…Теперь на море шла заметная волна, однако "Лиджен" аккуратно подошел к левому борту с кормы. Вскоре моряки начали спускаться по тросам на его палубу… Другие моряки, вроде Клейдона просто спрыгивали с нижней ангарной палубы на полубак "Лиджена". Джон Кунард обнаружил, что стоит на полетной палубе. Капитан 1-го ранга Монд увидел его и приказал: "Спускайся по этому тросу". Кунард привязал трос и соскользнул по нему. Когда он спустился, то обнаружил, что трос слишком короток и не доходит до эсминца. "Прыгай, трусишка!" – крикнул матрос с эсминца. Собственно, выбора не было, он отпустил руки и шмякнулся на колыхавшуюся палубу "Лиджена"…
…Капитан 1-го ранга Монд решил, что еще имеется шанс спасти корабль, поэтому он задержал на борту авианосца людей, которые должны были вести борьбу за живучесть. Перси Хэнкок остался как оператор аварийной радиостанции левого борта. Он привязал проволоку с грузиком к приемнику, чтобы видеть величину крена. Корабль кренился всё больше и больше, и они могли слышать, как самолеты в ангаре катятся к правому борту и с треском врезаются в переборки. На корабле воцарилось странное, неестественное спокойствие после нервной активности первых минут. Теперь слышался только шум работающих механизмов и негромкие переговоры оставшихся моряков.
В машинном и котельном отделениях началась отчаянная борьба за спасение "Арк Ройяла". Старший механик, закрыв пост управления машинами, пошел с осмотром, чтобы выяснить размеры повреждений. Кто-то сказал, что в правом котельном отделении могут оставаться люди, поэтому Оливер спустился туда. Отсек оказался затоплен, и не было видно ни зги. Оливер спросил: "Есть тут кто-нибудь?" Ответом было молчание. Теперь начало быстро затапливать центральное котельное отделение. Оливер сообщил об этом капитану и вернулся вниз, чтобы организовать работу по спасению авианосца…
…Вроде бы снова появилась надежда спасти авианосец. В 19.30 прибыл буксир и потащил корабль со скоростью два узла. Внизу, в машинном отделении, Оливер и группа добровольцев отчаянно пытались поднять давление пара, чтобы запустить левую турбину. На помощь прибыл еще один буксир, и скорость "Арк Ройяла" увеличилась до пяти узлов. Однако увеличился и крен. Хотя Оливер и его добровольцы закрыли все водонепроницаемые люки и двери, море, несмотря на это, заливало корабль через огромную пробоину в борту… "Арк Ройял" к этому времени уже почти лежал на борту. Хэнкок и еще один старший радист пытались пробраться в радиорубку правого борта… Вокруг все трещало и рушилось, и спускаться в отсеки было слишком опасно. Хэнкок пошел назад и присоединился к командиру, стоявшему на левом краю полетной палубы. Лишь небольшая горстка людей оставалась на тонущем корабле. Вдалеке уже были видны огни Гибралтара. Но в глубине души они сознавали, что "Арк Ройял" больше не вернется в гавань. "Скажите мне, когда верхний край трубы коснется горизонта по правому борту", – хладнокровно попросил капитан 1-го ранга Монд Хэнкока. Ждать этого пришлось не слишком долго… Это был конец. Они приготовились покинуть корабль. Но передвигаться по нему стало очень трудно. Все трапы болтались вертикально на своих петлях, в отсеках падали механизмы. Хэнкок… увидал в районе миделя артиллерийский катер, подошедший, чтобы снять последних людей. В конце концов эти 19 человек спустились в катер, который остался, чтобы проследить, как затонет "Арк Ройял"… Было темно и тихо. Люди смотрели молча, не смея разговаривать.
Из Гибралтара на моторном катере прибыл адмирал Сомервилл. Он присоединился к остальным и тоже смотрел на затянувшуюся гибель "Арк Ройяла". Капитан 1-го ранга Монд и адмирал Сомервилл следили за всем этим с мостика эсминца "Лефорей". В 6 утра "Арк Ройял" перевернулся. Адмирал увел капитана 1-го ранга Монда вниз, чтобы тот не видел последних минут своего корабля. Он скрылся под водой, погружаясь в мрачные глубины. На поверхности только остались плавать ворота для палубного хоккея" (Пулмэн. 2005. С. 178–184).
И это были далеко не последние потери британцев на Средиземноморском ТВД, когда спустя две недели после гибели "Арк Ройяла" линкор "Бархэм" был поражен тремя торпедами и затонул через три минуты, совсем как его собратья в знаменитом бою в Северном море четверть века назад. Этот реликт Ютландского сражения погиб точно так же, как и его соратники в указанном сражении от серии внутренних взрывов, причем с огромными потерями в экипаже – более пятисот моряков. Правда, его собратья шли ко дну от артиллерийского огня противника, поскольку ни один из участников этого сражения не был атакован подводными лодками. Очевидно, подводная угроза стала еще одним из признаков наступления новых времен в военно-морском деле на Средиземноморском ТВД.
