Всё о внешней разведке - Александр Колпакиди 20 стр.

Гиршфельд Александр Владимирович

1897-1962.

Родился в г.Юрьев Эстляндской губернии в аемье врача. Окончил гимназию в Москве (1915). Член РКП(б) с 1918 г. Служил в Красной Армии (1918-1931)- на­чальник оперативного отделения оперотдела Наркрмвоена, военком оперативного управления Полевого штаба РВСР (1918-1919), комиссар роты, начальник штаба ударной группы (в составе 25-й и 49-й дивизий на Вос­точном фронте в 1919 г.), начальник отделения Разведупра Полевого штаба РВСР (1920), военком Инспекции пехоты РККА (1920-1922), командир роты и батальона в МВО (1922-1924), начальник отдела Штаба РККА (1924-1926), начальник мобилизационного отдела Наркомфина СССР и военный советник при наркоме (1926- 1929), старший руководитель кафедры, адъюнкт курсов усовершенствования начсостава Военной академии им. Фрунзе (1929-1931). Окончил Академию Генштаба РККА (1922) и 1-й МГУ (1926).

С 1931 г. на дипломатической работе - секретарь пол­предства в Берлине (1931-1935), генконсул в Кенигсберге (1935-1938), одновременно поверенный в делах в Риге (1937-1938), в резерве НКИД (1938). Затем на научной работе - старший научный сотрудник Института истории АН СССР. Участник Великой Отечественной войны, ко­мандир полка в дивизии народного ополчения. Далее вновь находился на научной работе в Институте истории АН СССР, Библиотеке АН СССР (завсектором мировой поли­тики и экономики), МГУ (старший преподаватель) и науч­ной библиотеке МГУ (главный библиограф). Кандидат ис­торических наук.

Выполняя задание советской разведки по организа­ции надежного прикрытия, Харнак вступил в Нацио­нал-социалистический союз юристов и возглавил в нем секцию, функционирующую в имперском министерстве хозяйства, где он служил в должности старшего прави­тельственного советника. Кроме того, он стал членом Геррен-клуба (Клуба господ), в который входили многие видные немецкие промышленники, аристократы, чинов­ники и высшие чины армии, флота и ВВС. Позднее многие из них стали для Харнака ценными источниками информации. Среди тех, кто поставлял Харнаку важные сведения, необходимо в первую очередь отметить следу­ющих:

барон Вольцоген-Нойхаус (Грек), высокопоставлен­ный сотрудник технического отдела ОКВ (Верховного военного командования);

Ганс Рупп (Турок), главный бухгалтер концерна "И. Г. Фарбен";

Вольфганг Хавеманн (Итальянец), офицер военно-морской разведки в Верховном командовании ВМС;

Карл Берёнс (Штральман, Лучистый), работал в проектно-конструкторском отделе концерна "АЭГ";

Тициенса (Албанец), выходец из России, промыш­ленник, имевший большие связи в высших кругах ОКВ;

Бодо Шлезингер (Степной), переводчик иностран­ной литературы в министерстве авиации;

Герберт Гольнов, сотрудник реферата контрразведки ОКВ (Гольнову, как и некоторым другим, разведка псев­доним не дала).

Сведения, которые Харнак получал от своих инфор­маторов, были очень важны для СССР. Например, Беренс предоставил советской разведке многочисленные технические чертежи, которые позволили быстро нала­дить в СССР такую промышленную отрасль, как элект­ромашиностроение. Кроме того, как высокопоставлен­ный чиновник имперского министерства хозяйства, Хар­нак сам был важнейшим источником информации. Вот, например, краткий перечень информации, полученной от Корсиканца (новый псевдоним Харнака), составлен­ный в Москве в июне 1938 года:

"Ценные документальные материалы по валютному хозяйству Германии, секретные сводные таблицы всех вложений Германии за границей, внешней задолженно­сти Германии, секретные номенклатуры товаров, подле­жащих ввозу в Германию, секретные торговые соглаше­ния Германии с Польшей, Прибалтийскими странами, Ираном и другими, ценные материалы о заграничной номенклатуре министерства пропаганды, внешнеполи­тического ведомства партии и других организаций. О фи­нансировании разных немецких разведывательных служб в валюте и т.д...".

