18 (30) мая под покровом тумана союзники вошли в проход. "Пополудни в устье Авачинской губы из-за тумана показались 7 неприятельских судов, идущих во вход губы", - доносил наблюдательный пост. В числе их были "старые знакомые" английские фрегаты: "Президент" (52 пушки) н "Пик" (44 пушки). Вместе с ними заходили и новые "гости" - французский фрегат "Аль* цеста" (50 пушек), английский корвет "Дидо" (22 пушки) и "Эткаугнер" (14 орудий). Пароход-фрегат "Барра кута" вел на буксире адмиральский фрегат.
Нацелив дула орудий на Петропавловск, эскадра стала на якорь. Однако стоянка была избрана па почтительном расстоянии от берега. Союзники опасались, что русские предприняли какой-то новый хитрый маневр и поэтому были все время настороже.
Не обнаружив, однако, ни одного признака жизни в порту, английский адмирал на железной "Бар-ракуте" решился самолично войти в Петропавловский ковш.
Разведка прошла благополучно, адмирал приказал высаживать десант.
Можно было уже рапортовать о падении русской крепости. Но союзники не чувствовали себя победителями. Они понимали, что их удар пришелся по пустому месту и что в Быигрыше оставались не они, а петропавловские моряки...
Теперь уже, не опасаясь русских орудий, можно было рассмотреть город, казавшийся таким неприступным: небольшие группы деревянных домиков, горные ключи, протекающие подле домов, тропинки, протоптанные среди зарослей вместо дорог...
"Сэр, - писал командующий эскадрой адмирал Брюсе секретарю английского адмиралтейства, - имею честь вас уведомить, для сообщения лордам адмиралтейства, что по прибытии моем в Петропавловск 30 мая (18 мая по старому стилю. - А. С.) нашел его совершенно покинутым: там не осталось ни одного человека,
ни одного судна, ни одной пушки; виднелись только пустые амбразуры батарей и оставленные дома".
Не зная, где русские, не решаясь двинуть хотя бы небольшие разведывательные отряды в глубь полуострова, союзники вновь ощутили себя битыми. Началось позорное месячное топтание на одном месте.
"24 и 25 мая, - отмечал Мартынов, - десантные отряды англичан п французов занимались... стиркой белья в окрестностях города. Его оказалось так много, что со стороны могло показаться, будто вновь выпал снег и прикрыл собой зелень кустарников".
Завойко, Изыльметьев и Мартынов приняли достаточные меры, чтобы сохранить в тайне направление движения петропавловской эскадры. Больше того, были пущены самые противоречивые слухи о месте назначения русских судов: Сан-Франциско, устье Анадыря и даже... Батавия.
На этот раз союзников не смогли выручить даже американцы. Встреченные английской комендантской командой, три американца, жившие в городе, могли сообщить только одно: русские суда ушли, забрав всех служащих, солдат и вооружение. Но это союзники видели и сами. "Мы не могли узнать места назначения этих судов", - отмечал в рапорте Брюсе о результатах своей обстоятельной беседы с американцами.
Взбешенные неудачей в Петропавловске, интервенты мстили пустующему городу поджогами и разгромом строений. Поджоги начались 26 мая {7 июня). 27 мая (8нюня) сгорели баня, пекарня и магазины. Затопленный транспорт "Аян" был поднят из воды, обсушен и сожжен. На батареях были вырваны и уничтожены фашины.
А подкрепления к союзникам все прибывали и прибывали. 30 мая (II тоня) подошли два двадцатичетырехпушечных корвета: английский "Лмфитрнда" и французский "Эвридика", потом бросил якорь в бухте французский адмиральский фрегат "Форт". За ним вошел в гавань английский корвет "Трпикомалей" (23 пушки) и другие. В итоге силы англо-французской эскадры составили 12 боевых кораблей с 420 орудиями и свыше чем пятитысячным составом команд и морской пехоты.
Разменявшись пленными, 18 (30) июня англо-французский флот направился в море с тем, чтобы к месту своего позора - к Петропавловску - уже больше не возвращаться.
Последнее, чем ознаменовала свое пребывание на Камчатке союзническая эскадра, заключалось в поджоге петропавловской аптеки.
Англо-французские газеты, с нетерпением жаждавшие победных известий, могли сообщить своим читателям лишь о том, что "при выходе эскадры в море союзники зажгли город".
Рапорт английского адмирала Брюсса адмиралтейству королевы Великобритании также не содержал сколько-нибудь утешительных вестей:
"В заключение я должен прибавить, что, несмотря на огорчения, прибыв из-за 2000 миль узнать, что неприятель успел уйти от нас, вероятно, лорды адмиралтейства примут во внимание то усердие и желание экипажей эскадры, с которыми они стремились принять участие в ожидаемых действиях против Петропавловска".
