- Бог ты мой, а ваша импульсивность никогда не сбивает вас с правильного пути?
- Да что вы, по-моему, это жутко романтично, - ворвалась в разговор Миллисент. - Всего четыре недели! Впрочем, все понятно, будь я мужчиной, мне бы стоило один раз взглянуть на Аврору, и я бы пропала.
- Совершенно точно, - пробормотал Филип.
Лидия заметила, что он уклонился от ответа на вопрос Джефри. Да и можно ли было вообще на него ответить в нынешней ситуации? Надо ли пожалеть о сделанном шаге, он узнает только после того, как женится на Авроре. Ему предстояло еще столь много для себя уяснить - например, почему до сих пор ни один другой мужчина не зацапал ее, не женился или - почему она другим мужчинам сопротивлялась, а против него не устояла.
Однако дальше раздумывать обо всем этом уже было некогда, потому что в этот самый момент в гостиную вошла Аврора. На ней было воздушное платье из серого шифона, она двигалась очень быстро и легко. Щеки ее все еще пылали, а глаза сверкали невообразимо ярко. Задыхаясь, она сказала с хрипотцой:
- Опоздала? Я страшно сожалею. - Подойдя к Филипу, она взяла его за руку и на мгновение крепко сжала его ладонь двумя руками. Если бы несколькими часами ранее Лидия не видела следы слез на ее щеках и не была свидетельницей того, как Аврора в отчаянии хваталась за бутылку с джином, она бы сочла, что ее сестрица весьма убедительно играет роль страстно влюбленной женщины.
Всегда стремившаяся быть объективной, Лидия говорила себе: быть может, Аврора вовсе не разыгрывает роль, а в самом деле сгорает от любви. Но по крайней мере в одном можно не сомневаться: выпила она слишком много. Было совершенно очевидно, что она достигла уже такой стадии, что в любую минуту способна запеть или выкинуть какой-нибудь дико нескромный номер.
Некогда было раздумывать над тем, почему именно она все это проделывает, почему слишком много пьет и как бы готовится сгореть в пламени или уколоть палец с роковыми для себя последствиями, как это случилось с принцессой в сказке. Лидия, сама пребывавшая чуть ли не в отчаянии, сказала:
- Давайте пойдем в столовую и начнем обедать. Я просто умираю с голода.
Миллисент тут же ее поддержала.
- Я тоже, - простодушно воскликнула она. - К тому же Филип что-то слишком худ. Надо его подкормить. Аврора, ты научилась готовить, живя в своей лондонской квартире?
- О! Я просто изумительная повариха, - с придыханием ответила Аврора своим теплым хрипловатым голосом. - Тебе надо обязательно попробовать cog an vin и boenfa la mode в моем исполнении.
- Батюшки! А у нас сегодня на обед всего лишь бараньи отбивные. Но я уверена, что Филип будет доволен истинно английским блюдом, после того, что ему, наверное, приходилось есть в джунглях. Скажите мне, Филип, - вы сядьте там, рядом с Авророй, - скажите, крокодилье мясо съедобно? Естественно, я не имею в виду этих древних монстров, похожих на упавшие древесные стволы, а симпатичных молоденьких зверьков. Или они ужасно отдают илом?
Аврора захихикала. Она была обворожительна с этими ее пылающими щеками, тонкими белыми плечами и руками, выглядывавшими из воздушного платья, и слегка растрепавшимися темными волосами. То, что она под хмельком, несомненно, ей шло, так как лицо ее не казалось напряженным и изможденным, и выражение страха тоже исчезло. Если она всегда выглядела так в обществе Филипа, неудивительно, что он был околдован. Аврора, принцесса, порозовевшая от сна и от избытка выпитого нектара.
