Он в ответ только кивнул головой и взял ее за руки, когда они начали спускаться с утеса. В этот момент Джасинда даже забыла о том, как еще совсем недавно боялась сорваться в пропасть.
Возвращаясь домой, они один раз остановились, чтобы понаблюдать за стремительным полетом птиц, а затем - чтобы рассмотреть следы какого-то крупного животного, оставленные в мягкой пыли.
- Самец, - заключил Эрик, - спускаясь к ручью.
- Я хотела бы посмотреть на ручей. Они вышли по следам к прозрачному журчащему потоку. Рядом с ручьем Джасинда присела на корточки, обхватила колени руками и, откинув назад голову, подставила лицо ласковым лучам солнца. Необыкновенный покой наполнял ее душу.
- Я не уверена, что когда-нибудь смогу встать, - сказала Джасинда.
- О да, - усмехнулся Эрик, - но я не собираюсь нести тебя всю дорогу до дома на руках.
Сквозь полуоткрытые веки она наблюдала за Эриком. Он стоял у ручья спиной к ней, уперев руки в бока. Его мускулистые ноги были широко расставлены. Солнце играло в его волосах. В который уже раз Джасинда любовалась его мужской статью и неотразимой привлекательностью. Глядя на него, она стала вспоминать эпизоды прошлой ночи.
Он обернулся, набрал полную горсть песка с мелкими камешками и опустился рядом с ней.
- Посмотри сюда.
Джасинда внимательно посмотрела на его руку. Эрик сортировал указательным пальцем камешки на ладони. Он показывал ей кусочки горной породы, но она видела лишь его большую мозолистую руку. До прошлой ночи никто с мозолистыми руками никогда не прикасался к ней. Она всегда встречалась лишь с интеллигентными мужчинами с нежными руками и ухоженными ногтями. Но прикосновения ни одного из них не были такими возбуждающими, как прикосновения Эрика.
- Это кусочки кварца и гранита, - говорил он ей. - Они попали сюда со скал, находящихся за сотни, может быть, даже за тысячи миль отсюда. Их несли сюда ледниковые реки, и когда их течение ослабевало, они оседали, - заключил он рассеянно, продолжая разбирать камешки.
Но ее голова была занята далеко не скалами. Вместо этого ее взгляд скользнул с его ладони на повязку, видневшуюся из-под рукава ветровки.
- Как твоя рука? - она нежно прикоснулась к ней.
Эрик посмотрел на нее, улыбаясь, затем крепко поцеловал в губы.
- Я вижу, что тебя не интересует мой урок естествознания.
- Ну, что ты, - запротестовала Джасинда.
В душе она надеялась, что он снова поцелует ее. Но он ее не поцеловал. Вместо этого Эрик откинулся на спину и, опершись локтями о землю, кивнул в сторону противоположного берега.
- Где-то здесь зарыты сокровища.
Она распласталась рядом с ним.
- Откуда ты это знаешь? - спросила Джасинда.
- Прадедушка моей матери жил когда-то здесь. Как-то перед нападением индейцев он зарыл в землю немного серебра и драгоценных камней - все свое богатство, которое у них тогда было. Впоследствии он так и не смог найти их. - Эрик задумчиво улыбнулся. - Ты не поверишь, сколько времени я провел здесь, делая раскопки, когда был ребенком.
Рассказ Эрика нарисовал в ее воображении картину того, как ангельского вида белокурый маленький мальчик упорно что-то ищет в земле. Воображаемая картина только усилила ее любовь и симпатию к нему и вызывала ощущение необыкновенной близости с ним.
- Я так никогда ничего и не нашел, - закончил свой рассказ Эрик.
Несколько минут они молча лежали рядом. Затем он наклонился к ней и прошептал на ухо:
- Я увлекся. Я прошу у тебя прощения.
Но его слова уже снова воспламенили в ней кровь, и воспоминания о прошедшей ночи с новой силой всплыли в ее памяти, Джасинда пыталась заставить себя думать о другом. И снова, упорно, она вернулась в своих мыслях назад, к пятнице, к их разговору.
