Их уложили в одной комнате, принимая их предстоящую свадьбу как свершившийся факт.
Глава одиннадцатая
Катю отпустили в отпуск на целый месяц, и они дружно кинулись в гору забот, без которых не обойтись при подготовке в свадьбе. Кто пережил это – знает. Неделя пролетела как один день.
На роспись приехали к двенадцати. Вошли в зал, и заведующая ЗАГСом почти сразу приступила к процедуре. Когда торжественная речь была закончена и все уже были к тому, что сейчас молодых пригласят для росписи, сзади кто-то громко сказал:
– Стойте! – вышел молодой человек и, встав перед всеми, объявил: – Как жаль, что у нас не спрашивают, как во Франции, нет ли здесь того, кто обладает информацией, или знает причины, по которым нельзя заключать этот брак. Я считаю, что пора так делать, и вы, уважаемые присутствующие, сейчас поймёте почему.
– Кто вы такой, и по какому праву вмешиваетесь в установленную законом процедуру бракосочетания? – энергично вмешалась заведующая.
– Буквально минуту, и вы поймёте, – он достал планшет из сумки и повернул к присутствующим, – дело в том, что присутствующая здесь невеста, является популярной порнозвездой, смотрите!
С этими словами он включил экран и все с ужасом увидели ужасные кадры, на которых Катя, в окружении трёх смуглых мужиков, вытворяла то, за что небезызвестная Саша Грэй получила Оскара.
Все оцепенели.
– Да это же монтаж, ты кто такой? – Сергей кинулся с кулаками на парня с планшетом.
– А ты у невесты своей спроси: монтаж это, или нет!
Все, в том числе Сергей, повернулись к Кате. Она стояла спокойная, и, не капли не смутившись, просто и искренне сказала:
– Он прав, это не монтаж.
Заведующая, со своей помощницей, а также кто-то из толпы приглашённых, упали в обморок.
– Ты что такое говоришь, Катя? Ты хочешь сказать, что видео подлинное? – Сергея трусило, как больного.
– Это стопроцентно подлинное видео, – с невозмутимым лицом ещё раз повторила она, – мама, папа, я могу теперь сказать правду?
Вышел отец, опустил голову, и кивком головы показал, что он разрешает.
– Дело в том, друзья мои, что, – тут она сделала паузу, слегка, иронично-горько улыбнулась, обвела всех взглядом и продолжила, – это позор нашей семьи, и мы в него стараемся никого не посвящать. Но в данном случае мы сделаем исключение. На этом профессиональном видео работает в кадре моя родная сестра, Тоня. Мы с ней близнецы. Она уехала от нас в Санкт Петербург четыре года назад и стала профессиональной актрисой этого жанра. Мы с тех пор с ней не общаемся, отец её проклял. Я рада, что все об этом узнали до свадьбы, чтобы потом не было всяких пересудов. Мы, конечно, должны были посвятить в этот секрет Серёжу, но сами знаете, у нас всё настолько быстро произошло, что просто не было удобного случая. А ты что, Серёжа, действительно подумал, что это могла быть я? И вы все тоже?
– Да ты что, Катенька, просто сердце чуть не встало от такого. Поставь себя на моё место.
Они обнялись, всех упавших откачали и по-быстрому закончили всю церемонию. Только выходя из зала, когда он взял Катю на руки, он вспомнил о парне, который чуть не сорвал их свадьбу.
– Кто же всё-таки этот парень, и где он?
– Это мой двоюродный брат. Я специально так сделала, чтобы никогда, ни у кого потом не могло возникнуть вопросов.
– Ты это сделала специально? А если бы кого-то в зале инфартик посетил?
– Не волнуйся, с моей стороны все, всё знали, а у твоих, кроме запаха хорошего скандала никаких ощущений быть не могло.
Решили ехать в кафе, на объездной дороге, так как после произошедшего всем захотелось чего-нибудь принять, тем более, что до назначенного срока в ресторане оставалось ещё чуть более часа.