Несмотря на целую серию неудач, соображения высокой стратегии требовали пренебрегать собственными потерями, о чем 23 ноября Черчилль напомнил адмиралу Кэнингхэму, еще не оправившемуся от потерь в напрасной попытке отстоять Крит: "Важно перехватывать надводные суда, везущие в Бенгази подкрепления и снабжение, а главное – горючее. По имеющимся у нас сведениям, довольно большое количество судов приближается к Бенгази или отправляется оттуда. Противник просил о воздушном прикрытии, но такое прикрытие не может быть обеспечено ему, поскольку его африканская авиация занята в боях… Если эти суда будут перехвачены, это может спасти тысячи жизней, не говоря о том, что это поможет одержать победу, имеющую важнейшее значение. Адмирал Кэнингхэм сделал все, что мог, но самый эффективный удар был нанесен с Мальты" (Черчилль. Т. 2. С. 261).
Однако пока ничего похожего на перемены к лучшему не просматривалось для англичан в происходящих событиях, поскольку их потери продолжались и продолжались, причем на фоне катастрофических поражений союзников на Тихом океане. В середине декабря итальянская подводная лодка из специального диверсионного подразделения князя Боргезе подошла к Александрии и выпустили три управляемых торпеды, каждая с экипажем по два человека. Проникнув в гавань, когда были открыты боны для прохода судов, они установили заряды замедленного действия, взорвавшиеся рано утром 19 декабря под линкорами "Куин Элизабет" и "Вэлиент". Оба корабля были сильно повреждены и на несколько месяцев превратились в бесполезное бремя. Таким образом, за несколько недель весь линейный флот в восточной части Средиземного моря был фактически выведен из строя как боевая сила… Возвращаясь к деятельности таинственного и неуловимого князя Боргезе, отметим, что командование итальянского ВМФ долгое время оставалось не в курсе его удачи, поскольку оба британских линкора в гавани Александрии так аккуратно сели на грунт, что воздушная разведка не фиксировала каких-либо изменений, а попавшие в плен экипажи мини-подлодок не могли сообщить своим о выполнении задания. Парадоксальный результат деятельности Боргезе состоял в том, что результативность его атак не могла учитываться разведкой итальянского флота для планирования операций на будущее.
В тот же самый день, когда союзников постигла неудача на стоянке в Александрии, на Мальте стало известно о большом конвое противника, направлявшегося в Триполи, на перехват которого вышли крейсера "Нептун", "Орора" и "Пенелопа" с четырьмя эсминцами. На подходах к Триполи эти корабли нарвались на новое минное поле. "Нептун" был поврежден, а два других крейсера также получили повреждения, но смогли уйти. Эсминец "Кандагар" вошел в минное поле, чтобы спасти людей с "Нептуна", но также подорвался на мине и сам стал беспомощным. Затем "Нептун", дрейфуя в минном поле, наткнулся еще на две мины и затонул. Из его экипажа в 700 с лишним человек спасся лишь один, да и тот оказался в плену. Когда крейсер "Галатея" позднее был потоплен немецкой подводной лодкой, от флота Кэнингхэма в полном смысле остались "рожки до ножка", не считая нескольких эсминцев и трех крейсеров из эскадры адмирала Вайяна.
Черчилль был вынужден констатировать: "До конца ноября благодаря своим объединенным усилиям на суше, на море и в воздухе мы господствовали на Средиземном море. Но теперь наши морские силы понесли страшные потери. 5 декабря Гитлер, осознав, наконец, смертельную опасность, грозившую Роммелю, приказал перебросить из России на Сицилию и Северную Африку целый авиационный корпус. По указанию генерала Кессельринга было предпринято новое воздушное наступление на Мальту. Налеты на этот остров вновь достигли страшной силы, и Мальта могла лишь бороться за свое существование. К концу года господство над морскими путями в Триполи принадлежало германской авиации, что позволило немцам переформировать разбитые армии Роммеля" (Черчилль. Т. 2. С. 262–263).
Ситуация на Мальте теперь определялась русской поговоркой: "Не до жиру, быть бы живу", но одновременно никто не отменял ее главной роли в сложившейся ситуации на Средиземноморском ТВД – изоляция сил Роммеля в Северной Африке. Решение этой проблемы зависело от системы базирования британских ВМС в Средиземном море на востоке (Александрия) и западе (Гибралтар), в центре которой оставалась Мальта. Между тем описанные неудачи вызвали в британском Адмиралтействе очередные сомнения, когда всерьез стал рассматриваться вопрос об оставлении восточного бассейна, вызвавший очередной протест Кэнингхэма.
