Самое смешное, что недели через две на нас посыпались письма от Руфи, Яноша и их приятелей с просьбой организовать им такие же увлекательные каникулы. Руфь быстро смекнула, что это может оказаться выгодно, и открытым текстом предложила мне организовать поток разнорабочих для археологических экспедиций, установив цены на этот вид туризма. Она будет получать небольшой процент от каждого засланного к нам туриста. Мысль показалась мне забавной, и я созвонилась с Маргаритой. Та сказала, что не все так просто и в этом сезоне она сможет принять еще не более четырех человек – больше просто нет мест, да и сезон работ у нас не долог – холода и дожди заставляют сворачивать работы уже в начале сентября. Мы осчастливили еще четырех парней, а потом я взяла тайм-аут и пообещала Руфи, что за зиму все как следует обдумаю и что-нибудь непременно организую.
Для начала я решила поднатаскаться теоретически: купила книжки по археологии и засела за чтение. Две из трех оказались дико нудными, но третья дала мне много информации и заставила всерьез задуматься о том, как чертовски интересно и важно искать следы прошлого.
Дим пожимает плечами и считает, видимо, что я маюсь очередной дурью. Ну и ладно. Ему не понять, мозги устроены как плата у компьютера.
Муж работает программером в какой-то средней руки компании, которая занимается… фиг ее знает, чем она занимается. Но из нормальных людей там генеральный, отдел бухгалтерии и маркетинга. Остальные – программеры. Это, если хотите знать, тот еще диагноз. Я знаю, о чем говорю, насмотрелась на таких, будучи офис-менеджером. О "настоящих программистах" есть длинная серия тупых анекдотов. Ну, типа настоящий программист может забывать о еде и не умереть с голоду. Почему? Да потому что будет питаться крошками, которые вытрясет из клавиатуры. Смешно? Вот и мне нет. Но хоть понятно. Есть еще. Попал программист в ад, через неделю его быстро перевели в рай, потому что он всех чертей извел, котлы с серой и кипятком перевернул и бегал по кругу, вскрикивая: "И где здесь переход на следующий уровень?" Многие шутки я вообще не догоняю. Как-то я попробовала развить эту мысль и попенять мужу, что не стоит за ужином сидеть с таким отсутствующим выражением лица, словно он все еще смотрит в монитор. Еще меня раздражает, когда он ночью, сидя за компом, вдруг начинает хихикать или что-то говорить. Спорит с кем-то. Жутковатое такое зрелище. Он обиделся:
– Тебя послушать, так я прямо линуксоид.
Для тех, кто не в курсе, – это крайняя ипостась программиста. Они работают с программой "Линукс" и, по-моему, на ней же думают. То есть выглядят как люди, но мыслят как киборги. А потому для непосредственных контактов малопригодны. Я видела несколько штук во время корпоративной попойки, на которой была с мужем. Нестриженые личности с отсутствующим взглядом. Ходили кучкой или по одному и явно чувствовали себя не в своей тарелке. Двоих вообще отыскали только к концу торжества. Оказалось, что они привезли с собой контрабандный ноутбук, заперлись в каком-то номере и тихо и счастливо там функционировали.
Надо сказать, я мужнино начальство после этой встречи зауважала. Они вывезли все стадо – довольно большое поголовье – за город, на свежий воздух, в сентябре месяце. Вывезли организованно, на автобусах. У меня опыта корпоративных мероприятий практически нет. Когда я работала офис-менеджером, там подобных мероприятий просто не случалось, видимо в связи с тем, что совместно работающую группу граждан нельзя было назвать коллективом, а потому и о корпоративном духе или культуре речи не шло. Бутик – место вообще отдельное, а в аутсорсинговой компании я недавно, но там корпоративный дух – это святое: тренинги всякие, спортклубы, тот же английский. Вот до крупномасштабных мероприятий пока дело не дошло. Так что для меня корпоративный праздник, организованный фирмой мужа, стал первым опытом.
