Один из плюсов "Дамы с сомнительной репутацией" заключался в хорошем приеме мобильного телефона Джо. Если он стоял посреди заднего двора.
– Как там у вас дела? – ухал в трубке голос Милтона Геллмана.
По лужайке было сложнее расхаживать из угла в угол, как он привык у себя в офисе. Джо забыл в номере солнцезащитные очки, поэтому щурился, словно крот, каждый раз, как поворачивался на запад. Он не привык работать без элементарных офисных принадлежностей: стола, приличной лампы, доступа к Интернету. Жутко тяжело.
– Отлично, – сказал он, – отлично. Сегодня утром я осмотрел недвижимость. Есть потенциал.
– Эрик почти получил права на разработку почвы. Встретимся на следующей неделе и…
Джо чуть телефон не выронил, когда услышал позади чудовищный шум и крики: "Пожар, пожар".
– Милтон, – перебил он, – я должен идти. Здесь пожар.
Милтон Геллман продолжал говорить, когда Джо нажал на сброс. Его первая мысль была об Эмили. Последний раз, когда он видел ее, она была на кухне. А разве не на кухне обычно начинается пожар?
– Пожар, пожар! – Теперь тот же голос звучал ближе, и, судя по всему, это кричал мужчина среднего возраста. Сердце Джо забилось сильнее, когда он услышал, как голос Эмили присоединился к крикам. Он побежал через лужайку к кухне и наткнулся на Эмили в дверях. Она была совершенно невозмутима.
Эмили широко улыбнулась ему, после чего сделала глупейшую вещь. Она приложила к губам палец.
Прежде чем Джо успел потребовать объяснений, в сад вбежал запыхавшийся и раскрасневшийся мужчина лет шестидесяти. На нем были джинсы и рубашка в клеточку, из-под которой торчала футболка. На голове у него сияла красная детская пластмассовая пожарная каска.
– Слава Богу, ты успел вовремя, – сказала Эмили, выбегая навстречу. Она исчезла за розовым кустом и появилась с зеленым поливочным шлангом в руках. Она передала его мужчине в игрушечной пожарной каске.
– Ты не беспокойся, Эмили, я залью огонь, – важно сказал он. – А теперь отойдите-ка в сторонку.
Эмили взяла Джо за руку и оттащила его подальше от кухонной двери.
– Ой, смотри, – сказала она и указала на заросший сорняками участок сада. – По-моему, там совсем плохо дело.
Сумасшедший послушно полил из шланга сорняки, которые не то что не горели, но даже и не дымились вовсе.
– Мои травки все равно надо поливать, – прошептала Эмили.
– Ну да, – сказал Джо, когда его сердце, наконец, вернулось к прежнему ритму. – А просто полить их будет слишком неинтересно.
Она нежно улыбнулась ему, и он всерьез подумал, как бы скоро не оказаться на месте человека в пожарной каске.
– Он ничего плохого никому не делает, а мой сад надо регулярно поливать.
Джо задумался.
– То есть если я вбегу посреди ночи к тебе в спальню с криками "Я сексуально озабочен", ты погасишь мой пожар?
Она слегка прикрыла глаза, чтобы смотреть на него через ресницы.
– Возможно. – Затем, пока перевозбудившийся Джо осмысливал услышанное, она кивнула ребенку пожилого возраста: – Спасибо, Гарольд. Теперь я могу пойти в дом? Это безопасно?
– Не вопрос. Я закончу здесь. – И он снял пожарную каску перед изумленным взором Джо.
Эмили исчезла на кухне, и Джо отправился следом.
– Что значит возможно?
Из крана бежала вода, Эмили мыла руки. Она подняла на него взгляд.
– То и значит – "возможно".
– Но вчера вечером ты категорично сказала "нет". А уже сегодня говоришь "возможно"?
– Я понятия не имею, как прошла от "нет" до "возможно". И совсем уж представления не имею, как от "возможно" добраться до "да". – На ее губах играла улыбка, которая заставляет мужчин идти на войну, делать глупости и сражаться с драконами. – Но ведь это и интересно, не согласен?
