Среди чиновников одним из доверенных лиц царя Саргона II был главный казначей Таб-шар-ашшур. В одном из документов он даёт советы по переправе войск через полноводную реку, в другом сообщает о проведении смотра колесниц: "…утром 16 числа мне предоставят свои колесницы следующие вельможи – главнокомандующий, сартинну, визирь, дворцовый глашатай, главный кравчий, казначей и губернатор Кальху; всего 1[…] колесниц, годных… Колесницы главного евнуха и наместника Ниневии… отсутствуют; каковы будут повеления царя, моего владыки?" Определённо, Таб-шар-ашшур был лицом весьма авторитетным, коли царь назначал его проводить смотры среди столь высокопоставленных вельмож. Периодически он выезжал с какими-то миссиями на места (в земли Хабху, например); запечатанную корреспонденцию от царя получал через полковых командиров войск главного евнуха. Компетентность и авторитет Таб-шар-Ашшура оказались востребованными и при постройке новой ассирийской столицы, Дур-Шаррукина, – когда Саргон назначил его главным организатором строительства.
Советником Асархаддона был вавилонский учёный Бел-ушезиб. От него царь получал как астрологические прогнозы по исходу военных действий, так и практические рекомендации. Сначала шли указания более общего плана: "Если царь написал своим войскам: "Завоюйте Маннею", пусть так и будет, однако не следует отводить на это всю армию; нужна только кавалерия и специальные подразделения. Что касается киммерийцев, заявивших: "Маннеи в вашем распоряжении, мы останемся в стороне", то это может оказаться ложью. Они – варвары, не признающие божьей клятвы и не чтущие соглашения". Прежде всего хотелось бы отметить слово "написал" – оно говорит о том, что Асархаддон мог не участвовать лично в ряде военных кампаний, а осуществлять связь со своими военачальниками посредством корреспонденции. Несомненно, Бел-ушезибу хорошо была известна специфика ведения войны в гористой местности, к тому же не забыт был и опыт урартских кампаний. Интересно также отметить весьма настороженное и пренебрежительное отношение к киммерийцам как к варварам.
Далее в письме следуют более конкретные советы: "Колесницы вместе с повозками нужно будет расположить в проходе. В это время кавалерия и спецвойска вторгнутся и опустошат маннейские земли. Затем они вернутся и займут позицию в проходе. В том случае, если после ряда подобных рейдов на открытые земли не последовало нападение киммерийцев, можно будет выступить всей армией против маннейских городов".
В принципе тут мы видим тактику "разведки боем", чтобы обезопасить себя от удара по двум направлениям – со стороны маннейских воинов и их союзников, киммерийцев. Конница последних представляла бы значительную опасность на упомянутом выше открытом пространстве при выходе из ущелья. В заключительных пассажах советник рекомендует царю обратиться к помощи лица, знающего страну Манна. Тот может указать пути из страны и внутрь её. Наконец, Бел-ушезиб приводит и ещё один приём сбора информации – перед выдвижением всей армии в страну противника необходимо заслать разведпатрули, которые приведут языков.
В истории Ассирии бывали времена, когда власть царя превращалась в пустое слово и затенялась волей своенравных областеначальников. Имеются упоминания о могущественных губернаторах провинций, которые в период после Шамши-Адада V, до 745 г., даже вели от своего имени военные кампании. Реформы Тиглатпаласара III положили конец этому своеволию.
Итак, во главе администрации провинции, хоть и с ограниченными уже полномочиями, стоял областеначальник. Вторым по важности лицом был его заместитель шаниу (šaniu – "второй"). В ряды служащих среднего звена входили командиры полков и писцы. На низовом уровне административной деятельностью занимались "деревенские старосты", важной функцией которых был контроль за сбором урожая.
