Еще одним "серьезным" рассуждением Л. А. Тимошиной являются ее сомнения относительно возможности Тимофея создать Типографскую школу сразу как высшее учебное заведение – путем приглашения из Константинополя, из Патриаршей Академии, своего учителя Севаста Киминитиса (Рец. С. 677–678]. Те представления о просвещении на Христианском Востоке и в Европе, которыми обладает рецензент и которые она уже демонстрировала выше, не внушают и здесь никакого оптимизма: Л. А. Тимошина просто не понимает, что выдающийся константинопольский дидаскал, если бы он явился в Москву и возглавил новую школу, не стал бы заниматься начальным образованием, а сразу создал бы такое же учебное заведение, какое через четыре года, в 1685 г., основали у нас братья Лихуды, т. е. Академию.
И, наконец, последнее, что, пожалуй, заслуживает внимания, – это упрек рецензента в том, что в монографии нет "практически никаких сведений о процессе обучения, изучавшихся предметах, учителях, учениках" славянского отделения Типографской школы (Рец. С. 679–680]. Л. А. Тимошина, наверно, думает, что причиной этого является злокозненность автора книги, пренебрегшего "русским" материалом и выставившего вперед лишь материал "греческий". Поскольку, как мы уже установили, нашему рецензенту свойственно невнимательное чтение критикуемой ею работы, она не смогла понять, что необходимых источников для изучения славянского отделения Типографской школы просто не существует. А заменить их нашими фантазиями мы как-то не догадались.
Помимо более или менее крупных, серьезных, достойных обсуждения вопросов, в рецензии имеется множество всякого рода замечаний, критических указаний, прямо-таки "директив", строгих одергиваний, которые являются немаловажным материалом для воссоздания мировоззрения, понимания профессионального и человеческого уровня Л. А. Тимошиной. Реагировать на весь этот поток будто бы творческого, исследовательского отношения к нашей книге было бы ненужной тратой времени. Однако мимо пары таких замечаний пройти было бы жалко: даже их одних, без всего остального текста, хватило бы, чтобы понять "тип" нашего рецензента, его характер.
Оба замечания относятся к самому началу критического разбора II главы. Кратко описывая содержание этой части нашей книги, Л. А. Тимошина указывает, что, среди прочего, мы изучаем и "численность и персональный состав (частично] учеников" Типографской школы (Рец. С. 668]. Вот это "частично" – тонкий ход критика: можно подумать, что мы поскупились дать полный список имен учеников школы Тимофея, и к длинному перечню недостатков нашей работы можно добавить еще и это. В действительности же мы привели все "встречающиеся в источниках имена учеников" (Школы. С. 155].
Другое замечание находится в первой части огромной сноски 208 (Рец. С. 669], где идет речь о нашем приложении к тексту II главы. В нем мы публикуем две греческих грамоты иерусалимского патриарха Досифея к патриарху Иоакиму и царю Федору Алексеевичу, в которых имеются упоминания о Типографской школе и ее основателе иеромонахе Тимофее. Л. А. Тимошина пишет: "На наш субъективный взгляд, выбор именно этих двух грамот в качестве документального иллюстративного материала к главе не очевиден. Первая из них… упоминаний о собственно школе не содержит…находится в конце грамоты и брошена вскользь. Появление же грамоты патриарха Досифея царю Федору Алексеевичу мая 1682 г. вообще не связано ни с какими проблемами образования… И в этом документе строки, посвященные школе, занимают отнюдь не первое место…" (Рец. С. 669]. Любопытно было бы узнать, задает ли Л. А. Тимошина вопросы не только другим, но иногда – и себе самой? И не хочет ли она спросить себя, имеется ли вообще какой-нибудь выбор таких документов на греческом языке, кроме этих двух грамот, где не только много и основательно обсуждался бы Досифеем вопрос о школе Тимофея, но хотя бы просто упоминалось его имя? Быть может, сама Л. А. Тимошина предложит нам более удачный выбор, укажет более интересный материал? Что же касается архивов московских патриархов (ГИМ) и Посольского приказа (РГАДА], то они сохранили до нашего времени только то, что мы и издали.