- Тогда в ресторане, когда я спросила тебя, был ли ты когда-либо помолвлен, ты как-то замялся. Что это значит?
Снова откинувшись на локти, он смотрел на небо.
- Ее звали Лаура. Она была прелестной девушкой.
Джасинда уже ненавидела ее.
- Мы знали друг друга всю жизнь. Мы даже жили вместе несколько месяцев около четырех лет назад. Но из этого ничего не вышло, - закончил он.
- Почему? - спросила Джасинда.
Она зачерпнула ладонью горсть песка и, стараясь не проявлять особого интереса, стала небрежно просеивать его между пальцами.
- Не знаю. У меня тогда были трудные времена. Я едва сводил концы с концами. Я пытался организовать дело, но у меня ничего не получилось. В конце концов, я был обречен на неудачу.
Он швырнул полную горсть камешков на землю так, что стало ясно, что боль и разочарование от той неудачи все еще свежи в его памяти.
Джасинда закрыла глаза.
- Но у твоих родителей были деньги. Разве они не могли помочь тебе?
В конце концов, он был их единственным сыном, и когда-то все стало бы принадлежать ему.
Эрик проницательно посмотрел на нее.
- Я хотел сам добиться успеха. И у меня была хорошая идея, - добавил он приглушенным голосом. - Это была гидропонная система выращивания овощей. Но она опережала свое время. Тогда никто не заинтересовался ею. А сейчас уже многие установили системы, подобные моей, - сказал он после продолжительной паузы. - У меня было мало денег, я тратил все свое время на то, чтобы внедрить свою систему, и это, возможно, создавало напряженность в наших отношениях.
- Ты хочешь сказать, что ты был деятельным человеком, но было неподходящее время?
Разговор о таинственной Лауре задел ее за живое, но Джасинда не собиралась его завершать.
- Я не сказал этого, - ответил Эрик тихо.
- Где она теперь? - поинтересовалась Джасинда.
- В Литл-Роке. Она вышла замуж и у нее ребенок.
Он вдруг повернулся, склонившись над ней.
- Если ты пытаешься выяснить, люблю ли я ее еще, то вполне уверенно скажу - нет. А знаешь ли ты, что у тебя прекрасные глаза?
Его поцелуй был долгим и страстным, приглашающим ответить тем же, и в этом она не смогла ему отказать.
- Но ты все еще что-то испытываешь к ней, да? - спросила Джасинда, вздохнув.
- Нет. Может быть, ты перестанешь задавать мне дурацкие вопросы в то время, как я пытаюсь соблазнить тебя? - усмехнулся Эрик.
Она кротко уступила ему, прижавшись теснее и отвечая на его долгий поцелуй. Они оба задохнулись от этого жаркого лобзания, и он поднял голову.
- Давай вернемся домой, - произнес Эрик.
Он помог ей подняться. Не спеша отряхнул песок с ее спины. Затем его руки опустились чуть ниже, и он, поглаживая ее чувственные и нежные выпуклости, сказал:
- Очень даже ничего для городской женщины.
Она наигранно высокомерно фыркнула.
Взявшись за руки, они пошли назад. Подойдя к дому, они вместе поднялись по деревянным ступеням, и он сразу же увлек ее в спальню.
- Ты сексуальный маньяк, - пробормотала Джасинда, когда Эрик лег рядом с ней.
- Есть возражения?
- Нет. Просто я поделилась своими впечатлениями.
Он медленно раздел ее, как если бы она оказалась неожиданным подарком, распаковывая который он только растягивал удовольствие. Когда она была полностью раздета, поток поцелуев обрушился на ее обнаженное тело. Закрыв глаза, она запустила пальцы в его волосы.
Она вновь ощутила быстрое возбуждение и острое завершение, которые познала прошлой ночью. Только на этот раз все показалось еще приятнее, так как было уже знакомо. Потом они долго лежали, заключив друг друга в объятия.
