- Ах да, может быть, она всегда работала допоздна.
- В смысле – может быть? Так и есть.
- Да-да, конечно, я сказал "может быть"… просто к слову…
Тишина. Алессандро пытается освободиться из этой неловкой ситуации.
- Возьму что-нибудь выпить.
- Хорошо, я буду здесь. Можно у тебя кое-что спросить?
Алессандро взволнованно вздыхает, стараясь, чтобы этого не заметили. Надеюсь только, что он не спросит снова о ней.
- Конечно, говори.
- Как по-твоему, почему люди никогда меня не запоминают?
- Не знаю.
- Не может быть, ты великий рекламщик, ты преуспел во многих кампаниях, ты всегда всё знаешь… Кстати… Я Андреа Сольдини.
- Очень приятно, Андреа. И я не всегда всё знаю, что бы ты ни думал.
- Да, но не мог бы ты мне всё-таки объяснить?
- Нет, не могу. Я делаю рекламу, благодаря которой можно заставить выделиться какой-либо продукт, но я не могу сделать рекламу тебе.
Андреа опускает взгляд, расстроенный. Алессандро понимает, что был невежлив, и пытается исправить это.
- Я хотел сказать, что на данный момент я не знаю, что сказать по этому поводу. Давай я выпью чего-нибудь и подумаю об этом, хорошо?
Андреа поднимает лицо и улыбается.
- Спасибо… правда, спасибо.
Алессандро вздыхает. По крайней мере, с этим я разобрался.
- Так, теперь я пойду выпить.
- Конечно. Хочешь, я тебе принесу?
- Нет, нет, спасибо.
Алессандро уходит. Смотрит, куда бы пойти. Представь себе, ты должен был прийти на вечеринку и познакомиться с этим типом. Ладно бы он ещё был нормальным. Но ему надо знать, почему он не привлекает внимание, почему его не запоминают. Говорит, что сидел справа от Элены. Но я даже не помню, где стоял этот стол. Одно из двух, Алекс: либо ты смотрел только на Элену, либо этот парень на самом деле тотально незаметный. Лишь бы только мне никогда не пришлось работать вместе с Андреа Сольдини! Алессандро вдруг веселит эта мысль, на его лице появляется единственная за всю ночь улыбка, он подходит к столу с закусками и что-то жуёт. Две очень красивые иностранки, стоящие рядом, улыбаются ему.
- Вкусно, правда? - говорит одна.
Алессандро улыбается второй раз за ночь.
- Да, очень вкусно.
Другая девушка тоже улыбается ему.
- Вкусно… здесь всё вкусно.
Алессандро снова улыбается. Третья улыбка.
- Да, вкусно.
Должно быть, русские. Потом он оборачивается. С дивана, совсем рядом, Пьетро смотрит на него. Он сидит рядом с длинноволосой брюнеткой, она наклоняется к нему и смеётся над тем, что он ей говорит. Пьетро подмигивает ему издалека, поднимает бокал как для тоста, и говорит одними губами: "Давай же!".
Алессандро поднимает руку, словно говоря "Переходи к делу!", потом наливает себе ещё бокал муффато, проверяет дорогу к террасе, чтобы не попасться Андреа Сольдини, оставив здесь три свои единственные улыбки. Он опирается локтями о перила и пьёт вино. Хорошо; прохладно, не слишком тепло для апреля. Он смотрит на проезжающие вдалеке, слева от Тибра, машины, медленные и бесшумные; отсюда, с маленькой террасы, они выглядят даже чистыми. И думая, что сейчас можно на всё забить, он мысленно переносится в Остию, он в волнах. Как в той сцене, которая всегда выходит в программе "Капля", где один тип ходит под водой, по самому дну. Или как в финале "Мартина Идена", когда он идёт ко дну, укушенный угрём, и хочет умереть, потому что понял, что женщина, которую он любит, полная дура. Дура. Дура. Тупая смерть ждёт нас и скучает. Если бы со мной такое случилось, я бы точно умер, в отличие от Джеймса Стюарта; и ещё меня бы тоже укусил угорь, а ещё мышь… Уверен, мой ангел-хранитель уже давно бросил меня.
- О чём задумался? - сзади подходит Алессия.
- Я? Ни о чём.
