Слушая Мигела, Элена вновь загрустила: наверное, ее возраст тоже брал свое - ей все виделось в печальном свете. Нет-нет, не выздоровление Эду, она была уверена, что он поправится, а вот дальнейшее… Мигел счел, что утомил ее своим присутствием и стал прощаться.
- Я позвоню на днях, - пообещал он. - Может быть, поужинаем вместе.
- Может быть, - отозвалась Элена.
Когда Мигел ушел, Камила повернулась к матери.
- Мне кажется, я вам помешала, - сказала она, - вы так уютно сидели. Если помешала, прости!
И снова жгучая обида захлестнула Элену. Дочка пытается продемонстрировать ей свою деликатность? Да это мнимая деликатность! Оскорбительная! Лживая! Камила помешала ей не с Мигелом, до которого по большому счету Элене и дела нет! Она мешает ей с Эду! На это деликатности не хватило! Она не вылезала из больницы! Она втерлась в доверие к Алме! Она хвастает тем, что стала желанной гостьей в доме, куда Элену пускают с большим трудом! Она… она… она… Но эта, пока еще не слишком счастливая, соперница - ее родная дочь! И от этого все становится еще сложнее, еще больнее…
Как же ей справиться с захлестывающими ее чувствами? Как не поссорить между собой две любви: материнскую и женскую? Как?! Как?! Как?! Элена сжала виски и… не превозмогла себя.
- Есть вещи, Камила, которые я очень ценю, и хочу, чтобы ты научилась их ценить тоже. Я никогда не встречалась с двумя мужчинами одновременно. Сейчас я встречаюсь с Эду, поэтому помешать мне ты никак не могла! - произнесла она жестко, гораздо жестче, нежели сама того хотела.
Камила побледнела. В словах матери было столько сказано и столько спрятано, они уничтожали ее, превращали в пустое место…
- Спокойной ночи, - гордо вскинула голову Камила, давая понять, что постоит за себя.
- Спокойной ночи, - отозвалась Элена.
Но эта ночь не была спокойной.
Утром Элена поднялась с головной болью. После бессонной ночи под глазами у нее появились мешки, кожа потускнела, потемнела. Что скажут ее клиентки, привыкшие видеть в своем докторе образец, к которому они стремятся? А уж о нервах и говорить нечего, совсем истрепались. Придется походить к Лаэрти на сеансы иглоукалывания, нужно хоть немного привести себя в порядок.
Подумав о Лаэрти, она тут же вспомнила Антонию - медсестру, с которой у него недавно завязался роман, и пожелала, чтобы у них поскорее все наладилось. Лаэрти такой хороший, такой отзывчивый, да и Антонии пора наконец решиться и пойти ему навстречу. Тоже ведь не девочка - тридцать с лишним лет! И сразу же Элена подумала о своем возрасте, о возрасте Эду и еще раз всерьез решила заняться собой.
Лежа ночью без сна, она приняла твердое решение: в дом Алмы ни за что не войдет! Судьба их любви в руках Эду, только ему, а никак не ей должна принадлежать инициатива в их отношениях. Вполне возможно, что сейчас он чувствует себя беспомощным младенцем и нуждается в материнской опеке. Но Элена не может опекать его по-матерински, рядом с ней он должен чувствовать себя сильным мужчиной, а она себя - слабой женщиной. Да-да, женщиной, или даже девчонкой, беззаботной легкой девчонкой, а иначе… Элена с ужасом поняла, что иначе отношения между ними просто невозможны.
Решение она приняла, но, сколько ни принимай решений, какими бы правильными они ни были, боль остается болью, гнев гневом и раздражение раздражением.
"Поскорее бы приехала Ирис, - вздохнула Элена. - Может быть, она подружится с Камилой и обстановка в доме немного разрядится?.."