Отметим главное – в 1941 году ведущая роль в военных событиях на Средиземном море принадлежала именно Мальте. Она своим положением представляла наибольшую угрозу для коммуникаций противника, в то время как Гибралтар и Александрия лишь обеспечивали ее существование еще долгих полтора года, на протяжении которых Мальту ожидало много испытаний.
Одновременно по опыту 1941 года окончательно стало ясно, что Мальта – лишь звено в системе коммуникаций двух противостоящих сил, обеспечивающих наземные операции войск на фоне принятой англичанами пресловутой периферийной стратегии. События показали, что старая идея Уильяма Пита из XVIII века усилиями Уинстона Черчилля была перенесена в XX век применительно к ближним целям британской политики. Суть и смысл этой идеи заключались в том, чтобы, используя свое островное положение и изолированность от непосредственного контакта со своим противником, добиваться своих целей с наименьшими людскими потерями. Затягиванье этих операций связано с неспособностью ни одной из сторон добиться решения в свою пользу. Когда наша страна вступила в войну с непростительными ошибками, допущенными ее лидером, ей оставалось только сражаться в условиях этой самой континентальной стратегии в самых невыгодных условиях, тогда как наш заклятый союзник, отделавшись в самом начале войны, также неудачном, минимумом людских потерь, мог держаться до последнего в своих самых важнейших пунктах наподобие Мальты. В эту старую идею Черчилль внес и свой вклад, в надежде, подобравшись к южному подбрюшью Европы по итальянскому "сапогу", предотвратить распространение большевизма в сталинском варианте на остальную часть материка. Но поскольку до осуществления столь далеко идущих замыслов остается много времени, необходимо вернуться в 1941 год.
Итоги сражений вокруг Мальты за 1941 год заключались в том, что итальянцы Муссолини не смогли обеспечить всем необходимым своего немецкого союзника, явившегося на Африканский материк в попытке выручить из беды своего зарвавшегося соучастника. Если в начале 1941 года общий тоннаж 608 итальянских судов составил 2206 млн тонн, то по ходу боевых действий было потеряно 191 судно (821 000 брутто-тонн, практически треть), а построено новых только около 500 (свыше 1 600 000 брутто-тонн). Соответственно, сократился грузопоток мимо Мальты в Африку. Для сеньора Грациани и генерала Роммеля это означало, что впереди их ожидали такие времена, исход которых было невозможно предвидеть. Впрочем, как и самой Мальты, поскольку возможности британского флота не позволяли гарантировать регулярное снабжение и обеспечение гарнизона острова и оставшегося населения, ибо на исходе 1941 года британский флот на Средиземном море оказался не только потрепанным, но еще и несбалансированным, что не могло отразиться на его результативности. Тем не менее огромная по протяженности британская транспортная артерия в обход мыса Доброй Надежды оказалась более надежной по сравнению с короткой итальянской поперек всего только Средиземного моря из Сицилии в порты Ливии.
По немецким источникам, в 1941 году на Средиземном море, "охраняя морские коммуникации, связывающие немецко-итальянские войска в Африке с Италией, итальянский флот понес довольно большие потери. Были потоплены: крейсеры "Диаз" (25 февраля), "Да Барбиано" и "Ди Джуссаано" (15 декабря), 6 эсминцев, 7 миноносцев, целый ряд небольших эскортных кораблей, а также значительное количество транспортных судов, шедших в составе различных конвоев. Здесь опять в полной мере проявилась недостаточная подготовленность итальянских моряков к действиям ночью. 9 ноября 1941 года 2 английскими легкими крейсерами, также вышедшими с Мальты, был полностью уничтожен еще один конвой. Несмотря на то, что в составе этого конвоя шли 2 тяжелых итальянских крейсера и 4 эсминца, они не смогли отразить атаку англичан. Потеряв 2 эсминца и всех своих подзащитных, итальянские корабли ни с чем вернулись в свою базу" (Маршалл. 1957. С. 336). Отметим, что судя по приведенным сведениям, оценки дееспособности итальянского флота как у немцев, так и англичан весьма схожи.
Тем не менее своим присутствием на Средиземноморье немцы в то время часто определяли ситуацию, нередко на будущее. "В канун 1942 года немецкой авиации, действовавшей на Средиземном море, все же удалось получить подкрепления, в которых она так нуждалась. С Восточного фронта сюда прибыли соединения 2-го воздушного корпуса… фельдмаршала Кессельринга. В составе корпуса было примерно 6–7 бомбардировочных групп. Прибывшие части расположились на оперативных аэродромах в Южной Италии и Сицилии. Задача немецкой авиации… по-прежнему заключалась в выводе из строя Мальты и обеспечения тем самым своих коммуникаций с Африкой" (Греффрат. С. 487).