Провинциальные власти обязаны были постоянно рапортовать о состоянии фортов подконтрольной области, о результатах военных смотров; обеспечивать продовольствием местные войска, кормить военнопленных и депортируемых; отслеживать и рапортовать о передвижении войск за пределами отчизны, осуществлять военные акции. Они обязаны были также организовывать людей по государственной повинности илку, обеспечивать требуемые центром продовольственные нормативы по зерну и соломе, и прочие сборы. Когда те или иные города, общины или отдельные персоны освобождались царём от илку, груз её мог перекладываться на плечи всё тех же наместников, которым приходилось как-то выкручиваться, изыскивать средства и рабочую силу, но выполнять развёрстанное свыше задание. К примеру, Саргон Второй, освободив от обязанностей илку горожан Ашшура, переложил объём их работ на наместника Таб-цил-Эшарру, и тот уже вынужден был эксплуатировать людей, принадлежавших царскому дворцу.
Среди писем царской корреспонденции можно встретить немало имён разных наместников и губернаторов. Имеются, к примеру, письма на имя того же Таб-цил-Эшарры, наместника Ашшура. Упоминается наместник Кальху. Был царский наместник и в городе Дере. При Саргоне на этой должности состоял некий Шамаш-белу-уцур. Находясь на линии огня со стороны Элама, город Дер и его крепость испытывали тем не менее как нехватку самих солдат, так и недостачу пропитания (соломы для животных и ячменя для людей), что и являлось предметом беспокойства Шамаш-белу-уцура. Ашшур-шарру-уцур, губернатор провинции Куэ, выполнял разного рода дипломатические миссии, вроде отношений с фригийскими посланниками и самим царём Мидасом.
Как уже отмечалось, отдельные вельможи являлись кепу (qēpu) – представителями царя за рубежом, в вассальных странах. В целях безопасности каждого кепу сопровождало, как правило, целое кавалерийское подразделение. Царские представители защищали интересы Ассирии в вассальных государствах, а также сканировали военно-политическую обстановку в окружающих странах, к ним стягивалась вся развединформация по вверенному региону.
Армия империи
На приведённых выше страницах речь шла об общей структуре военно-административного аппарата Ассирийской империи, с указанием, по возможности, конкретных имён. С начальствующим аппаратом мы будем сталкиваться и далее в книге, но теперь считаем своим долгом сказать пару слов о простых солдатах, их, так сказать, трудах и днях. Остановимся подробнее на жизни ассирийской армии.
Набор войска и его численность. Ещё в прежние времена ассирийцы при военной мобилизации стали постепенно переходить от общинного ополчения (дикуту, дикут мати) на рекрутскую форму (шиситу). Новый же царь решил перейти к кардинальным изменениям – окончательно сделать ставку на рекрутский набор и сделать основную часть войска профессиональным. Благо, условия для этого имелись. Солдаты теперь либо обеспечиваются из средств царского дворца, либо приписываются к крестьянским дворам, которые должны были их содержать и кормить. Тут хотелось бы отметить, что профессиональное постоянное войско, несомненно, явилось ключом к успехам ассирийской армии, однако определяющим моментом стал не столько сам факт наличия регулярного войска, сколько размеры этого войска. Постоянными контингентами, хотя бы в форме царской гвардии, располагали многие окружавшие государства и народы, но никто из них не имел возможностей содержать их в таком значительном количестве как Ассирия.
Призывников обычно собирали на призывных пунктах, где одних определяли на фронт, других – в резерв и на стройки (градостроительство, строительство дорог, восстановление каналов и акведуков). Использовать большие массы рекрутов-военнослужащих не по прямому назначению будут впоследствии и прочие империи.
Согласно письму одного из должностных лиц, Манну-ки-Нинуа, при столичном гарнизоне имелся писец и рекрут-офицеры (англ. recruitment officers). Офицеры проводили подготовку поступавших в центр новобранцев, которых до пункта назначения (столичные казармы) конвоировал один из царских гвардейцев. Крупные пункты сбора располагались в Кальху, Ниневии и Дур-Шаррукине.
На местах военный призыв осуществлялся офицерами раб кицри, которые в дальнейшем тренировали солдат в селениях их расквартирования. Во время рекрутирования отдельно взятая община, алу (крупное поселение, город, усадьба), обязана была выставить снаряжённого воина. Как и в предшествующие периоды, ответственным за это был, очевидно, общинный староста. Новобранцев предоставляли также сановники, на землях которых, пожалованных царём, сидели крестьяне. Среди последних немалую долю, а нередко и большинство, составляли переселенцы-депортанты, низведённые до статуса крепостных. В некоторых южных областях применялся другой порядок: существовала так называемая "земля лука", держатель которой нёс обязанность служить лучником, но при этом освобождался от податей. Однако в самой Ассирии такая система уже отошла в прошлое, так как уступила место модели набора "царского полка" на полном царском обеспечении.