Я буквально впала в ступор и решила, что у меня глюки, когда автобус остановился перед железными воротами с серпом-молотом, выкованным явно еще во времена развитого социализма. Ворота открыл древний дед с берданкой, и автобус въехал на территорию с невысокими двухэтажными корпусами типично пионерлагерного вида. Более того, никаких тебе клумб с розариями: асфальтовый пятачок с флагштоком, а вокруг – выбитый множеством ног пожухлый газончик. Под флагштоком стояли трое: солидный пузатый дядька в костюме с портфелем, молодая девушка в синей юбочке и белой кофточке, белых гольфах и туфлях типа сменная обувь. Из-под красной пилотки на грудь падали светлые косички с капроновыми белыми бантиками, и на далеко не пионерских размеров груди имелся самый натуральный пионерский галстук. Рядом стоял долговязый парень, одетый точно так же, за исключением юбочки – был он в шортах. Понукаемые еще двумя вожатыми, ибо эти празднично-красногалстучные молодые люди оказались вожатыми, все высыпали из автобуса и выстроились на асфальтовом плацу.
Дядечка в костюме сунул портфель под мышку, представился начальником лагеря и толкнул речь в том смысле, что пребывание в пионерлагере имени труда и отдыха должно нам понравиться, мы поздоровеем, наберемся сил и готовы будем и дальше крепить мощь и оборону нашей родины. Народ хлопал глазами и неуверенно хихикал. Дальше в руках начальника лагеря появились списки и нас разбили на два отряда – одни получили желтые значки, другие зеленые. Затем каждому раздали листок с надписью "распорядок дня" и предупредили, что церемония принятия в пионеры состоится вечером на этой же площадке. Но принимать будут, само собой, самых достойных. Потом под звуки барабанной дроби на флагштоке подняли флаг с эмблемой компании, и все закричали "ура!". А сейчас – шагом марш в корпуса размещаться, и далее функционируем согласно распорядку дня.
В нашем с Димом листке значился второй корпус, куда мы и отправились. Я заметила, что молодежь в основном поползла к первому, а люди семейные – ко второму корпусу, и порадовалась – хоть посплю. Корпуса, которые снаружи производили весьма посредственное впечатление, оказались неплохо отделанными, номера удобные, душ, туалет – все новенькое, телевизор со спутниковыми каналами. Пока я разбирала вещи, Дим изучал листок с мероприятиями и сказал, что, пожалуй, самым безболезненным из всего перечисленного может оказаться участие в "Зарнице". Мы немного пообсуждали, поспорили, подрались, потрахались, помирились, опять потрахались. Когда мы прибыли на место, то есть на обширные площадки, прятавшиеся в лесу за корпусами, то решили, что в зарницу не полезем – там радостно бежали эстафету старшие менеджеры и нетерпеливо подпрыгивали в мешках тетеньки из бухгалтерии. А полезли мы в – или на? – воздушный город. Объясняю, ибо поверить в это трудно: между высоченными – наверное, корабельными – соснами на высоте метров минимум пятнадцати и выше натянуты канаты – целая сеть разноцветных шнуров и тросов. Имелись лестницы, пандусы и лабиринты, а также трубы и трапеции. Это и называется трассой. Две команды шли параллельными маршрутами и соревновались таким образом в скорости, силе и ловкости, а также укрепляли тот самый корпоративный дух – пройти большую часть трассы одному или просто без помощи товарищей было абсолютно невозможно. Веревки вились, и их приходилось держать, при передвижении используя тела коллег как ступени. Я сперва вообще отказалась лезть, но потом разглядела внизу, под этим тросово-веревочным безобразием, натянутую страховочную сеть и решила рискнуть. Думаю, за время прохождения дистанции я, во-первых, потеряла килограмма два веса – так потела и такого напряжения требовали движения, во-вторых, мне отдавили все, что можно, в-третьих, я поняла, что боюсь высоты – по крайней мере, боюсь висеть на трапеции, когда надо перелететь над невидимой сетью, а внизу прыгают болельщики и что-то там орут, гады. Надо отдать должное вожатым – они были впереди, помогали и словом и делом и вообще демонстрировали превосходную