Однако кровавая чистка в советской разведке, на­чавшаяся в конце 30-х годов, оставила с июня 1938 года Харнака без связи. Из восьми офицеров ИНО, связан­ных с Корсиканцем, пятеро было расстреляно. Поэтому для восстановления контактов с Харнаком потребовалась консультация с его первым оператором Белкиным, на­ходившимся в это время в Испании в качестве замести­теля резидента внешней разведки. Восстановить связь с Корсиканцем было поручено опытному сотруднику внешней разведки Александру Короткову (Степанов), направленному в Берлин в августе 1940 года под при­крытием должности третьего секретаря советского по­сольства. Первая встреча Харнака и Короткова, впос­ледствии известного в гестапо как советский дипломат Александр Эрдберг, состоялась 17 сентября 1940 года. Тогда же Коротков узнал, что за время, которое Хар­нак находился без связи, его организация значительно выросла. Об этом свидетельствует доклад Короткова в Центр:

"Корсиканец, потеряв в 1938 году связь с нами, во­зобновил свою работу среди интеллигенции в духе "Со­юза работников умственного труда", не будучи связан­ным с КПГ. Он объединял вокруг себя своих старых знакомых, известных ему по работе в "Союзе", осторож­но выискивая и привлекая к себе новых. В настоящее время в круге образовались небольшие "центры", каж­дый из которых работает над воспитанием и подготовкой своей небольшой группы людей. Так что Корсиканец сам уже не знает всех лиц, входящих в этот круг, равно как и цифру 60 человек определяет приблизительно. Организа­ционно взаимоотношения всей этой группы состоят ис­ключительно в поддержании хороших отношений знако­мых между собой людей, стоящих примерно на одной и той же общественной ступеньке и одинаково мыслящих. Такова, по описанию Корсиканца, организационная форма этой группы, маскирующая проводимую работу. Не все лица, входящие в этот круг, знают друг друга, а существует как бы цепочка. Сам Корсиканец старается держаться в тени, хотя и является душой организации. Цель организации состоит в подготовке кадров, которые могли бы после переворота занять командные должности. Сам Корсиканец никаких связей с компартией не под­держивает".

Коротков Александр Михайлович

22.11.1909-27.06.1961. Генерал-майор (1956).

Родился в Москве. Вскоре после его рождения отец, работавший до революции служащим Русско-Азиатского банка, ушел из семьи, забрав старшего сына, и мать вос­питывала Александра и дочь одна.

После окончания 9 классов средней школы (1927) ра­ботал подручным у электромонтера. Свободное от работы время проводил на стадионе "Динамо" на Петровке. Там он и встретился с Вениамином Герсоном, бывшим секретарем Ф.Э.Дзержинского, обратившим внимание на незауряд­ные физические качества А. Короткова во время футболь­ного матча.

В октябре 1928 г. по личной рекомендации В. Л. Герсона принят на работу в Комендатуру АХУ ОГПУ монтером по лифтам и лифтером. Однако уже в декабре 1928 г. А. Корот­кое был переведен в ИНО ОГПУ, где работал делопроиз­водителем, а затем старшим делопроизводителем. С января 1930 г. он помощник оперуполномоченного, а затем оперуполномоченный 2-го, 7-го, а затем снова 2-го отделений ИНО ОГПУ.

Весной 1932 г. прошел краткосрочную оперативную и языковую подготовку. В 1933 г. направлен на нелегальную разведработу в Париж через Австрию и Швейцарию в со­ставе оперативной группы "Экспресс", возглавляемой Л. Л. Никольским (А. М. Орловым). Задачей группы была разработка Второго бюро (разведка) французского Гене­рального штаба, проведение вербовок в его важнейших подразделениях.

