И она отогнала от себя эту мысль - вернуться к Илье, - которая пришла к ней в минуту слабости.
- Валя… - пробормотал Арсений Никитич, при-. открыв глаза. - Ты где?
- Я тут, - она взяла его за руку. - Тебе лучше, дед?
Он ей не ответил. Нахмурил лоб, словно силился вспомнить что-то. "Это обычная простуда, все пройдет", - уговаривала себя Валя.
- Валя…
- Что, ты хочешь пить? Сейчас…
Он отпил несколько глотков из стакана - и действительно ему как будто стало легче. Он посмотрел на Валю более осмысленно и даже попытался улыбнуться.
- Ты… ты знаешь о погребальных свойствах воды?
- Что? Дед, тебе еще рано умирать! - нетерпеливо, раздраженно воскликнула Валя.
- Да! - с энтузиазмом продолжил Арсений Никитич. - Древние говорили, что вода удовлетворяет жажду умирающего, затем она растворяет его, связывает с семенами вещей… Вода превращает человека в личинку, дабы он с легкостью мог переносить страдания… Ты… ты, например, знаешь, что ни в одной из различных концепций смерти человек не умирает полностью, он лишь переходит в некую элементарную форму существования. Это регрессия, а не окончательное исчезновение. В ожидании возврата в космический круговорот душа умершего страдает, и это страдание обычно выражается в жажде…
- Дедушка!
- Не перебивай… Жажда, она… она, равно как и холод, выражает страдание, драму, беспокойство. Умерший избавится от страданий, если полностью растворится в воде. Таким образом "погружение в воды" приводит к переходу в иное состояние, к рождению заново. Культ вод… например, как в Древнем Египте… основан в первую очередь на сакральной силе воды как источника жизни… А погружение в воду, омовение - означает очищение. В воде всякая форма разрушается, всякое прошлое упраздняется… Или вспомни, как хоронят в Индии - погружают в священные воды Ганга…
Валя слушала деда со страхом и тоской. Она ничего не понимала и не хотела понимать, она желала только одного - чтобы Арсений Никитич выздоровел. Но этот его монолог напоминал бессвязный, горячечный бред.
- Валя…
- Что? - вздрогнула она.
- Чего ты боишься? У тебя такое лицо…
- Ты бы свое лицо видел! - смеясь и плача, сказала она.
- Не переживай, детка… все будет хорошо. Ничего не бойся! Я… я все оставил тебе. Квартира, деньги… Их не так много, но какое-то время ты сможешь прожить без посторонней помощи. Тебе с ним плохо… Уходи от него…
- Что? - с изумлением спросила она. До последнего мгновения Валя была уверена, что Арсений Никитич ничего не замечает, что он живет в своем мире, далеком от повседневности.
- Я говорю, уходи от Ильи. Живи здесь… - внятно произнес дед. - Не бойся быть свободной…
Ей уже кто-то говорил про свободу, но вот кто - она сейчас не могла вспомнить.
- Ладно, мы потом это обсудим, - мягко произнесла она, положив на его горячий лоб руку. - А сейчас ты поспи, тебе вредно столько болтать.
- Яне болтаю, я дело говорю… Потом будет поздно!
Он сердился и дышал тяжело, с хрипом. Вале кое-как удалось успокоить деда - она пообещала, что сделает все, как он хочет.
Потом Арсений Никитич снова впал в забытье. Валя сидела рядом, ловила каждый его вздох. Потом ей показалось, что ему стало хуже - тени легли вокруг глаз, хрипы усилились…
Было то ли раннее утро, то ли поздняя ночь - тени за окном еще не успели рассеяться. Она принялась звонить в "Скорую", а та не хотела выезжать почему-то. Валя сердилась и спорила, и в конце концов ей сказали, что сейчас приедут…
"Скорая" приехала через полчаса, и хмурый прокуренный фельдшер сказал ей, что это уже агония…
Десятого мая наконец пришло долгожданное тепло.
Валя сидела за невысокой железной оградой, на узкой деревянной лавочке. Перед ней две могилы - старая, с мраморной плитой, на которой было высечено имя ее матери, и свежая - небольшой холм, весь засыпанный цветами. Здесь лежал Арсений Никитич.