Глава 20
Педру раздраженно расхаживал по захламленным комнатам их служебного дома на конном заводе. Вот здесь он и поселится! И будет прямо из окна наблюдать, как тут работают работнички! Дона Алма возражать не станет, она знает Педру не первый год и привыкла на него полагаться. Нужно будет только сделать ремонт и выкинуть весь этот хлам. Педру успокоился и громко позвал Северину. Тот мигом прибежал, и Педру ворчливо распорядился:
- Немедленно принимайтесь за этот дом и приведите его в порядок. Все должно быть как следует! Понятно? Я сам тут буду жить!
Северину кивнул, почесал в затылке и отправился искать помощников: одному с этим разором ему не управиться.
А Педру вновь принялся расхаживать по комнатам, вспоминая последнюю ссору с Силвией. Что же это она ему сказала? Да бог знает что наговорила. Ревнует ко всем подряд без удержу. Он ей:
- За кого ты меня принимаешь? Думаешь, за мной женщины толпами бегают? Ирис, Элена, Синтия, кого еще припишешь?
А она ему:
- Не они за тобой, а ты за ними!
И он обиделся. Надо же такое ляпнуть! Такую глупость выдумать! Правда, к Синтии его здорово тянуло. И к Элене тоже, хотя столько лет прошло. Но она такая плотная, статная и не постарела ничуть. У нее кожа особенная, шелковистая. Как начнешь гладить - и остановиться не можешь. Это ощущение он запомнил на всю жизнь. Да и вообще, Элена - совершенно особый случай. А вот Ирис Силвия зря ему приписала, девчонки ему никогда не нравились. Женщина должна быть в теле, в соку, или, как Синтия, норовистой нервной кобылкой. А эта - тьфу! - одни хвосты торчат! Он припомнил торчащие в разные стороны хвостики смешной Ирис и еще раз плюнул.
Между тем обладательница хвостов со счастливым видом и круглыми от любопытства глазами сидела в такси и смотрела, приоткрыв рот, в окно. Она уже была один раз в Рио, но разве можно сравнить ту поездку и эту! Тогда она приехала вроде как на экскурсию, а теперь, может, жить здесь останется, поэтому и смотрела вокруг совсем по-другому, приглядывалась, примеривалась. Шофер повез ее в Леблон самой красивой дорогой, и Ирис пришла в восторг: ну и город! Сказка, по-другому не скажешь! Ну что ж, она сделает все, чтобы завоевать его и покорить!
В квартире ее встретила Зилда, больше никого не было.
- А днем у нас всегда пусто, - тараторила Зилда, - если только Нину мне приведут, а так я целыми днями одна, Элена на работе, Камила учится. Пошли, я покажу тебе твою комнату, раньше она была комнатой Фреда. Принимай душ, смотри телевизор, словом, живи в свое удовольствие!
Ирис оглядела светлую приятную комнату - да, тут ей будет хорошо, ничего не скажешь. Спасибо Элене, она о ней позаботилась.
Разумеется, Ирис сразу же отправилась в душ, а потом к Зилде на кухню перекусить. За едой она узнала много интересного: Элена для Зилды как родная мама, у Камилы есть друг в Японии, он ей открытки посылает и пишет, что очень скучает. На днях одну такую открытку соседка Капиту принесла. Капиту очень хорошо относится к Зилде. Когда Зилда надумала отправить своей маме фотографии ко дню рождения, Капиту попросила своего знакомого Паулу, и тот Зилду сфотографировал, а его родня в это время занималась с Ниной и Бруну.
Незнакомые имена мелькали одно за другим, Ирис в них не вслушивалась, не запоминала. Она запомнит их, когда познакомится с живыми людьми, а пока все, что рассказывала Зилда, нисколько ее не интересовало.
- Я съезжу на конный завод, - сказала она. - Навещу своего Урагана. Честно говоря, даже представить себе не могу, как он там без меня жил.
Где находится конный завод, она знала и добралась до него на такси. Конечно, ей хотелось повидать своего жеребца, но еще больше она хотела видеть Педру. Однако радостное свидание с кузеном пришлось отложить, Педру уехал по делам. Ирис вздохнула и принялась знакомиться с заводом.