Выдавая себя за австрийца чешского происхождения Районецкого, А. М. Коротков поступил в Сорбонну на курс антропологии. Одновременно начал учебу в школе радио­инженеров. В университете пытался завербовать студента, работавшего фотографом во Втором бюро, однако этот кон­такт попал в поле зрения французской контрразведки. Что­бы избежать провала, А. М. Коротков был временно выве­ден в Германию, а оттуда в СССР. С 1935 г. он уполномо­ченный резерва отдела кадров, затем оперуполномоченный 7-го отделения ИНО ГУГБ НКВД СССР.

В апреле 1936 г. под именем Владимира Петровича Ко­ротких и прикрытием должности представителя Наркомтяжпрома при торгпредстве СССР в Германии направлен в долгосрочную командировку в Берлин. На месте принял на связь ряд ценных агентов.

В декабре 1937 г. А. М.Коротков получил задание вые­хать во Францию для нелегальной работы. Он должен был возглавить группу, созданную для ликвидации ряда преда­телей. В марте 1938 г. возглавляемая А. М. Коротковым груп­па ликвидировала предателя Г. Агабекова (Жулик), в июле того же года- секретаря международного объединения троцкистов Р. Клемента.

В конце 1939 г. выехал в загранкомандировку в Данию и Норвегию под прикрытием должности дипкурьера НКИД.

В июле 1940 г. А. М. Коротков был направлен на месяц в Германию под прикрытием работника по обслуживанию советских выставок в Кенигсберге и Лейпциге для восста­новления связи с особо ценными источниками, работа с которыми была законсервирована в 1936-1938 гг.

В конце августа 1940 г. А. М. Коротков вновь возвраща­ется в Берлин, на этот раз в качестве заместителя резидента легальной резидентуры под прикрытием должности третье­го секретаря полпредства СССР в Германии. Там он акти­визировал восстановленные связи, в частности с Вилли Леманом (Брайтенбах), установил личные контакты с ру­ководителями антифашистского подполья Харро Шульце-Бойзеном (Старшина), Адамом Кукхофом (Старик), Кур­том Шумахером (Тенор). От этих антифашистов резидентура получала наиболее ценную информацию о подготовке Германии к нападению на Советский Союз.

В первые дни войны, когда здание советского полпред­ства в Берлине было блокировано гестапо, А. М. Коротков, рискуя жизнью, сумел несколько раз выехать в город для проведения встреч с агентурой, постановки задач и переда­чи радиостанции для связи с Центром и питания к радио­станции. Вскоре в числе интернированных сотрудников пол­предства СССР в Германии он вернулся в Москву.

С августа 1941 г. - заместитель начальника, а с октября 1941 г. - начальник 1-го отдела (разведка в Германии и на оккупированных ею территориях) 1-го управления НКВД-НКГБ СССР. Координировал операции по организации свя­зи с агентурой, руководил подготовкой агентов-нелегалов и их выводом на территорию противника.

В 1943-1944 гг. выезжал в Тегеран и дважды в Афганис­тан для выполнения специальных заданий по ликвидации германской агентуры в этих странах, действуя под фамили­ей полковника Михайлова.

С 20 октября 1945 г. по 19 января 1946 г. находился в Берлине в качестве резидента объединенной резидентуры внешней разведки в Германии и заместителя политическо­го советника при главноначальствующем СВАГ.

С мая 1946 г. А. М. Коротков - начальник управления "1-Б" (нелегальная разведка) и заместитель начальника ГТГУ МГБ СССР. С 29 июля 1947 г. он начальник 4-го управления (нелегальная разведка) КИ при СМ СССР, с 19 мая 1949 г. одновременно член КИ.

С 9 сентября 1950 г.- заместитель начальника Бюро № 1 МГБ СССР по разведке и диверсиям за границей. С ноября 1952 г.- заместитель начальника ПГУ МГБ СССР и начальник управления "С" (нелегальная разведка). С марта 1953 г. - заместитель начальника, с 28 мая 1953 г.- и.о. начальника ВГУ МВД СССР. С 17 июля 1953 г. - начальник отдела HP ВГУ.

С марта 1954 г. - и. о. начальника спецуправления (HP), врио заместителя начальника ПГУ. С 6 сентября 1955 г. - начальник спецуправления и заместитель начальника ПГУ КГБ при СМ СССР.

В ноябре 1956 г. А. М. Коротков был направлен в Венг­рию в качестве заместителя руководителя опергруппы КГБ И.А.Серова. Участвовал в оперативно-чекистских меро­приятиях по подавлению венгерского восстания, в задержа­нии активных повстанцев и изъятии оружия у населения, а также в захвате и выводе в Румынию бывшего премьер-министра Венгрии Имре Надя.

С 23 марта 1957 г.- уполномоченный КГБ по коор­динации и связи с МГБ и МВД ГДР, действовал под прикрытием должности советника посольства СССР в ГДР.

Награжден орденом Ленина, шестью орденами Красно­го Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, зна­ком "Почетный сотрудник органов госбезопасности", че­хословацким орденом "Боевой Крест 1939 г.", югославским орденом "Партизанская звезда" 1-й степени (1946), орде­ном ГДР "За заслуги перед Отечеством" в золоте (1958), государственными наградами Польши.

В середине июня 1961 г. А. М. Коротков был срочно выз­ван в Москву. 27 июня на теннисном корте московского комплекса "Динамо" во время игры с начальником ГРУ ГШ И. А. Серовым скончался от разрыва аорты.

Подобное положение дел вызвало обеспокоенность в Центре, поскольку Харнак нарушил главный прин­цип - разделение сети на изолированные друг от друга части, что резко снижало возможность полного провала. Но в связи с войной в Европе Москве ничего не оста­валось делать, как использовать сеть Корсиканца такой, какой она была. Ведь менее чем через неделю после восстановления контакта, 26 сентября 1940 года, Ко­роткое получил от Харнака первое сообщение, говоря­щее о начале военных приготовлений Германии к напа­дению на СССР:

"Офицер из Верховного командования (ОКВ) рас­сказал Тициенсу, что в начале следующего года Гер­мания начнет войну против Советского Союза. Предва­рительным шагом является военная оккупация Румы­нии, намеченная на ближайшее время. Целью войны является отторжение от Советского Союза его запад­ноевропейской части по линии Ленинград - Черное море и создание на этой, территории государства, це­ликом и полностью зависящего от Германии. Что каса­ется остальной части Советского Союза, то там должно быть создано дружественное Германии правитель­ство. На заседании комитета экономической войны возглавляющий этот комитет контр-адмирал Гросс сделал намеки, что генеральные операции против Ан­глии откладываются".

Но еще более важными стали поступающие от Хар­нака сообщения после того, как в декабре 1940 года он установил контакт с лейтенантом люфтваффе Харро Шульце-Бойзеном.

Харро Шульце-Бойзен родился 2 сентября 1909 года в городе Киль в аристократической семье потомствен­ного военного. Он был сыном капитана ВМС, внуча­тым племянником и крестником адмирала фон Тирпица, создателя военного флота Германии в Первую ми­ровую войну. Однако молодой Шульце-Бойзен не по­шел по военной стезе, а стал изучать право в универ­ситетах Фрайбурга и Берлина. Во время учебы он всту­пил в националистическую организацию "Орден моло­дых немцев", но вскоре вышел из нее и примкнул к коммунистам.

Будучи студентом юридического факультета, в нача­ле 30-х годов он поселяется в рабочем квартале Берлина и начинает издавать антинацистский журнал "Противник". В апреле 1933 года, после прихода к власти, наци­сты запретили журнал, а вскоре арестовали и самого Шульце-Бойзена. Он подвергся допросу в гестапо, во время которого под пытками погиб один из сотрудни­ков его редакции, после чего был заключен в концла­герь. Но арест Шульце-Бойзена был непродолжитель­ным, и вскоре он был освобожден - благодаря вмеша­тельству Геринга, который был близким другом семьи Шульце-Бойзен.