В душе ее царило странное опустошение и покой, словно она дошла до конца дороги, до поворота, и остановилась, усталая, ненадолго. О том, что ждало ее впереди, она старалась не думать.
Едва слышно шелестели липы над головой, солнечные зайчики метались по соседним надгробиям, и вдруг в этой тишине зачирикали воробьи - звонко и весело.
Валя вздрогнула и оглянулась на них с изумлением, словно забыла о том, что жизнь, оказывается, продолжается. Вокруг никого не было - лишь далеко, у входа, спрятавшегося в зарослях зеленого плюща, кто-то медленно брел по аллее между могил.
Она снова принялась смотреть на цветы перед собой. А потом словно кто-то толкнул ее: "Очнись, это он!" Валя снова обернулась и поняла, что фигура, бредущая по дороге, кажется ей странно знакомой.
"Нет, этого не может быть, - сказала она себе. - Откуда он тут может взяться? Это мираж, галлюцинация… Ну да, точно, галлюцинация - я, наверное, схожу с ума".
К ней приближался Ваня Тарасов.
Она вскочила. Потом снова села. Прижала руки к груди - сердце билось так сильно, как будто хотело выпрыгнуть из груди.
- Ванечка…
Да, это был он. Светлые волосы, светлые глаза за стеклами блестящих очков… Кажется, он похудел еще больше. На нем были темные брюки и темная легкая куртка - вид, вполне гармонирующий с окружающим пейзажем. "Может, у него тоже здесь кто-то похоронен, и он решил навестить… - мелькнула мысль. - Это просто совпадение! Опять мы встретились случайно… Но эти случайности так похожи на чудо!"
Впрочем, через несколько мгновений она поняла, что никакого чуда нет - Ваня встретился с ней глазами и едва заметно улыбнулся. Он искал ее, Валю…
- Господи, Ванечка… - прошептала она.
Он пробрался сквозь узкий проход между соседними оградами и подошел к ней. Валя встала, и он обнял ее. Они стояли так довольно долго, чувствуя биение сердец друг друга.
- Валя, милая… - он наконец разомкнул объятия и посмотрел ей прямо в глаза - взглядом сочувствующим и печальным. - Мне очень жаль. Бедный Арсений Никитич…
- Ванечка, как ты меня нашел? - наконец смогла она его спросить. - И как ты узнал?..
- Я позвонил тебе на работу. Я же примерно знал, где ты работаешь, телефон твоей библиотеки вычислил по справочнику…
- Да, я заходила дня два назад на работу, забирала документы… - Валя поправила на голове черный кружевной шарф - он все время сползал на сторону. - Леонарда Яковлевна просила меня остаться, но я отказалась.
- Это та, с низким голосом, заведующая? Ну да, с ней я и говорил, - кивнул Ваня, держа Валю за руку. - Она сообщила мне, что у тебя умер дедушка. Она запомнила название кладбища… Я приехал сюда - почему-то был уверен, что застану тебя именно здесь. И вот, как видишь, оказался прав…
- Ванечка…
Они снова обнялись, потом сели рядом на лавку.
- Как ты? - спросил он.
- Ничего… то есть теперь уже ничего, - сказала она.
- Валя, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили в последнюю встречу?
- Кажется… - кивнула она, покраснев.
- Я ушел от Марьяны, - просто сообщил он. - Знаешь, пока ничего такого, я лишь сообщил ей, что немного устал… устал ото всего и хочу пожить отдельно. Теперь она в городе, а я на даче. Она ненавидит дачу. Говорит, что среднерусская полоса надоела ей до чертиков. Лучше неделя в Анталье, чем лето в Подмосковье.
- К чему ты все это мне рассказываешь? - растерялась Валя. Неужели он твердо решил вернуть все назад и те его слова ранней весной были не пустым сотрясением воздуха?..
- Валя, я ушел от Марьяны! - повторил он и печально улыбнулся.
- А как к этому отнесся Гуров?
- Да бог с ним, с Гуровым! Валя, теперь дело только за тобой.
- Я не понимаю…
- Теперь ты должна уйти от Ильи!
- Я и так ушла от него, - усмехнулась она.
