- Он не мог знать, кто ты такая - откуда ему было знать? С какой стати ты веришь ему, совершенно незнакомому человеку? По-моему, все очень просто. Во всяком случае, я его спрошу, когда увижу.
- Ты уверена, что это был Филип? - упорствовала Лидия.
- Деточка, я не раздавала ключи кому попало. Не хочешь ли поглядеть мое приданое? Ту его часть, что у меня с собой. Здесь и мое подвенечное платье. И фата. Я не в захлебе oт всей этой суетни, но я знала, что Миллисент будет жутко разочарована, если я не проделаю все, что положено по традиции. Кстати, ты, конечно, будешь моей подружкой. Мы с тобой на следующей неделе съездим ненадолго в Лондон и раздобудем для тебя подходящее платье. А вот это - мое, посмотри!
Аврора нырнула в гардероб, вытащила оттуда очень простое атласное платье кремового цвета и повесила его на спинку стула. Потом развернула фату и начала вытаскивать из чемоданов другие одеяния. Без всякого перехода - вдруг - она стала чрезвычайно деловитой и оживленной. Можно было даже подумать: девица создает дымовую завесу в виде усиленной активности с единственной целью - уклониться от обсуждения другого вопроса. Вопроса о том, у кого до сих пор, возможно, еще имеется ключ от ее квартиры…
- Вот это костюм, в котором я отправлюсь с ним в путешествие, хотя мы еще не решили, куда поедем. Вероятно, в Борнмут! Филип говорит, что, поскольку он успел после возвращения из экспедиции прожить в Англии всего полтора месяца, он ни за что на свете не поедет за границу, по крайней мере до конца лета. Я, говорит, женюсь на тебе, а не на какой-нибудь стране или модном курорте. Погляди, тебе нравится эта ночная рубашка? Стиляжная, верно? А как тебе этот пеньюар?
Когда Аврора вытаскивала из чемодана свои одежки, что-то с лязгом упало на пол. Она так и кинулась подбирать упавшую вещицу, словно пытаясь заслонить ее от глаз сестры. Та успела заметить только, как сверкнула золотая цепочка.
- Что это такое? - с любопытством спросила она. - Подарок от Филипа?
Аврора медленно разжала руку, а потом резким, прямо-таки агрессивным жестом протянула ее чуть не под нос Лидии, показывая, что лежит у нее на ладони.
- Подарок, но не от Филипа. От моего последнего, правильнее будет сказать - бывшего шефа. Это его свадебный подарок мне.
Лидия увидела тяжелую золотую цепь с антикварным фермуаром в золотой, изумительно красивой и затейливой оправе, унизанной драгоценными камнями.
- Ох, Аврора, но это же красотища!
- Как тебе сказать… Не каждой женщине придется по вкусу - немного тяжеловатая вещица. - Она повесила украшение на свою тонкую шею.
- Но он наверняка ужасно дорогой.
- Не знаю. Вероятно, не такой дорогой, как ты думаешь. Но всяком случае, шеф мог себе позволить такой вот подарок.
- Похоже на фамильную драгоценность. А он что - очень богатый?
- Думаю, да, но вообще-то толком не знаю.
- Кто он? - продолжала приставать с вопросами Лилия. - Ты пойми, мы ведь решительно ничего не знаем о том, чем ты занималась после ухода из дома.
- Ничем особенно "волнующим" я не занималась. Никаких тайн, никаких загадок. Работала манекенщицей до тех пор, пока уже не в силах была больше это переносить, и вот тогда я получила место у Арманда. Он именуется очень старомодно - "семейный стряпчий" - ну, знаешь, юрист, который консультирует по имущественным вопросам, выступает в качестве поверенного в суде. У него масса престарелых и очень респектабельных клиентов. Колоссального дохода он не получал - да и кто в наше время получает? Но у него самого было несколько богатых тетушек. Работа у меня была довольно интересная. Он жалел, что я ухожу от него. Я была его личным секретарем, и мы с ним прекрасно ладили. - Аврора намотала тяжелую цепочку на запястье. - Думаю, эта штука принадлежала одной из его теток. Я еще не решила, оставить ли ее себе или стоит продать.