Территория ей понравилась, во всем чувствовалась хозяйская рука Педру. Она одобрила расположение конюшен, их внутреннее устройство. В содержании лошадей она знала толк, можно сказать, вместе с ними выросла. Познакомилась она и с Синтией, которая как раз осматривала лошадей, и расспросила ее о здоровье своего злюки.
- Он только меня к себе подпускает, - с гордостью сообщила Ирис.
- Это мы все заметили, - улыбнулась Синтия.
- Пойду, поздороваюсь со своей лошадкой, - сказала Ирис и вышла из конюшни, собираясь направиться в другую, более дальнюю, но не прошла и десяти шагов, как столкнулась с Силвией.
- Я так и знала, что ты здесь, - проговорила она. - Сердцем чувствовала! Но ты не обольщайся, что будешь туг хозяйничать, здесь я - хозяйка! Это тебе не на твоей фазенде!
Пережитый страх вновь захлестнул Силвию. Боже! Сколько она тогда натерпелась! Эта бешеная скачка, сведенные судорогой руки.
Силвия не простила Ирис того, что произошло на фазенде. Да и как она могла простить бесчувственную девчонку, которая откровенно желала ей смерти? И страх. Она не могла забыть свой страх, свой животный ужас перед смертельной опасностью…
Ирис на секунду опешила, она думала только о Педру и совершенно забыла о Силвии, но, увидев ее, тут же включилась в перебранку с присущей ей прямотой и грубоватостью.
- Помолчала бы лучше! Тоже мне хозяйка! - возвысила она голос. - Я приехала не к тебе, а к своему любимому двоюродному брату.
- Да он тебе и не брат вовсе! Не пытайся охмурить Педру! Не такой он идиот, чтобы связаться с деревенщиной вроде тебя! - продолжала истерически кричать Силвия, обычно деликатная и мягкая, выступая в совершенно несвойственной ей роли. - Только попробуй, и ты у меня попляшешь!
В руках у Ирис был хлыст, и она уже занесла его, чтобы хлестнуть и тем самым образумить истерически кричащую женщину, как образумливала и направляла на путь истинный норовистых, грызущих удила кобылиц, но хлестнула все-таки сначала словами.
- Это ты уже пляшешь как ненормальная, - заявила она с издевкой. - Похоже, Педру выставил тебя за дверь, и если так, то правильно сделал. Ты в возрасте и осталась на бобах, а я молодая и могу ждать его сколько угодно!
Возраст для женщин всегда больное место, лучше бы Ирис такого не говорила. Услышав новое оскорбление, увидев занесенный хлыст, Силвия инстинктивно выхватила из рук Ирис хлыст и хлестнула обидчицу по ногам. Ирис вскрикнула и вцепилась ей в волосы. До чего бы дальше дошло дело, никто не ведает, потому что дерущихся кинулись разнимать Синтия и Алекс.
Алекс увел Силвию, полуобняв ее за плечи, напоил водой, усадил в машину и отправил как можно скорее за ворота завода. Силвия не сопротивлялась, ей было стыдно за свое поведение, но ничего поделать с собой она не могла: стоило ей увидеть Ирис, как она теряла разум. Это было словно какое-то наваждение.
Синтия тем временем занималась Ирис, которая, потрогав вспухший след от хлыста, мрачно процедила сквозь зубы:
- Я ее убью.
- До свадьбы все заживет, - успокоила ее Синтия, обработав покрасневшую припухлость лекарством, от которого Ирис болезненно сморщилась.
- Что, щиплет? - рассмеялась Синтия. - Зато через пять минут все как рукой снимет! С чего это вы накинулись друг на друга? Чего не поделили?
- Педру, - так же мрачно сообщила Ирис и в ответ на изумленный взгляд молоденькой ветеринарши пояснила: - Я как-то сказала ей, что непременно выйду замуж за Педру, а ей это не понравилось.
- Неудивительно, - насмешливо покачала головой Синтия, - она как-никак его жена.
Ирис только было собралась заявить, что это не жена, а круглая дура и хамка каких свет не видел, как вдруг заметила подходившего к ним Педру и замолчала.