Впрочем, каких же вопросов и оценок мы ждем от человека, "постороннего" по отношению к истории греческо-русских связей, не знающего и не понимающего сохранившиеся источники и признающего (если вообще признающего] в двустороннем процессе лишь одну сторону?
На этом рассмотрение той части рецензии, что относится ко II главе нашей книги, можно завершить. Никакими новыми впечатлениями, идеями, размышлениями по сравнению с предшествующими многими страницами критики I главы мы не обогатились. Зато три заключительных страницы рецензии нам с лихвой восполняют этот недостаток.
Анализируя текст рецензии Л. А. Тимошиной на огромном, поистине циклопических размеров пространстве ее опуса, мы не могли не отметить своеобразного отношения критика к такой важнейшей дисциплине, как палеография: там, где мы путем палеографического исследования получаем какие бы то ни было результаты, она делает вид, будто ничего не случилось, нет повода для обсуждения чего-то нового, дополняющего известные материалы. Поэтому неудивительно, что в конце концов Л. А. Тимошина приходит к "оригинальному" выводу о том, что "в монографии собственно палеографических штудий не так уж много" (Рец. С. 692]. Надо признаться, что за полувековой период занятий греческой и – отчасти – славянской палеографией мы впервые сталкиваемся с количественной оценкой палеографической работы. Нам всегда казалось, что главное тут – уровень палеографического открытия, значение наблюдений, когда даже, на первый взгляд, незначительная находка, почерковедческое заключение приводит буквально к перевороту в науке, как это продемонстрировали, например, в свое время Н. В. Синицына или Б. М. Клосс. А тут – "не так уж много". Самое любопытное: такие выводы позволяет себе архивист, на протяжении многих лет изучающий документы и рукописи XVII в.
Завершая возведение своего гигантского сооружения, Л. А. Тимошина напоследок бросает нам два упрека.
1. Мы, оказывается, настолько не умеем работать с древними документами и книгами, что при указании шифров греческих и греко-латинских старопечатных изданий РГАДА умудрились отыскать некий фонд 1251, в действительности никакого отношения к такого рода материалу не имеющий (Рец. С. 693–694). Если бы рецензент догадалась взять в руки и другие наши книги, она обнаружила бы там те же сведения и тогда, быть может, смогла бы понять, что приводившиеся нами на протяжении многих лет именно такие шифры – не результат нашего незнания, нашей низкой квалификации, а результат внутренней работы архива, а именно перешифровки ряда фондов, произведенной в более позднее время.
2. Но что там шифры старопечатных книг РГАДА! Мы, оказывается, не умеем даже работать с греческими документами ГИМ, т. е. с теми материалами, которые, в составе всего греческого рукописного фонда Исторического музея, изучаем вот уже почти 55 лет! В самом деле: вместо того, чтобы давать отсылку к номерам греческих грамот Синодального собрания (хотя они не опубликованы и никому, кроме хранителей, не известны), мы позволяем себе ссылаться на шифры каталога архимандрита Владимира (изданного еще в 1894 г.), чем затрудняем (!) обращение к нужному материалу (Рец. С. 694). Из этого заключения Л. А. Тимошиной следует, что опубликованные каталоги рукописных собраний, по крайней мере, в той части, которая касается шифров описываемых материалов, являются ненужной, бесполезной литературой; настоящий архивист должен использовать ту нумерацию, которая не существует в доступной исследователям печати. Думаем, что даже читателей рецензии Л. А. Тимошиной, уже привыкших к ее "открытиям", это ее очередное "откровение" не может не удивить.
До сих пор, анализируя работу Л. А. Тимошиной, мы делали свои заключения после отдельных частей ее текста. Теперь настало время окончательных выводов.
