Игорь - красавец, умница, хирург от Бога. Благодарные пациенты говорили, что он людей с того света вытаскивает. И вот нелепая пьянчужка совершенно серьезно потребовала от Игоря воскресить ее сердечного дружка, давным-давно лежащего на городском кладбище. Игорь отмахнулся. Но воспоминаний, которые невольно захлестнули его после неожиданного визита решительной дамочки, он прогнать не мог.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 4
Глава 4 6
Глава 5 8
Глава 6 10
Глава 7 12
Глава 8 13
Глава 9 15
Глава 10 17
Глава 11 19
Глава 12 21
Глава 13 24
Глава 14 26
Глава 15 29
Глава 16 31
Глава 17 33
Глава 18 35
Глава 19 37
Ирина Лобановская
Цена ошибки
Глава 1
После обеда к профессору нагрянула неплохо поддатая бабенка лет тридцати, ладная и складная. В кабинет вместе с ней ворвались назойливые запахи перегара, дешевых сигарет и почему-то яблок.
"Древо греха и познания", - устало вспомнил профессор.
Желтея уже бледнеющим, почти бывшим, синяком на левой скуле, бойкая бабенка, не дожидаясь приглашения, бесцеремонно шлепнулась в кресло у стола.
"Что у нас в институте делает охрана? - мрачно задумался профессор. - За что мы только деньги ей платим? Надо этот вопрос выяснить с директором. И где находится моя милая, разлюбезная секретарша Софья Петровна с ее хваленой безупречностью?"
- За бутылец тебя куда хошь пропустят! - весело и свободно проникла в его мысли нежданная гостья. - Опыт жизни! А секретутка твоя, хоть и в годах, страсть как духи любит. Не знаешь разве? Из свово личного запаса отдала… Жалко, конечно, выпить могла, да что делать!
- О-ля-ля… А охрана? - угрюмо спросил профессор.
- Какая тебе еще охрана? - искренне вытаращила глаза дамочка с синяком. - Она уже по домам давно винишко пьет. Сегодня крайний день, пятница. У вас тут средствов не хватает, чтобы стражей круглосуточно держать. У них пять дней рабочих. Я все вызнала пораньше. Так что нынче хранить тебя некому!
Курьез бедности - и грустный и смешной.
Все прояснилось. Практичная попалась визитерша…
Профессор вздохнул и уставился в двойной стеклопакет. За ним неощутимо пахла сладострастием распарившаяся на весеннем солнце земля, беззвучно распевали легкомысленные гриппозные птицы и неслышно гомонили пестро одетые дети, выросшие за зиму так, словно именно она была необходима детским требовательным организмам. Мутанты, равнодушно подумал профессор. Хотелось подышать резиново-гибким, как шланг, ветром, но в кабинете пасмурно завис загустевший воздух, в котором даже мухи увязали крыльями и, обессилев, падали на пол.
- Что вам угодно, сударыня? - обратился доктор к бабенке.
На редкость хорошо сложена, такая вся фигуристо-правильная… Профессор искоса кинул осторожный взгляд на ее ноги. Боже, какие колени… Совершенные по форме, а еще плюс ко всему круглые уютные локти. Они напомнили профессору жену Обломова и операционную сестру Верочку, постоянно глядевшую на него в упор над туго натянутой маской. Верочка всегда словно хотела сказать что-то важное, особенное, но так ничего и не проронила. А потом канула в неизвестность… Давно это случилось, очень давно…
- Мужика мне нужно оживить, - бодро сообщила визитерша.
- Кого?! - поразился доктор.
- Да мужика мово, - так же энергично повторила бабенка. - Потому к тебе и пришла. Про тебя говорят, людей с того света вытаскиваешь! А я по Федору своему тоскую сильно. Все думаю: хоть бы возвернулся… Мы бы с ним, как раньше, пятницы праздновали…
- Пятница - черный день, - заметил профессор.