Как и ранее, в III–II тысячелетиях, чиновниками велись списки людей, подлежащих включению в армейские ряды, однако зачастую бывали случаи бегства обозначенных лиц от воинской повинности. Одним из излюбленных мест бегства до поры до времени была Шуприа – горная страна на границе с Урарту. Популярность Шуприи у беглецов была вызвана не только лесистой местностью, но и в первую очередь тем, что правитель этой страны редко выдавал их.
До сих пор выдвигаются сомнения в том, что наибольшая численность ассирийской армии достигала 120 тысяч человек. Это цифры, сравнимые в порядковом отношении с потенциалом Персии, Рима, державы Чингисхана. Есть мнение, что максимум мощи ассирийской армии равнялся порядка 50 тысячам человек, средняя же численность составляла 20 тысяч человек, так как трудно было бы содержать большую армию. Однако на этот счёт существуют определённые контрдоводы. Так, армия состояла из войск, рекрутируемых властями провинций. Войска отдельно взятой провинции насчитывали порядка 1500 всадников и 20 тысяч пехотинцев. Так, судя по документу из Замуа (Мазамуа), одной из ассирийских провинций, губернатор её в правление Саргона II мог выставить как минимум 1430 человек войска. Учитывая количество провинций, вполне можно допустить, что общий потенциал ассирийской армии насчитывал не менее 100 тысяч человек.
Есть в ассирийских текстах и некоторые зацепки, позволяющие оценить численность армии, отталкиваясь от параметров снабжения. Ниже, при упоминании военных кампаний, ещё будет приводиться случай со сбором ассирийского войска для похода на запад. Базой сосредоточения являлся город Кар-Ашшур. Так вот, запасы, аккумулированные в городе, оказались следующие: месячное довольствие для военнослужащих составило 2 115 000 литров зерна, то есть людским контингентом потреблялось по 70 500 литров зерна в день. Меж тем Марио Фалез, привлекая данные царской корреспонденции (SAA 1.257, ABL 966, CT 53 211), подсчитал, что на одного человека в день могло приходиться от 1 ка (ок. 1 литра = 0,8 кг) до 2 ка зерна. Вельможи, служащие элитных частей потребляли и больше. Получается, что в данной кампании участвовало порядка 23–35 тысяч человек.
Не будем забывать и о том, что непосредственно боевые части составляли лишь часть армии – были ещё вспомогательные подразделения, штатское сопровождение и союзные иноэтничные подразделения. Последняя категория, к примеру, обеспечивала себя по большей части сама, и особо тратиться на неё не приходилось. Как и в современных армиях, в древнеассирийской соотношение было в пользу небоевых частей. Так, в случае с войском в Замуа процентная пропорция "боевые/небоевые" составляла соответственно 47%/53%.
Итак, можно склониться к следующему выводу: в принципе ассирийский царь, поскребя по сусекам, мог набрать в поход сотню тысяч человек, может, и более, но с точки зрения снабжения и логистики это было бы сверхзатратно. К тому же тотальная мобилизация обескровила бы и так не лёгкую оборону продолжительных ассирийских границ. Так что в большинстве случаев на практике всё обходилось цифрами порядка 20–50 тысяч человек. Для сравнения: полевая армия Египта XVIII династии оценивается в 30 педжет (бригад), то есть порядка 25 тысяч человек, тем не менее единовременно в поле никогда не выходило более трёх корпусов по 5 тысяч человек, что (даже учитывая гвардию фараона, его свиту, обоз и вспомогательные войска) составляло не более 17–18 тысяч человек.
Структура. Структуру ассирийской армии, как и всякой прочей, можно рассмотреть с разных позиций. С точки зрения административной, военная машина Древней Ассирии состояла из двух основных компонентов: "царского войска" цаб шарри (Cāb šarri) и "царского полка" кицир шаррути (kicir šarrūti).
