- Что же, перезахороним, - согласилась со мной Татьяна Владимировна. - Вскроем, посмотрим, сфотографируем и уберём подальше от реки.
- Подальше от злых и жадных человеческих глаз, - уточнил её муж.
- Мы пойдём уговаривать, чтобы вас отпустили, вашего директора, - сказала Татьяна Владимировна. - А вы попробуйте найти где- нибудь палатку, лопаты и всё остальное.
- Игоря Ивановича уговаривать не надо, - засмеялся я. - Он человек с понятием, догадается без слов. Я к нему сам схожу. А что касается палатки и лопат - всё это нас ждёт в лодке. Так что переодевайтесь и готовьтесь к поездке. А я сбегаю к Кулешову.
К размытому кургану мы подъехали под вечер. Наскоро поставили палатку, натаскали хворосту на костёр и направились изучать захоронения.
- Действительно, курган! - не переставал удивляться Пётр Данилыч. - Но громадный-то какой! Намного больше степных аналогов. Интересно, сколько же ему лет?
- По костям или по дереву колод узнаем, - успокаивала его Татьяна Владимировна.
Я показал, в каком месте был найден скелет, показал уцелевшие куски колоды.
- Похоже лиственница, - попробовал ногтем обломок гроба антрополог. - Но почему она всё-таки сгнила?
- Дело всё в песке, - показал я на склон. - Он выделяет что-то такое, что съедает любое дерево и кости. Скелет уцелел только благодаря колоде.
Назавтра, забравшись на яр, мы выкопали из песка обе колоды- гроба. И с помощью верёвки и наскоро сооружённого ворота вытянули их на вершину яра. На всё это дело у нас ушло около четырёх часов.
- Ну что, готовь фотоаппарат! - обратился к жене Пётр Данилыч. - Будем вскрывать.
Я тоже достал свой "Зенит" и, подойдя к антропологу, взялся за крышку. Сначала верхняя часть колоды не шевелилась, пришлось приложить некоторое усилие. Но вот она поддалась и мы увидели разрушенное временем захоронение воина. В верхней части колоды лежал в согнутой позе на правом боку покрытый краской скелет. Рядом с его черепом виднелись груды каких-то мелких косточек. Очевидно, они когда-то были нашиты на одежде. Сбоку от скелета лежали остатки лука. Чтобы изучить их Пётр Данилыч осторожно перебрал пальцами всё что уцелело. В этой позе и сняла его Татьяна Владимировна.
- Фотографии передашь в КГБ или в Академию наук? - спросил антрополог, поднимая голову.
- Ни туда, и ни туда, - улыбнулась она шутке мужа. - Фото сохранится для нашего семейного архива.
- А если кто в него залезет? - посмотрел на жену серьёзно Пётр Данилыч.
- И пусть попробуют доказать, что захоронение это прямых потомков древних арктов. Скажем, одно из андроновских захоронений. Труп на боку, всё как надо.
Во время своей полемики муж с женой на секунду забыли, что они не одни. И теперь смотрели на меня, раскрыв глаза и не зная, что сказать.
- Понимаете, Георгий Алексеевич! - опомнилась Татьяна Владимировна. - Про арктов и что вот они, - показала она на скелет, - их прямые потомки, вы ничего не слышали.
- Да, конечно, - сказал я. - Мне в детстве медведь на ухо наступил.
- Это наше личное мнение, - дополнил её муж. - Не научное.
- А что значит научное? - спросил я. - Где муссируется несусветная ложь? И эта ложь силовыми методами навязывается массам? Я знаю столько следов древней сибирской цивилизации потомков ариев, что вам и не снилось. В одном месте своими глазами видел и даже обмерил двенадцать таких вот курганов. Целый некрополь! И даже побывал на развалинах сибирского города. Так что меня не бойтесь. Не сдам. И смеяться не буду, - закончил я.
Выслушав меня, муж с женой переглянулись. И переводя разговор на другую тему, Пётр Данилыч сказал:
- Лук-то сложно-составной. Из рога, дерева и сухожилий. Потому и наконечники такие тяжёлые. Андроновцы делали их из кремня. А эти бронзовые! Но по виду, время одно. Где-то три тысячи лет до н. э. Хотя точно может сказать только радиоуглеродный анализ…
Мы осмотрели наконечники стрел. Рядом с ними нашли изящный бронзовый топор и лезвие ножа.