Филип, бросив искоса взгляд на Аврору, стал описывать, что он ел в различных странах. Молли, служанка, внесла бараньи котлеты и зеленый горошек, и обед продолжался. Лидии показалось, что он длился много часов, так как беззаботная веселость Авроры начала с тревожащей быстротой улетучиваться и невозможно было не заметить, что она почти не притронулась к еде, только поковыряла котлету вилкой. Один раз, пока Филип говорил, она подняла свои громадные глаза, глядевшие до тех пор вниз, и, похоже, в них стояли слезы. Впрочем, возможно, такое впечатление возникало из-за освещения - в комнате горели свечи. Но так или иначе она совсем замолчала. Когда все встали из-за стола и вошли в гостиную посидеть у камина, она забилась в угол на некотором расстоянии от остальных. Черноволосый призрак, а не женщина…
Миллисент вдруг спросила:
- Детка! Ты что - заснула?
Аврора вздрогнула так, словно ее разбудило что-то гораздо более грозное, чем голос матери, и торопливо ответила:
- Нет, но почти. Когда Филип пойдет к себе в гостиницу, я выйду ненадолго подышать свежим воздухом, а потом - прямо в постель.
- Конечно, не следует думать, будто кто-то пытается ускорить мой уход, - добродушно пошутил Филип. - В таком случае пошли. Можете проводить меня через деревенский луг.
- Детка, надень плащ! - крикнула Миллисент. - На открытом воздухе будет прохладно. И возвращайся не поздно. У тебя ужасно усталый вид.
- Минут десять, не больше, если только Филип не угостит меня рюмочкой, как говорится, на сон грядущий.
- Я не стану подносить вам рюмочку, - твердо заявил Филип. - Вы дойдете со мной до дальнего края луга, а потом повернете назад и сейчас же возвратитесь домой.
Миллисент хотела подождать Аврору.
- Нам надо так много обсудить, - заявила она. - Мы еще не поговорили даже о том, кого приглашаем на венчание, а до него осталось всего три недели! Нехорошо так поступать - людям надо дать время для сборов. Мы должны начать составлять списки приглашенных. - Она расплылась в счастливой улыбке. - Я обожаю это занятие - составлять списки. Приятно! А этот крокодиловый мужчина довольно славный - верно? Хотя и не совсем…
- Не совсем что? - резко спросила Лидия.
- Что ты, роднуша, я ведь вовсе не собиралась его критиковать. Я всего лишь хотела сказать - не совсем того типа мужчина, которого способна выбрать Аврора.
- Почему это?
- Не могу объяснить. Словами этого не выразить. Просто я нутром чувствую, что они не смогут понять друг друга. Ах, ну да ладно. Может, я ошибаюсь. Не исключено также, что именно это им и нравится.
- Наверняка, - сухо заметил Джефри. - Прошло уже полчаса после их ухода. Чтобы пересечь луг, Авроре потребовалось бы ровно пять минут, если бы она не затягивала прогулку. Так что я предлагаю пойти спать.
- Лечь спать?
- Вашей дочери двадцать пять, и Филипу, несомненно, под тридцать. Вряд ли это тот возраст, когда ждут, чтобы детки пришли домой.
- Ах ты боже мой! - вздохнула Миллисент. - А как же эти чудесные списки, которые мне так хочется составлять? Ну что ж, пойдем, Лидия. Пора хотя бы тебе лечь спать.
- Даже я уже совершеннолетняя, - добродушно напомнила ей Лидия.
Однако она поднялась наверх и решительно задернула занавески, чтобы не было искушения разглядывать местность по ту сторону луга. Да и зачем смотреть? По земле стелится легкий туман, и Аврора в ее воздушном сером платье растает в нем, как привидение. Будет казаться, что Филип шагает один.
"Не твое дело", - сказала она себе. Но, раздеваясь перед зеркалом, она осмотрела себя пристальным оценивающим взглядом. Если бы она была мужчиной, что бы она (то есть не она, а он) подумала при виде этой фигуры - длинные тонкие конечности, груди маленькие, возле ключиц небольшие ямочки, лицо продолговатое, выражающее тревогу, глаза (какого же они все-таки цвета?) напоминают зеленое стекло, волосы совершенно прямые, но густые и мягкие, в общем, не такие уж плохие, если их как следует вымыть шампунем и причесать щеткой. Честное, полное интереса к окружающему, совершенно заурядное лицо - бесстрастно думала она, хотя ее отражение в потемневшем от старости зеркале выражало любопытство и ожидание; вот сейчас, именно в данный момент, она пробудится к жизни.