Зато Педру тут же напустился на девушку:
- Слышал, слышал про твои подвиги! Только приехала и сразу же устроила мне кучу неприятностей! Хочешь, чтобы я с работы вылетел? Объясни, чего ты добиваешься?
- Я не виновата, что ты женился на ведьме, - огрызнулась Ирис. - Чего она сюда заявилась? Что ей нужно на твоей работе?
- Это тебе здесь нечего делать! - разъярился Педру. - Вот выясню, что у вас тут произошло, посажу на самолет, и мигом вылетишь на свою фазенду!
Ирис в долгу не осталась, она принялась честить Силвию, и в конце концов Педру просто-напросто ее отшлепал.
Но Ирис осталась довольна полученным подзатыльником - равнодушным такое отношение Педру никак нельзя было назвать.
Синтия с удивлением смотрела на происходящее, подобные отношения были ей непонятны.
- Чтобы духу твоего тут больше не было! - распорядился Педру, и тогда Синтия предложила девушке:
- Я сейчас еду по делам в город, если хочешь, возьму тебя с собой.
- Возьми, возьми, - взмолился Педру. - А то я тут с ней с ума сойду!
- Да! Я непременно сведу тебя с ума, - пообещала кузену необычайно довольная собой Ирис и села в машину Синтии.
По дороге они разговорились, и Синтия прониклась симпатией к избалованной, не знающей ни в чем удержу, но бесхитростной девчонке.
"Жизнь успеет научить ее уму-разуму", - подумала она и невольно вздохнула: у нее были свои отношения с Педру, и они ей внушали беспокойство. Синтия постоянно чувствовала его напряженно следящий за ней взгляд и, к сожалению, не могла не признаться, что этот взгляд ее волнует.
- Пообедаем вместе, - предложила она Ирис, - я отвезу тебя в очень приятное место, познакомлю с симпатичными ребятами.
Разумеется, та охотно приняла ее приглашение.
Синтия любила обедать в кафе издательского дома Сориану, там всегда собиралась молодежь, велись интересные разговоры. Сначала они заглянули в книжный магазин, и Синтия познакомила Ирис с Лизой, Сесой и Зекой.
Зека с Сесой, по своему обыкновению, переругивались.
- Не обращай на нее внимания, - подмигнул Зека Ирис, - она родилась в плохом настроении.
В кафе Синтию уже поджидал Ромео, красавец спортсмен, с которым она сейчас встречалась. Ирис он очень понравился. И вообще ей все понравилось - вот это настоящая жизнь! Не зря она так рвалась в Рио!
Домой она вернулась очень довольная - столько впечатлений! Столько новых знакомств! Дома произошла и еще одна встреча - с Камилой, но она не принесла удовольствия ни той, ни другой - тетушка и племянница друг другу не слишком понравились.
Однако Элена надеялась, что они все-таки найдут общий язык.
- Девочки! Я устраиваю ужин в честь приезда Ирис, - объявила она. - Посидим по-семейному, Фред, Клара, Педру… Сейчас я ему позвоню.
Элена знала, что порадует Камилу, пригласив Педру, - просто удивительно, как хорошо поладили между собой эти двое, стоило им познакомиться. Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Заговорила родная кровь.
Она позвонила своему кузену и узнала немало новостей. Подошла Силвия и заявила, что Педру здесь больше не живет, что она выставила его вместе с чемоданами, что не желает иметь дела ни с ним, ни с его сумасшедшей родней, которая хочет сжить ее со свету!
- Я не имела в виду тебя, Элена, - тут же спохватилась она, - но есть такие, которые только и мечтают увидеть меня в гробу. Не дождутся! А Педру…
- Я позвоню ему на конный завод. Спасибо, Силвия, всего наилучшего, - мгновенно закончила разговор Элена.