На фоне неудач англичан Роммель и Грациани в меру приободрились, тем более что в середине декабря 1941 года в Триполи после двухмесячного перерыва пришел конвой, доставивший Роммелю пополнение в виде нескольких танковых рот и артиллерийских батарей, что существенно подкрепило его силы, понесшие ощутимые потери на сухопутье: у немцев они достигли до трети личного состава и 220 танков, а у итальянцев почти до половины живой силы и 120 танков. Как и четыре века назад, Мальта в столкновении главных противников на Средиземноморском ТВД продолжала играть роль своеобразной занозы, мешавшей одному из противников нанести полновесный решающий удар, и тем изменить ситуацию в свою пользу, как это произошло более года спустя.
Глава 6. 1942 год. Мальта на пике испытаний
С очередным подкреплением в новом 1942 году Роммель решил повторить на сухопутном Североафриканском ТВД то, что англичане не дали ему сделать в предшествующем году. Однако, пока ему приходилось думать о том, чтобы сохранить то, что можно было сохранить, видимо, так же думали англичане. Тем неожиданнее для них оказался удар, нанесенный Роммелем 30 января, когда он вернул важный порт Бенгази, но для дальнейшего броска на Тобрук у него не хватило ни боеприпасов, ни горючего.
В марте адмирал Редер, командующий кригсмарине (немецкие ВМС), уговорил Гитлера принять план Роммеля под названием "Аида" попытаться перерезать Суэцкий канал, чему мешала, естественно, Мальта. Захват Мальты планировалось осуществить в процессе совместной операции "Геркулес", для которой Муссолини намеревался выделить парашютную дивизию, а фюрер – поделиться некоторыми спецсредствами, помимо тех, что были нужны ему позарез на Восточном фронте, приурочив атаку Мальты к середине июля. Однако успехи Роммеля ввели фюрера и его окружение в заблуждение. В Берлине решили, что в сложившейся напряженной обстановке от захвата Мальты, сопряженной с большими потерями (чего следовало ожидать после сражений за Крит), можно отказаться, что явилось стратегической ошибкой в масштабах войны на Средиземном море.
Такое решение было принято после вторжения Роммеля в Египет. В мае он предпринял очередной бросок к Суэцкому каналу, захватив 21 июня Тобрук. Спустя еще двое суток его войска пересекли египетскую границу. Правда, соотношение потерь и доставленных грузов было не в пользу армии Роммеля. Наличных сил, чтобы заблокировать армию Роммеля на севере Африки, было недостаточно, и поэтому угроза Суэцкому каналу со всеми вытекающими последствиями сохранялась.
Как отмечено, с началом 1942 года давление на Мальту усилилось, в связи с переброской в конце 1941 года на Сицилию 2-го авиационного корпуса с Восточного фронта, когда непрерывные бомбардировки острова с его авиационными и морскими базами на протяжении многих недель продолжались. Несмотря на неудачу в битве за Москву, фюрер посчитал, что русская зима настолько сковывает возможности немецкой авиации, что лучше ее использовать в теплом Средиземноморье. Однако до бесконечности такое состояние тянуться не могло, кто-то из противников должен был даже не уступить, а просто сломаться. Отметим, что немцы и итальянцы пришли к согласию по поводу судьбы Мальты только в 1942 году, при самом активном участии немецких специалистов в планировании операции. С учетом опыта Крита для Мальты было решено использовать морские десанты, и обучение десантников даже началось.
Для оценки событий 1942 года на Средиземноморском ТВД важным представляется заключение видного военно-морского историка: "Когда Черчилль встал во главе всей британской военной машины, было ясно, что он не повторит прежних ошибок. Поэтому наша большая стратегия будет основана на серии ударов по ключевым пунктам заморских территорий с целью улучшить наши позиции. После этого в надлежащий момент будет предпринята решающая экспедиция в самое сердце вражеской территории. Однако более двух лет такой замысел казался совсем нереальным. Наше господство на море, от которого зависела сама судьба Британии, а не только перспективы будущего наступления, постоянно подвергалось серьёзным угрозам. Только в середине 1942 года баланс сил на море стал таким, что наше будущее начало приобретать более реальные очертания" (Роскилл. 2000. С. 307). Все сказанное следует иметь в виду при оценке событий на Мальте и вокруг нее на протяжении 1942 года, ставшего переломным в борьбе союзников с фашизмом. В конечном итоге целью Роммеля оставался захват Суэцкого канала, а союзников – возможность удерживать Мальту в своих руках, чтобы предотвратить такую возможность.