Нет, черт возьми, не согласен! Джо любил, когда все просто и понятно. Да, так да. "Ты мне нравишься, давай займемся сексом". Или "нет, я не могу, у меня есть парень, и вообще я предпочитаю девочек". А всякие там "возможно" он терпеть не мог.
– Я единственный нормальный человек в этом сумасшедшем городе! – в отчаянии закричал он.
– Неужели? – удивилась Эмили, отреагировав на его крик так же, как и на странных людей вокруг. Наверное, она сама немного "того", раз сомневается в том, что он единственный здравомыслящий человек в Бивертоне. – Давай проверим. Сколько часов в неделю ты работаешь?
Ее вопрос озадачил Джо.
– А это здесь при чем? – Он приподнял голову, чтобы смотреть на нее сверху. Это был идеальный ход для устрашения слабых духом, но она лишь пристально уставилась на него, ожидая ответа. – Я не знаю, сколько часов в неделю работаю. У меня нет четкого графика.
– Ладно, давай попробуем подсчитать. В котором часу ты обычно приходишь в офис?
– В семь тридцать или в восемь, – сказал он.
– Отлично. Ты делаешь перерыв на кофе?
– Я не состою в профсоюзе.
– Обедаешь?
– Конечно. – Джо колебался. – Чаще всего.
– А что ты делаешь в обеденное время?
– Ем.
– Идешь в Центральный парк на травку? Кормишь уточек? Катаешься на скейтборде по Уолл-стрит?
– На обеде я встречаюсь с нужными людьми.
– А-а-а. Надо же. – Эмили навалилась на гранитный стол, ее явно забавляло происходящее. – С какими именно людьми?
– Я вижу, куда ты клонишь. С клиентами. На обеде я встречаюсь с клиентами. Ну и что с того?
– Да так, ничего. По-моему, обед с клиентами – это работа, разве нет?
Джо пожал плечами, недоумевая, почему ему стыдно за то, что он так усердно трудится.
– Полагаю, да.
– Ладно. Значит, ты начинаешь работать в семь тридцать или в восемь, ты не прерываешься на кофе, на обеде ты встречаешься с клиентами, а домой идешь?..
– Я не работаю по графику. Я уже говорил. – Обычно, когда Джо покидал здание, было уже темно. Если задуматься, то и когда он начинал работать, день еще не наступал. – Заканчиваю около семи. Или восьми. – На самом деле около двенадцати. Иногда приходилось работать всю ночь, и хорошо, если удавалось поспать пару часов на диванчике в офисе. На такой случай Джо всегда хранил на работе свежую одежду.
Эмили кивнула, как будто он сказал именно то, чего она от него и ожидала.
– Значит, в среднем ты работаешь по одиннадцать, двенадцать с половиной часов в день, судя по твоим же словам. Так кто из нас сумасшедший, Джо? Человек, который воображает себя пожарным несколько раз в неделю, или человек, который никогда не видит солнца?
– Нельзя ничего добиться в жизни, если лениться, – сказал он и, только поймав эхо своих слов в голове, понял, что слышит слова отца.
– Что ж, ты многого добился, ничего не скажу, – весело заявила Эмили. – Если жизнь – это гонка, то ты должен прийти на финиш раньше всех.
Она сказал это таким тоном, будто уже видела его в гробу.
Его тяжелая работа давала ему богатство. Он мог позволить себе мавзолей из мрамора, если пожелает.
Впрочем, легче Джо от этого не стало.
Глава 7
Джо изучал картину над камином, написанную маслом. На ней изобразили привлекательную женщину, ее одежда выглядела богато, но в то же время представительно. А выражение глаз было необычно властным.
– Это моя прапрабабушка, – сказала Эмили.
– Вы с ней немного похожи.