Цаб шарри – "царское войско". Люди, составлявшие данную категорию военнослужащих, несли службу на основе обязанности перед общиной и царём, известной как илку. Вероятно, обязанность была связана в определённой мере с правом пользоваться земельным участком, однако повинность эту несли также и лица, не обладавшие земельными наделами. Государственная воинская повинность начала складываться уже в среднеассирийскую эпоху. Из Кар-Тукульти-Нинурты известны таблички с упоминанием термина "цаб шарри". Далее, в документах IX века до н. э. из Телль-Билы мы сталкиваемся со свидетельствами о несении службы по обязанности илку в провинциальных центрах. Постепенно, с падением роли ассирийской общины и общинного ополчения, увеличивается значение мобилизации в армию по той же повинности илку, но уже на рекрутской основе; увеличивается срок отбывания повинности.
Повинность илку могла проводиться в форме несения солдатской службы (цаб шарри), в рядах резерва (ша куталли), а также через работы на разного рода стратегических проектах типа строек (дуллу). Наиболее пригодных при смотре и переписи определяли в солдаты разных родов войск (как в пехоту, так и в кавалерию и даже в колесничные войска); приблизительно такое же количество, как набранные солдаты, составляли служащие резерва; наконец, оставшаяся масса попадала в ряды дуллу. Тот, кто имел возможности, мог официально отделаться от повинности, понеся материальные расходы на содержание и обмундирование любого другого рекрута цаб шарри. Или, например, сын мог отправиться в поход вместо занемогшего отца.
Повинность илку осуществлялась ежегодно в установленные сроки, хотя иногда рекрутские наборы могли проводиться экстренно и не по плану – под ту или иную военную акцию.
За мобилизацию цаб шарри в рамках провинции был ответственен её губернатор либо его заместитель шаниу. Вся масса военнослужащих провинции разделялась на подразделения кицру (см. далее), и во главе каждого из них ставился командир раб кицри. На каждого раб кицри царь распределял селение или даже несколько селений, из военнообязанного населения которых тот и формировал свою боевую единицу. Войска той или иной провинции зачастую обязаны были выдвинуться из родных мест, чтобы пополнить армию во время очередной кампании или нести службу в совсем другой провинции. Поэтому по завершении комплектования контингента областеначальник передавал войска офицеру ша курбути, который отвечал за их дальнейшее перемещение. Во времена Саргона одним из мушаркису – вельмож на службе, ответственных за поставку в центр рекрутов-новобранцев, был Шарру-эмуррани. Одно из писем упоминает, что ему вменялось в обязанность набрать рекрутов в четырёх селениях (Дурр-Ладини, Дурр-Билихаи и Ларак с Бит-Авукани).
Центральные сборочные пункты располагались в Кальху, Ниневии и Дур-Шаррукине. Здесь находились писцы, офицеры тренировали новобранцев, осуществлялись периодические смотры войск. Последние проводил как сам царь, так и его подчинённые. В одном письме вельможа рапортует об одном из таких войсковых смотров: "Что касается всадников, по поводу которых царь, мой владыка, дал поручение, то я провёл им смотр: 106 всадников в наличии, 94 отсутствуют…" Из этого документа, кстати, следует, что количественно кавалерийское подразделение должно было состоять из 200 человек. Вместе с кавалеристами смотру подверглись и колесничие (хотя царь об этом не просил, но чиновник по каким-то своим соображениям решил проявить инициативу): "Царь, мой владыка, не давал мне поручения относительно владельцев колесниц, но я всё же проинспектировал и их наравне со всадниками: предо мной предстали 10 владетелей колесниц и 21 из их царских людей, всего 31 владелец колесниц, 69 отсутствуют. Находятся под начальством рекрут-офицера Тути". Надо полагать, речь идёт о подразделении с нормативом в 100 колесниц.
Итак, верхушку "царского войска" составляли профессиональные военные, для которых военная служба была и хлебом и призванием, однако большинство контингента цаб шарри отбывало службу в зачёт повинности-илку.
Нечто среднее между этими двумя категориями представляли собой арамейские подразделения из гуррейцев, итуэйцев и некоторых прочих арамейских племён. Судя по всему, они также должны быть отнесены к цаб шарри, однако долгое время им удавалось выговаривать по договорам союзной службы освобождение от повинностей.