Уникальная информация, отчасти восполняющая утраченные документы, находится в публикуемых университетом на текущий год "Объявлениях о публичных учениях в императорском Московском университете" и "Объявлениях о благородном пансионе, учрежденном при императорском Московском университете". В университетских объявлениях по каждому факультету приводились сведения о публичных (для всех студентов) и приватных занятиях всех профессоров этого факультета с указанием полной университетской должности профессора, названий его курсов, времени лекций и учебных руководств к ним. С 1805 по 1810 гг. объявления сопровождались научными приложениями в виде статьи одного из профессоров. Пансионское объявление представляло собой довольно объемную книжку, где, кроме собственно расписания занятий, сведений о преподавателях пансиона и читаемых ими курсах, помещалось постановление о благородном пансионе, правила для воспитанников и другая полезная информация. Благодаря тому, что сведения, содержавшиеся в объявлениях, соответствовали году их выпуска и не подвергались искажениям (в отличие, например, от позднейших воспоминаний), мы можем считать их наиболее достоверным источником, позволяющим проверить различные факты из внутренней жизни университета.
Другие печатные источники, тесно связанные с университетской жизнью, - это книги и журналы, выпускаемые в типографии Московского университета. Строго говоря, вся печатная продукция этой типографии может рассматриваться как источник по истории Московского университета, поскольку в ее написании и обработке в основном принимали участие профессора, преподаватели и студенты университета, а с 1806 г. и сама типография, выведенная из-под аренды, была подчинена совету университета. Конечно, среди всех изданий типографии нас в первую очередь будут интересовать те, которые характеризуют основные черты учебного процесса в университете, жизнь и деятельность его ведущих профессоров и некоторых замечательных университетских воспитанников. Среди таких изданий мы можем назвать появляющиеся в рассматриваемый нами период университетские учебники: как оригинальные, авторами которых были сами профессора (Гейм, Двигубский, Рейнгард, Страхов, Цветаев, Шлецер и др.), так и переводные, издание которых также осуществлялось с помощью профессоров, адъюнктов или магистров университета. Представление о развитии университетской науки дают ежегодно публикуемые речи профессоров, которые они произносили перед московской публикой на торжественном акте. Важные сведения о научной жизни университета содержались в журналах его ученых обществ, а также в двух изданиях, выпускаемых профессором И. Т. Буле, - "Московских ученых ведомостях" и "Журнале изящных искусств" - первых образцах научной публицистики в Москве. Большое количество профессоров и студентов сотрудничало, кроме научных изданий, в литературных журналах и альманахах (например, профессор М. Т. Каченовский издавал "Вестник Европы", П. А. Сохацкий - "Новости русской литературы", X. Рейнгард и Я. Десанглен - "Аврору", М. Г. Гаврилов - "Исторический, географический и политический журнал"; студент К. Андреев - "Весенний цветок" и т. д.). В отдельную группу мы можем выделить литературные альманахи, выпускаемые благородным пансионом ("Утренняя заря" и др.). Опираясь на статьи в такого рода изданиях, можно извлечь интересную информацию не только об авторах, но и об их мировоззрении, характере, образовании, круге чтения, увлечениях, которая будет важна при описании университетской среды в целом.
Наконец, наиболее полными, многогранными источниками, рассказывающими о внутренней жизни Московского университета и его роли в русской общественной жизни, являются воспоминания, дневники и переписка тех лиц, которые служили, преподавали, учились в университете или тесно соприкасались с университетскими кругами. В силу особого положения Московского университета в русском обществе и в жизни Москвы к ним относятся почти все мемуары, в которых рассказывается о допожарной Москве, а также известные нам дневники и корреспонденция литераторов и общественных деятелей, связанных с Москвой в рассматриваемый нами период времени. Наиболее интересную картину университетской жизни дают, конечно, воспоминания самих воспитанников Московского университета тех лет - это мемуары А. Д. Боровкова, М. А. Дмитриева, С. П. Жихарева, В. И. Лыкошина, В. А. Сафоновича, И. М. Снегирева, Н. В. Сушкова, Е. Ф. Тимковского. Мемуаристы с разной степенью подробности останавливаются на своих университетских годах: если Дмитриев и Жихарев упоминают о своей студенческой жизни мельком, то записки Снегирева и особенно насыщенный собственными воспоминаниями труд Сушкова специально посвящены истории Московского университета, академической гимназии и благородного пансиона. Портретами профессоров, яркими картинами университетских лекций наполнены записки Д. Н. Свербеева, и поэтому, хотя мемуарист поступил в университет уже после пожара, в 1813 г., эти воспоминания также правомерно использовать при характеристике отдельных персонажей и элементов студенческой жизни.