Глава двенадцатая
Праздничные дни пролетели быстро. Молодые решили ехать во Францию, в Париж. Пока переоформили паспорта, пока открыли визу Кате, пока оформили все документы, пролетело две недели. Провожали их родители в аэропорту. Так решили, что Катя тоже будет поступать в Сорбонну, на тот же факультет, где учился Сергей. Если получится, им, как мужу и жене, дадут отдельную комнату в общежитии, и они смогут спокойно жить, без лишних расходов на квартиру. Сергей сказал, что за год найдёт работу и попробует подготовить Катю к сдаче экзаменов. Проводы были невесёлыми, так как они уезжали надолго.
– Да, не волнуйтесь, вы, – успокаивал всех Сергей, – через полгода увидимся. На рождественские каникулы приедем домой.
– Вы, уж если надумаете рожать, то приезжайте сюда, вместе легче будет, – мама Кати не скрывала слёз.
– Хорошо, мама, не плачь, всё будет хорошо.
И они улетели. Домой Иван Николаевич и Валя ехали молча. Завтра он улетал на работу, и она пыталась его отговорить:
– Бросил бы уже эту работу, как-то бы прожили.
– Да, как-то бы, наверно, прожили. Поеду, в последний раз, а там посмотрим. Утром попрощались дома, и она проводила его, как обычно, до автобуса.
– С аэропорта, перед отлётом позвоню. Потом туда не звони – роуминг, дорого, я через недельку сам позвоню. Пока!
Они обнялись, как обычно, и Иван Николаевич уехал. Доехав до аэропорта, он подошёл к стойке регистрации, и спросил у девушки: нет ли каких-то изменений по вылету самолёта. Затем пошёл в туалет и, убедившись, что никого поблизости нет, выскочил на улицу через запасной выход. Там его уже ждал на своём Уазике, Генка. Он прыгнул в кабину:
– Погнали, вроде никого не было.
– Да, я тоже следил, ни его, ни её не было.
– Значит, парочка уверена, что всё это правда. Тем легче нам будет их застукать тёпленькими. Гони, Генка, как бы нам не опоздать на праздник ненасытной любви.
– А чего ненасытной?
– А того, что я после того, как узнал, ни разу к этой твари не прикоснулся.
Так что тётенька очень соскучилась по мужской ласке, и не будет откладывать встречу в долгий ящик.
– Ты просил меня напомнить, позвонить ей.
– Ах, да! – он вынул телефон и стал набирать. – Валя? Ну, всё, регистрация заканчивается, времени мало, пока! До встречи!
Дорога показалась очень долгой. Когда подъехали к подъезду Татьяны, был глубокий вечер. Прошмыгнув в подъезд, зашли в квартиру.
– Ну, что, Танюха, ещё не было гостя?
– Нет, не было. Я, как ты, Ваня, просил следила, не отрывая глаз.
– Это хорошо. Будем ждать.
– Я так думаю, что сегодня его не будет. Побояться, что рейс отменят, или чего-то ещё. Хотя, всё может быть. Сестрёнка, может быть соберёшь что-то на стол, а то есть хочется?
– И выпить, – добавил Иван Николаевич.
– Всё готово, сейчас разогрею, я готова ко всему.
Сидели долго, до часу ночи. Хорошо сидели, по очереди наблюдая за подъездом напротив. Генка решил идти домой, а Татьяна погасила свет, чтобы лучше видно было.
– Как думаешь, придёт сегодня?
– Уже нет. Он всегда к часу уже уезжал, дома ведь тоже баба не дура у него сидит. А ему от неё пока деваться некуда, квартира на неё снята, так что нет, сегодня уже ничего не будет. Пошли спать.
Легли в одной комнате на разных кроватях.
– Как там лечение, Вань?
– Да так себе. Доктор говорит, что за две недели не могло произойти кардинальных изменений. Но анализы хуже не стали, и это обнадёживает.
– Да, хорошо бы. Как молодые?
– Да ты уже слышала, как свадьба чуть не сорвалась?
– Да, тут такое рассказывают.
– Что именно?
– Да что невеста сама это всё подстроила, чтобы потом не объясняться каждому встречному.
– Так и было. Отчаянная девка. Ты знаешь ведь, сейчас половина мужиков в интернете сидит, да и порнушкой не брезгуют. Рано, или поздно кто-то бы и нарвался на то видео, и тогда уже никому ничего не докажешь. Облили бы грязью с ног до головы. А так, всем языки прищемила. Да и в Европу решили поехать правильно. Пока молодые пусть мир посмотрят, может и приживутся там.