Кроме нового бесславия, камчатская экспедиция ничего союзникам не принесла. Перед командованием эскадры. особенно перед адмиралом Брюссом, вставала безрадостная перспектива предстать перед судом достопочтенных лордов, иеумеющих прощать своим подчиненным их неудачи. Сожжение деревянных домиков в Авачин ской губе не могло, конечно, возместить срыв стратегических замыслов английского и французского штабов. Перед глазами вставала незавидная * доля виновников прошлогоднего поражения, поплатившихся за неуспех над Петропавловском не только лишением очередных званий. Многие из них потеряли на этом деле свои эполеты.
Англо-французская эскадра, рассредоточившись на две группы, двинулась в погоню за петропавловской флотилией. Часть судов направилась на поиски русских кораблей в Охотское море, а основные силы пошли к Ситхе. в Русскую Америку, рассчитывая, что петропавловские моряки присоединятся там к прибывшему из России кораблю "Иигерманлаид".
Но ни там и ни там петропавловской флотилии не было.
Ее обнаружила эскадра (вернее, ее передозон отряд) адмирала Стирлинга.
У этого высокочтимого старца, грозы безоружного Китая, набившего себе руку на сожжении мирных городов (Стирлинг командовал’ английской эскадрон в китайских водах), не было недостатка в категорических предписаниях о развязывании истребительной войны против русских. Но, видимо, ему не так уж сильно хотелось отягощать свою голову лаврами победителя русского флота. За время войны он ни разу не рискнул посетить русские воды. Посланный нм вместо себя командор Эллиот, имевший под своим начальством отряд из трех боевых единиц, 8 (20) мая встретил в Де-Кастри камчатскую флотилию. Русские суда были изрядно потрепаны штормами, команды их безмерно устали, вооружение, скромно говоря, оставляло желать много лучшего.
Английские корабли, напротив, только чго вышли со своих баз с полным комплектом люден и снаряжения.
Впрочем, ограничимся воспроизведением характеристики, данной отряду английской "Юнайтед Сервис гэзетт".
"Наши суда находились в превосходном порядке, отлично вооруженными и с практикованными командами".
Эллиоту выпало высокое военное счастье встретиться липом к лииу с так страстно разыскиваемой русской флотилией.
Командующий русским отрядом Завонко, предвидя возможность нападения англо-французов, заранее наметил место каждого судна в бою. Фрегат "Аврора", корвет "Оливуца" и транспорт "Двина" стояли у отмелей, чтобы корабли противника не могли их обойти. Транспорты "Иртыш" и "Байкал" бросили якоря возле самого берега. чтобы принять бой, если аигло-французы пустят свои гребные суда.
Завонко вновь распорядился наглухо прибить боевые флаги г. знак того, что корабли не сдадутся врагу, с какими бы силами он ни подошел.
Когда 8 (20) мая сигнальный пост, располагавшийся на выдавшемся в море мысу, передал: "Вижу неизвестную эскадру из трех судов", на "Авроре" прозвучал сигнал "изготовиться к бою". Корабли приняли боевой порядок.
Сквозь рассеивавшийся туман было видно, как к заливу идет большой фрегат в сопровождении винтового корвета и брига. Эю шли сорокапушечный "Сибилла", се.лщадцатнпушёчный "Гориет" и двенадцатипушечный "Биттерн". Но вот английский отряд, не доходя до русских более чем на пушечный выстрел, остановился. Отделившийся от отряда винтовой корвет медленно пошел вперед и стал под защиту одного из островков, разбросанных по заливу. Укрывшись им от "Авроры", неприятельское судно попыталось открыть огонь по "Оливуце". Получив ответный выстрел, "Горнет" поспешно отступил к своим судам.
Запойно и Изыльметьев восприняли обмен ядрами за начало сражения, но вместо сближения с русскими кораблями английский отряд до самой темноты держался вдали, у входа в бухту.
Что же произошло у англичан, почему они сразу не дали бой петропавловской флотилии? Вот что рассказывает командир английского корвета, на котором ходил в разведку начальник отряда командир Эллиот.
"Увидев, что "Аврора", "Оливуца" и "Двина" подняли флаги на брам-стеньгах, командир сошел с мостика вниз грустный и задумчивый. Проходя мимо офицеров, он сказал: "...Нет, видно, они сильнее и с них нам нечего взять, подождем главнокомандующего". Потом Эллиот был постоянно мрачен, говорил мало и уже более не поверял никому своих намерений и убеждений".*
Как передавали английские офицеры русским морякам,- камбузная** труба одного из русских транспортов показалась англичанам пароходной трубой, а бревна на берегу - замаскированными русскими батареями.
Дни 8 и 9 мая английские корабли держались у мыса Клсстер-Камп, за которым начиналось открытое море. 10 (22) мая неприятельский отряд скрылся из виду.
