Трудности предмета
Попытки описать животную жизнь экваториального пояса представят гораздо больше затруднений, чем описание растительного мира. С одной стороны, животные редко играют в ландшафте столь значительную роль; даже совершенное их отсутствие может пройти незамеченным, между тем как обилие, богатство форм и весь характер растительности по преимуществу останавливают на себе наши взоры. С другой стороны, распространение очень многих важных, характерных типов животных ограничено лишь одним из трех больших подразделений экваториального пояса, так что их, собственно говоря, нельзя назвать характерными для тропиков вообще; напротив, более обширные отделы животных, которые были бы широко распространены по тропикам и в то же время редки в умеренном поясе, очень немногочисленны и нередко охватывают животных настолько разнообразного вида, строения и образа жизни, что общее описание их становится невозможным. Итак, прежде всего допустим, что путешественник будет обращать внимание на все проявления животной жизни и, как полевой наблюдатель, в общих чертах знакомый с европейскими животными по наблюдениям их на свободе, будет тщательно подмечать особенности, которые отличают именно экваториальные леса. Как и при описании растений, мы исключаем всё специально-зоологическое, всю систематику и номенклатуру, поскольку они не являются необходимыми для правильного понимания и различения отдельных групп животных. Поэтому в порядке нашего описания мы не будем следовать зоологической системе, а будем описывать животных в том порядке, который естественно вытекает из многочисленности или важности их в общей картине. Наконец, предположим, что наблюдатель ни к какой группе не питает особенного пристрастия, что у него нет фаворитов, ради которых он мог бы проглядеть формы, играющие, может быть, более важную роль в ландшафте, чем предмет его любительства.
Общие черты животной жизни экваториальных лесов
Первое впечатление, оставляемое экваториальными лесами, это то, что в них почти не заметно никакой животной жизни. Зверей, птиц, насекомых надо выискивать, но очень часто это оказывается совершенно безуспешным. Бейтс говорит об этом в описании одной из первых своих экскурсий по девственным лесам Амазонской долины: "Мы были сильно разочарованы, не видя сколько-нибудь крупных животных. Не было заметно ни деятельной, шумной жизни, ни звуков. Мы не видели и не слышали обезьян, ни один тапир или ягуар не перебежал нам дороги. Птицы тоже казались очень немногочисленными…" И далее: "Впоследствии я имел достаточно оснований изменить свое мнение, составившееся у меня на основании первого впечатления, относительно количества и разнообразия животных здесь и в других местностях амазонских лесов. Фактически здесь много различных млекопитающих, птиц и гадов, только они живут очень разбросанно и в большинстве случаев чрезвычайно боятся человека. Леса, покрывающие эту страну, так велики и однообразны, что только через очень большие промежутки можно увидеть сколько-нибудь значительные скопления животных в каком-нибудь особо привлекательном для них пункте. Впрочем, Бразилия просто бедна наземными млекопитающими, и виды их мелки, почему они и не играют значительной роли в ландшафте. Охотник, думавший здесь встретить стада животных, подобные стадам бизонов Северной Америки или косякам антилоп и полчищам толстокожих южной Африки, был бы сильно разочарован. Мы много читаем в описаниях путешествий о сумрачной тишине бразильских лесов, и это – правда. Более продолжительное знакомство еще углубляет первое впечатление. Редкие крики птиц носят меланхолический, таинственный характер и скорее усиливают чувство одиночества, чем вносят оживление. Внезапный крик среди молчания озадачивает вас: то кричит какое-нибудь беззащитное, питающееся плодами животное, схваченное тигровой кошкой или удавом. Утром и вечером ревуны поднимают ужасающий, душераздирающий рев, среди которого трудно сохранить полную умственную сосредоточенность. Этот ужасный рев удесятеряет подавляющее впечатление, производимое негостеприимной дикостью южноамериканских лесов. Иногда даже среди полуденной тишины раздается внезапный грохот, далеко разносящийся среди всеобщего безмолвия: это обрушился крупный сук или целое дерево".
С незначительными изменениями эти слова относятся и к девственным лесам Малайского архипелага, и я не думаю, чтобы западная Африка представляла в данном случае исключение. Но все же есть одна группа животных, которых мы всегда встретим в более роскошных областях тропиков и нередко в таком количестве, что они играют определенную роль в ландшафте. Эта группа и наиболее характерна для экваториального пояса; с нее мы и начнем наш обзор – я разумею группу дневных бабочек.
Дневные бабочки
Там, где в пределах экваториальной зоны сохранился густой покров девственного леса, наблюдатель не может не поразиться обилием и удивительной красотой бабочек. Бабочки там не только изумительно многочисленны, но pi велики, изящны по форме, богато и разнообразно окрашены, и число видов их весьма значительно. Бабочки, быть может, столь же многочисленны и во многих подтропических местностях северного и южного полушарий, но это скорее является исключением, тогда как в экваториальном поясе, с указанными выше ограничениями, они принадлежат к обыденнейшим и вместе с тем наиболее заметным представителям животного мира. Чаще всего их видишь по зарастающим, но еще проходимым лесным дорогам и тропинкам, но они во множестве встречаются и у старых поселков, где к их услугам готовы плодовые деревья и кустарники. Вблизи старых городов, как Малакка и Амбон на Востоке, Пара или Рио-де-Жанейро на Западе, они особенно многочисленны; там встречаются красивейшие и примечательнейшие виды всего отряда. По внешности они сильно отличаются от бабочек Европы и вообще умеренного пояса. Сравнительно многие виды очень велики: крылья Papilonidae и Morphidae имеют в поперечнике от 6 до 8 дюймов; некоторые виды еще крупнее. Большая величина крыльев часто сопровождается и медленным полетом. Летая по большей части низко и часто отдыхая то со сложенными, то с распростертыми крыльями, эти благородные насекомые кажутся крупнее и виднее даже большинства наших европейских птиц. Неизгладимое впечатление на всякого, чуткого к красотам природы, производят большие голубые Morpho, медленно порхающие по лесным тропинкам в Пара, огромные, полупрозрачные, белые с черным Idea, золотисто-желтые Ornithoptera, которые, наподобие птиц, крупными взмахами крыльев носятся над цветущими кустарниками, одевающими берег островов Ке или Ару. Помимо величины нас поражает главным образом бесконечно разнообразная, блестящая окраска этих насекомых. Вместо скромной коричневой, неизменной желтой окраски с редкими красными, синими или оранжевыми пятнами, что мы видим у наших европейских бабочек, здесь господствуют чрезвычайно яркие металлические синие, чистейшие шелковисто-зеленые и великолепные красные тона, притом не мелкими пятнышками, а широкими зеркалами, оживленными черными каемками или фоном. В других случаях мы наблюдаем резко контрастирующие полоски синего и оранжевого, красного и зеленого или шелковисто-желтого цветов, оживленные бархатно-черным. Нередко крылья как бы припудрены металлически-зелеными чешуйками и блестками, иногда переходящими в синие, золотистые или насыщенно красные пятна. У некоторых видов эти пятна и рисунок крыльев как будто из расплавленного серебра или золота, другие виды отливают всевозможными цветами, подобно шелку с отливом или яркому опалу. Нередко обращает на себя внимание само строение крыльев. Хвосты на задней паре крыльев встречаются почти у всех семейств, но вид их весьма различен: то они ложкообразны, то длинны и заострены; встречаются хвосты двойные и тройные, а у некоторых более мелких видов они чрезвычайно длинны и часто изящно загнуты. У некоторых групп крылья удлинены и узки, у других серповидны. Хотя многие бабочки летают с огромной быстротой, существует и множество таких, которые порхают медленно и лениво, как будто у них нет врагов, которых они должны бояться, а следовательно, и причин, которые побуждают их спешить.