– Она была невероятно предприимчивой женщиной, – сказала Эмили, проследив за его взглядом. – Она построила это заведение в конце XIX века. Разумеется, это был бордель, но она разбогатела и в итоге вышла замуж за одного из основателей города. Мне всегда казалось, что он просто устал платить, приходя сюда. Она переехала в большой красивый дом, и все закрывали глаза на то, что она по-прежнему управляла "Дамой с сомнительной репутацией". И с тех пор заведение передавалось от матери к дочери. Моя бабушка хозяйничала здесь, когда доктор Эммет Бивер приехал в город и открыл свой санаторий.
– А как он отнесся к ее бизнесу? Не осуждал? Она рассмеялась:
– Он не был ханжой. Доктор Бивер считал, что сексуальное облегчение необходимо для здоровья человека. Я думаю, он был эксцентричным гением, специализировавшимся на психиатрии. Всегда следил за новыми веяниями. А еще он увлекался электричеством! У него была теория, что по телу человека проходят несколько электроцепей. И пока не замкнуть одну из цепей, все в теле работает слаженно.
– Электричество, значит?
– Я знаю, что сейчас это звучит немного наивно, но в те далекие дни у него было много последователей. Он верил, что сексуальная система особенно подвержена разрушениям, а это, в свою очередь, может повлиять на все остальное. Так что он стимулировал свободный поток импульсов, приводящий к естественному освобождению.
– Это называется оргазмом.
– Вот именно. Многие женщины страдали от того, что сами называли истерией. Он был одним из первых, кто внедрил вибратор.
– Ты хочешь сказать, что первые вибраторы использовались докторами, чтобы лечить истерию?
– Пикантно, не правда ли?
– И твой дед был одним из этих знахарей?
– Он не был знахарем. Он помогал женщинам, которые никогда не знали, что такое удовольствие. Мне кажется, что после того, как доктор указывал им направление, они справлялись сами.
– А теперь они заказывают вибраторы в виде помады по почте!
Джо поверить не мог, что стоит на пороге номера дешевого отеля и обсуждает подобные вещи с владелицей заведения. И что еще смешнее, его это заводило. Впрочем, он подозревал, что Эмили могла говорить о чем угодно, хоть о домашних консервированных помидорах, его бы все равно это заводило.
– Я электризуюсь каждый раз, когда дотрагиваюсь до тебя или целую.
Эмили выглядела очень уязвимой. Интересно. Она могла говорить о сексе и сексуальных теориях, но когда он попытался воплотить свою собственную крохотную теорию в жизнь, она стушевалась. Ее взгляд затуманился, а брови сошлись на переносице.
Джо притянул ее к себе так быстро, что она не успела запротестовать. Ее сердце забилось быстрее в груди, он видел это по жилке на ее шее.
– Ты чувствуешь это электричество между нами?
– Это не электричество, – глухо сказала она.
– А это? – И он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. У него по спине побежали мурашки. Такого не случалось с другими женщинами. Джо не мог решить, играет ли он с огнем, соблазняя хозяйку отеля, или дело в нем и Эмили, в том, чего раньше он просто не знал. Он искренне надеялся, что первое, потому что с этой женщиной у него не было будущего, даже на короткое время. Ему скоро уезжать, а о том, чтобы просить ее уехать из Бивертона, не могло быть и речи. Он попытался представить ее идущей рука об руку с ним по Бродвею и почувствовал – Боже, он почувствовал покой, словно так и должно быть, и где вообще она была раньше?
Теперь, когда Джо сам испугался больше, чем напугал Эмили, он медленно отстранился, оставив ее в недоумении.
– Что ж, – сказал он и провел указательным пальцем по ее повлажневшей нижней губе. – Пожалуй, твой дед в чем-то был прав.
– Возможно.
– Слушай, раз "Дама с сомнительной репутацией" переходит по наследству, что случилось с твоей мамой?