Уже в первых строках нашего "Ответа", еще до разбора сочинения Л. А. Тимошиной, мы выразили недоумение по поводу выбора ею в качестве предмета своей критики нашей книги "Грекославянские школы в Москве в XVII веке": совершенно ясно, что если рецензент не обладает знаниями, необходимыми для обсуждения работ такого рода, то он берется не за свое дело. Детальный анализ рецензии Л. А. Тимошиной полностью подтвердил наше предположение. Надеемся, что наш "Ответ" убедит в этом сведущего и объективного читателя.
Некомпетентность Л. А. Тимошиной как исследователя истории русского просвещения XVII в. привела ее в процессе долгой и, казалось бы, скрупулезной критики нашей книги к любопытному результату. Поставив своей целью разрушить все наши построения, дискредитировать методы нашей работы, подвергнуть сомнению любые наблюдения и смести с лица Земли саму мысль о проникновении греческого элемента в русское просвещение XVII в., рецензент, как это ни парадоксально, не только не достигла желаемого, ничего не нарушила и не разрушила, но даже не прикоснулась к тому строению, которое мы возводили много лет. Она не сумела серьезно обсудить ни в положительном, ни в критическом плане ни одного из тех вопросов, которым посвящена рецензируемая ею часть нашей монографии. Как известно, разрушать всегда значительно легче, чем созидать. Но, оказывается, и это сделать непросто: если ты некомпетентен, то не годишься даже для деструктивной работы!
Ознакомившись с рецензией Л. А. Тимошиной, мы сперва пожалели было о том, что наша книга – итог долгих и тщательных исследований – с самого начала встретила столь "постороннего" по отношению к изучаемой тематике критика, человека, не только не располагающего необходимыми познаниями, но еще и необъективного, предвзятого, занимающего определенную идеологическую позицию, специалиста, готового ради своих "убеждений" на подтасовки материала и выводов, пренебрежение строгими требованиями по отношению к своей собственной работе, позволяющего себе при обсуждении научных вопросов недопустимо назидательный тон и т. п. Однако затем нам стало ясно, что все это – глубоко положительный результат. Свое предназначение как научное исследование наша работа, надеемся, еще успеет исполнить (некоторые ее страницы постепенно находят поддержку в специальной литературе: см., например: Андреев А. Ю. Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. М., 2009. С. 140–141). Но зато уже теперь книга сыграла свою немаловажную "общественную" роль, "расшифровав", разоблачив взгляды не просто дилетанта, которого тянет к чтению исторических сочинений и самостоятельному "открытию Америки", но историка-профессионала, специалиста по источниковедению Древней России, оказавшегося ученым, способным пожертвовать наукой в угоду своему характеру и своим амбициям. Видимо, не зря в последние годы так много говорят об упадке нашей исторической науки: один из выразительных примеров этого явления – рецензия Л. А. Тимошиной.
Указатель шифров документов и рукописей
Документы
Греческие документы
ГИМ. Син. грам. 2296 / Влад. № 524 43
Йельский университет. Библиотека. Ziskind № 22 43
РГАДА. Ф. 52. Оп. 2.
№ 6 45–52
№ 37 28
№ 157 38–40
№ 158 40–42
№ 159 38–40
№ 205 19–21,23,27–30,33
№ 227 21,29–31,33,34
№ 229 21,29–31,33,34
№ 237 36–40
№ 258 21,29, 33,34
№ 295 19–21,23,26,29, 33,34
№ 307 19–23,26,27,29–34, 62, 64, 65, 67, 69–73, 75, 78, 79, 81,82, 85, Рис. 3
№ 308 22,31–34, 62, 64, 65, 67, 72, 73, 75, 78, 79, 81, 82,85, Рис. 6
№ 327 21,29,33,34
№ 346 21,28–34
№ 429 19–21,23,27–30,33
№ 586169
Ф. 68. Оп. 2. № 26 19–21,23,27–30,33
Ф. 135. Оп. 3. Рубр. 1. № 8.44
Русские документы
ГИМ. Син. грам. № 1235 159–162,164
Син. собр. свитков. № 1044. 76, Рис. 8
РГАДА. Ф. 27. On. 1.