"Ты, - сказала она ждущему чего-то лицу, плававшему на матовой поверхности зеркала, - никогда не слетишь как на крыльях по лестнице в сером шифоне, но можешь попробовать эффектные цвета - огненно-красный, изумрудно-зеленый. Ведь в конце-то концов на свете есть и другие мужчины, не одни месье Бертраны, эти любители пощупать и полапать…
И не одни странные, загадочные мужчины с ленивыми, но все замечающими глазами, только что возвратившиеся из джунглей и с каких-то горных вершин. Есть на свете и симпатичные биржевые маклеры, и юристы-"стряпчие", и мастера рекламы, и художники по интерьеру, и поэты, и крестьяне. Наступит день, когда один из них скажет, что больше всего на свете он любит глаза, похожие на зеленое стекло, и длинную шею с изящными ямочками возле ключиц".
Забравшись в постель, Лидия выключила свет и, лежа в темноте, с улыбкой воображала дом своей мечты и людей, которые будут в нем жить. Она почти позабыла про туманы, заволакивающие деревенский луг, и про Аврору в ее дымчато-сером платье.
В результате все они только утром поняли, что Аврора домой не пришла. За завтраком Миллисент снисходительно сказала:
- Пусть поспит. Если она отдохнет по-настоящему, от нее будет гораздо больше прока при составлении списков. Вчера я так и не смогла ничего вразумительного от нее добиться. Она знай повторяла одно: "Дай нам пожениться. Это единственное, чего я хочу", - как будто мы ей мешаем! Но сегодня все будет по-другому. После десяти я только поднимусь на цыпочках наверх и посмотрю, готова ли она выпить хотя бы чашечку кофе, а после этого мы уже сможем заняться делом. Вы куда, Джефри?
- В сад.
- Слишком далеко не ходите. Нам, вероятно, понадобится ваша помощь. И твоя тоже, Лидия. Просто слов нет, чтобы выразить, до чего все это волнующе!
Однако волнение Миллисент приобрело совершенно иной характер, когда она обнаружила, что постель Авроры пуста и несмята.
Она тихонько вскрикнула, а потом приглушенным заговорщическим голосом позвала Лидию:
- Роднуша! Иди сюда. Ш-ш-ш! Нам надо скрыть это от Молли, но посмотри сама: Аврора домой не вернулась.
Лидия стояла в дверях Аврориной спальни и смотрела на кровать, прибранный вид которой особенно бросался в глаза на фоне царившего вокруг хаоса - открытых чемоданов и разбросанных вещей. Подвенечное платье все еще висело на спинке стула, остальные предметы одежды, которые Аврора вчера показывала Лидии, лежали в разных местах - прозрачный пеньюар, новые туфли, груда чистейшего, ни разу не надеванного белья, огненно-красное платье для коктейлей.
Темный беспокойный дух Авроры в комнате ощущался весьма остро, но самой ее не было. Ночная рубашка, приготовленная для нее Молли, так и осталась лежать - хозяйка ее не надевала; подушка была гладкой, ничья голова ее не касалась.
На какое-то мгновение Лидия онемела. Она ясно вспомнила, как Филип хлопотал, чтобы в его номере в "Уитшифе" была горячая вода и удобная постель, и, хотя она не видела комнату, которую ему отвели, сейчас она отчетливо представляла себе черные волосы Авроры, разметавшиеся по подушке, и ее длинные белые руки, вытянутые поверх простынь.
"Не может же быть… в маленькой деревушке… и венчание их уже на носу, - бессвязно думала Лидия. - Конечно, они могли не остаться на ночь в "Уитшифе", возможно, хватило ума перебраться куда-нибудь подальше. Все так, но только у Авроры не было с собой никакого багажа, а Филип не имел машины, на автобус же они не поспевали - было уже слишком поздно".
- Что ты думаешь? - выдохнула Миллисент, глядя на Лидию расширенными глазами.
- Одно я знаю твердо, - сказала та. - Мы не можем позвонить по этому поводу Филипу. Полностью исключается.
- Нет, конечно, это невозможно, - я понимаю. Крайне неловко. Но право же! Ведь он сказал, что не собирается даже рюмочку ей поднести "на сон грядущий". Ты же слышала, он сказал. Мне хотелось посидеть и подождать Аврору, но твой отец не позволил.
- А что бы ты могла сделать? Пойти в гостиницу и вытащить ее из его постели?
- Лидия, роднуша! Бог ты мой, как это все преждевременно! Что же нам делать?
- Подождать, пока сами объявятся, если у них хватит наглости. Аврора в любом случае пожелает забрать свое приданое.
Миллисент сжала лицо руками:
- Это прекрасное, целомудренное подвенечное платье! Лидия, роднуша, сколько еще наберется такого, чего мы не знаем об Авроре?
- Не знаю, - медленно произнесла Лидия. - Не знаю.
Джун Берч намекнула, что у Авроры были любовники, и ничего странного не будет, если окажется, что у одного из них был ключ от ее квартиры. Да, но Филип должен был в столь непродолжительном времени стать ее мужем. Уж он-то, во всяком случае, вел бы себя осмотрительно.
- Мы должны держаться так, будто ничего не произошло, - твердым тоном заявила Миллисент. - И знаешь, Лидия, дорогая, я думаю, даже твоему отцу не стоит говорить о происшедшем. Он всегда был немного слишком суров с Авророй, а мне так хочется, чтобы ее свадьба получилась красивой. Давай до их прихода вообще ничего не говорить. Идет? Ведь не исключено, что у них найдется вполне убедительное объяснение происшедшему.
Но все получилось не так, как они ожидали. Филип явился один. Он неторопливо вошел часов в одиннадцать, одарил Лидию своей внезапной улыбкой и спросил:
- А где Аврора? До сих пор еще не встала?
У Лидии перехватило дыхание.
- Только не говорите мне, что…
- Чего именно я не должен вам говорить?
- Что, Аврора не с вами?
- А с какой стати ей быть со мной? Нравится мне это или нет, но у меня в "Уитшифе" очень аскетичный номер, рассчитанный на одного.
- Но послушайте, Филип! - Лидия быстро огляделась вокруг. Джефри все еще был в саду, а Миллисент для успокоения нервов гремела посудой в кухне. - Ее нет дома! Мы думаем, ее всю ночь не было, и мы считали, что она с вами.
- Что?!
- А что еще нам оставалось думать? Постель ее не тронута. Вещи разбросаны по всей комнате точно в том виде, как она их оставила вчера вечером. Насколько я могу судить, ничего не взято.
Филип схватил Лидию за плечо:
- Но это же чушь какая-то! Она прошла со мной вместе через луг до пруда, а потом я заставил ее пойти назад. Я следил за ней, пока перестал различать - туман был очень густой. Ее платье сливалось с ним. Но к тому времени ей оставалось пройти еще каких-нибудь сто ярдов. Вы хотите сказать, она вообще не приходила домой?
- Ее здесь нет. Я вам сказала.
- Ну и дела… Что все это значит? Не могли же ее похитить, пока она преодолевала последние сто ярдов до дома. А кроме того, она бы закричала. И в этом случае у похитителя обязательно должен был быть автомобиль, а шум автомобиля мы все услышали бы.
- Да.
- Не дакайте. Скажите, что вы сами думаете.
Он посмотрел на нее укоряюще. Глаза его сверкали, и взгляд был прям и откровенен. Ясно было, что, по его мнению, она знает о том, чего можно ожидать от Авроры, во всяком случае, лучше, чем он.
- Что я могу думать? - беспомощно произнесла Лидия. - Если она в самом деле не была с вами, значит, отправилась куда-то еще, - не так ли? Я полагаю, она сделала это по доброй воле.
- По доброй воле? Почему вы так говорите, Лидия?
- Вы наверняка сами убедились, что она не из тех, кому можно что-то приказывать. По-моему, она никогда не делала ничего такого, чего ей не хотелось делать. Так что навряд ли она отправилась куда-то против своего желания.
- Если только к ней не применили силу.
- На отрезке пути от пруда до нашего дома? И зачем? У нее даже сумки с собой не было.