– Ну, ее воспитали строго по методу доктора Вивера. Все, что доставляет удовольствие, – это хорошо, если не причиняет вреда тебе и окружающим. Первую часть она быстро усвоила, но когда обнаружила, что беременна, то не захотела оставаться здесь, быть матерью для нее оказалось неинтересно.
Эмили говорила так, словно речь шла о ком-то постороннем. Джо не чувствовал горечи в ее голосе, но в нем закипал гнев.
– И что же она сделала?
– Уехала. Родила меня – назвала в честь Эммета и Луизы – и уехала, чтобы жить своей жизнью.
Джо уже при первой встрече решил, что, судя по имени, мама у нее была большим оригиналом.
– Но разве она не унаследовала "Даму с сомнительной репутацией"?
– Нет, Патрис оставила заведение мне. Матери оно было не нужно. Она стала исполнительницей экзотических танцев и заработала себе имя.
– Ясно. – И ему действительно было ясно. Эта прекрасная молодая женщина застряла здесь и присматривает за ходячим антиквариатом. Ему захотелось вырвать ее из бедлама под названием Бивертон.
– Я первая женщина в семье за пять поколений, кто не занят в секс-индустрии. Белая ворона.
– Что ж, – сказал Джо и притянул ее ближе, – и насколько ты респектабельна?
В его глазах она обнаружила чувства, которые заставили ее забыть об осторожности и встать на путь своих распутных предков.
Вероятно, в наследство от "интимных целительниц" ей досталось больше, чем она сама того хотела, потому что с той минуты, как Джо сказал ей о своей проблеме со сном, она не переставала думать о своем участии в его исцелении.
Слишком давно у нее не было мужчины.
Пламя внутри ее бушевало, стоило ему оказаться поблизости. Правила, напомнила она себе, создаются для того, чтобы их нарушать. Даже если это ее собственное правило не спать с постояльцами. Бивертон, в конце концов, свободный город.
Здесь не запрещалось любить.
Затем у него зазвонил телефон, и бизнесмен в Джо взял верх. Он направился в сад, а она поклялась, что никогда не обзаведется сотовым телефоном.
Эмили насвистывала что-то, готовя свои знаменитые кексы с цукини, морковью и орехами на завтрак, чтобы подать их к столу утром. Во всяком случае, они были бы всемирно знамениты, если бы их попробовал хоть кто-нибудь за пределами Бивертона, штат Айдахо.
Джо понравятся ее кексы. Эмили была уверена в своей стряпне, и все благодаря особой комбинации пряностей, которую ни одна пекарня не могла переплюнуть.
Она слышала, как он разговаривает по телефону в ее кабинете. Этот человек мог заниматься делами двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Каждый раз, как она отрывала его от сделок, он выглядел таким удивленным! Сегодня она собиралась отвлечь его надолго. Ванна с маслами, слабые извинения за халатик и целая ночь вдвоем. И если он хочет дотронуться хоть до каймы ее халата, пусть выключает мобильный.
Эмили как раз добавляла корицу, когда краем глаза заметила в окне крадущееся движение. Жизнь в Бивертоне научила ее не верить своим глазам. Она подошла к двери, открыла ее и выглянула наружу.
И разумеется, она увидела тело, распростершееся под ее кухонным окном, в палисаднике, где Эмили нянчилась с травками.
– Что вы делаете? – спросила она одновременно удивленно и рассерженно.
– Тсс, – услышала она в ответ. Мадам Диор подняла голову, обмотанную белым шарфом в стиле голливудских звезд, и, несмотря на поздний час, надела солнцезащитные очки. – Где он? – прошептала она.
В доме женщин "он" могло относиться только к Джо.
– Он работает. Он всегда работает.
– Хорошо. Улизни как можно быстрее и приходи в зал, где мы играем в бинго.
– Зачем? Что происходит? – Эмили сомневалась, что ее зовут поиграть в бинго – там уже наверняка толпа игроков. В Бивертоне было только одно место, где могло собраться много народа, так что все городские собрания – не то чтобы их было много – проходили в зале для бинго. Кроме понедельника. – Сегодня же идет игра.
Мадам Диор была так взволнована, что позабыла про свой французский акцент, и потому можно было понять, что она говорит.
– Двоюродная сестра жены Эрни работает в фирме по торговле недвижимостью, и она позвонила Мардж и сказала, что "он", – она махнула рукой в направлении второго этажа, давая понять Эмили, что говорит о Джо, – планирует купить санаторий.
– Правда? – Сначала она подумала, что это неплохо для города, в зависимости от того, что он хочет там сделать. – И что он хочет с ним сделать?
– Я слышала, что там будет фабрика.
– Фабрика? – Кроме небольших ферм и ранчо, никаких коммерческих предприятий в округе не было. – А что на ней будут производить? – Эмили не знала, что и подумать о заводе на территории старого санатория. Это была часть наследия города. Часть ее наследства.
Доктор Эммет завещал санаторий городу. К сожалению, он не оставил достаточно денег, чтобы покрыть налоги за тридцать лет простоя здания. Она лично расстроилась, когда округ лишил город права выкупа заложенного имущества. Санаторий так долго был в руках риелторов, что они и забыли о том, что он выставлен на продажу. Она не знала, хватит ли у города денег, чтобы построить бассейн или хотя бы отремонтировать беговые дорожки у школы.
– Это и есть самые плохие новости. Они собираются все здесь перерыть, будут добывать что-то. А фабрика будет производить наполнитель для кошачьих туалетов. Вот зачем он приехал.
– Добывать? Наполнитель для туалетов?
Мадам Диор кивнула. Она огляделась по сторонам и приложила палец к губам.
– Приходи, как только сможешь, – прошептала она. И попятилась назад, пока не растворилась в темноте.
Эмили уставилась на смятые травки, не видя их. Она-то считала, что Джо, несмотря на занятость, нашел время на флирт с ней, на поцелуи под луной, на то, чтобы расспросить ее о городе и людях, о ее прошлом и настоящем. Но сейчас она понимала, что за этим скрывалось.
Джо лишь выкачивал из нее информацию, так и не сказав, какое именно дело привело его в город. Неудивительно, что он не хотел говорить ей. Что он задумал сделать? Превратить весь Бивертон в карьер?
Скоро она это выяснит.
Эмили вернулась на кухню, перемешала оставшиеся ингредиенты в миске и сунула ее в холодильник. Она бы взяла с собой Лидию и Олив, но они уже ушли. Они ходили играть в бинго почти каждую неделю, и, насколько она знала своих тетушек, им не понравится, что их любимую игру отложили ради городского собрания.
Эмили стянула передник, повесила его на крючок за дверью и уже собралась выходить, когда поняла, что Джо заметит ее из окна кабинета. Лучше пройти через парадную дверь и по пути сказать ему, что уходит.
Эмили шла поговорить с Джо, но все равно испугалась, когда буквально наткнулась на него в коридоре.
– Я как раз тебя разыскивал, – сказал он своим глубоким сочным голосом, который так ей нравился.
– А я собралась уходить. Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, но у меня возникли трудности с одной сделкой. Утром я уезжаю.
– А-а-а. – Смятение, которое она почувствовала, никак нельзя было списать на то, что от нее съезжает постоялец. Даже если это кредитоспособный постоялец, который не стал просить скидок и рассрочек.
Видимо, он почувствовал тоску в ее голосе, потому что придвинулся ближе.
– Я бы хотел задержаться подольше, но у меня есть другие клиенты, другие сделки в процессе, а по этой я все смогу доделать из офиса в Нью-Йорке. Возможно, я еще вернусь, когда все завертится.
Мысли Эмили беспорядочно метались в голове, так что она не могла ухватиться ни за одну из них. Здесь были и сожаление от того, что пленительный мужчина, равных которому она пока не встречала, собирается уезжать, и беспокойство по поводу его планов по разрушению Бивертона, и смятение из-за того, что заканчиваются отношения, которые так и не успели начаться.