Ornithoptera paradisea (Новая Гвинея) самец
Число видов бабочек для каждой данной местности весьма различно; в общем оно в Америке значительно больше, чем в восточном полушарии, но везде намного значительнее, чем в умеренном поясе. За несколько месяцев усердного коллектирования на любом из Зондских островов можно собрать от 150 до 250 видов; от 30 до 40 можно собрать за день при благоприятной погоде и в соответствующих местах. На Амазонке можно достигнуть гораздо больших результатов: в удачный день сбор составит здесь примерно 60–70 видов, а за год в Пара можно собрать до 600. В ближайших окрестностях города Пара бабочек насчитывается свыше 700 видов, и местность эта считается наиболее богатой дневными бабочками на всем земном шаре. В Эга Бейтс за 4 года собрал 550 видов, в общем еще более разнообразных и красивых, чем в Пара. Бейтс следующим образом описывает одно из своих лучших для ловли местечек, расположенное на берегу озера, близ Эга: "Количество и разнообразие яркоокрашенных бабочек, порхающих по этой чаще в солнечные дни, было настолько велико, что они, носясь подобно ярким светлым хлопьям, придавали ландшафту своеобразный характер. Нельзя было ступить шагу, не спугнув их целыми роями с сырого прибрежного песка, на котором они собирались, чтобы всасывать влагу. Тут были налицо бабочки всех цветов, величин и форм; я насчитал 80 различных видов, принадлежащих к 22 родам. После обыкновенных желтых и оранжевых бабочек чаще всего попадались около 12 видов Eunica, очень крупных, отличающихся своей блестящей темно-синей и пурпурной окраской. Великолепно окрашенное создание Callithea markii, с массивными сапфиро-голубыми с оранжевым крыльями, показывалась лишь изредка. По некоторым дням, при очень спокойной погоде, два маленьких золотисто-желтых вида, Symmachia trochilus и S. colubris, появлялись на песке буквально целыми тучами, широко раскинув блестящие крылышки по его ровной поверхности".
Но если мы учтем, что в Англии найдено только 64 вида дневных бабочек, до 150 – в Германии, что многие из них распространены очень слабо и в тесно ограниченных пределах, что, наконец, эти количества добыты целыми сотнями коллекционеров за долгий ряд лет, мы сразу поймем, как колоссально богат экваториальный пояс этой жизненной формой.
Особенности образа жизни тропических бабочек
В образе жизни бабочек жаркого пояса есть много таких особенностей, которые редко или никогда не наблюдаются у бабочек умеренного пояса. Действительно, большинство из них настоящие дневные, но многие Morphidae восточных тропиков и все американские виды семейства Brassolidae принадлежат к сумеречным, появляясь после заката солнца и летая почти до наступления полной темноты. Других можно встретить днем, но только в самых темных уголках леса, где в сущности постоянно царят сумерки. Большинство бабочек летает довольно низко, от 5 до 10 футов над поверхностью земли, и только немногие держатся выше, так что их трудно поймать, но зато очень многие, особенно Satyridae и Erycinidae, некоторые Nymphalidae, держатся совсем у поверхности земли и обычно садятся на самые низкие кустарники. Что касается полета, то виды обширных и принадлежащих почти исключительно тропикам семейств Heliconidae и Danaidae летают очень медленно, как-то особенно раскачиваясь. Многие Nymphalidae и Hesperidae, обладающие сильным туловищем, летают, напротив, очень быстро; они проносятся мимо вас так стремительно, что глазом нельзя уследить за ними, и рассекают при этом воздух иногда даже более громко, чем колибри.
Тропические бабочки держатся в местностях самого разнообразного характера; садятся и отдыхают они точно так же весьма различным и не редко характерным образом. Многие любят сырые открытые места, как, например, берега рек и водоемов, и собираются там сотнями, но эти стаи состоят почти исключительно из самцов, самки же остаются в лесу, куда их партнеры вновь возвращаются после полудня. Большинство бабочек садится на листья и цветы со сложенными и вытянутыми вверх крылышками, и лишь рано утром или только что вылупившись из куколки они их расправляют, чтобы высушить на солнце. Но есть виды, отличающиеся совершенно особенными привычками. Некоторые садятся всегда на древесные стволы, по большей части с поднятыми крылышками, только Aregoniae их расправляют и сидят всегда головой вниз. Многие Nymphalidae предпочитают верхушку кола, другие предпочитают кустарник с засохшей листвой, третьи – камни, песок или сухие лесные тропинки. Разлагающиеся животные и растения привлекают к себе довольно многих бабочек, и если их оттуда спугивать, они изо дня в день возвращаются назад. Некоторые Hesperidae, а также виды родов Cyrestis, Symmachia и некоторых других садятся на землю с распластанными и почти прижатыми к земле крылышками, как будто желая показать себя в самом выгодном свете. Маленькие, изящные Erycinidae Южной Америки отличаются весьма разнообразными привычками. Большинство из них забирается, распластав крылья, под листья, так что бабочка, опускаясь, вдруг куда-то исчезает. Но есть и такие, как, например, красивая, усыпанная золотистыми пятнами Helicopsis cupido, которые садятся под листья со сложенными крылышками. Лишь немногие, как, например, Charis и Themone, садятся на листья с раскрытыми крылышками. Даже великолепно окрашенные Erycinidae сидят всегда открыто и подняв крылышки, как большинство других бабочек. Подобные особенности наблюдаются также у Hesperidae. Все они садятся на наружную поверхность листьев или на землю, но одни из них складывают крылышки, другие их распластывают, а третьи складывают переднюю пару крылышек и опускают заднюю, как это наблюдается у некоторых европейских видов. Многие Lycaenidae, например виды Thecla, имеют любопытную привычку, сидя с поднятыми крыльями, двигать в противоположные стороны задней их парой, причем они становятся похожими на эксцентрические вращающиеся диски.