- Я нахожу, что вещь красивая.
Аврора слегка улыбнулась:
- В самом деле? Как это мило с твоей стороны?
- А Филип так не считает?
- Не знаю. Ему я не показывала.
Неизвестно почему, Лидия не удержалась и спросила:
- Кто же все-таки был в твоей квартире и составлял ребусы из обрывков газеты? Ты вырвала из нее какое-то очень важное сообщение?
Глаза Авроры внезапно как бы остановились. Видно было, что она вспоминает что-то. "Да, ее глаза перечитывают ту важную информацию, которая была напечатана на разорванном газетном листе", - решила Лидия.
- А ты уверена в том, что говоришь?
- Абсолютно. Потому что, когда я вернулась в твою квартиру с Джун, газета исчезла. Неужели ты думаешь, я способна выдумать такую нелепицу?
- Нет. Думаю, ты не способна. - Аврора говорила очень медленно. - Наверное, это был кусочек, где было напечатано про… В общем, у меня была небольшая неприятность из-за водительских прав. Я должна была предстать перед судом. Глупо - верно же?
- Аврора! Но из-за этой неприятности никто не пострадал?
- Нет. Я только поцарапала крыло того проклятого такси. Но ты ведь знаешь, что происходит, когда к суду привлекают довольно молодую и интересную женщину. Я бы сказала, за ней устраивают настоящую слежку! - Лицо ее снова стало непроницаемым. Она думала о чем-то своем, тайном.
Схватив бутылку джина, Аврора налила себе еще порцию и быстро проглотила. К сожалению, было достаточно ясно, что это уже вошло у нее в привычку.
- Послушай, Лидия, дорогая, пожалуйста, не упоминай об этом. Ты ведь знаешь, что, услышав такие вещи, Миллисент и Джефри просто взовьются. Филипу я все расскажу. Так. Ну чего я тебе еще не показала? Ах да, вот это - платье для коктейлей, короткое, нарядное, надевается, когда идешь в гости, на прием какой-нибудь во второй половине дня. Я люблю яркие краски. Восхитительное, - как по твоему?
- А кому принадлежал автомобиль, за рулем которого ты сидела, не имея водительских прав? - спросила Лидия.
- Кому принадлежал автомобиль? Ах, ты про ту занудную историю. Я отправлялась на вокзал Ватерлоо встречать одну из его тетушек. Слава богу, что ее не было в машине, когда со мной приключился тот казус с такси. Мы от нее этот инцидент скрыли.
- "Мы" - это кто?
- Господи боже ты мой, ну, мы с Армандом. Лидия, ты мне перекрестный допрос устраиваешь?
- Просто мне интересно узнать, что он собой представляет, этот Арманд, - беззаботно веселым тоном ответила Лидия.
- Понимаешь, все эти бессчетные тетушки, обожающие своего племянника, вконец его испортили. Честно говоря, я была рада уйти из его конторы.
Теперь речь Авроры уже не была медленной. Она перестала осторожно выбирать слова, а болтала. Быстро, легко, свободно, - словом так, как естественно было говорить радостно взволнованной невесте. Но было уже поздно - обмануть Лидию ей не удалось.
Она была почти уверена, что история про автомобильную аварию, во время которой у Авроры не оказалось водительских прав, - чистейшая выдумка. Из того газетного листа Аврора изъяла сообщение о каком-то другом событии. "Вероятно, - подумала Лидия, - о событии гораздо более личного плана. Может, о бракоразводном процессе, в котором она была одной из сторон, или о каком-то касавшемся ее скандале, - словом, о чем-то таком, что Филипу лучше было не знать".
Впрочем, в этом случае ей следовало быть более осторожной с ключами от своей квартиры, и она не должна была оставлять изобличающие ее улики - в данном случае изорванный газетный лист - в таком легкодоступном месте, как мусорная корзина. А между тем при одном упоминании об этой улике лицо сестры стало казаться еще более худым и истерзанным…
Аврора вдруг решила, что ей следует позвонить Филипу. Она бросилась вниз по лестнице, к телефону, а Лидия медленно направилась в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Ей удалось подавить постыдное желание подслушать разговор - интересно, спросит ли Аврора Филипа, был ли он тем таинственным незваным гостем, что побывал в ее квартире, и, если окажется, что то был он, любопытно, что же такое он обнаружил на реставрированном из клочков газетном листе.