- Как так ни о чём? Так не бывает. Твой мозг, кажется, заключил вечный контракт с компанией.
- Кажется, сегодня ему дали одну свободную ночь.
- Отдыхать тоже иногда нужно. Возьми, - она протягивает ему бокал. - Я думала, ты уже допил. Это с Пантеллерии. Мне кажется, оно ещё лучше. Попробуй…
Алессандро медленно делает глоток.
- Да, и правда хорошее. Нежное…
И лёгкий ветерок, пришедший с запада, вредоносный, пытается изменить атмосферу. Алессия тоже опирается о перила и смотрит вдаль.
- Знаешь, с тобой так здорово работать. Я смотрю на тебя, когда ты в офисе. Ты не можешь усидеть, всё ходишь по ковру… всегда по кругу, там уже целый ров. Ты смотришь в потолок, но на самом деле – вникуда… Это словно ты мог бы видеть намного дальше потолка, дальше здания, неба, намного дальше моря. Видишь дальше, видишь очень многое…
- Да, какие же вы… Ладно, хватить дразнить меня.
- Нет, я правда так думаю. Ты в идеальной гармонии с миром, ты умеешь смеяться над тем, что иногда происходит и что мы вынуждены терпеть. Как, например, в конце любовной истории. Уверена, что если с тобой такое произойдёт, ты сможешь и над этим посмеяться.
Алессандро смотрит на Алессию. С момент они стоят неподвижно. Потом Алессандро делает глоток вина, которое она принесла, и снова смотрит на крыши домов.
- Тебе это сказал адвокат, так ведь?
- Да, но даже если бы и не рассказал, я всё равно бы догадалась. Не думаю, что эта Элена достойна твоей "сентиментальной депрессии".
Алессандро трясёт головой.
- Он и об этом тебе рассказал.
Алессия понимает, что он чувствует себя неловко.
- Ладно, генерал, знаешь, скольких я бросила? А уж сколько раз меня бросали!
- Нет, не знаю. Никто не приходил и не рассказывал мне о твоих личных проблемах.
- Ты прав, прости. Но не сердись на своего друга. Всё, чего хочет Пьетро, – снова увидеть тебя счастливым, как всегда. Он выбрал меня, чтобы я тебя заставила тебя улыбаться, но, может, было бы лучше отправить к тебе одну из тех русских, нет?
- Что ты говоришь?
Когда тебе плохо, нет ничего хуже, чем когда к тебе кто-то подходит и ты нагружаешь его своими дурацкими проблемами. Например, тот тип, который хотел, чтобы его все запоминали. Видишь, ты даже уже не помнишь его имени. Ах да, Андреа Сольдини. Теперь Алессия со своей манией быть центром внимания. Даже хуже – быть правильным лекарством. Как же достало…
Алессандро подходит к ней. Алессия смотрит в другую сторону, куда-то вдаль, на улицу, которая исчезает за поворотом. Алессандро гладит её по спине. Она немного поворачивается к нему, улыбаясь. Но он опережает её и целует в щёку.
- Спасибо, ты отличное лекарство. Видишь? Подействовала за несколько секунд, я уже улыбаюсь.
- Да ладно! - Алессия улыбается и обхватывает себя за плечи. - Ты всё время надо мной прикалываешься!
- Нет, я это серьёзно говорю.
Алессия смотрит на него.
- Вам, мужчинам, никогда нельзя верить…
- Только не говори сейчас типичную фразу "вы все одинаковые", никогда не думал, что от тебя можно такое услышать.
- Ну смотри, я скажу тебе другое: вы, мужчины, всегда жертвы женщин. Но вам это на руку. И знаешь, почему? Так вы можете оправдать всю ту боль, которую причините следующей женщине.
- Ой-ой-ой!
Алессия собирается уйти, но Алессандро её останавливает.
- Алессия?
- Да?
- Спасибо.
Алессия оборачивается.
- Не за что.
- Нет, серьёзно. Это вино отличное.
Алессия качает головой, потом улыбается и заходит в дом.
7
Кафе-мороженое "Аляска". Волны сидят на металлических стульях, рядом с входом. Олли выпрямила ноги и расположила их на соседних стульях.
- Здесь и в самом деле делают офигенное мороженое, чтобы задница растолстела! - она жадно облизывает его, а в конце даже немного откусывает. - Лично я думаю, что в шоколад кладут какие-то наркотики. Не может быть, что мы были зависимы от простого шоколада!