№ 140. Ч. III. 76, Рис. 9
№ 140. Ч. V. 76, Рис. 10
№ 140. Ч. VI. 76
№ 140. Ч. IX. 76
№ 140а. Ч. I. 76
Ф. 52. On. 1.1633 г. № 2 124,128,131,132,134
1645 г. № 32 36
1647 г. № 14 75, Рис. 7
1649 г. № 2 59, 84, 89
Ф. 124. On. 1.1630 г. № 1129
Ф. 1251176
Рукописи
Греческие рукописи
Геннадиевская библиотека. № 6 2ft 23–26
ГИМ. Син. греч. 436 / Влад. 404 59, 82, 83
Иерусалимская Патриаршая библиотека. Λ. Σ. № 551 20,23
МГУ Греч. 5 72
Патмос. № 392 20, 23–26
'Αμοργός. Χοζοβιώτισσα 55 2ft 23, 25, 26
Xeropot. 168 7ft 71, Рис. 1, 2, 5
Vatop. 1168 7ft 71, Рис. 4
Русские рукописи
ГИМ. Син. 13015ft 159,161
Сокращения
ВСМЗ – Владимиро-Суздальский музей-заповедник
ГИМ – Государственный Исторический музей
ГММК – Государственные Музеи Московского Кремля
ОФР – Очерки Феодальной России
ПКНО – Памятники культуры. Новые открытия
ПЭ – Православная энциклопедия
РГАДА – Российский государственный архив древних актов
СККДР – Словарь книжников и книжности Древней Руси
ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы
ЧОЛДП – Чтения в Обществе любителей духовного просвещения
Примечания
1
Патриарх Никон и его время. Сб. науч. трудов / Отв. ред. и сост. Е. М. Юхименко. М., 2004 (Труды Гос. Исторического музея. Вып. 139). С. 11–39. Ссылки на эту работу мы приводим непосредственно в тексте статьи.
2
Μεϊμάρης Ίω. Έμμ. Ό πατριάρχης 'Ιεροσολύμων Παΐσιος Λαμπάρδης καί ή εποχή του υπό τό φως τεσσάρων επιγραφών // Θεολογία. 1984. Τ. 55. Σ. 488–491.
3
Ibid. Σ. 491: Ή φράση "άφιερώθη έν τω Άγίω καί Ζωοδόχω τάφω" έχει μάλλον την έννοια του καθηγιάσθη επί του Παναγίου τάφου ("Выражение "άφιερώθη έν τω Άγίω καί Ζωοδόχω τάφω" имеет, скорее, смысл "освящен на Пресвятом гробе"").
4
Ibid. Σ. 488.
5
См., например, греческие надписи XVII–XIX вв. на различных предметах церковного обихода в Бухаресте, Яссах и Брашове: Δεληγιάννης Δ. Ρουμανία. Ελληνισμός – Τέχνη – Ορθοδοξία. Αθήνα, 1995. Σ. 26, 28, 36. Таких примеров можно привести множество.
6
См., например, вкладные записи на греческих рукописях XIII–XIV вв. в сборниках: Εύαγγελάτου-Νοταρά Ф. 1) Συλλογή χρονολογημένων "σημειωμάτων" ελληνικών κωδίκων. 13ος αί. Αθήνα, 1984. № 42, 215, 340, 478; 2) Χορηγοί-κτήτορες – δωρητές σε σημειώματα κωδίκων. Παλαιολόγειοι χρόνοι. Αθήνα, 2000. № 77,123,179. Число таких примеров для греческих рукописей вплоть до XIX в. можно увеличить в десятки раз.
7
Ограничимся отсылкой к трудам Эмм. Криараса: Κριαράς Έμμ. 1) Λεξικό τής μεσαιωνικής ελληνικής δημώδους γραμματείας. 1100–1669. Τόμος Γ'. Θεσσαλονίκη, 1973. Σ. 378; 2) Νέο Ελληνικό Λεξικό της σύγχρονης δημοτικής γλώσσας, γραπτής και προφορικής. Αθήνα, [1995]. Σ. 222.