- Это правда? - в глазах Вани отразилось изумление. - И он так легко отпустил тебя?
- Не отпустил, и не легко… Но я буду сопротивляться. Правда, не знаю, чем это закончится, - честно призналась она.
- Валя, ведь ты ушла от него после той нашей встречи, да? Ты ведь тоже поняла, что мы с тобой совершили когда-то страшную ошибку, да? Но теперь в наших силах все исправить!
Он задыхался от волнения, и глаза его блестели. Он был прежним Ванечкой - тем юношей, который ради любви готов на все. Тем, с которым она когда-то встречала рассвет на Иволге…
Ветер едва шевелил листву над их головами, и было тихо, непривычно тихо - словно весь мир умер, кроме них двоих.
- Это сон? - спросила Валя и коснулась пальцами его лица. - Милый Ванечка, ты, наверное, снишься мне…
Легкая ирония была в голосе, и она означала только одно - что Валя тоже готова ради него на все.
- Нет, все правда, - серьезно произнес он. - Я даже могу ущипнуть тебя, чтобы ты убедилась, что не спишь…
Но вместо этого он взял ее руку и поцеловал.
- Я ушла от Ильи, потому что открылись такие обстоятельства, о которых я не подозревала, - стряхнула с себя оцепенение Валя. - Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать - такая гадость…
- Илья совершил что-то, что тебя оскорбило? - нахмурился Ваня.
- Да. Оказывается, Лида была его любовницей - все эти годы… И ее ребенок - от него.
- Ничего себе! Нет, такое нельзя простить, - серьезно произнес Ваня. - Есть ошибки, и есть… ошибки. Те, которые сродни преступлениям. А Лида-то… вот уж от кого не ожидал! Валя, - он посмотрел ей в глаза. - Я ведь тоже перед тобой виноват. Меня-то ты простишь?
- Я давно тебя простила, - она прижалась щекой к его плечу. - Твоя ошибка вполне поправима.
- Значит, вместе - навсегда? - засмеялся он.
- А ты опять не передумаешь? - Момент был очень серьезный, поэтому вопрос свой она задала с веселой насмешкой - иначе сердце могло разорваться от невероятного, фантастического, сумасшедшего счастья…
- Нет… Нет. Никогда.
Ваня снял очки и принялся их протирать. Лицо его было искажено мучительной гримасой - он изо всех сил сдерживал слезы.
- Как глупо… - попытался он опять засмеяться. - Ты не находишь, что это странное место для объяснения в любви?
- Пожалуй… Хотя нет… Я надеюсь, что если дед слышит нас сейчас, то искренне радуется за меня. Знаешь, я ведь до последнего момента думала, что он безразличен к тому, как я живу, и только перед самым концом поняла, что это не так..
Она заплакала, но тут же успокоилась - смахнула слезы с лица своим шарфом и обняла Ваню. Он протянул руки ей навстречу и прижал Валю к своей груди.
- Ты такой худой, Ванька… - сказала она. - Я прямо ребра твои чувствую… Тебя что, специально голодом морили? Как твой желудок?
- Ну вот, ты ведешь себя как старая жена, интересуешься моим здоровьем… - усмехнулся Ваня, продолжая прижимать ее к себе. - Милая, добрая Валька… Если бы ты знала, как я тебя люблю!
Ей показалось, что не было долгих лет, которые они провели друг без друга. Что они расстались только вчера, у леса возле Иволги, где их застигла любовь. Любовь без меры, без конца и края, похожая на наваждение…
- Еще не поздно, - прошептала с отчаянием Валя. - Скажи, Ванечка, ведь еще не поздно начать все сначала?
Он ответил не сразу.
- Да, - с усилием прошептал он.
- Ты что, все-таки сомневаешься? - испугалась она. "В одну и ту же реку нельзя войти дважды…" - Ты не уверен, что мы поступаем правильно?
Нет, я не о том, - тихо сказал он. - Я о другом - как долго продлится наше счастье? Нет, я знаю - до самой смерти я буду любить только тебя, но…
- Что "но"? - замирая, спросила Валя. Ей показалось, что Ваня скрывает что-то от нее.