Из окна Лидии открывался вид на деревенский луг. На дальней его стороне можно было разглядеть крытую красной черепицей крышу "Уитшифа", шпиль церкви и пруд, по которому тихо плыли лебеди, похожие на балетных танцоров. День, клонившийся к вечеру, был золотой, навевавший сон, сказочный. Но что-то, скорее всего джин, привело Лидию в подавленное настроение и вызвало в ее душе смутную тревогу.
Она не могла предаться мыслям о венчаниях, о вспыхивающих от смущения целомудренных невестах, - наверное, таким мыслям предавалась сейчас Миллисент. Если уж на то пошло, ни Миллисент, ни Джефри не заслужили такой дочери, как Аврора, которая месяцами не показывалась им на глаза, испытывала угрызения совести в связи с каким-то газетным сообщением, тайком пила у себя в комнате неразбавленный джин, чтобы набраться храбрости, и собиралась выйти замуж за человека, которого не любит.
"А вот к этому последнему выводу каким образом я пришла?" - мысленно спросила себя Лидия. Ничем не подкрепленная интуитивная догадка поразила ее самое. "Вздор, - сказала она себе, - Аврора наверняка любит Филипа. Иначе зачем бы ей выходить за него замуж? Не из тех она девушек, которым приходится с отчаяния хвататься за первое же предложение".
Да, все это так, не считая одного "но": сообщение, что было опубликовано в газете, делало подобный шаг целесообразным…
Но Филип-то наверняка не из тех мужчин, с которым можно поступать так. Тут одно могло сыграть роль: судя по всему, женская красота действует на него неотразимо, и, быть может не подумав, он в какую-то минуту связал себя обещанием.
Красотой же Аврора действительно обладала. Она была самой настоящей сказочной принцессой. Волосы черные как вороново крыло, огромные сверкающие глаза, утонченной лепки лицо с изысканными чертами. Нарекая свою дочь столь романтическим именем - Аврора, Миллисент, наверное, интуитивно знала, что та будет красавицей.
А думала ли она при этом, что красавица может уколоть свои пальчики и это приведет к ее гибели?
Гибель! Придет же в голову такое! Еще нелепее думать, будто Аврора, словно принцесса в сказке, только что пробудилась от сна, и в глазах ее еще осталось отражение привидевшегося кошмара или что она как бы боится, что кошмар вот-вот начнется…
- Лидия! - окликнула ее Миллисент.
Лидия подошла к двери:
- Что, Миллисент?
- Твой отец только что пришел из сада. Спустись, поздоровайся с ним. Мы решили сегодня по столь торжественному случаю одеться к обеду. Ведь Филип придет. Аврора ушла к нему в "Уитшиф". А что ты там делаешь у себя, роднуша?
"Прихожу в себя от алкогольного кошмара", - хотела сказать Лидия, ибо теперь все вдруг стало снова нормальным. Голова у нее уже не кружится. Подвенечное платье из кремового атласа висит на спинке стула в комнате Авроры, и свадьба ее будет точно такой же, как все свадьбы, разве что жених и невеста особенно запомнятся присутствующим - больно уж контрастна их внешность, она - такая маленькая и хрупкая брюнетка, он - такой высоченный блондин.
Миллисент, конечно, захочет пригласить фотографов из модных газет. Все будет очень-очень, даже слишком традиционно.
А Лидия так никогда и не узнает, в чем заключался тайный кошмар Авроры, если действительно ее когда-нибудь преследовал кошмар.
V
Лидия ласково поздоровалась с отцом. Он был молчаливым, сдержанным человеком, узнать которого как следует было весьма трудно. У него имелись собственные строжайшие принципы, своего рода кодекс поведения, коего Аврора категорически не признавала. Но при всем том он был справедлив и добр. Совместная жизнь с Миллисент, говорливой и общительной женщиной, способствовала тому, что он стал гораздо мягче относиться к людям. Тем не менее он явно не слишком обрадовался внезапному вторжению Авроры и ее будущего мужа в их дом. Отец определенно нуждался в том, чтобы его подбодрили.
