Тем не менее последовавший за публикацией "Дома Кёко" период оказался весьма плодотворным для отнюдь не утратившего своей популярности Мисимы. В эти годы он написал романы и повести "После банкета" (1960), "Красивая звезда" (1962), "Шёлк и проницательность" (1964), новеллы "Сэмбэй за десять тысяч иен" (1960), "Патриотизм" (1961), "Меч" (1963), пьесы "Розы и пираты" (1958), "Тропические деревья" (1960), "Кото, приносящее радость" (1963) и другие сочинения.
В личной жизни Юкио Мисимы также произошли немаловажные изменения. В 1958 году он женился на Ёко Сугияма, дочери известного мастера классической японской живописи Ясуси Сугиямы. По поводу выбора супруги Мисима заметил, что Ёко, как дочь человека искусства, не питает иллюзий по поводу того, что человек искусства представляет собой на самом деле. Вместе с молодой женой Мисима поселился в новом особняке, построенном в викторианском стиле (проектирование и строительство особняка было осуществлено известной японской строительной компанией "Симидзу кэнсэцу"). Однако вслед за долгожданным завершением строительных работ начался период разного рода неприятностей и неурядиц. В их числе были скандал и судебный процесс, затеянный дипломатом Хатиро Аритой, обвинившим Мисиму в 1961 году в том, что писатель в своем произведении "После банкета" нарушил право Ариты на неприкосновенность частной жизни (процесс был прекращен лишь со смертью Ариты в 1965 году). Кроме того, в том же 1961 году Мисима начал получать послания, содержащие угрозы физической расправы, от правых радикалов. Недовольство правых Юкио Мисимой было вызвано широко известной поддержкой, оказанной Мисимой молодому писателю Ситиро Фукадзаве, включившему в свой роман "Необыкновенный сон" шокирующую, антипатриотическую и кощунственную, с точки зрения традиционных японских ценностей и представлений, воображаемую сцепу приводящего в восторг японцев убийства коммунистами наследного принца Акихито и принцессы Митико (нынешних императора и императрицы Страны восходящего солнца). Это оскорбило японских патриотов-традиционалистов и побудило их к совершению террористического акта, получившего в прессе известность как "Скандал с Накадзимой" (но имени директора издательства "Тюокорон", выпустившего кощунственный по отношению к императорской семье и оскорбительный для японского парода роман; дом и семья Накадзимы подверглись нападению правых радикалов). В результате всех этих событий резиденция Мисимы в течение нескольких месяцев находилась под охраной полиции. Младший брат писателя - дипломат Тиюки Хираока - впоследствии утверждал, что радикальный и ультраправый характер взглядов и поступков "зрелого" Мисимы объявляется именно чувством шока и страха перед правыми экстремистами, впервые испытанного им в период "скандала с Накадзимой". Однако это объяснение, данное дипломатом "задним числом", скорее всего, было продиктовано соображениями пресловутой "политкорректности".
К 1962 году у Юкио Мисимы достаточно созрел замысел написать тетралогию "Море изобилия". В 1963 году разразился новый скандал, на этот раз вокруг его пьесы "Кото, приносящее радость", которую руководство театра "Бунгакудза" категорически отказалось ставить ввиду ее излишней "политизированности". В результате скандала сам Мисима и четырнадцать ведущих актёров театра демонстративно покинули "Бунгакудза". Однако, несмотря на то, что "Кото, приносящее радость" и некоторые другие сочинения Мисимы во многом соответствовали духу того времени, когда на волне беспрецедентного по своему масштабу гражданского протеста против японо-американского договора безопасности вторжение политики в искусство стало повсеместным, "излишняя (по меркам 1963 года) политизированность" Мисимы была ещё весьма и весьма далека от той, которая стала характерной для него во второй половине 1960-х годов. В этот период Мисима, наряду с бодибилдингом, превратившим его из довольно щуплого, слабосильного и худосочного "ботаника", или "ботана" (выражаясь языком нашей современной "продвинутой" молодежи), каким он был в начале своего литературного и жизненного пути, в человека с необычайно красивой мускулатурой, начал усердно заниматься "кэндо" (старинным, самурайским по происхождению, искусством владения мечом, известным в древности под названием "кэндзюцу"). Снявшись в главной роли в художественном фильме Ясудзо Масумуры "Карак-кадзэ яро" (продюсер Масаити Нагата, киностудия "Дайэй", 1960), позируя известному мастеру художественной фотографии Эйко Хосоэ для фотоальбома, озаглавленного "Форма розы" (1963), Мисима стал целенаправленно создавать и пропагандировать в средствах массовой информации культ своего тела, сильного и преображённого в ходе изнурительных тренировок, желая дать тем самым пример для подражания японской молодежи, да и вообще всем японцам.