– Ну, а ты как для себя решил, Ваня?
– Да никак! Пока, надо стерву эту проучить, развестись, а там жизнь подскажет.
– Правильно, Ванечка! Знай, что теперь я всегда с тобой буду. Спокойной ночи!
Глава тринадцатая
Пришёл он к ней на третий день. Татьяна заметила его сразу.
– Вон он. Видишь, как крадётся. Осматривается. За пазухой бутылку прячет. Шмыг и всё, уже в объятьях нашей общей знакомой. Вань, не торопись. Сядь, пусть минут десять пройдёт.
Иван Николаевич еле высидел пять минут.
– Всё, пошёл, а то с ума сейчас сойду.
Выйдя из подъезда в Генкиной синей куртке с капюшоном, в тёмных очках, он быстро юркнул в свой подъезд. Пред дверью своей квартиры остановился, выдохнул, достал ключи и очень осторожно провернул защёлку замка. Дверь, которую он перед отъездом тщательно смазал, так же как и замок, бесшумно открылась. Было тихо. Очень медленно, на цыпочках, он дошёл до спальни и увидел то, что и предполагал. Верхом на таксисте скакала его голая Валька. Бесстыдно, с вздохами, закрыв глаза. Увядающая грудь, которую он так любил целовать, качалась, как уши спаниеля.
Мужик заметил его первый и скинул её с себя в сторону, прикрываясь простынёй. Поднявшись с пола, она громко застонала от досады и ужаса.
Все замерли.
Первым прервал затянувшуюся паузу таксист.
– Слушай, – начал он с характерным акцентом, – я не знаю ваших дел, но она меня сама попросила, говорит, что ты импотент.
– Так, уже интересно, продолжай, – Иван Николаевич присел.
– Я тут ни при чём, сам разбирайся со своей бабой, а я пошёл, – с этими словами он стал спешно одеваться.
– Ни при чём, говоришь. А как же быть с тем, что ты её, а затем она меня заразила СПИДом?
– Каким ещё СПИДом?
– Болезнь такая есть заразная, которая совсем не лечится. Так вот, дядя, ты сначала её заразил, потом она меня, и, в скором времени, у нас в городе буду трое внеплановых похорон. Так что, быть ни при чём у тебя не получится. Ты, тварь, приговорил нас с ней не просто к разводу, это можно пережить, а ты приговорил нас к неминуемой скорой смерти.
Валька заплакала и стала одеваться.
– Так вот, ребятки, сексуальные, за то, что вы сделали, решил я вас наказать. Я бы мог вас, здесь, обоих пристрелить, к чертям собачим, и мне бы дали годика три, но я решил, что сидеть в тюрьме, из-за каких-то тварей, мне не понравиться. Поэтому тебя, сволочь, – тут он достал из-за пазухи пистолет и направил на таксиста, – я решил кастрировать. Не только за то, что ты со мной и с нею сделал, а ещё для того, чтобы ты, скотина нерусская, больше никого не смог заразить.
Иван Николаевич взвёл курок и выстрелил. Таксист упал, Валька заорала.
– Не ори, дура, это газовый пистолет. Открой форточку. А теперь, одевайся.
Он вышел на кухню, взял самый острый нож, который наточил перед отъездом, и спокойно вернулся в спальню. Из кармана достал тонкую капроновую нить и кинул ей.
– Бери, перетягивай ему член у основания.
Она взяла жгут, посмотрела на него и поняла, что спорить не надо. Присела и стала вязать. Иван Николаевич достал из кармана телефон и стал снимать происходящее на видео. Когда она всё сделала, он остановил съёмку.
– Теперь, когда я включу камеру, ты возьмёшь, и со словами: "За то, что ты меня изнасиловал", отрежешь со злостью ему "это дело". После чего мы позвоним в "скорую", а я уйду. Поняла? Я не хочу, чтобы дети знали какая у них мать. Давай!
Она всё поняла. По его сигналу она сделала, как он говорил. Крови было не много. Таксист отболи очнулся. Валя вызвала "скорую", и Иван Николаевич выключил камеру.
– Заявление в милицию она на тебя писать не будет. Ты своё уже получил. После того, как выйдешь с больницы, немедленно уезжай. Если увижу в городе – пристрелю по-настоящему.