- Что ты об этом думаешь, Лидия? - спросил он. - Миллисент готова признать подобное поведение самым что ни на есть естественным. А почему, говорит она, девушке не захотеть приехать домой сыграть свадьбу? Я, например, не знаю, как к этому отнестись. Конечно, Аврора мне не родная дочь, и, откровенно говоря, я ее не понимаю. Должен признать, что она стала как будто бы поспокойнее и не такой норовистой, но ведь она более скрытный и хитрый человек, чем ее мать. Гораздо более хитрый.
Лидия молча согласилась с этим замечанием. Аврора была даже еще более скрытной и хитрой, чем думал Джефри. Но никто ничего поделать не мог, оставалось только одно - примириться с фактом, признать ситуацию нормальной. Разве что во время церемонии венчания кто-нибудь вдруг вскочит с места и заявит, что располагает информацией, препятствующей бракосочетанию. (Ведь вопрос на этот счет во время церемонии задается.)
От подобной мелодрамы Миллисент, конечно, пришла бы в восторг - такая уж у нее натура - и думать бы не стала о том, что из всего этого может проистечь.
Размышляя таким образам, Лидия уговаривала себя: нет никаких оснований для непонятного чувства горя и тревоги, наполнившего ее душу.
- Я бы на твоем месте не стала волноваться, папа, - сказала она успокаивающим тоном. - Аврора знает, что делает. Так было всегда, и вроде бы она от этого никак не пострадала. А ведь внешность у нее весьма эффектная, - согласись.
- Слишком яркая красота может быть штукой скверной, - возразил своим сугубо трезвым тоном Джефри. - Хотелось бы, чтобы она немножко больше рассказала нам о себе. Что ж, может, она до свадьбы еще это сделает. Уж если ее мать не может ее понять и заставить разговориться, никто не заставит.
Аврора возвратилась из "Уитшифа" к обеду, времени оставалось только чтобы переодеться. Минут через десять после ее прихода зазвонил телефон.
- Тебя просят, Аврора, - крикнула Миллисент, снявшая трубку.
Аврора появилась на верхней площадке лестницы.
- Меня?! - Лицо ее горело ярким румянцем. Она явно еще малость выпила в "Уитшифе". - Не может быть, чтобы звонил Филип. Он увидит меня через несколько минут. - Хихикая, она добавила: - Право же, до чего страстным женихом он становится!
Она спустилась по лестнице и заперлась в маленькой комнатушке, где стоял телефон, не желая, чтобы кто-нибудь слышал, как она отвечает на страсть Филипа.
Впрочем, ее собеседником оказался вовсе не Филип, потому что, пока она еще оставалась в комнате с телефоном, он появился собственной персоной. Лидия провела его в гостиную. Она обратила внимание на то, каким удивительно элегантным он выглядит в смокинге, а также на то, как утонченно изящны его длинные худые пальцы. На щеках его не было румянца, вызванного алкоголем или чем-либо другим. Вид у него был спокойный и сдержанный.
- Чертовски нервничаю, - довольно неубедительно сказал он. - Я пришел слишком рано или опоздал?
- Нет, почтив самый раз… Хотите выпить?.. Боюсь, что кроме вишневой наливки ничего нет. У папы пунктик насчет того, что перед едой не следует "портить себе вкус". Но я могла бы сбегать наверх и принести вам немножко джина, который держит у себя Аврора.
- А почему ее джин наверху?
Голос Филипа звучал небрежно. Вероятно, только из-за ее обостренного чутья ко всему, что происходило в его душе, Лидия подумала: он отнесся к услышанному неодобрительно. Внезапный пронзительный взгляд его синих глаз выводит из равновесия еще больше, когда чувствуешь его на себе вот так, непосредственно, а не по памяти - пронеслось у Лидии в голове.