- У тебя, может, и черный, - заявила тоскующая. - А для нас "конец недели, пятница, столица веселится!.." - Она пропела строчку из популярной песни и притопнула в такт ногой.
Боже, что это была за нога…
- Опля! И где же сейчас твой Федор? - спросил профессор, тоже решив отбросить всякую учтивость.
- А на Востряковском лежит. Участок номер… - Она запнулась. - Подзабыла я малость… Да это ничего, документ есть, гд ей-то валяется. Выпил Федюха чегой-то не то, ну и помер к утру… В себя так и не пришел. Я "скорую" вызвала, да поздно…
- Для "скорой", значит, поздно, а я могу оживить? - усмехнулся доктор и закурил, подвинув преданной женщине пачку "Кента".
Гостья охотно вытащила одну сигарету и красиво затянулась.
Некоторым бабам ох как идет курить! Прямо шарм! Они это прекрасно знают, а потому плюют на будущие раковые опухоли ради нынешнего мужского поклонения.
- Воскресить, стало быть, нужно твоего Федора… Но я ведь не Господь. Ты перепутала.
- Люди на тебя молятся! - сообщила бабенка и посмотрела на профессора круглыми от восхищения глазами.
Глаза ему тоже очень понравились, но задача, поставленная перед ним и столь безапелляционно сформулированная…
- Как же он был хорош, как красив, мой Феденька! А работал прям как круглосуточный маркет "Рамстор"! Но вот не стало мово дружка лучшего! - вдруг заполошно заголосила визитерша с профессиональными интонациями плакальщицы из древнегреческой трагедии. - И как же он походил на Мурилку! Прямо вылитый!
- На кого?! - вновь изумился доктор.
Бабенка сразу перестала выть и уставилась на него с недоумением, презрением и некоторой долей сомнения в его умственных способностях.
- Ты чего, ящик не смотришь? Сериал про клона не видал? Ну ты и мудилка! Так вот там актер с этим именем… В заглавной роли. Интересный сериал. А играют как! Я прямо вся исплакалась глядючи!
- О-ля-ля… Неужели столь трогательно? - недоверчиво спросил профессор.
Он скептически относился к любым сериалам, мелодрамам и телевидению вообще со всеми его скользкими манилками.
- Говорю тебе, что здорово! - обозлилась гостья и гневно притопнула ногой.
Колено абсолютно безупречной формы давно забытого цвета деревенских сливок из далекого летнего детства назойливо маячило перед взором потрясенного профессора. Боже, сжалься надо мной, в отчаянии взмолился он, помоги мне, Господи!
- Чего-то ты сбледнул с личика! - участливо заметила бабенка. - Может, выпить хочешь? У меня есть…
Доктор замахал руками:
- На работе не пью!
- И правильно! - горячо одобрила пришелица. - Так будешь мне Федьку оживлять? И сколько ты за это хочешь? Только учти, много денег у меня нет…
Профессор задумался.
Верочка… Она неслышно сгинула из его жизни. И больше так и не появилась… Где она сейчас с ее мягкими локтями и нежными, легкими прядями, плотно прижатыми к голове белой шапочкой? Хорошо было бы вызвать ее оттуда, куда она ушла… Но доктор не знал ее адреса и даже примерного направления поисков.
А тогда… Тогда он просто буркнул, оглядев операционную:
- Ухожу я от вас… В институт…
И увидел ее - робкую, перепуганную, застывшую под резким светом огромного окна…
Почему он не искал Веру? Почему потом, позже, не бросился за ней, наплевав на работу, карьеру и репутацию? Какие пустые слова - работа, карьера, репутация… И Верочка… Разве можно было даже сравнивать их и ее?! Но он сравнивал. И сделал свой выбор…
- Вернуть никого нельзя, миссис верность… - грустно пробормотал профессор. - И не будем думать за собаку!