При анализе мемуаров важно помнить, что они создавались в различное время, возможно, не вполне независимо друг от друга, и память мемуариста часто освежалась им при помощи уже опубликованных трудов. Характерны с этой точки зрения воспоминания М. П. Третьякова, занимавшего с 1799 г. должность писца в университетской канцелярии. В них автор иногда почти дословно цитирует положения устава 1804 г. и другие документы, регулировавшие внутреннее устройство университета, а при упоминании целого ряда фактов чувствуется взаимосвязь его воспоминаний с мемуарами И. М. Снегирева (полемика М. П. Третьякова и И. М. Снегирева началась еще до опубликования их записок, в 1854 г., по поводу выпуска Снегиревым истории университетской типографии).
С этой точки зрения наиболее осторожного подхода требуют записки С. П. Жихарева. Озаглавленные в своей первой части "Дневник студента", они поданы автором в виде дневниковых записей, обращенных к его другу. Однако при ближайшем рассмотрении в них обнаруживается большое количество мелких неточностей, которые никак не могли бы возникнуть в настоящем дневнике, современном описываемым событиям. (Самая грубая из его ошибок - неоднократное упоминание о смерти в 1805 г. профессора X. А. Чеботарева, который на самом деле продолжал работать в университете и скончался только 10 лет спустя.) Несомненно, что в основе записок Жихарева лежали его подлинные дневники (так до сих пор и не обнаруженные), однако ошибки определенно доказывают, что на стадии подготовки к публикации записи подверглись автором серьезной литературной правке, касавшейся как стиля, так и самих излагаемых событий. По верному замечанию исследователя, "записки оказались не только очень содержательным мемуаром, но и произведением, стоящим на границе художественной литературы, чем они и отличаются от массы обыкновенных бытовых дневников". Последнее утверждение можно наглядно проверить, если сравнить "Дневник студента" с другим современным ему произведением - дневниками еще одного воспитанника университета Н. И. Тургенева за 1806–1808 гг. Его дневники не предназначались для печати и поэтому сохранили характерные особенности и "неправильности" стиля автора, которые и составляют ощущение подлинности, а главное, искренние страстные размышления об окружающей жизни, что делает дневники Тургенева уникальным источником для исследования формирующегося мировоззрения молодого человека поколения декабристов. Напротив, у Жихарева стремление к литературности во многом сгладило стиль дневников, а необходимость связывать отдельные куски, заполнять образующиеся пустоты, заново датировать некоторые записи приводила к ошибкам.
Кроме уже упомянутых воспоминаний и дневников, различные подробности об отдельных персонажах университетской жизни, а также в целом о картине допожарной Москвы, в которой разворачивалась эта жизнь, мы находим в записках Ф. Ф. Вигеля, И. А. Второва, С. Н. Глинки, братьев А. Н. и Н. Н, Муравьевых. Об удивительных приключениях недавно закончившего университет молодого офицера в охваченной пожаром Москве рассказывают нам записки В. А. Перовского. Среди опубликованной переписки того времени наше внимание прежде всего привлекают письма к попечителю М. Н. Муравьеву находящихся за границей или возвращающихся оттуда молодых ученых, которых попечитель предназначал для занятия университетских кафедр. Для характеристики молодого профессора того времени также интересны несколько опубликованных писем А. Ф. Мерзлякова к В. А. Жуковскому, относящиеся к 1803–1804 гг.; ценные сведения содержит и переписка Жуковского с М. Т. Каченовским (1810 г.). Очень содержательным источником, раскрывающим внутренний мир молодых людей, обучающихся в университете или только что его закончивших, является опубликованная в 1859 г. корреспонденция Н. Ф. Грамматина, переписывавшегося с Д. В. Дашковым и М. В. Милоновым, а также с некоторыми университетскими профессорами. В 1880 г. А. Васильчиков в составе своей книги "Семейство Разумовских" издал большой массив писем, адресованных попечителем университета П. И. Голенищевым-Кутузовым министру народного просвещения гр. А. К. Разумовскому. Помимо яркого изображения личности самого попечителя, эти письма содержат многочисленные, хотя и отрывочные, сведения о внутренней жизни университета в 1810–1812 гг.