Характерными особенностями данного периода жизни и творчества Юкио Мисимы были многочисленные инсценировки его пьес и популяризация его творчества в Европе и Америке, благодаря начавшим появляться в печати переводам на европейские языки. Именно в эти годы произведения Мисимы получают всемирную известность и удостаиваются высокой оценки критиков на Западе.
В 1965 году началась продолжавшаяся до 1967 года серийная журнальная публикация романа "Весенний снег", первой части посвященной интерпретации буддийской концепции круговорота человеческого существования тетралогии "Море изобилия", задуманной Мисимой как главный труд всей его жизни. Над этой тетралогией, состоящей из четырех романов - "Весенний снег", "Несущие кони" ("Мчащиеся кони", "Под богом бурь"), "Храм на рассвете" и "Падение ангела", Мисима работал с 1965 по 1970 год. В том же 1965 году вышла пьеса "Маркиза де Сад". В этот последний период жизни и творчества Мисимы его кандидатура несколько лет подряд выдвигалась на соискание Нобелевской премии но литературе (но не прошла - скорее всего, из соображений пресловутой "политкорректности", хотя само это столь актуальное и популярное ныне словечко было изобретено и пущено в оборот гораздо позднее).
В эти годы Юкио Мисимой была написана и экранизирована (с самим автором в главной роли) его знаменитая новелла "Патриотизм" (1965) о самоубийстве молодого японского офицера и его супруги в знак солидарности с потерпевшими поражение участниками военного мятежа "молодых офицеров" во имя "освобождения Божественного императора из-под влияния дурных министров" (многие из которых были убиты путчистами) и торжества "чистой Императорской идеи" в мае 1932 года. Им были также опубликованы "Голоса духов героев" (1966) и получившая название "Несущие кони" (1968) вторая часть тетралогии "Морс изобилия". В "Несущих конях" Мисима продолжил линию героев "Весеннего снега". Рационалиста и законника Сигэкуни Хонду в зрелом возрасте жизнь сводит с девятнадцатилетним юношей, - в котором он вдруг видит типичную для буддийских представлений реинкарнацию, то сеть перевоплощение, своего горячо любимого друга Кисаки Мацугаэ. В новой жизни (как и в прежней) столкновение мечты друга с реальностью заканчивается смертью, трагической, но завораживающей в своем величии и своей красоте.
Исао - новое воплощение Кисаки - доблестный юноша, мастерски (как и его создатель Юкио Мисима) владеющий боевым искусством владения мечом - "кэндо". Он горячо любит свою страну и для того, чтобы возродить се славу и величие, замышляет государственный переворот силами тайной организации "Союз возмездия" (в другом переводе на русский язык - "Союз Божественной Бури"), Доказательством чистоты своих помыслов он полагает принятое им решение - как в случае неудачи, так и в случае удачи покончить с собой единственным способом, достойным истинно доблестного мужа, - вспоров себе живот самурайским мечом.
В романс "Несущие кони" Юкио Мисима во многом детально описал будущую собственную смерть - принятое у японских самураев ритуальное самоубийство "сэппуку".
Наряду с романом "Несущие кони" Мисима создал в эти поздние годы многочисленные произведения, также воспевающие героическую смерть и подчеркивающие неразрывность связи между эстетической красотой и политически окрашенными действиями.
В декабре 1966 года Юкио Мисима познакомился с редактором правого националистического журнала "Ронсо" ("Спор"). Между Мисимой и группой активистов журнала завязались тесные отношения, натолкнувшие его на идею создания собственной военизированной группы единомышленников, придерживающихся, как и он сам, взглядов, не просто откровенно монархических, но и считающихся крайне правыми в современной Стране восходящего солнца. Первыми шагами к реализации этой идеи стали вступление Юкио Мисимы в состав японских Сил самообороны и совершение им полёта на истребителе Локхид Ф-104 "Старфайтер", а также начало формирования группы на базе авторов и читателей журнала "Ронсо" крайне правой ультрамонархичсской организации "Тате-но-Кай" ("Общество Щита"). В это же время Юкио Мисима сблизился с главнокомандующим японскими Силами самообороны Киёкацу Ямамото. Вышли в свет политически ангажированные "Солнце и сталь", "Моё Хагакурэ", "В защиту культуры" и другие известные публицистические произведения Мисимы.