Так Павлов всегда говорил своим подчиненным перед экспериментом на очередной собаке. В смысле не будем преждевременно сыпать догадками, а просто молча посмотрим результат.
- Да про тебя люди говорят, что ты каждый день больных с того света возворачиваешь! - воскликнула пылкая бабенка. - Я потому к тебе и пришла. Больше не к кому! Русским языком тебе это битый час долблю! Чего ж ты такой бестолковый?! Да и молодой больно для профессора, я смотрю…
Незнакомка подозрительно прищурилась. Он действительно чересчур рано защитил докторскую и получил звание.
- Я несчастный, - неожиданно признался доктор.
- Ну да?! - поразилась визитерша и очень растрогалась. - Что, тоже кого потерял? Свою бабу, поди? - В прозорливости ей отказать было нельзя. - Так давай вместе их и возвернем: твою кралю и мово Федюшку! Ох, как любила я его, как берегла, как по нему млела! И словами не передать! - опять истошно заголосила гостья. - А уж как он красив был, как работал…
- Слушай, хватит выть! - досадливо поморщился профессор. - Надоело! И про красоту его и работоспособность я уже слышал. Ты дурью не майся, а ступай себе домой. Умер человек, нет его! Что тут тебе не ясно?
- Да ничего не ясно! - снова заполошно заблажила бабенка. - А тебе разве тут все ясно?
Доктор в замешательстве потер лоб. Она была права - ясного тут оказалось маловато.
- Федьку назад хочу возвернуть! Федьку! - настойчиво орала молодуха.
- Да мало ли кто чего хочет! - не выдержал и взорвался в ответ профессор. - Я тоже много чего хочу! Свои требования надо сдерживать и вообще держать себя в руках, миссис настойчивость!
- А зачем? - спросила плакальщица.
Ее простой вопрос опять завел профессора в тупик. Действительно, зачем? Зачем всю жизнь держать себя в руках, а не просто жить, спокойно и радостно?
- Людей возворачивать надо! Возворачивать надо людей! - кричала бабенка и топала прекрасными ногами. - Если ты можешь, их надо возворачивать! Понимаешь, ученый?! Тупой ты! Порой ведь без одного человека - никак! Так вот и вер-тай их назад, если можешь!
"А что я могу? - печально подумал профессор. - Ни-че-го… Для чего я прожил эту жизнь? Ради этого короткого слова в три слога? Ве-роч-ка… Тоже три слога… Но сколько в них всего спрятано…"
За стеклопакетом неслышно буйствовал и шумел яркий мир. Солнце нехотя потянулось к закату…
Они были друзьями с первого курса - Игорь Лазарев и Гоша Сазонов. Какие планы тогда строились, какие мысли вынашивались! И все казалось легко и запросто осуществимым. А когда человеку так кажется, у него именно так и получается, все складывается в четкую и ясную картинку цветного фильма. В то светлое время приятели жили уверенно и безмятежно. И об их великом - путёвом! именно путёвом! - будущем часто твердил Гоша - товарищ незаурядного оптимизма и жизнестойкости. Его умению шагать вперед - и только вперед! - не останавливаясь, не оборачиваясь, не рефлексируя, не смущаясь ни поворотами, ни хитросплетениями жизненных закоулков, ни заборами на дороге - завидовали многие. Перемахнуть через ограды - и снова только вперед!
Познакомились они, свеженькие студенты-медики, на первом курсе, в сентябре, абсолютно случайно.
К Игорю подошел плотный широколицый незнакомый парень и неожиданно попросил:
- Слушай, вдарь меня посильнее по башке! Игорь изумился:
- Чего?!
- Да вот, понимаешь, с лекций очень нужно сбежать. Дай мне по голове, чтобы заболела - будет повод! Ты, я смотрю, мужик здоровый.
- Опля! А уйти просто так ты не можешь? - хмыкнул Игорь. - Без повода? Или соври, что башка и так уже болит. Кто проверит?