- Нож и топор из чёрной бронзы, - заметил доктор наук. - Вот бы взять анализ всех этих изделий.
- Так возьмите, что вам мешает? - не понял я учёного. - Вы ведь в столице живёте. Это я - у чёрта на куличках!
- Ты, молодой человек, живёшь по сравнению с нами на свободе. Кто тебя контролирует? Кулешов? Да он сам такой же, как ты. А мы всю жизнь под микроскопом. Анализ, конечно, сделаем, но не в Москве. Может в Болгарии или в Польше. Словом подпольно.
- А меня с ним познакомите? Простите за наглость, - спросил я историков.
- По тому, что ты нам сейчас рассказал, мы обязаны тебя с ним познакомить, - улыбнулись москвичи. - Мы видим, что ты наш союзник.
- Второй гроб вскрывать будем? - спросил я учёных.
- Наверное не стоит, - решили они.
- Зря беспокоить не надо. Керамика и в этом захоронении неплохо представлена, - осмотрела Татьяна Владимировна стоящие у ног скелета горшочки. Так что давайте будем хоронить.
Мы закрыли колоду и перенесли её на пятьдесят шагов в начало кургана. Потом там же оказался и второй гроб.
- А что будем делать со скелетом? - спросил я своих союзников.
- Хорошо бы что-нибудь соорудить для него наподобие гроба? - посмотрела на меня с надеждой Татьяна Владимировна.
- Из бересты пойдёт?
- Конечно! - обрадовалась женщина.
Я взял топор, нашёл старую трухлявую берёзу, без труда снял с неё кору и сделав из бересты что-то наподобие тубуса, наполнил его костями.
- Всё, думаю наши предки будут довольны, - закончил я работу. - Давайте предадим их земле.
- Мы только "за"! - отозвались доктора наук.
Через три часа интенсивной работы с перезахоронением было покончено.
- Если из кургана вывалятся ещё гробы, думаю ты и без нас справишься, - сидя у горящего костра, заметил Пётр Данилыч.
- Надеюсь, что справлюсь, - кивнул я головой. - Дело не хитрое. Но может так случиться, что я скоро отсюда уеду.
- Это куда же? - глядя в огонь, спросил меня Яблонев.
- Сам пока не знаю, - пожал я плечами.
- А зачем дом строишь? - перешла на ты Татьяна Владимировна.
- Наверное, людям. Тем кто меня заменит.
- Вот оно что? Значит, ты намного серьёзнее, чем мы думали, - посмотрел мне в глаза Пётр Данилыч. - Вот что, с этого момента ты тоже с нами на "ты". Будешь "выкать", обидимся, - серьёзно сказал он. - А теперь послушай: есть в мировой политике круги, которые превратили науку в средство достижения цели. Эти круги, используя авторитет продажных учёных, не важно на Западе или у нас в СССР, стараются скрыть от общества то истинное прошлое, которое может превратить обманутых и забитых рабов в свободных людей. Нашей задачей является сохранение для будущих поколений истинного. Ты же знаешь: кто помнит прошлое, тот владеет и будущим. Мы, - кивнул на свою соратницу жену. - Являемся хранителями пути к будущему. Трудная задача, очень трудная, особенно в условиях тотальной лжи, но выполнимая! Надо только научиться беречь крупицы знаний. Не показывать их тем, кто может многие факты легко уничтожить. Думаю, что когда-нибудь наступит рассвет! Придёт наше время. И тогда всё, что мы накопим, станет достоянием всего человечества. И мировую историю придётся переписать заново! Грандиозная задача, но мы должны идти в этом направлении!
Стояла тихая летняя ночь. У воды суетилась мошка, звенели комары. На небе горели миллиарды звёзд. А у пылающего костра сидели трое искателей истины и рассуждали о будущем человечества.
Через три дня антропологи укатили в Москву. А через полтора месяца на моё имя в Угут пришла от них телеграмма: "две с половиной - три тысячи лет до н. э. Афанасьевское время. Вся бронза таймырская. Желаем успеха! Твои друзья Петя и Таня".