В этот момент мимо проходят две девушки. Одна одета в чёрную куртку, на спине написано SURFER. Вторая – рыжая, у неё написано Fiat. Они болтают, смеются и заходят в кафе.
- Уфф, а ещё в последнее время я также зависима от "Fiat"!
Ники смеётся.
- Не хочешь попробовать сёрфинг?
- Нет, я уже пробовала…
- Олли, кажется, ты издеваешься над нами. Не думаю, что ты и это успела.
- По-моему, - вмешивается Дилетта, - она это говорит, потому что здесь я. Хочет, чтоб я завидовала. Хочет, чтобы я задумалась о том, что я якобы упускаю.
- Я с ним даже не встречалась, просто прокатилась однажды на машине!
Мимо на всей скорости проезжает парень на скутере, а потом резко тормозит в миллиметре от них.
- Так вы были здесь! - это Джо, парень Эрики. - Я вас везде искал!
- Мы просто гуляли.
- Да, это я знаю.
Эрика встаёт и обнимает его. Они долго целуются в губы.
- Любимый… Мне так нравится, когда ты ревнуешь.
- Я не ревную, просто беспокоился. На Евре была полиция – там устроили эти гонки. Арестовали толпу людей за то, что они украли и разбили машины, за незаконное пари и заговор.
- Конечно, это же бум-бум! Не меньше, чем заговор! - Олли кладёт в рот последний кусочек мороженого. - Может, ещё и вооруженная банда?
- Я серьёзно говорю. Мне это рассказал Джанджи, он был там, он смог сбежать, когда приехала полиция.
- Блин, значит, это правда, - Дилетта встаёт на ноги. - Джанджи был там.
- Значит, вы тоже были? - Джо грозно смотрит на Эрику.
- Я была там с ними.
- Да мне пофигу, что ты была там с ними, я не хочу, чтобы ты туда ходила, и точка.
- Ясно, - Олли вертит головой. - Ты ревнуешь к Фернандо, который принимает ставки.
- Начинается… Я просто беспокоюсь за неё и всё! Представь, если бы её схватили! Потому что многие сейчас в полиции, ты меня слышала? Или ты всё ещё не понимаешь?
- Да, если бы её схватили… её бы схватили, - спокойно повторяет Олли.
Джо берёт Эрику за руку.
- Милая, почему ты мне не сказала?
Эрика высвобождается.
- И правильно. Ты ведёшь себя, как мой отец. Оставь меня в покое! Я уже тебе сказала, что была со своими подружками! - и добавляет шёпотом: - Я не хочу ругаться перед ними, хватит уже.
- Окей, как хочешь.
Звонит мобильный Ники. Она достаёт из кармана брюк маленькую Нокию.
- Чёрт, это мама, чего она хочет в такое время? Привет, мам, какой приятный сюрприз.
- Где ты?
- Прости, ты даже не поздороваешься?
- Привет, где ты?
- Уфф… - Ники пыхтит и смотрит в небо. - Я на корсо Франча, спокойно ем мороженое с девчонками. Что случилось?
- Слава богу. Прости, мы только что вернулись домой, папа включил телевизор, и в ночных новостях сказали, что на Евре арестовали группу молодых людей. Они назвали имена, и среди них был сын тех наших друзей, Фернандо Пассино…
- Кто?
- Да, тот, с которым ты иногда гуляешь, хватит, не валяй дурака! Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, Ники, не зли меня! Я знаю некоторых из этих ребят, ты дружишь с ними. Как обычно, говорят имена только ребят постарше, и в какой-то момент мы подумали, что ты могла тоже быть среди остальных.
- Мама, ну о чём ты думаешь? Извини, но за кого ты меня принимаешь? - Ники закатывает глаза, девочки смотрят на неё с любопытством. Она делает жест рукой, "вы не представляете, что случилось". - Сказали хоть, за что их арестовали? Что они сделали?
- По правде говоря, я не очень хорошо слышала, что-то с машинами, украли или вроде того, я не совсем поняла… Звучало как "стумтачка".
- Это называется "бум-бум-тачка"…
- Да, точно! А ты откуда знаешь?
Ники сжимает зубы и пытается исправить оплошность.
