212
Кажется, А. Л. Никитин стал первым, кто заметил, что подобная титулатура "оказывается экстраординарным явлением не только для истории Древней Руси, но и всей средневековой России до Петра I, который ввел в употребление западноевропейскую титулатуру для аристократии" (Никитин А. Л. Основания русской истории. С. 185). Но поскольку в средневековой Европе титул "светлость" (serenissimus) прилагался только к германским владетельным князьям, Никитин сделал вывод, что данное обстоятельство "позволяет видеть в субъекте договора 6420/911 г. не автохтонного "князя росов", а выходца из среды западноевропейской аристократии, чье происхождение не подвергалось сомнению ни окружающей его "русью", ни канцелярией константинопольского двора" (Там же. С. 318). Подобное заключение выглядит чересчур скоропалительным. Ведь западноевропейский титул "светлость", напоминающий о метафизическом дуализме дня и ночи, света и тьмы, добра и зла, истины и лжи, возник в недрах христианского общества и подразумевал не просто воина благородных кровей, а прежде всего воина Христова, защитника веры. Поэтому этот титул был неотделим от вассальной принадлежности его носителя к одной из "мессианских" империй христианского Запада – империи Карла Великого, или Священной Римской империи германской нации. Присвоение его языческому князю было абсолютно невозможно. А язычество князя Олега не вызывает никаких сомнений.
213
Угорскими горами жители Западной Украины называют Карпатские горы в районе Буковины и Седмиградья (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1902. T. XXXIVA (68). С. 562). По археологическим данным, эта область входила в район поселения белых хорватов.
214
Грот Я. К. Моравия и мадьяры с половины IX до начала X века. СПб., 1881. С. 267–268.
215
Ширинский С. С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии // Славяне и Русь: Проблемы и идеи: Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении / Сост. А. Г. Кузьмин. 2-е изд., М., 1999. С. 393–394.
216
Для древнерусского книжника эти слова имели не только политический, но и духовный смысл: Киев мыслился им как русский Иерусалим – город, который в христианской традиции был "матерь всем нам" (Гал., 4: 26).
217
Гедеонов С. А. Варяги и Русь. С. 356.
218
Например, A.A. Шахматов заметил, что сообщение о покорении Олегом радимичей составлено по образцу сообщения о покорении вятичей князем Святославом (Шахматов A.A. Введение в курс истории русского языка. Пг., 1916. Ч. 1. С. 58).
219
Петру хин В.Я. Славяне, варяги и хазары на юге России. К проблеме формирования древнерусского государства // Древнейшие государства Восточной Европы. М., 1995. С. 119.
220
См. вывод одного из исследователей данного фрагмента Псевдо-Симеона: "Совершенно очевидно… что "русь-дромиты" Псевдо-Симеона не войско Олега, а славяно-варяжская вольница, обитавшая в устье Днепра и на побережье Черного моря" (Николаев В. Д. Свидетельство хроники Псевдо-Симеона о руси-дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г. // Византийский временник. 1981. № 42. С. 151).
221
Кажется, четырехлетний промежуток между походом и подписанием договора в "Повести" как-то связан с расчетами времени смерти Олега: "и пришедшю ему к Киеву, и пребысть 4 лета, на 5 лето помяну конь свой, от него же бяху рекли волхвы умрети Ольгови" (см. об этом: Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 264–265; Никитин А. Л. Основания русской истории. С. 183–184).
222
Однако в списке "толковинов" заслуживают внимания "словене", которые впоследствии фигурируют в анекдоте с парусами: "И рече Олег: "исшейте парусы паволочиты руси, а словеном кропиньныя и бысть тако… И подняла русь парусы паволочиты, а словене кропиньные, и раздрал их ветр; и реша словени: "возьмем свои толстины [паруса из грубого холста], не даны суть словенам паруса паволочиты". Паволокой на Руси называлась дорогая ткань двух видов: шелковая и "бумажная" (хлопчатая). "Словенам" достались тоже "паволочитые" паруса, но из хлопчатобумажной ткани – легко рвущиеся ("кропкие"). Смысл анекдота, видимо, тот же, что и в сказке о вершках и корешках: деля награбленные у греков дорогие "паволоки" – шелк и бумазею, – "словене" польстились на более роскошную и прочную на вид, чем шелк, но непригодную в мореходном деле ткань.