Парень глянул на Игоря с тоской в ясном зеленом взоре.
- Не могу, понимаешь… Совершенно не умею врать. Совесть не позволяет. Иначе она меня загрызет. Такая дама с характером.
- О-ля-ля… - ошеломленно прошептал Игорь.
Он впервые в жизни встречал столь высокую степень честности.
- Ладно… Раз так просишь… А куда пойдем? Бить при всех я тебя не буду, сам понимаешь.
И тут парень все-таки сдрейфил.
- Не-е, знаешь, я передумал, не надо. Чересчур ты могучий малый. Силушка у тебя, даже навскидку, богатыр-р-рская. Как заедешь!.. Так и сотрясение мозга схлопотать можно.
И он пошел к дверям аудитории. Видно, уйти ему и впрямь было остро необходимо. Но у самого выхода остановился и оглянулся.
- Меня Гошей зовут. Будем знакомы! - махнул рукой и исчез.
На следующее утро он шлепнулся рядом с Лазаревым на скамью в аудитории.
- Как вчерашний побег? - с любопытством спросил Игорь.
Новый приятель вздохнул:
- Все зря… Она не пришла.
Игорь взглянул на него с нарастающим интересом:
- Влюблен?
- Кто? Я?
- Ну не я же…
Гоша снова тяжко вздохнул:
- Сам не пойму… Когда я ее не вижу, просто делать ничего не могу, только и думаю: лишь бы ее повидать! А вот как мы с ней опять сбежимся на свиданку, так сразу хочется навсегда прекратить наши встречи…
- Опля… Надо же… - удивился Игорь. - Какой-то странный расклад событий… Не находишь?
- Еще как нахожу! Очень странный… Мы, как увидимся, моментально ссориться начинаем. Настоящий тупизм! По любому вопросу у нас оказываются разные мнения. Даже о погоде. Она ветер ненавидит, у нее от него голова болит, а я его обожаю. Для меня ветреный день - самый кайф!
- Тогда вам действительно лучше расстаться, - серьезно заявил Лазарев. - Ничего хорошего вас вместе не ждет.
- Я тоже так думаю, - печально пробубнил Гоша. - Только без нее мне жизнь не в жизнь…
"Ну и оригинальный фрукт мне попался! Диковинка!" - подумал Игорь. И внимательно оглядел нового знакомого. Внешность у диковинки была мало романтическая: простоватый патлатый кряжонок лет восемнадцати. На щеках - неистребимые отметины-оспины недавних прыщей юности, ее частых и чересчур верных спутников.
- И как это все одно с другим увязать? - грустно спросил Гоша. - Тупизм…
- Задача, - в тон ему вздохнул Лазарев. И помочь хочется этому экзотическому типу, да как?
Проблема между тем не стоит выеденного яйца. Разве нельзя найти простую сменку?
- А другие мне в голову не лезут, - обреченно сообщил прочитавший его мысли Гоша. - Я их просто не вижу, как слепой. Она незаменяема. Вот беда-то…
Да, беда, подумал Игорь.
Хотя в сравнении с этим немного смешным несчастьем его собственное казалось куда страшнее, словно резко оттенялось на чужом фоне…
Глава 2
Окончание школы стало для Игоря не просто рубежом, как для всех, а корявой, кривой вехой, за которой на него обрушилась всей своей тяжестью и злобой новая, совсем другая жизнь. И зачем она ему понадобилась, такая?
Он шел на золотую медаль. Школа носилась с Лазаревым как со своей надеждой, со своей славой, великим будущим, которое, в свою очередь, прочили и ему. Мать временами задыхалась от гордости, а Игорь смущался, отмахивался от назойливых восторгов и славословий и жил в одиночку, наособицу. Учителя вечно ставили его всем в пример, говорили о нем с фальшивым придыханием, умиленными голосами, чересчур часто и торжественно произносили его фамилию, а потому одноклассники и вообще вся параллель дружно Игоря ненавидели и обходили стороной. Хотя девчонки порой начинали ластиться и липнуть, Лазарев каждый раз вежливо, но твердо их отваживал.