В 1968 году началась публикация романа Мисимы "Храм на рассвете", третьей части тетралогии Мисимы, а также вышла его вызвавшая очередной скандал пьеса "Мой друг Гитлер" (посвященная драматическим коллизиям взаимоотношений между фюрером Национал-социалистической германской рабочей партии Адольфом Гитлером и командиром партийных штурмовых отрядов Эрнстом Рёмом, завершившихся "Ночью длинных ножей"),
В 1969 году Мисима обратился к написанию пьес для театра "кабуки" и опубликовал несколько драматических произведений в этом жанре. Во время студенческих волнений Мисима посетил захваченный левыми студентами Токийский университет, где принял участие в яростной дискуссии о роли императора и государственном устройстве; главным оппонентом Мисимы выступил Масахико Акута. Мисима в очередной раз снялся в кино, сыграв роль в поставленном известным режиссером Хидэо Гося фильме "Убийство". Из-за разногласий, связанных с финансированием военных расходов общества "Тате-но-Кай", Мисима прекратил сотрудничество с журналом "Ронсо", однако в составе "Общества Щита" остался активист "Ронсо" и член Японской студенческой лиги Масакацу Морита, которому было суждено сыграть ключевую роль в последовавших далее событиях, закончившихся самоубийством Мисимы.
Как уважаемый читатель мог убедиться из приведенного нами выше краткого жизнеописания, Юкио Мисима не был пи "земным архангелом" вроде "кэпитанула" румынской "Железной гвардии" Корнслиу Зеля Кодряну, ни аскетическим "козлом отпущения" вроде Рудольфа Гссса, ни "грозным Махакалой" вроде барона Романа Федоровича фон Уигерн-Штернберга. Собственно говоря, он был писателем-декадентом, сумевшим, однако, доказать не только Японии, но и всему миру, что даже из этого исходного положения можно подняться до высот подлинного героизма. Познание принципов, лежащих в основе Порядка, Традиции и Патриотизма, обязывает познавшего их к последовательности действий. Трусливые оправдания иных людей, что они, дескать, "вылеплены из другого теста, чем герои", представляются нам совершенно безосновательными. В знаменитом сборнике самурайских наставлений "Хагакурэ" ("Сокрытое в листве", или "Скрытое под листьями"), вершине самурайской философии, записанном в начале XVII века Тасиро Цурамото со слов своего учителя Дзете Ямамото (Ямамото Цунэтомо) по прозвищу "Ёхо" (который стал буддийским монахом-отшельником после того, как его господин и сюзерен Мицусиги Набэсима, ухода из жизни, категорически запретил своему верному вассалу и слуге покончить с собой), написано черным по белому: "Самурай клана Набэсима не нуждается ни в духовности, ни в таланте; попросту говоря - ему достаточно иметь волю к тому, чтобы нести дом своего Государя на своих плечах".
В своем сборнике избранных цитат из "Хагакурэ" Юкио Мисима комментирует этот источник энергии, доступный всякому человеку, в следующих выражениях: "Ёхо указывает на то, что здесь речь идет о великой, первозданной силе, побуждающей человека к совершению подвигов. Если нормальная жизнь ограничивается добродетелью скромности, то на основе ежедневных упражнений идея не может вырасти в деяние, превышающее по силе эти упражнения. Она нуждается в высокой степени уверенности в себе и одновременно в убеждении, что ты сам и один должен нести дом на своих плечах. Как и грекам, Ёхо были хорошо известны чары, блеск и ужас, исходящие от того, что именуют "хюбрис"" (Юкио Мисима. К этике подвига).
Именно этого "хюбриса" (одно из значений данного слова у древних греков - "олицетворение возвышенного духа") веем нам сегодня не хватает, уважаемый читатель. Всякий человек, вообще еще способный осознать происходящий вокруг нас всеобщий распад, похоже, полагает, что не лично он, а кто-то другой должен что-то сделать, что-то предпринять против этого распада, или что пока этот другой ничего не делает, его собственные действия бессмысленны, что нужно сначала собрать под свои знамена тысячу, потом десять тысяч, потом сто тысяч единомышленников, и уж тогда… а пока что не делается ровным счетом ничего.