8
Δοσίθεος, πατριάρχης 'Ιεροσολύμων. Ιστορία περί των έν Ίεροσολύμοις πατριαρχευσάντων. Έν Βουκουρεστίω, 1715. Σ. 1195–1197; Каптерев Η. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца XVIII столетия. СПб., 1895 (Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. первый). С. 179–181; Ченцова В. Г. Митра Паисия Иерусалимского… С. 33–39.
9
Δοσίθεος, πατριάρχης 'Ιεροσολύμων. Ιστορία.. Σ. 1195 (..μίαν Κορώναν μοσχικήν μετά λίθων πολυτίμων..).
10
Ibid, (…συνεβούλευσε τω Πατριάρχη μετασκευάσαι αυτήν είς τέχνην βυζαν-τιακήν, καί σχήμα κάλλιον…).
11
См.: Каптерев Η. Сношения иерусалимских патриархов… С. 116–186.
12
Там же. С. 90–91.
13
В. Г. Ченцова, в соответствии со своим истолкованием событий 1657 г., полагает, что словом περικεφαλαία не могла быть названа святительская шапка, но непременно – царский венец (с. 12, 27). Нам кажется, что это – искажение той реальности, которая отразилась в памятниках греческой письменности с древнейших времен (см., например: Μπαμπινιώτης Г. Δ. Λεξικό της Νέας Ελληνικής Γλώσσας. Αθήνα, 2002. Σ. 1380). Называя этим словом изготовленный на свои средства и предназначенный для храма Гроба Господня головной убор, патриарх Паисий едва ли мог иметь в виду что-либо иное, кроме патриаршей митры, и, несомненно, использовал при этом распространенный в своей среде термин для обозначения таких предметов.
14
А οσίθεος. Ιστορία.. Σ. 1197.
15
Досифей говорит, что ему было тогда около 18 лет [Σ. 1197), в действительности – 16 [Досифей родился в 1641 г.).
16
Δοσίθεος. Ιστορία.. Σ. 1197.
17
Можно было бы "заподозрить" здесь постоянно употребляемое Досифеем при описании митры Паисия слово "корона", но из текста "Истории иерусалимских патриархов" следует, что речь всегда идет о патриаршем головном уборе.
18
Имеется в виду работа: Ченцова В. Г. Антоний Ксиропотамит – писец грамоты царю Алексею Михайловичу о привозе в Москву иконы Иверской Богоматери // Монфокон. Исследования по палеографии, кодикологии и дипломатике. 1. М.; СПб., 2007. С. 480–512.
19
См.: Πολίτης Λ. καί Πολίτη Μ. Βιβλιογραφοι 17ου – 18ου αιώνα. Συνοπτική Καταγραφή // Δελτίο τού Ιστορικού καί Παλαιογραφικοϋ Αρχείου. ΣΤ'. Αθήνα, 1994. Σ. 357–360.
20
Подробно см.: Фонкич Б. Л. Чудотворные иконы и священные реликвии Христианского Востока в Москве в середине XVII в. // ОФР. Вып. 5. 2001. С. 71–77.
21
См.: (Муравьев А. Я.) Сношения России с Востоком по делам церковным. Ч. II. СПб., 1860. С. 332–337; Каптерев Н. Следственное дело об Арсении Греке // ЧОЛДП. 1881. Июль. С. 74–79; Николаевский Я. Из истории сношений России с Востоком в половине XVII ст. // Христианское чтение. 1882. 4.1. С. 250–251.
22
См.: Фонкич Б. Л. Греко-славянские школы в Москве в XVII веке. М., 2009. С. 16–27.
23
РГАДА. Ф. 52. On. 1. 1645 г. № 32. Л. 194; Фонкич Б. Л. Греко-славянские школы… С. 26.