Он жил пока целомудренно, и делал это вполне сознательно. Наверное, его поведение казалось диким многим его сверстникам, познающим все земные сомнительные радости слишком рано, стремительно пресыщаясь от неразборчивой псевдолюбви, уставая и болея нравственно и физически. Хвастливые рассказы одноклассников об их мимолетных интрижках внушали Игорю чувство страха, смешанного с отвращением.
Для выпускного сочинения он выбрал тему "Мой любимый литературный герой". И написал об Обломове.
Игорь действительно любил трогательного, жалкого, робкого Илью Ильича, с его безукоризненной честностью, верностью, с его хрустальным, золотым сердцем, как говорил о нем единственный лучший друг Штольц. Илья Ильич, отвергающий честолюбие, карьеру, эгоизм, зависть, ненависть - всю эту земную мелкую суету, - именно такой человек служил Игорю идеалом и стал его кумиром. А всякие там пустые, ничего не значащие слова об обломовщине и все эти Штольцы, новый класс буржуазии, холодный и рациональный класс, направленный на деньги, деньги и еще раз деньги, жилистый и выносливый, как скаковая лошадь, - все они были Игорю глубоко противны и чужды.
Вот так он все и написал. В выпускном сочинении.
Вечером Лазаревым позвонила директриса. Она сначала не могла связать двух слов от волнения и возмущения.
- Что случилось? - испугалась мать, взявшая трубку.
- Г-Галина В-Викторовна, - наконец с трудом выговорила директриса, - вашему сыну не дадут аттестат… Исключат из комсомола… Он выйдет с волчьим билетом… Вы знаете, что он написал в сочинении?
Мать в ужасе вцепилась в трубку и глянула на Игоря застывшими глазами.
- Что?… - прошептала она. - Неужели… что-то про власти?… Предосудительное?… Игорек…
- Хуже! - отчеканила директриса.
Что может быть хуже, мать себе даже представить оказалась не в силах. Она держалась одной рукой за стул, чтобы не упасть.
- Ваш сын прославляет лишнего человека! - вошла наконец в свой привычный раж и обрела твердую интонацию директриса. - Он утверждает, что валяющийся всю жизнь на диване барин - светлый, прямо-таки идеальный образ! Что это высоконравственная личность, в отличие от окружающего его общества! Ваш сын плохо кончит! А мы… - она запнулась от гнева, - а мы так надеялись на него! Так на него рассчитывали! Вот как можно ошибаться в людях!
И дальше незаблуждающаяся директриса повесила трубку.
Выслушав бессвязный лепет насмерть перепуганной, потерянной матери, Игорь равнодушно пожал плечами:
- Написал, что думал. Врать надоело! Мне с этим Министерством образования новогодними открытками обмениваться не придется! А насчет моего будущего… Да не их это забота! Пойду в армию. На завод меня и без аттестата возьмут. Плевать мне на их бумаженцию! Потом получу в вечерке.
Сочинение Лазарева получило бурную, шумную огласку. Дело действительно дошло до министерства, но классная руководительница Игоря, седенькая Клара Трофимовна, преподавательница географии и заслуженный педагог страны, обратилась в редакцию молодежной газеты с гневным письмом. В нем она категорично заявила, что Игорь имел полное право на свое мнение и что не дать ему аттестат и заслуженную медаль, как неизменному отличнику, никакое министерство не имеет права. Это несправедливость и антипедагогические действия.
Разыгрался настоящий скандал. Газета неожиданно выступила на стороне Игоря, опираясь на мнение известной учительницы и даже ратуя за свободу взглядов в отдельно взятой школе. За сочинение поставили тройку, аттестат выдали, но с медалью пришлось проститься.