25 ноября 1970 года Юкио Мисима - первый писатель послевоенного поколения японцев, после долгого перерыва заговоривший о воинской доблести ("бутоку"), в сопровождении всего четырех спутников - студентов в военной форме бывшей Японской императорской армии - направился в Штаб-квартиру японских Сил самообороны в Итигая. Утром, перед поездкой в Итигая, Мисима отослал своему редактору Тикако Кодзима текст романа "Падение ангела" - последней части тетралогии "Морс изобилия" и вообще последнего сочинения Юкио Мисимы.
Штабная охрана беспрепятственно пропустила их внутрь но приказу генерала Маситы Капэтоси, закадычного приятеля Мисимы и ценителя его литературного таланта. По просьбе генерала Юкио Мисима показал ему извлеченный из ножен клинок своего старинного самурайского меча. Когда генерал наклонился, чтобы полюбоваться драгоценным мечом, один из спутников Мисимы схватил его сзади. Генералу связали руки и затолкали ему в рот кляп. Юкио Мисима и его спутники, сняв фуражки, повязали себе головы белыми лентами с красным кругом Восходящего Солнца и черной надписью "Отдай все твои семь жизней Императору".
Такие повязки надевали перед совершением своего жертвенного подвига японские воины-смертники - "банзай-самоубийцы", бросавшиеся с боевым кличем "Банзай!" - "Десять тысяч лет (Императору)!" - в безнадежные (с точки зрения личного выживания) штыковые атаки на неприятельские укрепленные позиции в годы Русско-японской войны 1904–1905 годов, взрывавшие себя вместе с неприятельскими танками добровольцы с противотанковыми минами на бамбуковых шестах (честь мужеству которых воздал даже советский поэт-фронтовик Константин Симонов в своей когда-то широко известной поэме "Далеко на Востоке"), экипажи самодвижущихся морских и воздушных торпед "бака" и, конечно же, летчики-смертники ("камикадзе", буквально: "Божественный Ветер") времен Второй мировой. Спутники Юкио Мисимы, взявшие в заложники генерала Маситу, забаррикадировались в его рабочем кабинете и отбили атаку штабных офицеров. Затем Мисима вышел на балкон здания Штаб-квартиры японских Сил самообороны. По требованию писателя, под балконом, выходившим на плац перед Штаб-квартирой, собрался весь гарнизон, чтобы выслушать его.
Юкио Мисима был не только блестящим публицистом, но и выдающимся оратором. Не раз - с непоколебимым мужеством и с риском для собственной жизни! - выступая перед многотысячной студенческой аудиторией в диспутах с самыми буйными и языкастыми представителями левых организаций и сил, он всегда выходил из споров победителем. Многие из членов учрежденного Мисимой "Общество Щита" были в прошлом сторонниками идей Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна и даже Ким Ир Сена, которых Юкио Мисиме удалось переубедить и "обратить в самурайскую веру". И теперь он выступил с последним в этой своей жизни "литературным докладом" в форме обращенного к собравшимся внизу военнослужащим японских Сил самообороны призыва к государственному перевороту во имя восстановления полновластия императора.
Однако на сей раз обстоятельства были против него. Над зданием штаба Сил самообороны роем железной саранчи кружили многочисленные вертолёты с телевизионщиками и репортёрами на борту. Рокот их моторов заглушал его зычный голос. Мало кому удавалось расслышать его слова. В результате призывы Юкио Мисимы отказаться от действующей в Японии с послевоенных времен, навязанной ей победителями Конституции, совершить в стране государственный переворот и реставрировать власть императора не нашли отклика у большинства его слушателей.
Впрочем, он нисколько не смутился этим обстоятельством и подтвердил верность своим принципам высшей формой жертвенного свидетельства - покончив жизнь самоубийством в традиционной для японских самураев форме "сэппуку" (обычно у нас употребляют другой, менее точный, по мнению ряда специалистов, вариант "харакири", о чем еще пойдет речь далее), - вспоров себе живот кинжалом. Верный соратник (и возлюбленный) Мисимы, лейтенант Морита Масакуцу, чтобы облегчить предсмертные страдания своего господина, вождя и учителя, взяв на себя традиционную роль добровольного "помощника", или "секунданта" ("кайсяку"), попытался обезглавить его самурайским мечом. После нескольких неудачных попыток обезглавить Юкио Мисиму Морита передал меч своему соратнику Кога, который и отрубил голову Мисимс. После гибели учителя Морита и Кога также покончили с собой.