убил ее в порыве ревности. Он задушил ее собственными руками, а затем от горя покончил с собой, застрелившись из пистолета, лежавшего на столике возле постели. Это вам нужно для вашего документального фильма, не так ли?
Подробности, а также холодный, ровный тон, которым она их сообщила, потрясли его. Кто эта женщина, сидящая напротив него, женщина, которой он добивался и желал?
- То, что произошло с вами, не имеет никакого отношения к проекту. А вот то, как вы сейчас реагируете, действительно важно.
- Обычно я себя контролирую. - Она оттолкнула тарелку с такой силой, что суп немного расплескался. - Видит бог, у меня многолетняя практика. Если бы я так не рассердилась, не потеряла до такой степени контроль над собой, когда пришла туда, вероятно, этого бы не случилось.
- Вы можете заблокировать вашу реакцию?
- Обычно да. До определенной степени.
- Почему?
- Вы действительно считаете, что это дар? - спросила она, вставая из-за стойки. - Ну, может быть, для такого человека, как Кларисса. Она такая бескорыстная, добрая и довольная собой.
- А вы?
- Я это ненавижу! - Не в состоянии сидеть спокойно, она развернулась. - Вы представить себе не можете, что это такое, когда люди оглядываются на тебя, перешептываются за твоей спиной! Когда ты другой, ты становишься посмешищем, и я… - Она замолчала, потерла виски. Когда она снова заговорила, голос ее звучал спокойно. - Я просто хотела быть нормальным человеком. Когда я была маленькой, я видела сны. - Она сложила руки и прижала их к губам. - Они были невероятно реальными, но я была ребенком и думала, что такие же сны снятся всем. Однажды я сказала одной из своих подруг: у твоей кошки будут котята, не дашь ли мне белого? Три недели спустя у кошки родились котята, один из них белый. Мелочь! Когда кто-то терял куклу или игрушку, я говорила: твоя мама положила ее в шкаф на верхнюю полку. Она забыла. Игрушка действительно оказывалась там. Дети не придавали этому особого значения, а вот некоторые родители беспокоились. Они старались держать своих детей подальше от меня.
- И это ранило вас, - пробормотал он.
- Да, очень. Кларисса понимала. Она меня утешала, но боль все же оставалась. Я по-прежнему видела сны, но уже не рассказывала их. А потом умер отец.
Она встала, прижав руки к глазам, пытаясь сдержать слезы.
- Нет, пожалуйста! - Она покачала головой, словно услышала, как Дэвид пошевелился на табурете, пытаясь встать. - Дайте мне лишь минуту! - Сделав глубокий вздох, она опустила руки. - Я узнала, что он умер. Он был в деловой поездке, а я проснулась среди ночи и узнала. Я встала и пошла к Клариссе. Она сидела на постели и тоже не спала. На ее лице уже было написано горе. Мы даже ничего не сказали друг другу, но я залезла к ней в постель, и мы просто лежали вместе, пока не зазвонил телефон.
- Вам было тогда всего восемь лет, - пробормотал Дэвид, пытаясь как-то ухватиться за эту тему.
- Мне было восемь лет. После этого я начала блокировать подобные ощущения. Как только я начинала что-то чувствовать, я старалась сдерживать себя. В конце концов я до билась того, что могу месяцами, а теперь и годами ничего не чувствовать. Но стоит мне рассердиться или сильно расстроиться, я теряю контроль над собой и эти ощущения снова подступают ко мне.
Он вспомнил, как она бушевала в том проклятом доме и как убежала, бледная и охваченная ужасом.
- А я вас постоянно сержу.
Она повернулась и впервые за все время пребывания в его доме взглянула на него:
- Кажется, так.
В ее голосе звучало чувство вины. Дэвид не знал, что делать в этой ситуации, как преодолеть собственное смятение.
- Мне следует извиниться?
- Вы не можете перестать быть собой, точно так же, как я не могу перестать быть той, кто я есть!
- Аврора, мне кажется, я понимаю ваше желание держать эту вашу особенность под контролем, не позволять ей вмешиваться в вашу повседневную жизнь. Я только не понимаю, почему вы считаете, что должны отгородиться от нее, как от болезни?
"Я слишком далеко зашла", - подумала Эй Джи, возвращаясь к стойке. Она продолжила:
- Когда мне было двадцать лет и я пыталась завести собственный бизнес, я встретила одного человека. У него был маленький магазинчик на берегу, он сдавал напрокат доски для серфинга, продавал спиртное и прочую мелочь. Это был раскованный, легкий человек, а мне приходилось работать по десять часов в день, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Раньше я никогда всерьез не увлекалась мужчинами: для этого у меня не было времени. Но и с этим ничего не сложилось. Он был забавным, не очень требовательным, и дело дошло до обручения. Он купил мне небольшое кольцо, пообещав бриллианты и изумруды, когда мы разбогатеем! Думаю, он искренне верил в это! - Эй Джи коротко засмеялась и снова села на табуретку. - Во всяком случае, я надеялась, что, если мы поженимся, у нас не будет никаких секретов.