В воскресенье вечером Джасинда возвращалась домой. Всю обратную дорогу она смеялась без всякой на то причины. И это мешало сосредоточиться на управлении автомобилем. Что-то сказанное Эриком неожиданно всплывало в памяти, и она снова смеялась. Она чувствовала, что ее от восторга просто разорвет на части, если она будет одна носить этот великий секрет в себе, а не поговорит с кем-нибудь и не расскажет об изумительном времени, проведенном с Эриком. Ее разбирало позвонить каждому из своих друзей в Нью-Йорке, она хотела позвонить сестре Лиз, она хотела взобраться на крышу дома, в котором жила, и крикнуть на весь мир, как ей хорошо. Но когда Джасинда наконец подняла телефонную трубку и набрала номер, то это был номер телефона ее родителей.
- Привет, мам, это Джасинда, - произнесла она, едва сдерживая восторг.
- Здравствуй, дорогая! Генри, это Джасинда. Подойди к другому аппарату.
Отец поднял трубку минуту спустя.
- Привет, детка! Как дела?
- Просто прекрасно. А на самом деле вообще сказочно! Я встретила потрясающего мужчину и…
- Да, ты говорила нам, - прервала ее мать, - Филип. Хорошее имя. И это прекрасно, что он может получить место в Колумбии.
Джасинда подхватила телефонный аппарат и, таская его за собой, стала расхаживать по гостиной, слишком возбужденная, чтобы сидеть на одном месте.
- Это другой мужчина. Он из Арканзаса.
- Чем он занимается? - спросил отец.
- Он управляет каменоломней, - ответила она, горя желанием говорить о более волнующих ее в данный момент вещах, таких, как непреодолимое очарование и сильная личность Эрика.
- Он горный инженер? - продолжал расспрашивать отец.
- Нет.
- Геолог?
- Генри, - вставила ее мать, - дай девочке возможность самой рассказать нам о нем.
- У него нет степени, отец. Он даже не закончил средней школы.
Но теперь это не имело для нее никакого значения. Главным было лишь то, что общение с ним было подобно сбывшейся мечте.
Наступило молчание, которое прервала мать.
- Хорошо, я уверена, что он очень славный…
- Это довольно необычно для девушки со степенью встречаться с исключенным из средней школы тупицей, не так ли? - прервал ее отец.
- Генри… - произнесла его жена с упреком.
Но он не обратил на это никакого внимания.
- Я не хочу вмешиваться, Джасинда, но я удивлен.
- Он достаточно интеллигентен, и у нас все хорошо, - пыталась разубедить отца Джасинда.
Она вдруг почувствовала, что защищается, но ей не хотелось вести себя подобным образом. Все, чего она хотела от родителей, это чтобы они поняли, как опьяняюще действовал на нее Эрик.
- Я уверена, что это так, - лояльно согласилась ее мать. - И она достаточно взрослая, чтобы самой устроить свою жизнь, - многозначительно добавила она специально для мужа.
- Я не пытаюсь диктовать ей, как жить, - проворчал он. - Неужели отец не может задать собственной дочери несколько невинных вопросов? Просто мне кажется немного странным этот парень, с которым она встречается, вот и все.
- Погода у нас здесь великолепная, дорогая, - весело заметила ее мать.
Но отец не мог остановиться:
- К тому же я помню, как она страдала из-за Тони. Я не хочу еще раз видеть это и узнать, что она опять спуталась с неподходящим парнем.
- У нас здесь тоже хорошая погода, мама, - пыталась перевести разговор на другую тему Джасинда.
Но было невозможно проигнорировать слова отца.
- А что с тем другим парнем, Филипом? Ты еще встречаешься с ним? - снова спросил он.
- Да, папа.
- Хорошо. Я просто думаю, что, может быть, у тебя больше общего с ним.
Ее мать вмешалась снова:
- Лиз ушла всего несколько минут назад. Она возвращается в наш город, так что вы, девочки, сможете видеть друг друга чаще, когда ты вернешься назад.
- Это будет чудесно, - рассеянно сказала Джасинда.
Она пожалела, что рассказала им об Эрике. Вопросы отца были именно теми, которых она пыталась избежать. Все мысли о различиях между ними, которые она пыталась выкинуть из головы, снова вернули ее к действительности.
В эту ночь Джасинда долго не могла заснуть. А когда, наконец, забылась, ее сны были наполнены тягостными воспоминаниями о Тони. Ей приснилась мучительная сцена, когда она сказала ему, что не может выйти за него замуж, и снова ощутила всю боль от любви к мужчине, с которым не могло быть будущего. На следующее утро Джасинда проснулась окончательно подавленной, и все мысли были сконцентрированы на неизбежной разлуке с любимым и на неопределимых барьерах, расставленных жизнью.
Если она позволит событиям развиваться в том же русле, то, возможно, ее влечение к Эрику зайдет в тупик и наконец совсем ослабеет? А что, если нет? А что, если оно станет еще сильнее? Как будет она бороться с ним, когда придет время возвращаться в Нью-Йорк? Эрик живет здесь: она не могла представить его в городе, да еще в том, в котором сосредоточен ее мир. Выходные дни были сказочными, но ее отношения с Эриком не могли продолжаться. И лучше положить им конец прежде, чем они станут еще более серьезными. Как бы то ни было, она должна найти причину, чтобы перестать встречаться с ним.
7
В понедельник рано утром Эрик стоял возле своего дома, пристально вглядываясь вдаль на холмы. Легкая улыбка заиграла на его лице, когда он вспомнил, как очарована была Джасинда пещерой. Это пробуждало в нем желание показать ей другие малоизвестные места Озаркса. И он радовался, что для этого будет достаточно времени.
Впечатления от общения с Джасиндой, открывшейся ему с другой стороны, были подобны впечатлениям от наблюдения за распускавшимся подсолнухом, поворачивающим свою голову к солнцу. Она больше не похожа на ту строгую и недоступную женщину, которую он встретил в первый раз. Какой бы ни была ее сдержанность по отношению к нему вначале, она, очевидно, преодолела ее.
Он радовался этому. Чем больше был он в обществе Джасинды, тем больше она ему нравилась. И он хотел узнать ее еще лучше. И хотел, чтобы и она тоже поняла его.
Этим же утром Джасинда рассеянно смотрела в записную книжку, когда Лэнн вошел в ее офис. Он остановился перед ее письменным столом и дотронулся пухлыми пальцами до бронзового пресс-папье.
- Ты будешь занята в пятницу вечером? - спросил он.
- Ничего особенного, - она улыбнулась. - Еще одна школьная ярмарка?
- Нет, это вечер встречи людей, которые проводили самую первую ярмарку. Мейзи устраивает его. Это будет скромный ужин, а заодно и свидание, - он нахмурил брови, сделавшись похожим на какого-то политического деятеля. - Мейзи приглашает тебя не одну. Она имеет в виду некоего высокого мужчину, который управляет каменоломней и который останется неизвестным. Его инициалы "Э.Ф.", - внезапно сказал он.
- Я… - смутилась Джасинда.
Она запнулась и прикусила губу, вспомнив о своем намерении больше не встречаться с ним. "Едва ли еще одна встреча сможет причинить боль, - возразила она себе. - Нет, это уже может причинить боль". Ее тяга к нему была почти непреодолима. Лишь одним способом она еще могла с этим справиться, и этот способ заключался в том, чтобы не видеть Эрика вообще.
Лэнн смотрел на нее с любопытством.
- Конечно, ты можешь пригласить любого, кого ты захочешь, - он обезоруживающе улыбнулся. - Я знаю, что ты встречаешься с одним преподавателем университета. Пригласи его, а я скажу Мейзи, что Эрик внезапно сломал ногу.
- Я думаю, что приглашу Филипа, - протянула она, все еще борясь с желанием пригласить Эрика. Только один раз, подталкивал внутренний голос. Но она не могла ему уступить.
- Прекрасно, - согласился Лэнн.
Он неуверенной походкой вышел из комнаты.
Джасинде не приходило в голову, что Филип может не захотеть пойти на этот вечер. Вечером, когда она позвонила ему из своей квартиры, он действительно не выразил особого энтузиазма.
- Не могли бы мы просто побыть одни в этот вечер? - спросил он.
- Я уже приняла предложение, - объяснила Джасинда. - Почему ты не хочешь туда пойти?
- Джасинда, ты же знаешь, что там будет скучно. Я не хочу показаться снобом, но что общего может быть у каждого из нас с компанией местных жителей?
Потряхивая рукой с только что накрашенными ногтями, чтобы подсушить лак, она возразила:
- Они очень милые люди.
Он вздохнул.
- Я не говорю, что нет. Я просто думаю, что мы могли бы получить большее удовольствие, проведя вечер наедине, чем с ними. Но если ты действительно хочешь пойти туда, я непременно составлю тебе компанию.
- Лучше будет, если ты не пойдешь, раз это для тебя такая уж большая жертва, - грубо ответила она.
"А Эрик не возражал бы против того, чтобы пойти. Если только…" - подумала она.
- Давай не будем спорить об этом, - сказал он устало. - Когда я должен заехать за тобой? - пытался успокоить ее Филип.
- В шесть.
По крайней мере, они едины в одном - не стоило бы затевать спор из-за таких мелочей.
После того как он повесил трубку, Джасинда не спеша еще раз покрыла ногти лаком. Филип прожил в Арканзасе уже два года, размышляла она, а еще не установил контактов с местными жителями. Он с неослабевающим нетерпением ждал возвращения в Нью-Йорк. "Будет ли она похожа на него через два года? Или она привыкнет к жизни в Арканзасе?" - думала Джасинда.
Джасинда считала, что это маловероятно. По крайней мере, куда бы она ни уезжала, она нигде не задерживалась надолго. К тому же здесь не было метро, чтобы воспользоваться им в любом месте города и доехать куда угодно не более чем за пятнадцать минут. В прошлую пятницу в полдень она пешком прошла до центральной площади и погуляла по саду. Хотя ей и нравились спокойные пешие прогулки, возможно, что через два года она устанет от подобных развлечений.
Не устанет ли она также и от Эрика? - спрашивала она себя. Не потеряют ли для нее эти карие глаза и белокурые волосы всю их привлекательность? Ведь его особенный акцент уже сейчас стал для нее привычным. А будет ли он сам всегда казаться ей таким же очаровательным? Заглянуть в будущее невозможно, но в данный момент она не отрицала, что все эти прелести Эрика очень впечатляют ее. Единственный способ, воспользовавшись которым она могла бы избежать полной зависимости от Эрика и его очарования, - это держаться подальше от него.
Джасинда была вынуждена напомнить себе об этом, когда он позвонил и предложил отобедать вместе. Звучание его голоса заставило ее сильнее сжать телефонную трубку, и у нее перехватило дыхание, когда она отказала ему. В следующий раз, когда Джасинда откажет ему, он непременно спросит ее о причине, и она совсем не будет уверена в том, что сможет сказать ему правду. Она решительно старалась не думать об этом.
В пятницу вечером Филип приехал точно в шесть часов. На нем были брюки из плотной хлопковой ткани и рубашка в светлую тонкую полоску. Она надела голубую, украшенную цветочным узором блузку и хлопковую юбку, которую купила на прошлой неделе.
Джасинда и Филип оказались в числе первых из приехавших гостей. Мейзи приветствовала их у дверей своего двухэтажного дома.
- Входи, дорогая, - улыбаясь произнесла она.
Она улыбнулась Филипу, когда Джасинда представила его.
- Рада с вами познакомиться. Проходите в гостиную.
Принимая мексиканский салат, который принесла Джасинда, она добавила:
- Я отнесу его на кухню.
В гостиной Джасинда увидела нескольких знакомых и улыбнулась им. Филип неловко осматривался вокруг.
Худощавая женщина коснулась ее руки и довольно хихикнула.
- Ты та самая девушка, которая была в будке для поцелуев?
Филип быстро повернул голову и пристально посмотрел на нее.