"Трудно было верить виденному. Все находились в каком-то недоумении, и хотя картина, представляемая уходившим неприятелем, была перед глазами, но она казалась в такой степени невероятною, что до последней минуты мы поджидали какого-нибудь особенного маневра, какой-нибудь военной хитрости". - вспоминал впоследствии мичман Фесун.***
Чтобы лучше противостоять врагу, Завойко решил увеличить средства обороны дополнительной установкой на фрегате трех и на корвете двух орудий. Единодушное
* "Морской сборник", Л* 9, 1800.
** Камбуз - кухня на судне.
*** "Морской сборник", М? 8, 1860, сгр. 70-71.
10 А. А. Степянок
мнение всех .моряков было: в случае новой встречи с противником драться до последней капли крови.
В ожидании нового нападения 13 мая собрался военный совет, на котором присутствовал Г. И. Невельской. 7 мая к нему в Николаевск прибыл на оленях из Аяна нарочный с приказом генерал-губернатора переправить из Де-Кастри в Мариинский пост на Амуре эвакуированные из Петропавловска семьи. Вырубив изо льда паровой катер, Невельской поднялся на нем вверх по только что вскрывшемуся Амуру. В 100 километрах от Мариин-ска он встретил казака, сообщившего ему, что на петропавловские корабли в Де-Кастри напал вражеский отряд. Невельской через нарочных отдал распоряжение направить из Николаевска гребные суда с тем, чтобы "сколь возможно поспешнее достигнуть мыса Лазарева, где устроить батарею и, в случае нападения неприятеля, удерживать его там до последней крайности".* Николаевскому гарнизону последовал приказ быть готовым к отражению атаки неприятеля в устье Амура.
В Мэриинске уже находилась часть эвакуированных семейств. Им была оказана необходимая помощь. Бойцов песта с двумя пушками Невельской расставил по перешейку, отделявшему прилегающее к Мариииску озеро Ккзи и морское побережье. Распутица на берегу была " полном разгаре: вода, а местами снег и грязь были по колено и по пояс. Но эго не помешало Невельскому вовремя попасть в Де-Кастри.
На военном совете 13 мая он предложил не дожидаться неприятеля, а иттн к северу - к мысу Лазарева, у которого и ожидать очищения Амурского лимана ото льда.
Между тем уже шли разведки ледовых полей, закрывавших проход. Вечером 14 мая вернулся мичман
Г. Невельской, стр. 363.
Овсянников и сообщил, что мыс Лазарева ото льда очистился, что флотилия может безопасно пройти по Татарскому проливу и стать у мыса. Заметив на обратном пути стоявший севернее входа в Де-Кастри неприятельский корабль, Овсянников прошел берегом, причем обнаружил у выхода из залива неприятельских часовых.
Имея местом назначения устье Амура, Завойко отдает приказ о выходе из Де-Кастри.
"Пробило 8 склянок, полночь, и среди глубокой тишины начали сниматься транспорты, корвет тронулся в половине первого, а в час все суда эскадры находились уже под парусами, лавируя к выходу из бухты. Величайшая осторожность, величайшее внимание должны были сопровождать каждое движение, малейший неловкий маневр мог иметь важные последствии, стань кто-нибудь на мель - и из-за одного рисковали все остальные".*
Воспользовавшись ночной темнотой, флотилия незамеченной прошла в Татарский пролив. Ее вел Геннадий Иванович Невельской. По водам, открытым его экспедицией, уверенно продвигался фрегат "Аврора". "Странное стечение обстоятельств: на этом фрегате я в продолжение 9-ти лет служил... - писал он. - Теперь я открыл вход в Амур, как бы нарочно для того, чтобы в этой реке спасти от явной гибели дорогую моему сердцу "Аврору".
Направление движения кораблей было сохранено в тайне. Чтобы предотвратить захват кого-либо из людей неприятелем, нивхам, находившимся в это время на берегу залива, было предложено откочевать в другое место. Оставленный в заливе пост имел приказ как можно дольше задерживать врага в заливе, а затем отступить к орудиям, выставленным на пути к озеру Кизи.
Между тем английские корабли были совсем недалеко. Не решившись атаковать русских при первой встрече
■* хМпрской сборник". Л? 8. 1860. стр. 79-80.
с ними, Эллиот направил бриг "Бнттерн" с донесением к командующему эскадрой адмиралу Джемсу Стирлингу. Остававшиеся суда отошли от берега. Оправдывая своего начальника, английские офицеры говорили потом, что Эллиот применил чисто нельсоновский маневр: он старался заманить неприятеля* в открытое море с тем, чтобы уже на свободе налететь на него, как коршун на добычу.