Он быстро собрался и вышел. Через несколько минут они с Татьяной наблюдали из окна, как врачи выносили на носилках человека.
– Ты что с ним сделал?
– Ничего. Человек просто присутствовал на процедуре нашего развода. Вот, посмотри! – и он включил ей видео.
– Тебя не посадят?
– Не знаю, наверно нет.
– А с Валькой что будет?
– Завтра у доктора договорились встретиться.
Глава четырнадцатая
К доктору Валентина не пришла. Он зашёл сам. Врач констатировал улучшение анализов по раку и отсутствие результатов по СПИДу. Прописал ещё лекарств и попросил прийти через месяц. Выйдя из кабинета, Иван Николаевич услышал, как звонит телефон. Ему звонили сообщить, что она вскрыла себе вены.
– Она жива?
– Да, и просит Вас к ней прийти, в тринадцатую палату.
В палату к ней заходил с жалостью. Всё, что осталось от прежней его жены – это глаза. Сегодня она их не прятала, а жадно всматривалась в него. Он молчал, даже не поздоровался. Она поняла, что ненависть и отвращение, которые он питает к ней, уже ничем не исправить.
– Спасибо тебе, Ваня, за всё. И за вчерашнее спасибо. Знаю, не простишь, поэтому не буду умолять, скажу лишь, что жаль мне не удалось уйти тихонько. Второй раз я не смогу. Дай Бог тебе выздороветь, ведь это будет не справедливо, если ты из-за меня умрёшь. Возьми, это завещание на всё на тебя. А это заявление на развод, занеси в ЗАГС.
– Всё?
Она кивнула и отвернулась, так как слёзы брызнули у неё из глаз. Он вышел. То, что произошло, куда-то уплыло. Без всякого сожаления он зашёл в ЗАГС, затем в горисполком, к мэру, и попросил его куда-нибудь пристроить на работу. Они были с ним знакомы давно, ещё до того, как он стал сволочью и вором. Тот пообещал что-то придумать.
Татьяна его ждала.
– Всё, Танюха, заявления в ЗАГСе, скоро разведусь и будем играть с тобой свадьбу! Согласна?
Она кинулась ему на шею и расцеловала.
Вскоре они расписались в тихой деревушке, подальше от людских глаз. Иван Николаевич получил должность инженера по технике безопасности на местном заводе. А Татьяна, так же, как прежде, продолжала шить на дому своим клиенткам. Зарабатывала, между прочим, больше, чем он.
Прошло полгода, и они стали ждать в гости сына. Созванивались редко, поэтому новостей было мало. Он так и не смог сообщить о матери, что она ушла в монастырь, который находился за тысячу километров от их дома. Дело замяли, никто не пострадал. Квартира, в которой они раньше жили, пустовала. Он не хотел там жить, но заходил, проверял всё ли нормально. Продавать не хотел, надеялся, что сын вернётся, и будет жить рядом. Дочка иногда приезжала, но, как ему казалось, во всём винила его, хотя всей правды ей никто не рассказывал. Таксиста посадили за убийство молодой девушки. Было понятно, что он вычислил, кто его заразил и поквитался.
Болезнь не уходила. Рак отступал, а вот со СПИДом всё было сложнее. Хотя до СПИДа ещё было далеко, так как его диагноз был ВИЧ-инфицированный, но он понимал – это неизбежно, и тогда, если произойдёт поражение иммунитета, он будет беззащитен против любой инфекции, как и те десятки миллионов человек, которых этот вирус уже убил. И хотя они с Танюхой жили полной жизнью, предохраняясь от заразы, мысль о том, что его жизнь скоро закончиться, не давала покоя. По глазам врача он понимал, что это не лечится. Горы перелопаченной информации – и тот же результат. Множество примеров, в которых сообщалось об исцелении, в большинстве своём были или рекламным ходом какого-то производителя лекарств, или уловки шарлатанов. За полгода он испробовал почти всё – не помогало. И тогда он решил рассказать всё сыну. Именно поэтому в этот раз он ждал его с особым нетерпением и какой-то призрачной надеждой.