- У нее были другие ценности, - сухо заметил Филип. - Ну ладно, что мы с вами будем делать? Сидеть и ждать, пока она не появится? Или позвоним деревенскому констеблю?
В этот момент вошла Миллисент и, услышав новости, дрожа, рухнула в кресло. По ее мнению, надо позвать Джефри. Позвали, и вся история была повторена еще раз.
- Очередная выходка этой девицы! - сердито воскликнул он. - Я вам несколько лет назад сказал, что ничего, кроме неприятностей, она вам не принесет. Полюбуйтесь - теперь мы все станем для людей посмешищем, и в первую очередь Филип. Вы, юноша, пожалуй, должны благодарить судьбу за то, что это произошло до свадьбы, а не после.
- Но, Джефри, милый мой, может, ее похитили. Филип так считает.
- Ему же надо как-то спасти лицо. Не больно забавно быть брошенным ради другого накануне свадьбы.
Лидия с тревогой взглянула на Филипа - как он реагирует на беспощадные слова Джефри. Страдает ли он? Его худощавое лицо было непроницаемо, глаза полуприкрыты. Он не собирался выставлять свои чувства напоказ.
Сдержанным тоном он заявил:
- Я думаю, нам надо проанализировать ситуацию с самых разных точек зрения. Возможно, сэр, вы совершенно правы, полагая, что Аврора передумала, но, как мне кажется, если бы это на самом деле было так, она бы мне сказала. Она отнюдь не трепетала от страха передо мной! Вообще-то я бы не удивился, если бы узнал, что Аврора еще размышляла над тем, стоит ли выходить за меня. Ведь она была знакома со мной совсем недолго. Но давайте подойдем к этому делу с чисто практической стороны. Она была одета в легонькое платье и туфли на тонкой подметке, а на плечах какая-то шерстяная накидка. И это все. Даже сумки с ней не было. Девушка, одетая подобным образом, явно не собирается уехать куда-нибудь на поезде или на автобусе. Конечно, если она не находится в полнейшем отчаянии. Но я не заметил каких-либо особенных признаков отчаяния. А кто-нибудь из вас заметил?
Лидия припомнила, как Аврора глотала неразбавленный джин, словно пытаясь утопить в спирте душевую боль. Придется потом рассказать об этом Филипу, если Аврора не вернется. Но, без сомнения, она может в любую минуту явиться с высоко поднятой головой.
- Вчера перед обедом она долго говорила по телефону, - неожиданно припомнила Миллисент. - Теперь-то я вижу - Аврора так и не сказала нам, с кем она разговаривала…
- Она не обязана была сообщать об этом, - возразил любящий справедливость Филип. - Но ведь к телефону подошли вы. Кто ее спрашивал? Мужчина или женщина?
- Мужчина. Я подумала, это Филип.
- А когда она спустилась к обеду, вид у нее был страшно взволнованный, - сказала Лидия. - Разве кроме меня никто этого не заметил?
- Но ведь она, естественно, и должна была быть взволнована, Лидия, дорогая моя! Перед свадьбой девушка все время пребывает в состоянии волнения.
- В данном случае волнение Авроры могло быть вызвано не ее предстоящей свадьбой, - пробормотала Лидия, после чего она не решилась взглянуть на Филипа и удостовериться, передернуло его от ее слов или нет.
- Она назначила свидание этому малому. Я имею в виду того, с которым так долго говорила по телефону, - вставил Джефри. - Именно так. Вчера вечером она ушла от Филипа, чтобы встретиться с ним. Вы согласны со мной, Филип?
- Возможно, - ответил тот. Его спокойный голос по-прежнему не выдавал, что он на самом деле чувствует. - Быть может, ей надо было довести до конца какое-то незаконченное дело.
- Ах, Филип, дорогой мой! - воскликнула Миллисент. - Должна сказать, вы истолковываете происшедшее чрезвычайно доброжелательно. Но, если дело обстоит так, - дико озираясь вокруг, продолжала она, - почему все-таки она столько часов отсутствовала и до полуночи не вернулась домой?
Филип решительно выпрямился во весь рост:
- Я предлагаю первым делом позвонить в ее лондонскую квартиру. Если позволите, я проделаю это прямо сейчас.