- Но если смерть придет слишком скоро? Погоди, Валька, не перебивай меня… Ведь только бог знает, какой срок нам отпущен ходить по этой земле.
Валя с изумлением и даже негодованием посмотрела на него.
- Что за мысли такие мрачные! - воскликнула она. - Милый Ванечка, ты такой мнительный, такой впечатлительный, что просто… просто кошмар какой-то! Это кладбище на тебя так влияет. Не смей говорить о смерти! Здесь лежат те, чей путь пройден до конца, мы же с тобой свою задачу еще не выполнили…
- А какая она, наша задача? - с улыбкой спросил он.
- Любить друг друга! Долго, долго… Эту жажду утолить нельзя - мы будем жить с тобой бесконечно!
- Валька… - он поцеловал ее. - Какая же ты хорошая! И какой же я был дурак…
- Идем отсюда. Правда, идем… - Она взяла его за руку.
Липы шелестели над головой, солнце грело в затылок. Это было первое настоящее тепло после долгого перерыва. "Я не забыла тебя, дедушка… - мысленно произнесла Валя, оглянувшись назад, туда, где лежал Арсений Никитич. - Я еще приду к тебе. Ты ведь всегда знал, что для меня значил Ванечка… Может быть, это ты сейчас соединил меня с ним?"
За воротами наступило некоторое отрезвление - наверное, от городского шума.
- И что теперь? - растерянно спросила Валя.
- Вон моя машина… - сказал Ваня. - Идем к ней. У Вани было серебристое авто представительского класса. Кожаные сиденья были еще прохладны.
- Замечательная у тебя машина! - с удивлением сказала Валя.
- Что, у Ильи нет машины? - спросил Ваня.
- Есть, но не такая шикарная…
- Брось, Валя, мы-то знаем, что в этой жизни главное! - серьезно произнес он. - Я теперь с тобой не расстанусь - никогда, ни за что… Едем ко мне, на дачу? Вернемся в прошлое, так сказать… - усмехнулся он.
- Это похоже на сказку… Но, Ванечка, а что, если твоя жена решит тебя навестить? - испугалась Валя.
- Вряд ли… - с досадой произнес он. Видимо, всякое упоминание о Марьяне раздражало его. - Хотя на сто процентов исключить нельзя… Ну даже если она и решит навестить меня - что такого? В конце концов, я намекнул ей, что решил начать новую жизнь…
- А… а твой тесть?
- Гуров улетел на Кубу, до конца мая. Нет, он-то уж точно на даче не появится. Да, а ты где живешь? - вдруг вспомнил Ваня. - Ты же сказала, что ушла от Ильи…
- На квартире дедушки.
- Так поехали туда! - обрадовался Ваня.
Валя вспомнила завешенные зеркала, беспорядок - несколько дней назад она позвала на поминки знакомых Арсения Никитича - тех немногочисленных людей, которые знали его. Всех своих старых друзей он давно пережил… На Ванечку атмосфера в квартире подействует гнетуще.
- Нет, - сказала она. - Там… там тебе не понравится. Да и Илья в любой момент может туда заявиться.
- Плевать мне на Илью! - с вызовом произнес Ваня.
- Ванечка…
Вот что! - вдруг с азартом произнес он. - Мы начинаем новую жизнь! Поехали… поехали куда-нибудь! Пусть это будет наше свадебное путешествие…
- О господи! - прижала она ладони к щекам. - С ума сойти… Ванька, мы совсем голову потеряли… А работа твоя?
- Плевать на работу! Она мне надоела. Я столько лет занимался какой-то ерундой, которая мне совершенно не нравилась. Надоело защищать всяких идиотов! Послушай, Валя, ты же видишь - я человек не бедный, некоторое время мы можем жить без всяких забот, только друг для друга!
Она была полностью согласна с ним, но все-таки осторожно спросила:
- А что потом?
- Потом не будет! - вдруг со странным возбуждением воскликнул Иван.
- Не понимаю…
- Никаких "потом", теперь будет только сегодня… - задыхаясь, повторил он. Притянул ее к себе рукой и быстро поцеловал. - Не надо ни о чем загадывать!