Большинство бабочек исчезает с наступлением ночи, прячась в листьях, на сучьях, стволах или вообще на предметах, гармонирующих с их собственной окраской и рисунком. Только ярко окрашенные Heliconidae и Danaidae не прячутся, а в продолжение всей ночи висят на концах тонких ветвей или же открыто сидят на листьях. Будучи несъедобными, они не боятся никаких врагов, а потому не имеют нужды и скрываться.
Довольно обыкновенны в тропических лесах и летающие днем ночные бабочки, блестяще и красиво окрашенные. Великолепнейшие из них – Uraniae; их золотисто– или зелено-крапчатые хвостатые крылья походят на крылья настоящих махаонов. Не менее великолепны и Agaristidae восточного полушария, а рои красивых Aegeriidae и "стеклянниц" составляют украшение мира насекомых всей экваториальной зоны.
Разительные примеры половой и локальной изменчивости, защитных приспособлений и мимикрии, наблюдаемые среди тропических бабочек, подробно обсуждены мною в другом месте. Для обоснования законов изменчивости во всех их видоизменениях эти красивые создания стоят больше, чем какие бы то ни было другие животные, благодаря как своей большой индивидуальной численности, так и усердию, с какими их всегда собирали и изучали. Ни одна другая группа, может быть, не обнаруживает с такой определенностью и точностью отличительных признаков рода и вида, вероятно, потому, что, по меткому замечанию Бейтса, все внешние признаки изменения организации проявляются в ней в преувеличенном масштабе в смысле величины, формы, окраски и жилкования крыльев. Маленькие чешуйки на крылышках образуют известный рисунок, который и изменяется при малейшем изменении окружающих условий. Эти чешуйки нередко характеризуются отсутствием точек и пятен, иногда даже на большей части поверхности крылышек, которые в таких случаях прозрачны, исполосованы только темными жилками и покрыты легкими полутенями или мелкими яркими пятнами – особый род нежной красоты, свойственной многим южноамериканским бабочкам. Пусть следующие слова Бейтса послужат хорошим заключением нашему очерку об этих прекрасных насекомых: "Можно сказать, что на этих распростертых пленках природа, как на скрижалях, начертала историю изменений видов, настолько явственно отражаются на них все изменения организации. И так как законы природы должны быть одинаковыми для всех существ, то все заключения, справедливые для этого отряда насекомых, можно распространить ина весь органический мир. Поэтому изучение бабочек, этого олицетворения непостоянства и легкомыслия, вместо того, чтобы находиться в пренебрежении, будет впоследствии считаться одной из важнейших отраслей биологических наук".
После бабочек более всего оживляют тропическую природу и возбуждают наш интерес, пожалуй, птицы. Но во избежание перескакивания от одной группы животных к другой, не связанной с нею родством, я лучше сначала опишу остальные отряды насекомых в том порядке, в каком они привлекают внимание наблюдателя по своей численности, разнообразию, образу жизни и другим важнейшим особенностям. Я начну с одной группы, которая по незначительной величине и темной окраске своих представителей едва ли выдвинулась бы на первый план, если бы не привлекала к себе непременного внимания всякого посетителя тропиков своим повсеместным распространением, своеобразными привычками, а также причиняемым человеку беспокойством.