Общественную и культурную жизнь Москвы тех лет будет невозможно себе полностью представить без обращения к огромному корпусу переписки К. Н. Батюшкова с Н. И. Гиедичем. Сам Батюшков вырос в семье попечителя М. Н. Муравьева и во время пребывания в Москве сохранил близость к университетским литературным кругам. В своей речи "О влиянии легкой поэзии на язык" он дал прекрасную оценку роли М. Н. Муравьева в отечественной литературе и просвещении; кроме того, Батюшкову принадлежит хрестоматийно известная "Прогулка по Москве" (1811 г.) - бесценный источник сведений о быте и нравах столицы перед Отечественной войной. Среди других известных документов эпохи, в которых мы находим упоминания о связанных с университетом сюжетах, - письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву, В. А. Жуковского к А. И. Тургеневу, корреспонденция П. Я. Чаадаева, эпистолярное наследие Грибоедова и Якушкина.
Начало исторического изучения деятельности Московского университета относится как раз к рассматриваемому нами периоду, т. е. к первому десятилетию XIX в., и связано, подобно многим университетским новшествам этого времени, с именем попечителя М. Н. Муравьева. По его желанию, закрепленному в уставе 1804 г., секретарю совета университета вменялось в обязанность вести университетскую историю, основываясь на тех документах (журналах, протоколах, списках), которые находились в его распоряжении. С 1806 г. на торжественном акте секретарь зачитывал "Краткую историю университета" за прошедший год (к сожалению, все ее экземпляры за 1806–1812 гг., видимо, сгорели при пожаре). К этой работе следует добавить деятельность архивариуса совета, должность которого состояла в наблюдении за университетским архивом и в разборе документов прошлых лет, для того чтобы в будущем составить из них полную университетскую историю.
После пожара университета систематическое изучение его истории приходилось начинать практически с нуля, причем основываясь большей частью на случайно уцелевших материалах и воспоминаниях тех его членов, которые работали еще до 1812 г. Важно отметить, что такая работа началась довольно рано, уже в начале 1820-х гг., в связи с подготовкой И. М. Снегиревым вместе с И. И. Давыдовым и П. В. Победоносцевым сборника речей профессоров, произнесенных ими на торжественных актах, куда составители решили поместить биографические справки о самих профессорах. В ходе работы ими было собрано большое количество сведений, устных и письменных, по истории допожарного университета, и этот материал, несмотря на его несовершенство, стал хорошей базой для дальнейшей разработки, которая началась спустя несколько десятилетий, при подготовке к празднованию 100-летнего юбилея университета.
100-летний юбилей послужил естественным поводом для создания нескольких исследовательских работ, заложивших основы историографии Московского университета. До этого к истории университета несколько раз обращались в журналистской публицистике - так, обзоры, посвященные современному состоянию и истории университета и благородного пансиона помещал, например, издатель "Отечественных записок" П. П. Свиньин; в 1830 г. со статьей "Об участии Московского университета в просвещении России" выступил М. А. Максимович; с началом своей журналистской деятельности в "Московском вестнике", а затем в "Московитянине" регулярно публиковал отрывочные заметки из университетской истории М. П. Погодин, собрав за это время большую коллекцию рукописей и документов из прошлого университета. Однако при подготовке к юбилею впервые был создан большой коллектив исследователей под руководством С. П. Шевырева (в его составе были такие ученые, как, например, К. Ф. Рулье, Г. Е. Щуровский, С. М. Соловьев, П. Ил. Страхов) для составления трех основных трудов: собственно истории Московского университета и двух биографических словарей - университетских профессоров и их воспитанников. Последнему из названных изданий - словарю воспитанников - не повезло: к юбилею был подготовлен только один том, посвященный выпускникам университета первых десяти лет его существования, а дальше работа прекратилась. Издание же "Биографического словаря профессоров и преподавателей" и "Истории императорского Московского университета", написанной С. П. Шевыревым, было выполнено полностью.