- Хорошо, хорошо…
- Вот что, - нетерпеливо продолжил Ваня. - Сейчас поедем в гостиницу, снимем номер и будем выбирать место, куда поедем. Ах, Валя, я сто лет никуда не ездил!
Валя вспомнила отель "Бельтрам".
- Только не в гостиницу! - взмолилась она. - Лучше снимем квартиру!
- Да, ты права, - неожиданно согласился он. - В квартире нам будет лучше… Я знаю, тут недалеко есть одно приличное агентство…
Они сидели в машине и лихорадочно, перебивая друг друга, придумывали, как им поступить. Какая-то безумная лихорадка колотила обоих, множество планов - от вполне обыденных до фантастических - рождалось в их головах.
В конце концов Валя решила, что так или иначе ей придется заехать на квартиру деда - быстро прибрать там и захватить кое-какие вещи… Ваня в это время вполне мог посетить агентство и договориться насчет квартиры.
- Ладно, - сказал он. - Едем сейчас к тебе, потом встретимся где-нибудь в центре. Только… только ты не передумаешь?
- О чем ты? - недоумевающе спросила она.
- Ты никуда не исчезнешь? Ты не пропадешь? Ах, Валька, это слишком хорошо - даже верится с трудом…
- Я не исчезну, - серьезно ответила она, а про себя продолжила: - "Только бы ты сам никуда не пропал!"
Ваня высадил ее недалеко от "Сокола".
- До встречи!
- До скорой встречи!
Дома, в неприбранной, печальной квартире, где все напоминало об Арсении Никитиче, Вале стало как-то не по себе. Книжные стеллажи от пола до потолка - все касалось гидрологии, от осушения болот до освоения северных морей, - развал бумаг на письменном столе… "Тебя нет, а вода все течет, - мысленно обратилась она к деду. - Но ничего, рано или поздно подземная река выбьется на свет!" Она хотела верить в то, что после смерти возможно новое рождение - во всяком случае, Арсений Никитич был убежден в этом.
Она принялась быстро убираться в квартире. Сложила вещи, выбросила лишнее, принялась мыть полы.
Внезапно зазвонил телефон. Это мог быть Ваня - она оставила ему номер, на всякий случай.
- Алло! - торопливо ответила она.
- Валя… - раздался в трубке знакомый голос, низкий и грозный. - Сколько можно!
Илья. Она почти забыла о том, что есть еще Илья!
- О чем ты? - холодно спросила она, вдруг почувствовав, что этот человек больше не властен над ней.
- Куда ты пропала? Ты должна уже быть дома, неделя давно прошла… Я сейчас приеду за тобой. И где ты была этим утром? Я звоню, звоню… В самом деле, надо было давно обзавестись сотовым! - с досадой произнес он.
- Илья, я не вернусь, - быстро ответила она.
- Перестань! - раздраженно воскликнул он. - Что за глупая ревность! Если хочешь знать, с Лидой я не собираюсь встречаться.
- Мне нет никакого дела до того, встречаешься ты с ней, или нет. Илья, все кончено! Я… я развожусь с тобой.
- А я с тобой не собираюсь разводиться! - он, кажется, всерьез начал беспокоиться. - Сейчас приеду, и мы все обсудим. Я виноват, но я готов искупить вину!
- Ты не понимаешь…
- Валька, пожалей своего деда - вряд ли ему понравится быть свидетелем нашего скандала…
Илья еще ничего не знал.
- Дедушка умер, - сказала Валя. - И его уже похоронили…
Илья на том конце телефонных проводов замолчал.
- Как - умер? - не сразу переспросил он. - Надо же… Хотя, Валя, этого следовало ожидать - старику было почти девяносто. От обычной простуды умер?
Валя почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.
- Валька, мне очень жаль! - торжественно произнес Илья. - Я понимаю, в каком ты сейчас состоянии. Но это ничего, я сейчас приеду! Я тебе нужен сейчас, Валя!
- Ты меня не застанешь, - холодно произнесла она, смахнув слезинки с лица. - Я теперь… Мы теперь снова с Ванечкой вместе.
Илья опять на несколько мгновений замолчал, а потом заорал что было сил:
- Ты опять с Тарасовым? С Ванькой Тарасовым?!