физическую форму. Когда я вслух позавидовала их легкости, веснушчатый парень в белой маечке, шортиках и красном галстуке шепнул мне: "Я гимнаст. А она (кивок на вожатую, которая висела вниз головой, деморализуя своих и чужих подопечных, потому как из-под ее короткой юбочки сверкали белые трусики) закончила цирковое училище". Не могу сказать, что мне полегчало, но завидовать ребятам я перестала. Прошла я только первую половину дистанции, дальше понадобилось лезть еще куда-то, но я, чувствуя дрожь в ногах, дезертировала с сосен и остаток времени до обеда предавалась мирной деятельности: играла в пинг-понг и стреляла из луков по мишеням. Сигнал на обед был сыгран на самом настоящем пионерском горне, и все повалили в столовую. Меню тоже оказалось вполне пионерлагерным: салат огурцы-помидоры, борщ, каша гречневая с мясом и компот с булочкой. На незатейливо пустых столах имелись солонки с надписями "Пионер! Пальцы и яйца в солонку не макай!" и тарелки с надписью "Общепит" и крупно нарезанными кусками серого хлеба. Развозили еду пышные тетеньки поварихи. Они наливали суп и накладывали второе из блестящих бачков огромными половниками и обещали добавку, кому понравится. То ли виноват свежий воздух и веревочный пыточный цех, то ли тетки и правда хорошо готовили – но я попросила добавку борща, а котлеты отдала Диму – не потому, что они были невкусные, просто в меня больше не лезло. Соответственно распорядку дня мы отправились на тихий час. Боже, как давно я не спала днем, но здесь не просто заснула – а раньше Дима! После отдыха опять запел горн, собирая всех на торжественную линейку. Начальник лагеря торжественно объявил, что мы проявили себя как команда и потому достойны звания пионеров, и каждому из нас повязали пионерский галстук. А потом место рядом с дядечкой занял генеральный директор Димовой компании и толкнул речь, выражая уверенность в… и надежду на… а также отмечая особые заслуги наших… После чего всех пригласили на поляну к пионерскому костру.
Он горел посреди поляны – действительно большой и жаркий костер. Чуть в стороне, под шатрами, увешанными гирляндами светящихся лампочек, стояли столы. На каждом столе заранее выставлены были сок, вода, водка и вино. Плюс наметанным глазом я углядела еще пару ящиков с напитками, припрятанных за тонким березовым стволиком. Шашлыки готовили здесь же и разносили горячими. Мясо получилось – прелесть, пальчики оближешь. Салаты можно было набирать со шведского стола. Развлекали народ опять же вожатые – два разбитных парня и девушка. Начали они с троекратной здравицы в адрес фирмы, видимо с намерением завести и разогреть публику. Но народ на шутки реагировал довольно вяло. За соседним столом – у меня за спиной – сидели тетушки из бухгалтерии, и я слышала, как они перешептывались:
– Ох, тяжело наших-то раскачать… все как один гении, что ты хочешь. Представляешь, собираюсь вчера в налоговую и в дверях сталкиваюсь с одним из линуксоидов, и он просит: подскажите, как мне проехать по этому адресу. Смотрю, там написано: площадь Маяковского. Я говорю: до метро "Маяковская", а там надо будет пройти мимо памятника на ту сторону, где зал Чайковского. Он так странно на меня посмотрел и спрашивает: "А памятник там большой? Я его легко найду? А на зале Чайковского вывеска есть?" Честно, я потом не поленилась в его анкету нос сунуть. И что ты думаешь – он москвич! Представляешь? Вот, думаю, не дай бог, приведет моя Наташка такого перца, вот зятек-то будет!
– Ой, а на той неделе нашего главного маркетолога чуть удар не хватил. Приехали к нам заказчики крупные. Все из себя в дорогих костюмах, парфюмом в переговорной таким обалденным пахло… Ну, отдел маркетинга, как всегда, – при галстуках, в рубашечках. И зачем-то понадобился им разработчик главный… Леша он, кажется. Вызвали его, а он является – джинсы на коленках рваные, руки с обкусанными ногтями, потом несет. А майка – ярко-желтая футболка с косяком гусей и надпись: "Птицы летят на ЙУХ". Ой, ты бы видела, как потом Игорь Михайлович валокордин пил. А этому как с того гуся вода.
Дамы дружно поохали и переключились на менее интересную тему – как на кого посмотрел тот самый Игорь Михайлович и что из этого следует.
Аниматоры меж тем нащупали тему – анекдоты про программистов. Один рассказывала девчонка, второй они требовали от публики, а потом громкостью аплодисментов решали, чей смешнее.
Потом командами сочиняли речевки, угадывали мелодии, мастерили из подручных материалов карнавальные костюмы, короче, веселились. Когда стемнело, зазвучала музыка и аниматоры заявили, что за хорошее поведение пионеров начальник лагеря разрешил устроить дискотеку. Вечером, лежа на удивительно удобной кровати и прислушиваясь к дыханию спящего мужа, я переживала очередной острый приступ зависти. Как он сегодня был счастлив! А я все происходящее наблюдала как бы со стороны, и очень хотелось, чтобы и у меня появились друзья-единомышленники, с которыми можно потолковать "о своем", и чтобы я тоже говорила: "Ладно, давай потерпим до завтра. Встретимся в офисе и все обсудим". Подумать только – они терпят, с трудом переживая выходные и желая, чтобы скорее наступил понедельник!
Встречи наши с мужем становятся все реже, и как-то мы так немножко отдалились друг от друга. Иногда мне обидно прямо до слез. Я все пытаюсь вытащить его куда-нибудь – в Италию или в Париж, но муж тверд: вот наши доходы, вот наши желания. В отпуск летом на море хочешь? Вот конверт, на нем минимальная сумма написана, но и ту еще не набрали.
Как только сюда доложим, остальное может пойти на Париж. Мы ведь недавно купили мебель, в конце концов!
Я понимаю, что он прав, сто, тысячу раз прав. Но мне так хочется в Париж! Или в Рим! Или на Таити! Туда, где я еще не была, где море, или горы, или незнакомые улицы и люди, говорящие на чужом языке, странные запахи и другое небо…
В этом году мы даже на Новый год никуда не поехали – встречали его с ребятами: гуляли по Москве, пили шампанское у памятника Маяковскому. Потом решили, что мужику (Маяковскому), наверное, обидно – у Долгорукого шуба, а он даже шапочки не удостоился. Гуляющий народ был организован для создания пирамиды. На постамент наших молодцов вознесли без проблем. Дальше дело пошло труднее. Хорошо, что скульптор правильно (для наших целей) выбрал позу для своего героя. Та рука, что согнута в локте, существенно облегчила дело – за нее можно уцепиться. Шапки подходящего размера так вот сразу, конечно, не нашлось, но зато народ пожертвовал кучу гирлянд и пару шарфов. И к тому моменту, как прибежали менты, Владимир Владимирович выглядел вполне празднично: с гирляндами на шее и бутылкой шампанского на постаменте (пустой). Хулиганы, которых уже не привлечешь к ответственности, радовались и отплясывали канкан на безопасной плоскости тротуара.
У мужа на работе перед Новым годом намечалась корпоративная вечеринка, у меня тоже. Ну, я-то к своей готовилась стандартно: сходила в парикмахерскую, платье новое купила. А муж украшал мышь. У них, видите ли, объявили конкурс на самую красивую елочную игрушку. А в качестве игрушки программист видел только компьютерную мышь. Он неделю таскался за мной и ныл:
– Ну, Туська, ну придумай, что с ней сделать, чтобы красивее всех получилась.
Я просто чувствовала себя мамой, которой надо срочно что-то наваять к елке в садике. Блин, не умею я украшать мышей! Но отвязаться от Дима оказалось совершенно невозможно, и я сходила в ближайший магазин для рукодельниц, набрала там разноцветных бусинок и прочего праздничного мусора. Муж, в свою очередь, купил три экспериментальные мыши, и два вечера мы, высунув языки, предавались творческим мукам. Получилось у нас что-то несусветное – в перьях и блестках. Получив второй приз, муж был совершенно по-детски счастлив. Первое место завоевала гирлянда, выполненная из компьютерных дисков, в полые серединки которых вставили улыбающиеся фотки сотрудников. А третий приз отдали украшенной стразами флешке. Я как представила себе эту елку, оформленную подобным образом, – у меня просто мурашки по коже побежали.
На моей корпоративной вечеринке ничего выдающегося не произошло. Торжественно-отчетные речи в лучших традициях начальства – "коротенько, минут на сорок" и шведский стол. Правда, народ потряс меня своим энтузиазмом, явив вполне веселый капустник. И частушки они пели, и кроссворд составили – отгадывали все хором, – и призы-награды вручали – получилось как пародия на раздачу благодарностей, которую начальство проводило буквально только что. И сценку сыграли, где главным героем был добрый молодец, пытавшийся стать аутсорсером для разных сказочных персонажей: Бабы-яги, Василисы Премудрой, Кощея… Довольно смешно получилось. Потом кто-то танцевал, но действо не затянулось. Надо сказать, что присутствие здесь же руководства мобилизовало народ чрезвычайно. Пьяных не было, излишне веселых тоже. Я уже пробиралась к двери, когда меня догнал Макс и, подхватив под ручку, спросил, пойду ли я праздновать с народом дальше.
– Это куда?
– Здесь недалеко клуб есть, а там уж как пойдет.
Я согласилась не раздумывая. И видимо, зря. Вот все-таки моя любовь к праздничной мишуре вечно создает мне проблемы.
В клубе было шумно, накурено и весело. Пара коктейлей хорошо легла на корпоративное шампанское, и я отплясывала, забыв о том, что мне потом на этих ногах еще домой идти. Здесь же тусили и Лизок с симпатичным парнем, похожим на викинга, и наша преподавательница английского Натали с Сергеем, и несколько других персонажей из офиса. Попав, видимо, под новогодне-романтическое настроение, Макс тоже полез ко мне обниматься. В танце это выглядело как-то естественно, но вот потом он по-простому так притиснул меня на диване и полез целоваться. Его рука пробиралась под юбку, губы скользили по шее, и я точно знала, что еще через пару секунд он накроет поцелуем мой рот и тогда…
Вот что тогда? Время вещь относительная. Это я к тому, что его, при желании, можно весьма сильно сжать – и месяц пролетит так, что не заметишь. А можно и растянуть. И тогда есть время подумать, хотя вокруг все крутится в угаре новогоднего праздника, и подо мной ярко-красный кожаный диванчик, а рядом – весьма милый, но абсолютно чужой молодой человек. От него хорошо пахнет, и мне не противны его руки, и вот уже скоро пальцы его коснутся шелка моих трусиков. Он целует меня в шею, и я вижу перед собой его висок и часть щеки – ровная кожа, идеальная стрижка, приятный запах. Ну и что нам с тобой, подруга, делать? Сейчас он станет целовать меня в рот, и если я отвечу, то дальше логично будет приоткрыть губы, почувствовать его вкус, провести рукой по гладко выбритой щеке и шее. Он поймет, что мы (я и моя совесть) договорились получить удовольствие, и обрадуется. Мы поедем к нему. Или просто найдем уютное место здесь же, в клубе. Надо понять сейчас, хочу ли я этого и как буду себя потом чувствовать. Что перевесит сегодня ночью чашу весов: обидки на мужа, неизбежная усталость от стабильных отношений, жажда нового?.. Ну, подруга, признаемся себе, для чего ты надела сегодня шелковое белье? Для чего, придя на работу, сменила плотные колготки на тонкие чулки? Вот его пальцы добрались до ленты чулка, дальше полоска теплой, нежной кожи. От неожиданности он даже выпрямился, и губы приоткрылись, и в глазах – восхищение мной! Он хочет меня! Я кажусь кому-то новой и неизведанной страной, тайной, которую хочется раскрыть, вершиной, которую стоит покорять не жалея сил. Вот он прикрывает глаза и тянется к моим губам, а я все еще ничего не решила.