Жестокое обращение и все пережитое во время аре­ста только усилило ненависть Шульце-Бойзена к нациз­му. Но появившийся опыт научил его быть осторожным. Сделав вид, что принимает нацизм, Шульце-Бойзен по рекомендации самого Геринга поступил в Школу транспортной авиации в Варнемюнде, которую закон­чил с отличием как летчик-наблюдатель. После оконча­ния школы он был направлен в контрразведывательный отдел люфтваффе, где хорошее знание иностранных языков помогло сделать ему карьеру. В 1936 году он же­нился на Либертас Хаас-Хейе, внучке по материнской линии графа Ойленбург унд Хертефельд, близкого дру­га кайзера Вильгельма И. Почетным гостем на свадьбе был Геринг.

Но успешная карьера не отвлекала Шульце-Бойзена от последовательной борьбы с фашизмом. Он уста­новил связь с членами КПГ Вальтером Хуземанном, Вальтером Кюхенмейстером, Куртом и Элизабет Шу­махерами (Тенор и Ида), Одой Шотмюллер и другими коммунистами, впоследствии вошедшими в его под­польную организацию. А в 1937 году во время граждан­ской войны в Испании он анонимно передал в советс­кое посольство в Берлине сведения о тайных приго­товлениях испанских и немецких фашистов к военному мятежу в Барселоне.

Хотя Харнак был знаком с Шульце-Бойзеном с 1935 года, он привлек его к работе на советскую развед­ку только в декабре 1940 года. К тому времени организа­ция Шульце-Бойзена насчитывала около 20 человек, объединенных намерением свергнуть Гитлера. В их число входили такие высокопоставленные военные, как, на­пример, начальник контрразведки в министерстве авиа­ции полковник Эрвин Гертц и офицер связи при Герин­ге майор Грегор, отвечающий за контакты с министер­ством иностранных дел. Весьма важным источником Шульце-Бойзена был личный адъютант командующего немецкими войсками на Балканах фельдмаршала фон Листа, известный под псевдонимом Швед.

Военная информация, поступающая от Старшины (такой псевдоним был дан Шульце-Бойзену), была очень важной. Вот только некоторые донесения, полученные от него в январе - марте 1941 года:

"В штабе авиации Германии дано распоряжение на­чать в широком масштабе разведывательные полеты над советской территорией с целью фотосъемки всей погра­ничной полосы. В сферу разведывательных полетов вклю­чается и Ленинград".

"Позиции Геринга все больше и больше склоняются к заключению соглашения с Америкой и Англией. Ге­ринг дал распоряжение о переводе "русского реферата" министерства авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающую и подготовляющую военные операции".

"Операции германской авиации по аэрофотосъемке советских территорий идут полным ходом. Немецкие са­молеты действуют с аэродромов в Бухаресте, Кенигсбер­ге и из Северной Норвегии - Киркенес. Съемки произ­водятся с высоты 6000 метров. В частности, немцами зас­нят Кронштадт".

"Геринг является главной движущей силой в разра­ботке и подготовке действий против Советского Союза".

"Германский Генеральный штаб авиации ведет ин­тенсивную подготовку против СССР. Составляются пла­ны бомбардировки важнейших объектов. Разработан, план бомбардировки Ленинграда, Выборга, Киева. В штаб авиации регулярно поступают фотоснимки городов и промышленных объектов. Германский авиационный ат­таше в Москве выясняет расположение советских элект­ростанций, лично объезжая на машине районы располо­жения электростанций". .

Понимая всю важность поступаемой от Щульце-Бойзена информации, Центр 15 марта 1941 года приказал Короткову установить прямой контакт со Старшиной и поощрить его к созданию самостоятельной агентурной сети. После выполнения распоряжения Центра и осво­бождения Харнака от роли промежуточного связующего звена работа обоих источников стала более продуктив­ной. Именно это позволило советской разведке через Харнака установить контакт с Адамом Кукхофом, полу­чившим псевдоним Старик.