"История" Шевырева представляла собой прежде всего систематическое изложение основных событий и законодательных актов, связанных с деятельностью университета за прошедшие сто лет, не ставя перед собой задачу их критического осмысления и анализа. Концепция автора была простой и заключалась в доказательстве постепенного и непрерывного расцвета Московского университета вследствие мудрых попечений правительства и царствующего монарха на ниве народного просвещения. Периодизация истории строилась относительно последовательности царствований, а внутри них - в соответствии со сменой кураторов (затем - попечителей) университета. Нельзя не отметить тщательность подбора автором фактов, характеризующих деятельность того или иного куратора (разумеется, с подчеркиванием ее положительных сторон) и определенную широту в использовании источников, куда, кроме опубликованных документов Министерства народного просвещения, периодических изданий, книг, выпускаемых университетом, вошли многие рукописные материалы (например, бумаги М. Н. Муравьева, собранные Погодиным). Опираясь на объявления о преподавании в университете, Шевырев перечисляет предметы университетского курса и состав ученых за каждый период, а также называет некоторых упомянутых в периодике того времени выпускников университета. Особое его внимание уделено, конечно, монаршим милостям, наградам профессоров, высочайшим посещениям, а также отношению публики к университету, богатым пожертвованиям в пользу просвещения от московского дворянства.
С фактологической точки зрения, гораздо больший интерес, нежели "История" Шевырева, вызывает "Биографический словарь профессоров и преподавателей императорского Московского университета". Следует подчеркнуть, что единственный раз за его историю в университете была проделана работа такого масштаба, призванная собрать жизнеописания всех без исключения ученых, работавших во всех отраслях университетской науки за прошедшие сто лет. Авторы статей в словаре представляли различные факультеты и могли с должным основанием судить не только о преподавательских заслугах, но и о научном вкладе ученых. В каждой статье была собрана возможно полная библиография трудов данного профессора. Биографические данные извлекались не только из опубликованных источников, но большей частью из рукописных воспоминаний или устных рассказов современников и учеников этих профессоров и поэтому во многом приобрели теперь для нас характер первоисточника. Из жизнеописаний ученых, работавших в рассматриваемый нами период университетской истории, можно особенно выделить несколько статей о деятельности немецких профессоров, подробно составленных Н. С. Тихонравовым на основании иностранных научных изданий и периодики, интереснейшие воспоминания П. Ил. Страхова о своем дяде, профессоре физики П. И. Страхове, обстоятельную биографию А. А. Прокоповича-Алтонского, написанную С. П. Шевыревым. В целом, оценивая фактический материал, собранный в биографическом словаре и "Истории" Шевырева, следует заметить, что эти издания не потеряли своей ценности и сейчас, являясь необходимым пособием на начальном этапе изучения истории Московского университета.
После 1855 г. развитие исследовательских трудов, касающихся истории Московского университета, шло двумя путями. Во-первых, продолжалась работа по изучению отдельных составляющих университетской внутренней жизни и научной деятельности, истории его ученых обществ, некоторых замечательных профессоров. В печати появляются обзорные статьи, посвященные Обществу любителей российской словесности (М. Н. Лонгинов), Обществу истории и древностей российских (О. Бодянский), Физико-медицинскому обществу (А. Тарасенков). Можно особенно выделить активность ОИДР в разработке сюжетов, связанных с историей университета: так, например, в 1862 г. в "Чтениях в ОИДР" появляется биография талантливого университетского филолога К. Ф. Калайдовича, содержавшая богатый фактический материал о допожарном университете, а в начале 1880-х гг. председатель ОИДР Н. А. Попов подготавливает подробную историю общества, в первом томе которой приводит множество интереснейших архивных документов, рассказывающих о первых годах его существования, дает живые портреты основателей и активных членов общества, попечителей и профессоров университета того времени. Среди трудов других ученых обществ назовем речь, произнесенную в ОИП профессором Г. Е. Щуровским и посвященную основателю общества Г. Фишеру фон Вальдгейму и его вкладу в российскую науку.