Глава пятнадцатая
Сын его не понял. Вернее категорически отказался верить тому, что ему рассказал отец. После того вечера, когда они сидели вдвоём до утра, он собрался и уехал к матери, в монастырь. Иван Николаевич очень переживал по этому поводу, хотя Татьяна ему твердила:
– Не мог нормальный сын сразу в это поверить. Всё правильно он сделал. Он, в данной ситуации, единственный, кто может встать на защиту чести своей матери. Так было во все века, и хорошо, что это есть и сейчас. Любая мать, пусть трижды будет пропащей женщиной, всегда останется самой лучшей для сына, так же как и любой сын, всегда, для матери будет самым лучшим. Теперь всё зависит от неё. Если она захочет тебе отомстить, она легко это сделает. Расскажет ему, что заразу ты привез, что у тебя там были женщины, а эпизод с таксистом и твоё видео спишет на видеомонтаж. И ничего ты уже ему не докажешь. Так что будем ждать, Ванечка.
Ждать пришлось долго, почти неделю. Сын не позвонил, а приехал неожиданно, вместе с Катей. По его виду стало понятно, что разговор будет сложный. Решили всё обсудить в квартире, где они счастливо жили многие годы. Всё в ней напоминало о тех годах. Сергей обвёл взглядом комнаты – всё было как прежде. Присели на кухне. Отец ждал, что скажет сын и жадно ловил его взгляд.
– Я не знаю, что тут у вас произошло, мать наотрез отказалась об этом говорить, но то, что произошло что-то очень страшное, это факт. Она попросила больше её не тревожить своими приездами и письмами. Она хочет забыть прошлую жизнь и посвятить себя служению Богу. Я не хочу верить в то, что ты мне рассказал и показал, так как, – тут он запнулся, – так как это моя мать. За последний год это уже вторая попытка отобрать у меня самого близкого человека. В прошлый раз не получилось, и в этот не получится. Я всё равно должен вернуть мать к нормальной, человеческой жизни.
– А почему это ты считаешь, что в монастыре ненормальная и нечеловеческая жизнь? Пути Господни неисповедимы.
– Прекрати, отец. Ты понимаешь, что я имею ввиду. Я буду настаивать, чтобы ты мне помог в этом. Если ты являлся причиной, по которой она туда ушла, то ты и будешь причиной, которая вернёт её оттуда.
– Сынок, это храм Божий. Туда нельзя приходить и уходить по чьей-то прихоти. Только сам человек может это для себя решить. Только так, и никак иначе. И пожалуйста, не делай меня виноватым. Я тебе всё рассказал, как было, и не думаю, что ты можешь меня судить. Не дай Боже тебе пережить то, что пережил я. К сожалению, я неизлечимо болен, поэтому дни, или месяцы мои сочтены. Я хочу, чтобы мы сейчас поговорили о другом. О квартире, о вас и ваших планах.
– Для меня сейчас главное мама. Остальное меня, пока, мало интересует. Я ещё раз настаиваю – помоги мне вернуть мать, и тогда всё будет по-прежнему.
– По-прежнему, это как?
– По-прежнему, это значит, что у меня, как и прежде, будет отец и мать.
– А если я скажу ещё раз тебе, что в этом деле я тебе не помощник?
– Тогда я не смогу спокойно, как прежде, видеться и общаться с тобой.
– Вот оно как. Значит, ты считаешь нормальным, что я десять лет пахал вахтовым методом, чтобы тебя выучить, и заработал, в итоге, рак простаты. Что из-за того, что я заработал этот рак, и начались сбои в нормальной половой жизни у нас, с твоей матерью, а затем она заимела себе любовника, который заразил нас СПИДом. И вот я, который всё это пережил, теперь готовлюсь к неизбежной смерти, а сын, ради которого я работал, заявляет мне, что не хочет со мной видеться? Я всё правильно понял, сынок?
– Пойдем, Катя! – Сергей встал и направился к выходу.
– Уходить никуда не надо. Я в этой квартире жить не смогу, поэтому она ваша. Вот ключи, делайте, что хотите.
Иван Николаевич вылетел из квартиры и бросился на улицу. От обиды ему не хватало воздуха, и защемило сердце. Он медленно дошёл до подъезда, где они жили с Татьяной и присел на скамейку. Выскочила Таня и вынесла в рюмке корвалол: