Праздник проходил на площади за старыми воротами, куда сходились одетые в лучшие платья городские и окрестные сельские жители. Главным на празднике был "юноша в бумажном колпаке, украшенном бубенцами, лентами и цветами, с набеленным и нарумяненным лицом, изображавший собой Ярилу". После его появления начинались пляски и игры, продолжавшиеся иногда всю ночь вокруг костров, горевших на возвышенном месте.
На Ярилу вешнего молодежь в деревнях обходила дворы рано утром в день первого выгона скота на пастбище, на так называемую Ярилину росу.
Перед выгоном хозяева гладили животных по хребту крашенным в красный или жёлтозелёный цвет яйцом, которым потом одаривали пастуха. После чего скотину выгоняли веткой вербы во двор и кормили "бяшками" - особыми хлебцами. Перед выгоном со двора под ноги скотине выкладывали поясок, чтобы она перешагнула через него. Это делалось для того, чтобы скот знал дорогу домой. Пасли скот до высыхания росы.
Просили Ярилу - Покровителя пастухов, Охранителя домашнего скота и Волчьего Пастыря - оберечь скот от всякого хищного зверя.
Пастух гудел в рожок, оповещая о начале обряда "обхода", после чего, взяв в руки решето, трижды обходил стадо посолонь (на жизнь) и трижды противосолонь (на смерть). После такого обряда вокруг стада выстраивалась невидимая волшебная изгородь, которая защищала "от змея ползучего, от медведя могучего, от волка бегучего". Потом волшебный круг замыкался железным замком.
В этот день также проводилось Отмыкание Земли, по-другому называвшееся Зарод. В этот день Ярила "отмыкает" (оплодотворяет) Мать Сыру-Землю и выпускает росу, после чего начинается бурный рост трав.
На Ярилу запахивали пашню, говорили: "На Ярилу выезжает и ленивая соха".
С этого дня начинались весенние свадьбы.
Лада - богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви. Разумеется, часть ученых считает, что такой богини у древних славян не было. Дело в том, что древнейшие упоминания Лады относятся к первой четверти XV века, и содержатся они в польских запрещениях языческих обрядов. Там перечислены имена нескольких богов, которым народ поклоняется, но не описаны никакие сведения о них.
В XVTT веке Иннокентий Гизель в "Синопсисе" описал идола Ладо - "бога веселия и всякого благополучия". Жертвы ему приносят те, кто собирается вступить в брак, кто хочет, чтобы семейная жизнь была веселой и благополучной. Он же написал, что этот обычай пришел от древнейших "идолослужителей", которые почитали неких богов Леля и Полеля и их мать Ладу. То есть сначала идол имеет мужской род, потом оказывается, что это была богиня.
Во многих народных песнях припевом выступает слово "Лада". В конце XTX века А.С. Фаминцын проанализировал их и сделал вывод, что была Лада - богиня брака и веселья, связанная с весенними и свадебными обрядами. Также, считал он, кроме богини Лады существовал ещё бог Лад (или Ладо), которого он отождествлял с Ярилой. Конечно, у этой гипотезы нашлись противники. Польский славист А. Брюкнер считал, что припевы
"Ой, Ладо" или "Лада, лель-люли" не несут никакого смысла. А появление имени Лады в средневековых источниках он объяснил тем, что иноземцы, плохо понимавшие славянскую речь, сделали из непонятного слова особую богиню. Эту теорию поддерживают и некоторые другие исследователи.
"За" существование богини Лады выступал академик Б.А. Рыбаков в "Язычестве древних славян", полагая, что "если исследователь имеет дело со случайным единичным упоминанием того или иного имени или неясного слова, то лучше воздержаться от далеко идущих выводов, но если перед нами находится устойчивый широко распространенный материал, уходящий в глубину на несколько столетий, то мы не имеем права уклоняться от его анализа даже в том случае, если это кажущийся нам простым песенный рефрен".
Существуют и некоторые другие лингвистические теории, объясняющие распространение этого припева, они не связаны с Ладой как славянской богиней.
Купала (Купало) - главный персонаж языческого праздника летнего солнцеворота.
Когда славяне приняли юлианский календарь, у праздника появилась дата: ночь с 23 на 24 июня. Но следует помнить, что праздник приурочен не к христианскому календарю, а к астрономическому явлению - солнцевороту. Сейчас в связи с существованием "нового" и "старого" стилей с этим происходит большая путаница.
Купала - божество, но упомнинание об этом содержится только в довольно поздних письменных источниках, например, в Густынской летописи XVII века, где с осуждением описываются празднования в честь Купалы: "Сему Ку палу. память совершаютъ в навечерие Рождества Иоанна Предтечи. съ вечера собираются простая чадъ, обоего полу, и соплетають себе венцы из ядомого зелия, или корения, и препоясавшеся былием возгнетают огнь, инде же поставляють зеленую ветвь, и емшеся за руце около обращаются окрест оного огня, поюще своя песни. потом чрезъ оный огнь прескакують. Купало, его же бога плодов земных быти мняху, и ему прелестию бесовскою омраченный благодарения и жертвы приношаху, в начале жнив, того ж купала бога, или истеннее беса, и доселе память держится по странам Российским, наипаче в навечерии, Рождества Иоанна Предтечи".
Осуждение же самих купальских обрядов, без упоминания имени божества, содержатся и в более ранних славянских рукописях: в "Синодике" болгарского царя Борила (XIII век), в обличениях игумена Псковского Елеазаровского монастыря Памфила (1505 год).
Возможно, имя Купалы связано с индоевропейским корнем, означающим "кипеть, страстно желать". Также в восточнославянских языках есть несколько названий разных растений, признаки которых соотносятся с огнем: "купальница, купавка" могли называть и лютик жгучий, и гвоздику. "Купенью", или "купеной", в Псковской, Курской, Тульской губерниях называли ландыш, ягоды которого - оранжево-красные, как огонь, - использовали в качестве румян. "Купальницей" и "купородом" в народе называли папоротник, который, как верили, цветет в ночь Ивана Купалы особым цветком - золотого цвета с огненно-красным отливом.
В день летнего солнцеворота, когда солнце "поворачивало на зиму" и постепенно начинало "угасать", отчего день становился короче, а ночь длиннее, древние славяне чтили солнце, воспринимаемое как животворный небесный огонь, наблюдая за его появлением на заре и возжигая костры.
В этот же праздник производились многие обряды, связанные с водой. Возможно, из-за этого в более поздние времена имя "Купала" стали связывать с глаголом "купаться".
Этому способствовало и то, что в христианское время языческий праздник слился с Рождеством Иоанна Предтечи (24 июня по старому стилю), аонв народных представлениях был связан с водой, ибо крестил приходящих в Иордане.
Купальские обряды сохранялись у восточных славян вплоть до начала, а в некоторых местах - до середины XX века. Главное ночное действо было разжигание костров. Купальские костры раскладывали обычно за пределами селения: на холмах вблизи полей, чаще всего - на берегу рек и других водоемов. Для разжигания костра приглашали уважаемых стариков. В некоторых местах зажигал костер парень, отличавшийся ловкостью и удалью. Огонь для купальского костра чаще всего добывали древним способом - с помощью трения двух кусков дерева ("живой" огонь). Для костра жители приносили из домов отслужившие свое старые вещи: бороны, метлы, колесные ободы и подобное.
Судя по сохранившимся в некоторых местностях обрядам, в купальском костре сжигали определенный мифологический персонаж - в Гомельской области Белоруссии это соломенное чучело, называвшееся Марой. После его сжигания молодые парни и девушки начинали прыгать через огонь и петь песни. Приблизительно так же происходил обряд и в других областях.
Центром купальского костра служили дерево (сосна или ель, которым нередко обрубали сучья или макушку) или шест, вкопанный в землю. На них вешали венки, старые веники, цветы, старые лапти, прикрепляли к вершине свечки. Такое дерево могло называться "купало".
На Псковщине считали, что купальский огонь нельзя зажигать на земле. Поэтому на вершине дерева или шеста закрепляли колесо или обод от него, пук соломы, смоляную бочку, а нередко наверх поднимали ведра со "смоляками" (пнями), которые и поджигали. Горящее в высоте колесо или другие предметы, имеющие круглую форму, воспринимались в народном сознании как символ солнца. В некоторых местах известен обычай пускать горящие колеса, ободы и смоляные бочки с холмов и возвышенностей вниз. Эти ритуальные действия были направлены на то, чтобы солнце светило ярче, было теплее, отчего урожай стал бы лучше.
К купальскому костру обязательно сходились парни, девушки и пары, поженившиеся минувшей зимой. Здесь обычно устанавливали качели, устраивали общую трапезу, водили хороводы, пели песни и плясали. Непременным обрядовым действом у костра было перепрыгивание через купальский огонь. Прыгали поодиночке и парами. Согласно народным поверьям, перепрыгнувший обретал крепкое здоровье и удачу на текущий год. Верили также, что если девушка и парень перескакивали через огонь, не разомкнув рук, то вскоре они поженятся, а их брак будет счастливым. Кроме того, широко было распространено представление о том, что чем выше будут прыжки через огонь, тем выше в полях вырастут хлеб и лен.
Считалось, что купальский огонь обладает очистительными свойствами. Поэтому у русских существовал обычай бросать в купальский костер сорочку больного ребенка, чтобы вместе с ней сгорела и болезнь. В некоторых местах матери через огонь переносили маленьких детей, страдающих каким-либо недугом; кое-где через купальский костер прогоняли домашний скот, чтобы защитить его от болезней и мора.
Пепел и головешки от купальских костров разбрасывали "на все стороны". В Смоленской губернии это делали для того, чтобы защитить посевы от ведьм. Псковичи, рассеивая пепел, призывали урожай. Также существовал обычай раскладывать головешки от купальского костра на капустные грядки, что, по поверьям, защищало побеги от гусениц и обеспечивало урожай капусты. В Полесье после прыганья через костер ветки установленного рядом ритуального деревца - украшенной живыми и бумажными цветами березы - молодежь ломала и несла домой, чтобы поскорее выйти замуж.
Также чучело Мары могли не сжигать, а топить. Это делалось с исполнением особых купальских песен, с плясками. Этот обряд должен был обеспечить плодородие.
Также и сами люди купались, обмывались или умывались росой на рассвете, мылись в банях или обливались водой. Мыться могли и ночью, и на рассвете, или даже в перерыве между церковными службами - утреней и обедней. В купании принимали участие все жители селения. Человека, который отказывался купаться, подозревали в колдовстве. В некоторых местах купание после ночных гуляний устраивали только девушки: они полностью снимали с себя одежду и окунались в реку или озеро. Повсеместно считали, что купальское омовение приносит здоровье.
Омовение росой: на рассвете девушки, а иногда и женщины, собирали росу, водя по мокрой траве скатертью, и затем отжимали ее в какой-нибудь сосуд. Купальской росой умывали лицо и руки, что, по поверьям, прогоняло болезни и сохраняло кожу чистой.
Купальскую воду и росу использовали и для мытья хозяйственной утвари. При этом им обеим приписывали очистительные свойства.
В купальскую ночь обязательно проводились ритуалы против нечистой силы. Эта ночь самая короткая в году, и на нее границы между человеческим и потусторонним мирами были проницаемы. Нечистая сила, конечно же, стремилась как можно больше навредить.
В купальскую ночь леший, полевой или колдуны и ведьмы портили посевы, совершая "пережины", "заломы" и "закрутки" - выстригали или сминали дорожку колосьев через все поле, связывали и надламывали пучки колосьев. В результате этого крестьянин лишался своего урожая, который переходил к "пережинщику". Чтобы хлеб с чужой полосы сам "сыпался в сусеки", колдун перед тем, как совершить пережин, просто открывал двери своего амбара. Колдун старался найти в чужом поле "споринки" - стебли с несколькими колосками (спорынья в традиционном сознании осмыслялась как символ плодородия) и бросал их на свое поле или привязывал в амбаре над сусеком в уверенности, что из них непрестанно будет стекать рожь, которая нажинается крестьянами в первый день жатвы. Залом или пережин мог нанести вред и человеку: прикосновение к ним могло привести к болезни и даже смерти.
Крестьяне, пытаясь защитить свои посевы, нередко проводили купальскую ночь в поле. Защитной мерой от ведьм считались купальские костры в полях. В некоторых местностях молодежь специально ходила по полям с песнями, нося шесты с горящими наверху факелами, - "ведьму гоняли купальскую".
От колдовских действий в купальскую ночь мог пострадать и домашний скот. Колдуны и ведьмы, обернувшись собакой, свиньей или другим животным, проникали в чужой двор и доили коров, чтобы "отнять" у них молоко, которое само стекает в подойник ведьмы. Чтобы ведьма не проникла в хлев, его накануне купальской ночи обходили с воскресной молитвой, а в дверях клали вырванное с корнем молодое осиновое дерево. С этой же целью на воротах чертили дегтем кресты, а перед ними клали борону вверх зубьями. Для отпугивания колдунов на ночь у окон и дверей клали также жгучую крапиву.
Поскольку в эти дни солнце находилось в зените, а растительность достигала пика цветения, то именно в ночь на Ивана Купалу собирали лекарственные травы и заготавливали с этого дня банные веники. Считалось, что в эту ночь цветет даже папоротник, и этим он открывает человеку спрятанные под землей клады.
В некоторых местностях совершали обряды, направленные на увеличение урожая. Так, на Смоленщине в ночь на Ивана Купалу девушки вместе с парнями ходили по домам; хозяева непременно угощали их специальным обрядовым блюдом "кулагой", в ответ на что девушки пели небольшие магические песенки.
В Костромской губернии накануне дня Купалы девушки в складчину готовили кашу из толченого ячменя, а вечером следующего дня ели эту кашу с маслом, после чего в течение всей купальской ночи с песнями ходили по деревне и полям. В некоторых местностях в день Ивана Купалы девушки шли в ржаное поле с обетной кашей, обходили посевы до десяти раз и совершали здесь же обрядовую трапезу. В Новгородской губернии кашу варили прямо в поле.
Праздник Ивана Купалы считался временем молодежи и молодых пар. В эту ночь им дозволялось буйное поведение с разными бесчинствами. В купальскую ночь парни, как правило, объединялись в группы и разгуливали по деревне. Они шумели, буянили, припирали дровами и сельскохозяйственными орудиями ворота и двери домов, закладывали печные трубы бочками и разным хламом, на проезжую дорогу сваливали в огромную кучу все, что попадалось на глаза во дворах и лежало без присмотра, выводили скотину из хлева и привязывали ее к двери в избу. В эту же ночь снимались запреты на любовные игры.
Кострома - в народных обрядах сезонный мифологический персонаж, являющийся воплощением весны и плодородия. Этот праздник означал проводы весны и встречу лета и должен был усилить плодородие земли.
На празднике Кострому изображала молодая девушка, закутанная в белые простыни, с дубовой веткой в руках, идущая в сопровождении хоровода.
Также проводились ритуальные похороны Костромы, и в таких случаях делали соломенное чучело. Само имя "Кострома" происходит от "костра" - "солома для сжигания". Это чучело каким-либо образом хоронят (сжигают, разрывают на части) с обрядовым оплакиванием и смехом, но Кострома воскресает. Значение обряда - в возрождении сил природы.
В более позднее, христианское время, обряды с Костромой совершались в конце всесвятской недели, в воскресенье, которое называлось в различных местных традициях "русальным", "петровским", "всесвятским заговеньем". Реже обряд совершался в Духов день.
Боги, о которых известно мало
Как уже говорилось выше, у славян не сохранились сведения о полном пантеоне высших богов, божеств и духов. Все, что сейчас известно, берется из летописей, сочинений христианских писателей против язычества, записок иностранцев о славянах и русах, из сохранившихся народных обрядов, легенд, сказаний. Именно поэтому про некоторых божеств известно буквально пару предложений, о других - только имя, а третьи и вообще находятся под вопросом: был ли такой бог, или это ошибка писателя, который не расслышал или неправильно прочитал?
Белобог - его существование также находится под вопросом. Это мог быть бог у западных славян. Ученые предполагают такую возможность, поскольку есть его антипод - Чернобог. Кроме того, среди священных лесов и гор древних славян есть несколько с названием "Белый бог".
Однако его имя появляется в трудах исследователей только с XVI века, где он определяется как бог удачи и счастья. Никаких более древних известий о нем нет.
Джевана (Девана) - в западнославянской мифологии богиня охоты. Об этом пишет Я. Длугош в XV веке. Другие исследователи с сомнением относятся к списку Длугоша, так что наличие этой богини также находится под вопросом.
Желя - богиня печали, плача, скорби по умершим, ей приносятся погребальные обряды. Упоминается в "Слове о полку Игореве": ". за ним кликну Парна и Жля, поскачи по Русской земли". Также чешский хронист середины XTV века упоминает идола Zelu. В немецком переводе "Хроники Дилимила" XTV века есть слова: "Зелу был их бог" (они - это князья чехов). Вацлав Гаек из Либочан в "Чешской хронике" (1541 г.) говорит:
"734 г… статуя из золота в виде человека, сидящего на троне была вылита, что несла образ и имя бога Зелу. Ее поместили в особом святилище внутри дворца, и каждый князь ее с особой набожностью почитал, бросая в огонь вместо фимиама обрезанные волосы и ногти".
И однако такие упоминания являются только косвенными доказательствами, а прямых описаний существования такого божества, поклонения ему у восточных славян нет. Поэтому кто-то считает, что такое божество было, кто-то - что это злой дух, кто-то - это эти слова не являются именами вообще.
Жива - западнославянское женское божество, главное в земле полабов. Возможно, богиня жизни и плодородия. Ее упоминает Гельмольд в "Славянской хронике".
Карачун - в народной демонологии божество смерти, подземный бог, злой дух. Древние славяне верили, что он повелевает зимой и морозами и укорачивает светлое время суток. Слуги его - медведи-шатуны, в которых оборачиваются бураны, и метели-волки. День его - день зимнего солнцеворота, когда ночь длиннее всего.
До сих пор в языке "карачун" - синоним смерти.
Лель - впервые это имя упоминается у польских исследователей народной культуры в XVT веке. На самом деле ни одного упоминания этого бога в письменных источниках не существует, а имя его выводится из многочисленных припевов народных песен "Лада, лада, Лели, Лели, Пол ели". Эти слова воспринимались писателями как имена богов, которых призывают поющие. В России конца XVTTT и первой половины XTX веков, опираясь на польские работы, не сомневались в существовании у язычников славян и русских бога любви и браков Леля. Однако поскольку никаких других подтверждений его существования нет, то сейчас считается, что этот бог был придуман, чтобы мифология славян была "не хуже", чем античная.