Здесь летописец явно пересказывает известное ему "русское" дружинное предание, запечатлевшие какой-то конфликт между "русью" и "словенами" по поводу дележа добычи или дружинной "чести". Причем "словене" оказались в числе "толковинов" только благодаря тому, что они являются действующими лицами этого анекдота, и лишь для того, чтобы дать летописцу возможность рассказать его (ничего другого летописец о "словенах" не знает). В устах киевского книжника XI в. история с парусами звучит как насмешка над новгородцами, соперниками "полян-руси". Поэтому "словене" вставлены в список "толковинов" сразу же после варягов, и, находясь на этом месте, они должны обозначать ильменских словен. Не обращая внимания на то, что летописец в данном случае шел от анекдота к истории, все комментаторы этого отрывка до сих пор называют "словен" новгородцами. Между тем славянский контингент "русского" войска, по всей видимости, был представлен моравскими и хорватскими дружинниками, быть может возглавляемыми воеводой (мотив соперничества дружин князя и воеводы развит в "Повести" позднее, в сюжете о древлянской дани). Характерно, что в тексте договора "словене" не упоминаются. Это могло произойти только в том случае, если они входили в состав "руси" – обстоятельство, вполне естественное для хорватов и мораван, пришедших в Киев вместе с Олеговыми русинами, и совершенно невозможное для ильменских словен.
223
Шахматов A.A. "Повесть временных лет" и ее источники // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук СССР, IV. М; Л., 1940. С. 54–57, 69–72.
224
Бахрушин СВ. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма. М., 1987. С. 30–31; Тихомиров М. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969. С. 109.
225
Бибиков М. В. Византийская историческая проза. М., 1996. С. 30–31; Данилевский H.H. Древняя Русь глазами современников и потомков. С. 363.
226
Имя Волоса вовсе не доказывает, что среди послов Олега находились представители славянской аристократии Киева. Это божество знали также западные славяне, и, скорее всего, послы, клявшиеся Волосом, принадлежали к хорватам или мораванам.
227
По приблизительным подсчетам, один торговый караван, прибывавший из Киева в Константинополь в середине X в., насчитывал не менее тысячи человек (см.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. Примеч. 63. С. 329).
228
Ср. победница – "заступница, защитница" в Успенском сборнике (Данилевский H.H. Древняя Русь глазами современников и потомков. С. 365–366).
229
Тиандер К. Поездки скандинавов в Белое море. СПб., 1906. С. 265.
230
Впрочем, историкам и этнографам известен распространенный у некоторых народов обычай ритуального расчленения тела умершего вождя и захоронения его частей (черепа и костей) в разных частях страны; считалось, что это благоприятным образом сказывается на плодородии почвы, плодовитости домашнего скота да и самих людей (Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь. С. 421). В "Саге об Инглингах" подобным образом хоронят конунга Хальвдана Черного. Когда "стало известно, что он умер и тело его привезено в Хрингарики, где его собирались похоронить, туда приехали знатные из Раумарики, Вестфольда и Хейдмерка и просили, чтобы им дали похоронить тело в своем фюльке. Они считали, что это обеспечило бы им урожайные годы. Помирились на том, что тело было разделено на четыре части, и голову погребли в кургане у камня в Хрингарики, а другие части каждый увез к себе, и они были погребены в курганах, которые назывались курганами Хальвдана". Правда, как поясняет в комментариях к этому отрывку А. Я. Гуревич, "в действительности Хальвдан был погребен в кургане близ Стейна (в Хрингарики), а в других областях в память о нем были насыпаны курганы" (Гуревич А. Я. "Круг земной" в истории Норвегии // Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1980. С. 615). У славян бытовали схожие поверья, что видно по долго сохранявшемуся обряду разрывания и разбрасывания по полям чучел Масленицы, Купалы, Костромы (Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963. С. 72–74; Белецкая H.H. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978. С. 87). Остатки расчлененных в ритуальных целях трупов найдены в Збручском святилище.