Ей вовсе не хотелось выслушивать поток обвинений в адрес своего бывшего возлюбленного, женившегося на ограниченной мещаночке, не видящей дальше своего носа. О переменах в жизни Педру она рассказала Ирис, и та необыкновенно обрадовалась - перед ней открывалась прекрасная перспектива для осуществления давней мечты. Нет, не зря, не зря она приехала в Рио!
Ирис так беззастенчиво радовалась семейным неприятностям Педру, что Камила взглянула на нее с обострившейся неприязнью: беззастенчивая девица ей откровенно не нравилась.
Глава 21
Капиту очень переживала случившееся с Паскоалом. В постели она долго плакала, жалея его и себя и проклиная Орланду. А утром пообещала отцу, что непременно сама займется его очками, которые пострадали в нелепой драке, а заодно выразила готовность всячески ему помогать. Когда Паскоал собрался к Мигелу за очередной рукописью, Капиту вызвалась съездить за ней сама.
- Я быстро, мне это не составит никакого труда, я же на машине, - уговаривала она отца, и в конце концов он сдался.
И надо же было такому случиться: стоило ей отъехать от дома, как она повстречала Фреда. Он шел пешком, Капиту - на машине, она притормозила и предложила его подбросить. Фред с удовольствием уселся рядом с ней.
- Я так рад тебя видеть! - сказал он, а глаза его прибавили и еще что-то очень нежное. - Мы же с тобой даже больше чем родственники…
Капиту хорошо помнила все, что их когда-то связывало, ей было радостно, что и Фред, похоже, ничего не позабыл. Душа ее ликовала, и, когда Капиту высадила Фреда и поехала дальше, в глазах у нее остался тот свет, который так красит девушек.
Паулу, увидев ее в магазине, через который она направлялась в редакционный отдел, замер от восхищения. Она всегда казалась ему красавицей, но сегодня он понял, что красивее Капиту нет никого на свете. Они перебросились несколькими словами, и Капиту передала Паулу искорку своего света. Паулу ей очень нравился: он был таким умным, интеллигентным, деликатным, а главное, очень искренним и очень чистым. Она сочла, что у нее выдался необыкновенно счастливый и удачный день, и точно то же самое подумал и Паулу.
Он решил посоветоваться с отцом насчет ресторана и непременно пригласить куда-нибудь Капиту. Сегодня Паулу уверился, что она относится к нему с симпатией, и поэтому перестал бояться отказа.
Паскоал, развернув привезенную рукопись, исподтишка с любовью наблюдал, как споро и весело занималась Капиту домашней работой. Он был счастлив, что у него такая внимательная и заботливая дочь, и горевал только, что личная жизнь у нее не заладилась.
- Нам бы еще плиту купить, с шестью конфорками, - завела свою любимую песню Эма.
Ей постоянно что-то было нужно, и она долго и обстоятельно втолковывала домашним, по какой причине им невозможно обойтись без кресла-качалки, плиты с шестью конфорками, нового холодильника.
- Угомонись, - одергивал жену Паскоал, - Капиту и так работает с утра до ночи! Ты что, думаешь, ей легко деньги достаются?
- Дети должны помогать родителям, - степенно пояснила мужу Эма. - Мы ее растили, ничего для нее не жалели, теперь и она для нас пусть не жалеет. А плита с шестью конфорками мне нужна, чтобы готовить твою любимую фасоль. Больно долго она готовится. А так я поставлю ее, она себе варится, а я тем временем и суп, и жаркое, и кашку для Бруну стряпаю.
- Все равно получилось четыре конфорки, - рассмеялся Паскоал.
- А я еще и компот, и яичницу, - вошла в азарт Эма.
- А мы - дзынь! И лопнули все от обжорства, - положил конец мечтаниям Эмы Паскоал.
Капиту слышала шутливые препирательства родителей, но ей было совсем не смешно. Она была готова купить им что угодно, только бы они не заподозрили, каким гнусным способом она зарабатывает деньги. Эти деньги жгли ее, она их ненавидела, но как без них обойтись? И вот опять раздавался звонок Фернанду, и опять Капиту наводила красоту и врала, что идет на день рождения к подружке или приятелю.