- Просто к нам только что приехал Джорджио, парень Эрики, и рассказал об этом. Он услышал по радио новости, но мы ему не поверили.
Олли и Дилетта сдавленно смеются. Потом Олли начинает изображать кошку, скользящую по льду. Ники пытается стукнуть её, чтобы она перестала смешить её.
- Видишь? Я тебе не всякие глупости тут говорю, - продолжает мама, - видишь, это правда, то, что случилось. Слушай, почему ты ещё не дома? Вообще-то, уже полночь.
- Мама, я что, Золушка? Сейчас буду. Пока. Целую. Я люблю тебя.
- Ладно, целую, целую, давай скорей, ладно? - и кладёт трубку.
- Чёрт возьми! Значит, то, что рассказал Джо, правда.
- С чего бы ему врать нам? С какой целью?
- Всё, девочки, идём домой, завтра узнаем всё в подробностях из газет.
Волны рассаживаются по своим скутерам и в машину. Олли садится на свой скутер, надевает шлем и заводится.
- Ночь свободы, а?
Ники улыбается и садится на свой.
- Знаешь, что я думаю? Наверняка это Джо позвонил в полицию. По крайней мере, на какое-то время он избавился от Фернандо.
Дилетта смеётся.
- В последнее время вы такие гадюки! Я пришла к выводу: секрет в том, чтобы оставаться всегда до конца с вами. По крайней мере, так вы не наговорите всяких гадостей о той, которая уже ушла.
- Ах, так? Отличная мысль, - отвечает Ники с улыбкой. - В любом случае, можешь быть уверена, прежде чем лечь спать, я обязательно напишу смс-ку Олли, какую-нибудь сплетню о тебе. Мне жаль, но тебе нас не остановить.
Она заводит скутер, жмёт на газ и уезжает, растягивая ноги, навстречу ветру, в восторге оттого, что может насладиться этой глупой, маленькой, прекрасной свободой.
8
Алессандро на террасе. Он смотрит вдаль в поисках кто знает каких мыслей. Небольшая меланхолия сопровождает последний глоток его вина. Потом он тоже заходит в дом и оставляет бокал на стеллаже, рядом с книгой. Это "Афоризмы. Песок и пена" Джебрана. Он берёт её и листает страницы. "Семь раз я презирал свою душу: первый раз, когда увидел, что она покорялась, чтобы достичь высот. Второй раз, когда заметил, что она хромает в присутствии увечных. Третий раз, когда ей дано было выбирать между трудным и легким, и она выбрала легкое. Четвертый…" Хватит. Не знаю почему, но когда тебе плохо, всё звучит так, словно имеет скрытый смысл. Алессандро закрывает книгу и решает пройтись по дому, чтобы найти Пьетро. Ничего. В гостиной его нет. Он внимательно смотрит между людьми, по углам, ищет везде… Нет. Зато видит Андреа Сольдини с красивой высокой девушкой. Андреа улыбается. Алессандро возвращает ему улыбку, но продолжает искать Пьетро. Ничего. Его нет здесь. Не хотелось бы… Он открывает дверь спальни. Ничего. Только на кровати валяется чья-то куртка. Шкафы тоже открыты. Идёт в туалет. Пытается открыть дверь, но она закрыта на ключ. Алессандро снова пытается открыть. Мужской голос изнутри говорит:
- Занято! Если закрыто, значит, кто-то внутри, не так ли?
Это глубокий и действительно раздражённый голос. Голос человека, который на самом деле занят своими делами. И это не Пьетро.
Алессандро идёт на кухню, окно широко открыто. Ветер играет со светлой лёгкой занавеской. А ещё ею играют два человека. Мужская спина. Пока он шепчет ей что-то смешное на ухо, она ласкает его спину. Он сидит на обеденном столе, на нём – девушка с раздвинутыми ногами. Он между её ног. Он поднимает руку над её головой, играет вишенкой. Медленно опускает её, а затем снова поднимает, пока девушка, делая вид, что сердится, смеётся и дуется, потому что не может поймать её ртом. Она хочет эту вишню и, возможно, не только её. И мужчина это знает. И смеётся.
- Пьетро!
Друг поворачивается к Алессандро, девушка пользуется тем, что он отвлекся, и ловит на лету с его руки вишню, ловит ртом.