- И вы ему ничего не сказали?
- Нет. - Она произнесла это с вызовом, словно ожидая неодобрения. Не дождавшись отклика, она опустила взгляд и продолжала: - Я представила его Клариссе, а только после этого сказала ему, что я… - без всякого выражения произнесла она. - Он решил, что я шучу, и заставил меня доказать это. Поскольку я искренне полагала, что у нас сложились откровенные отношения, то можно сказать, что я выполнила его пожелание и доказала. Потом… он смотрел на меня так, словно… - Эй Джи сглотнула, пытаясь похоронить свою боль.
- Простите!
- Ничего другого, наверное, нечего было и ждать. - Пытаясь отделаться от невеселых мыслей, Эй Джи взяла ложку и принялась водить ею по пальцам. - После этого мы не встречались несколько дней. Сдуру я пошла к нему с намерением сделать какой-нибудь эффектный жест, например, вернуть кольцо. Сейчас почти смешно вспоминать, как он старался даже не смотреть на меня, как держал дистанцию! Слишком сверхъестественно! - Она снова подняла взгляд и нервно улыбнулась. - Я была для него слишком сверхъестественной.
Видно было, что ей больно до сих пор. Но Дэвид не протянул к ней руки. Он не знал, как это сделать.
- Вам встретился не тот человек и не в то время.
Эй Джи помотала головой:
- Нет, это я была не той женщиной! С тех пор я усвоила, что честность не всегда самый выгодный путь. Вы представляете, чего бы я достигла в профессии, если бы мои клиенты знали о моей особенности? Те, кто не бросил меня, спрашивали бы, на какую роль пробоваться. Другие просили бы меня летать с ними в Вегас, чтобы подсказывать им, на какую карту ставить в рулетке!
- Значит, вы с Клариссой не афишируете ваши родственные отношения, а остальных не пускаете в свой мир?
- Верно. - Она допила холодный кофе. - Правда, после сегодняшнего, полагаю, все полетит к черту!
- Я объяснил Сэму, что ваше поведение в той комнате вызвано предыдущим разговором об убийстве. Похожесть декораций вывела вас из равновесия. - Дэвид встал, чтобы принести кофейник и налить ей свежего кофе. - Команда что-нибудь помурлычет о не в меру впечатлительных женщинах, да и только.
Эй Джи закрыла глаза. Она не ожидала от Дэвида такого участия и тем более понимания.
- Спасибо.
- Это ваш секрет, Эй Джи, и храните его на здоровье!
- Это совершенно необходимо. Что вы испытали, когда узнали? - спросила она. - Дискомфорт? Смущение? Вы до сих пор ходите вокруг меня на цыпочках!
- Может быть. - Он стал вынимать сигарету, затем затолкнул ее обратно в пачку, - Да, вы вводите меня в замешательство. Мне никогда раньше не приходилось встречаться с подобным явлением. Мужчина должен подумать, сможет ли он иметь секреты от женщины, которая видит его насквозь.
- Конечно. - Она встала, выпрямилась. - И мужчина имеет право защищаться. Я ценю, что вы для меня сделали, Дэвид, но, пожалуй, мои вещи уже просохли! Пока я переоденусь, пожалуйста, вызовите мне такси.
- Нет! - Он вскочил и преградил ей дорогу, прежде чем она успела выйти из кухни.
- Не создавайте дополнительных трудностей ни мне, ни себе!
- Будь я проклят, если мне этого хочется, - пробормотал он и поймал себя на том, что чуть не протянул к ней руку. - Кажется, я ничего не могу с этим поделать! Вы меня смущаете, - повторил он. - Вы постоянно смущаете меня, но я по-прежнему хочу вас, Аврора! По-моему, сейчас только это имеет значение.
- Позже вы будете думать иначе.
Он прижал ее крепче:
- Читаете мои мысли?
- Не шутите.
- Пора кому-нибудь из нас и пошутить! Если вы прочтете, что творится у меня в голове, то увидите, что я думаю только о том, чтобы отнести вас наверх в свою постель!
Она почувствовала бешеное биение в сердце, в горле.
- А завтра?
- К черту завтра! - Он с такой силой прижался губами к ее губам, что ее затрясло. - К черту все, кроме одного: мы с вами нужны друг другу! Вы сегодня не уедете домой, Аврора!
Она дала себе свободу и решила рискнуть.
- Хорошо. Не уеду.