Надо ли говорить, что это была чистая неправда? Тактика Эллиота, обрекшего свои отряд на шестидневное бездействие, ничем нс напоминала тактики знаменитого английского флотоводца... Дело объяснялось другой причиной- командующий английским отрядом судов Эллиот просто струсил. Адмирал Стирлинг, находившийся в японском порту Хакодате, также не рискнул самолично вести свои флот в бой и ограничился тем, что послал Эллиоту солидное подкрепление. Когда русские суда входили в Татарский пролив, неприятельская эскадра готовилась нанести удар по бухте Де-Кастри.
Через четырнадцать часов после ухода камчатской флотилии туда ворвались английские боевые суда: фрегаты "Сибилла" (40 орудий), "Винчестер" (50 орудий), корвет "Спартан" (26 орудии), винтовой пароход "Гор-нет" (17 орудий), бриг "Биттерн" (12 орудий), корабли "Стикс" и "Тартар".
Вот как описывает, не без иронии, одна из американских газет налет англичан на Де-Кастри:
"Были взяты все меры к решительному бою, и величайший восторг одушевлял союзную эскадру. .Как офицеры, так и нижние чины намеревались смыть черное пятно с славного гербовою щита их флота, нанесенное в прошлогоднем бесславном петропавловском деле, и не сомневались в успехе. Уже суда были выстроены по диспозиции к атаке, как высланный вперед пароход убедился с досадою, которую легче вообразить, чем описать, что двуглавый орел улетел, и что исчезли как суда, так и русские.
Однакож союзники овладели дагеротипным женским портретом (фотографией. - А. С.), ничтожным количеством провизии, разными мелкими принадлежностями женского туалета".
Умалчивая из чувства приличия, о каких именно принадлежностях женского туалета шла речь, газета довольно исчерпывающе перечислила все эти английские "трофеи". По русским данным, высадившийся десант обнаружил рассыпанный куль муки, а также "нашел и ограбил имущество камчатского аптекаря Лыткина, не успевшего перевезти оного в Кизи". Таким образом, если до сих пор камчатская флотилия оказывалась не по зубам англо-французам, то зато они одержали двойную победу кал имуществом петропавловского аптекаря: на Камчатке подожгли помещение его аптеки, а в Де-Кастри забрали часть туалета мадам Лыткиной!..
Что же касается русских кораблей, то они вновь исчезли из поля зрения союзников. "Журналь де деба" сообщает, что союзники были убеждены, что Сахалин южнее устья Амура соединен перешейком с материком. Поверхностно осмотрев южный выход из Татарского пролива (залива, как его считала западно-европейская наука), англичане вновь кинулись разыскивать повсюду к а м чатскую флотил и го.
Невозможно передать взрыв бешенства, с каким было встречено известие о новой неудаче союзного флэта. Английская газета "Юнайтед Сервис гэзетт" писала по этому поводу следующее:
"Известно, что кавалер ордена Бани, командор Чарльз Джильберт Джон Брандон Эллиот 20 (8) мая. п
Татарском заливе, в бухте Де-Кастри открыл русскую эскадру, имея под своим начальством сорокапушечный фрегат "Сибилла", семнадцатипушечпый винтовой корвет "Горнет" и двенадцатипушечный бриг "Биттерн", что русская эскадра ...была именно та, которая незадолго перед тем ушла из Петропавловской гавани. Нам также известно, что винтовой корвет "Горнет" подходил близко к русским судам и обменялся с ними несколькими выстрелами; но что кроме этого не было произведено никакой попытки к завязыванию дела с неприятелем...
Пробыв в заливе в виду неприятеля до 23 (11) числа, командор Эллиот отправил бриг "Биттерн" отыскивать адмирала сэра Джемса Стирлинга, а сам снялся с якоря, чтобы выманить, как уверяют защитники командора, русских из их позиций... Как фрегат, гак и корвет удалились на несколько дней в море из виду берегов. По возвращении в залив командор не застал уже там русских - они исчезли.
Нам больно рассматривать случай, касающийся чести британского флага и долженствующий- быть непременно подвергнутым военному суду.
...Должно было отыскать неприятеля, будь он на воде или под водою, во что бы то ни стало. Должно было удостовериться, з какие отдаленнейшие заливы он скрыл свои суда. Это исчезновение целой эскадры из их глаз, так дурно рекомендующее нашу бдительность, будет пятном на британском флаге. Все воды океана не будут в состоянии смыть ыо гнусное бесчестье".
К 24 мая (о июня) петропавловская флотилия в полном составе подошла к мысу Лазарева. В исключительно короткие сроки здесь была возведена восьмипушечная батарея, значительно усилившая русские позиции. Сюда же подошли бриг "Вильям Пенн" и шхуна "Хеда" с коман-дон разбитого у японских берегов русского фрегата "Диана".