- Видишь, что ты наделал? У меня из-за тебя вишню украли!
Девушка смеётся и жуёт с открытым ртом, язык и слова окрашиваются в красный цвет, цвет аромата, желания, улыбки.
- Отлично! Я выиграла! Давай другую. Эй, вишня, поиграем ещё? Ты же говорил…
- Да, правда, вот…
Пьетро даёт ей ещё вишню, и русская девушка выплёвывает первую косточку, а потом пододвигает к себе чашку и начинает есть руками. Пьетро подходит к Алессандро.
- Вот видишь? Теперь игра окончена. А я хотел ещё немножко поиграть с ней… Одна вишенка, другая… Она каждый раз хочет больше и больше, а дальше бы я довёл игру до конца, и – пум! - Пьетро зажимает Алессандро между ног. - Банан! - Пьетро смеётся, пока Алессандро поправляет на себе брюки.
- Видел бы ты, в какого имбецила превращаешься!
Русская трясёт головой и смеётся, потом съедает ещё вишенку. Алессандро наклоняется к Пьетро и говорит ему тихим шёпотом:
- То есть, у тебя двое детей, тебе скоро сорок, а ты ведёшь себя вот так. Через три года я буду таким, как ты? Я волнуюсь. Очень.
- Почему? За три года многое может измениться. Ты можешь жениться, тоже завести ребёнка, попробовать с иностранкой… Ты можешь достичь этого, ты даже можешь достичь моего уровня… Превзойти меня! Да ты уже это сделал, в той рекламе Адидас: ImpossibleisNothing… Нет ничего невозможного! И это ты будешь говорить мне о трудностях и препятствиях? Да, чёрт возьми, ты всё сможешь. Пойдём к тебе? Да ладно, пусти меня только на одну ночь!
- Ты совсем псих?
- Нет, это ты такой! Ну, когда ещё я смогу переспать с русской? Ты видел, какая она красотка?
Алессандро смотрит за спину Пьетро.
- Да, вижу…
- Вот именно, девушка моей мечты. Русская, длиннющие ноги. Смотри, смотри, как она ест вишенку… Представь, как она съест… - Пьетро присвистывает и снова тянется рукой между ног Алессандро.
- Ага, банан. Давай, заканчивай…
Девушка снова начинает смеяться. Чтобы убедить Алессандро, Пьетро отдаёт ему конверт из кармана пиджака.
- Посмотри на это. Я закончил дело о Butch&Butch. Вы возвращаетесь туда. Вот здесь пункт о продлении контракта ещё на два года. Это заказное письмо, ну, и я не имею права отдавать его до следующей недели. И всё же я даю его тебе сейчас. Ты согласен? Ты знаешь, каким крутым станешь? Ты больше не будешь шефом – будешь большим боссом! Но взамен…
- Ну ладно, ладно. Поехали. И зови… - он показывает на русскую.
- Браво! Ты хоть представляешь, как приятно с тобой вести переговоры?
- Да, только не думай, что это как в "Последнем поцелуе". Я не собираюсь тебя прикрывать постоянно, ясно? С Сюзанной разбираться ты будешь сам, и не впутывай меня.
- Разбираться с Сюзанной? Да нет ничего проще. Я скажу ей, что остался ночевать у тебя. Это же правда, так?
- Да, да… правда…
- К тому же, она никогда не подумает ничего плохого о тебе. Ни за что не догадается… Вишенки, бананчики и она. Настоящий русский салат.
- Слушай, почему вместо адвокатуры ты не посвятил себя кабаре?
- А ты бы писал мне тексты?
- Ладно, я жду тебя там. Попрощаюсь с Алессией. И кстати…
- Да-да, знаю, ты никому не собирался говорить об Элене, но я сделал это ради тебя, клянусь. И когда у тебя кое-что будет с ней, ты вспомнишь обо мне…
- Я такооое о тебе вспомню!
- Согласен, тогда не думай обо мне, когда станешь встречаться с ней. Но потом, когда ты подумаешь как следует, ты поймёшь, что всё это благодаря мне.
- Я не собираюсь ничего понимать. И не собираюсь встречаться с Алессией.
- Но почему?
- Я не хочу смешивать работу и личную жизнь.
- Снова извини, но как же Элена?