Глава 23. Дух Югана
В начале октября я закончил свой дом и теперь обдумывал поездку в юрты Кинямины к Николаю. Говорить о том, что поведал мне старый нарымский фельдшер, я не хотел. Вдруг и вправду идолов охраняет дух жреца-шамана. Пусть лучше чёрный медведь на меня охотится. В конце концов я имею шаманский оберег - клык убитого мною медведя-людоеда. Размышляя таким образом, я стал готовиться к зимней охоте.
Если помогу выполнить план Николаю, это будет только плюс, да и собаки засиделись. Пусть хоть набегаются вдоволь. И я занялся изготовлением к своему "Бурану" длинной деревянной вместительной нарты. За этой работой меня и застал пришедший в обеденный перерыв Бежан. У иранца был взволнованный вид. И я усадив его за стол, прямо спросил:
- Что у тебя, дружище? Ты чего такой взъерошенный? Наверное, получил известие с Родины, что сбежал к другому твой гарем?
Но моя шутка на иранца не подействовала.
- О чём ты говоришь, Гера! Какой у меня ещё гарем?
- Жён так на полсотни, - вставил я.
- Был бы гарем, я бы половину тебе подарил. А то копаешься один целыми днями со своим хозяйством, а работы не видимо. А так бы бригаду молодых красавиц в твои хоромы и двор - мигом бы всё сделали… Да и тебя по посёлку на руках носили…
- Все бы до одной к вам в экспедицию сбежали, - засмеялся я. - Посмотри, что с поселковыми девчонками делается? Они у вас там и днюют, и ночуют.
- Беда с вашими женщинами! - покачал головой Бежан. - Они сами не знают, что хотят. Но я с тобой не болтать пришёл, - посерьёзнел молодой перс. - А посоветоваться, что делать? Ко мне вчера вечером пришла на минуту секретарша Грязина, нашего начальника, и как бы между прочим, рассказала, что кто-то из местных хантов в пьяном угаре поведал Грязину, что юганские ханты в прошлом году сшили идолу своего духа новый сак. Это что-то наподобие шубы. На него ушла тысяча соболей…
"Ничего себе идол!" - подумал я.
- Все соболя отборные - чёрные.
- Ну и что?
- А то, что Грязин знает, где хранится этот идол. И теперь ждёт когда придут морозы.
- А причём тут морозы? - не понял я.
- Как причём?! - удивился моей недогадливости Бежан. - Замёрзнет река, в камень превратятся болота и тогда он, Грязин, со своими людьми запросто доберётся на вездеходе до священного места и ограбит идола Юган-Ики.
- Он что с ума сошёл?! - вскочил я из-за стола.
- Есть среди ваших людей такие же как на Западе, - вздохнул перс. - Ради денег готовы на любую подлость!
- К сожалению, есть такие, Бежан, - обнял я иранца за плечи. - Но пока не они решают, как нам всем жить! Спасибо, дружище, что сообщил.
- Тут не меня благодарить надо, а секретаршу Грязина. Она специально мне всё рассказала, чтобы я тебе передал.
- И ей при встрече скажи спасибо. Так и передай - ничего у этого Грязина и его приспешников с ограблением капища хантов не выйдет.
Ещё раз поблагодарив за информацию Бежана, я чуть не бегом помчался искать директора заповедника.
- Тебе надо срочно куда-то ехать? - посмотрел мне в глаза Игорь Иванович. - Так в чём же дело? Езжай! Сколько надо, столько и катайся, только себя береги. А о работе не думай - я тебя в командировку послал, лады?
- Лады! - пожал я ему руку.
"С таким директором можно хоть к черту на рога! Тыл всегда прикроет. И ни о чём не спросит. До чего же умён! - радовался я идее с незапланированным отпуском.
На ходу созрел план действий.
"Надо попробовать найти хранителя капища, - думал я. - Если повезёт, тогда юганские ханты уцелеют. Если же спасти капище не удастся и кумир Югана-Ики будет ограблен и уничтожен, с потерей своего покровителя ханты не справятся. Они быстро сопьются и вымрут. Нечто подобное случилось с местным населением Казыма. После ограбления святилища, ханты Казыма мрут как мухи! Может это тоже политика Кремлёвского дома престарелых? - размышлял я. - Один из способов избавиться от местного населения. Чтобы завладеть родовыми угодьями под буровые?"
Когда моя казанка для похода в вершину реки была готова, на берег пришли мои друзья белорусы.
- Не переживай, - сказал Гриша. - Мы за твоим хозяйством посмотрим. Федя будет ночевать в доме, а мы с Бежаном после работы займёмся твоими дровами. Ты ведь их ещё не готовил.
- Было некогда! - улыбнулся я.
- Нам Бежан всё рассказал, - взглянул на меня Федя, укладывая в шакшу пакет с продуктами.
- Вы только молчите! - погрозил я им пальцем. - А то и Бежана погубите, и себя.
- Да и тебя тоже, - кивнул головой Гриша.
Привязав собак к сиденью, я завёл мотор и, махнув друзьям рукой, взял курс на юрты Когончины.
С моего отъезда из Угута прошло три дня. За это время я побывал в юртах Когончиных, Каюковых и Тауровых. И везде к кому бы я ни обращался насчёт беды, нависшей над капищем Юган-Ики, мои слова не слышали. Ханты приветливо меня встречали, но стоило мне завести разговор насчёт того, что надо спасти от ограбления их кумира, как сразу же разговор заканчивался. Лица хозяев становились непроницаемыми и я понимал, что здесь мне больше делать нечего. Крайне расстроенный я гнал лодку от юрт Тауровых снова к Угуту.
"Что же предпринять? - вертелось в голове. - Как хантам объяснить, что я не враг, а друг? Что я тоже, как и они, с точки зрения христиан - язычник, значит, мне можно верить. Всё уперлось в то, что я русский… Вот камень преткновения?! Наверное, надо было отправиться на Малый Юган к Николаю Кинямину. Того бы они послушали.
Наступил вечер. На небе стали зажигаться редкие звёзды. До Угута оставалось ещё километров семьдесят. Надо было подумать об очередном ночлеге. И тут на яру я увидел свет далёкого костра.
"Кто-то готовится к ночи, - подумал я. - Наверное ханты-рыбаки".
Через несколько минут я подрулил к одиноко стоящей лодке и поднялся на яр. Меня у костра встретили два каких-то странных ханта. Оба были стройные высокие, сухие. Но что меня больше всего поразило - русоволосые! Тут же вспомнилась лекция Яблоневых о европеоидных хантах севера.
- Мы из юрт Ярцемовых, - представился старший. - Меня звать Фёдором, а это мой сын - Пётр, - показал он на молодого парня.
- Моё имя Георгий, живу в Угуте. - протянул я свою руку.
- Давай-ка к нашему костру, - пригласил меня Федя. - О тебе мы слышали…
Я сбегал к своей лодке, принёс кое-что из своих припасов и подсел к костру.
- Таких собак мы не держим, - посмотрел на бегающих по берегу моих лаек Фёдор, - У нас они поменьше и, в основном, серые, а твои здоровые как волки и чёрные. Они наверное едят много?
- Едят они ещё меньше, чем ваши, - засмеялся я. - А привезены они на Юган издалека - с Конды.
- Но у манси таких собак тоже нет?! - посмотрел на меня с удивлением хант.
- На Конду они попали из Эвенкии.
- Деды рассказывали, что через наши бора, очень давно правда, на Урал и обратно эвенки кочевали, - припомнил старший Ярцемов.
"Вот опять упоминание о древней кочевой дороге, - подумал я. - Эвенкийская шаманка, бабушка Нюра говорила правду".
- И вы их через свои земли пускали? - задал я вопрос.
- Они шли по Салымским борам и дальше ходом, нам не вредили. Деды так сказывали, - подал мне кружку с кипятком Фёдор. - Вот заварка, давай заваривай купеческий, - пододвинул он ко мне коробку с чаем. - Ты никак в Тауровых был? - спросил меня Пётр.
- Был один день у друзей, а вообще-то, я по пескам глухарей промышляю, - не стал посвящать я в истинную цель поездки своих знакомых.
- Ну и сколько добыл? - улыбаясь посмотрел на меня Фёдор.
- Не густо - двух петухов, - сказал я.
- Надо же, столько проехал и всего двух добыл?
- Да я больше птиц по пескам и не видел.
- Знаешь что, поехали завтра к нам, в Ярцемовых. У нас там глухарей много. Если твои собаки на них лают, за день десяток добудешь. - пригласил меня Фёдор.
- Спасибо вам, но боюсь, что вот-вот стукнут морозы и пойдёт по реке шуга. И тогда до дому мне не добраться, - посмотрел я на звёздное осеннее небо.
- Зима ещё не скоро, - засмеялся старший Ярцемов. - Добрых две недели такая погода стоять будет, так что не бойся.
- Если так, то я только "за". Тем более что в юртах Ярцемовых мне быть не приходилось. На реке их нет. Я даже не знаю, где они?
- Они на протоке, от Югана километров двенадцать. Мы как раз стоим напротив неё, - показал рукой на ту сторону реки Фёдор.
Какая сила меня толкнула принять приглашение хантов, я так и не понял. Мне, ни с того ни с сего, захотелось побывать в их селении, и я с нетерпением ждал, когда это случится.
Утром на двух лодках мы въехали в Ярцемовскую протоку и помчались вверх по ней через пойму. Вскоре лодку со всех сторон обступил сосновый бор. Протока сузилась, но идущая впереди меня лодка Ярцемовских хантов ход не сбавила. И теперь мне приходилось изо всех сил стараться вписываться, чтобы не вылететь с ходу на берег, во все немыслимые повороты протоки. От напряжения я весь вспотел. Временами казалось, что вот-вот не справлюсь с управлением и врежусь либо в корчу, либо в берег. Но каждый раз каким-то чудом обходилось, и моя "Казанка" неслась всё дальше и дальше. Наконец передняя лодка ткнулась в берег.
- Слава тебе, Господи! Наконец-то, слалом кончился! - обрадовался я.
Пристав к берегу и привязав лодки, мы по тропе отправились к юртам.
- Ничего себе, юрта! - удивился я, увидев здоровенный русский дом среди бора.
Рядом с добротно срубленным строением стояло два амбара. Оба лабаза покоились на четырёх столбах и были тоже рубленные. По дому и амбарам мне стало ясно, что здесь живут люди не бедные. За амбарами я увидел навес, доверху забитый огромными поротыми щуками.
- Мы здесь рыбу вялим, - пояснил Петя.
- А где вы таких монстров, - показал я на щук, - здесь ловите, кругом же бор?
- Отсюда шагов двести озеро. Оно огромное, мы туда сходим, я тебе его покажу, - отозвался парень.
Когда я вошёл в дом, то лицом к лицу столкнулся с его хозяйкой. Мать Петра женщина средних лет, оказалась на удивление привлекательной. Таких красивых хантеек я ещё не видел: рост у неё был выше среднего. Она имела каноническое лицо, большие серые глаза и удивительно чистую белую кожу. Хозяйка дома предстала одетой во всё национальное: на ней, подчёркивая совершенные линии фигуры и поблёскивая бисерной вышивкой, красовалось хантейское платье, а на тёмно-русых косах поблёскивали серебряные царские монеты.
- Проходите к столу, - сказала она по-русски. - Я давно услышала моторы и чай уже готов!
- Спасибо! - поклонился я ей, снимая свои сапоги.
Войдя в помещение и присев на нары, я огляделся: перегородок в доме не было. С одной стороны, от стены до стены, застеленные лосиными шкурами, находились низкие нары. В углу стояла небольшая буржуйка, а у окна стол.
"Вот и вся мебель! - подумал я. - Очевидно, всё остальное хранится в амбарах".
Я посмотрел на пол. Он был собран из широких сосновых плах. Ни шкур, ни ковров, но нет и щели.
- Молодцы строители! - показал я на плахи пола. - Таких полов я ещё не видел. - Чем такие доски пилили?
- "Уралом", - улыбнулся Фёдор. - Эти дома мы рубили сами. Отсюда метров двести, - показал он в сторону бора. - Стоит ещё дом, в нём живёт мой брат. Да и ты скоро увидишь. А сейчас давай, не стесняйся, ешь, - пододвинул он деревянный поднос с отварной лосятиной. - Неделю назад Петька лося стрелял. Мясо в леднике, хватит надолго. В нашем краю всё есть. И птица, и лось, и дикий олень, но мы зазря не охотимся, - продолжил Ярцемов старший. - А зачем? У нас своих оленей больше пятисот! Так что мяса хватит.
- А где вы их пасёте? - удивился я.