Черт бы его побрал! Ну зачем, зачем он выглядит таким изысканным в вечернем костюме?! Вслух она ответила на его вопрос:
- Думаю, она тоже нервничает.
- Аврора?! Если и нервничает, то никак не из-за меня. Я выпью рюмочку шерри-бренди. Благодарю вас, Лидия. Какая очаровательная комната! И вы замечательно вписываетесь в нее.
- Спасибо, - рассеянно отозвалась Лидия. - Скажите, пожалуйста, это вы побывали сегодня во второй половине дня в квартире Авроры? И если да, почему вы не сказали об этом?
Филип взял рюмку наливки, протянутую Лидией, и поставил ее на стол.
- Вас не очень затруднит объяснить мне, о чем вы говорите?
- А разве Аврора не приходила к вам в "Уитшиф" расспросить как раз про это? Она сказала, что пойдет и спросит. Пожалуй, я лучше кое-что объясню. Я нашла дверь ее квартиры незапертой, и она сказала, что вы - тот человек, или, вернее, один из тех, у кого имеется ключ.
- Пожалуйста, повторите еще разок, - сказал Филип. - Дело в том, что у меня нет ключа от квартиры Авроры.
- В таком случае… Ах ты господи! Наверное, мне не следовало об этом упоминать…
- А я думаю, как раз следовало, - ответил Филип.
Именно в эту минуту в гостиную вошли Миллисент и следовавший за ней Джефри, так что неловкий момент миновал или на какое-то время отсрочился. Лидия довольно рассеянно представила родителей и Филипа друг другу.
- Какой вы высокий! - воскликнула Миллисент со своей непредсказуемой, но обезоруживающей восторженной искренностью. - Аврора говорит, вы занимались исследованиями по всему свету. Пожалуйста, расскажите мне про крокодилов. Они всегда страшно меня интересовали.
- Разрешите предложить вам рюмочку вишневой наливки, - сказал Джефри. - Эту я могу рекомендовать. Конечно, если вы любите сухое, но все же не слишком сухое вино.
- Благодарю вас, сэр, мне уже налили.
- Ах так! Отлично! Лидия о вас позаботилась. Миллисент, а где Аврора?
- Говорит по телефону. Она подумала, что звонит Филип, и бросилась со всех ног побеседовать с ним. До чего же это замечательно, когда в доме находятся два юных существа, любящих друг друга. Аврора мне сказала, что ваша семья происходит из Нортумберленда. Наверное, главное, что погнало вас в джунгли, это жуткие ветры, свирепствующие в вашем графстве. Ну а теперь все-таки расскажите мне о крокодилах. Действительно ли у них такой ужасающе зловещий вид, как у всех ящероподобных?
- Милиссент, какое восхитительное слово - "ящероподобные"! - вставила Лидия.
- Да, чудесное, - верно? Мне кажется, я впервые встретила его в каком-то детективном романе. У меня когда-то была приятельница, которая держала в стеклянном аквариуме аллигатора. Она очень к нему привязана. Конечно, он был совсем маленьким крокодильчиком. А знаете, мне кажется, Аврора еще даже не успела одеться к обеду.
- Значит, у нас будет время выпить еще по рюмочке, - спокойно заметил Джефри. - Надеюсь, Филип, вы выдержите всю эту женскую суетню, связанную со свадебной церемонией.
- А вы знаете, мне она, пожалуй, начинает нравиться, - любезно солгал Филип.
"Может, и не солгал, - подумала про себя Лидия. - Вполне возможно, он ждет не дождется той восхитительной минуты, когда Аврора, неотразимо прелестная в своем подвенечном платье и фате, с притворной скромностью станет наконец рядом с ним перед аналоем. Ведь в конце-то концов я совершенно его не знаю. Очень может быть, он необычайно сентиментален и блюдет всяческие традиции и условности".
- Вы, наверное, уже довольно давно знакомы с Авророй, - продолжал Джефри.
- Если хотите знать точно, завтра будет ровно четыре недели. - Голос Филипа звучал весело. - Понимаете, мне не хочется зря тянуть время.
У ее отца иной раз начисто отсутствовало чувство юмора, потому что он в ответ с тревогой произнес: