Основополагающий тезис рационализманеопровержим. Человек является рациональнымсуществом; т.е. его действия направляютсяразумом. Утверждение: человек действует,равносильно утверждению: человек стремитсязаменить состояние, которое ему подходит меньше,состоянием, которое ему подходит больше. Чтобыэтого добиться, он должен применить подходящиесредства. Именно разум позволяет ему выяснить,что является подходящим средством достиженияцели, а что нет.
Кроме того, рационализм был прав, подчеркивая,что между людьми существует имеющее далекоидущие последствия единство в выборе конечныхцелей. За ничтожным исключением, все людистремятся сохранить свою жизнь и здоровье иулучшить материальные условия своегосуществования. Именно этим фактом определяетсякак сотрудничество, так и конкуренция междулюдьми. Но в этом пункте философы-рационалистыдопустили серьезные ошибки.
Прежде всего, они предположили, что все людинаделены одинаковой силой рассуждения. Онипроигнорировали различия между умными людьми итупицами, даже различия между гениальнымипервопроходцами и огромной массой простыхрутинеров, в лучшем случае способных поддержатьдоктрины, разработанные великими мыслителями, ночаще всего даже неспособных их понять.Рационалисты полагали, что каждый нормальныйвзрослый человек достаточно умен, чтобы понятьсмысл самой сложной теории. Если у него это неполучалось, то виноват был не его интеллект, а егообразование. Если бы все люди имели доступ ксовершенному образованию, то все были бы столь жемудрыми и рассудительными, как и самый великиймудрец.
Вторая ошибка рационализма заключалась впренебрежении проблемой ошибочного мышления.Большинство философов-рационалистов не сумелипонять, что даже самые честные люди, искреннепреданные поиску истины, могут ошибаться. Этотпредрассудок помешал им по достоинству оценитьидеологии и метафизические доктрины прошлого.Доктрина, к которой они относились отрицательно,по их мнению, могла быть создана только врезультате преднамеренного мошенничества.Многие из них отвергали все религии как продуктпреднамеренного обмана со стороны злонамеренныхсамозванцев.
Однако эти недостатки классическогорационализма не извиняют яростных атаксовременного иррационализма.
2. Тимология и праксиология
Тимология не имеет особого отношения кпраксиологии и экономической науке.Распространенное убеждение, что современнаясубъективная экономическая теория -- школапредельной полезности -- основана или близкосвязана с "психологией", ошибочно.
Сам акт определения ценности являетсятимологическим феноменом. Но праксиология иэкономическая наука не изучают тимологическиеаспекты определения ценности. Их предметомявляется деятельность в соответствии с выбором,сделанном действующим субъектом. Конкретныйвыбор является результатом определенияценности. Но праксиология не интересуетсясобытиями, которые в душе, рассудке или мозгевызывает определенное решение в пользу А или В.Она принимает как данное, что природа Вселеннойнавязывает человеку выбор между несовместимымицелями. Ее предмет -- не эти акты выбора, а то, чтоявляется их результатом: действие. Ее волнует нето, что человек выбирает, а тот факт, что онвыбирает и действует в согласии со сделаннымвыбором. Она нейтральная по отношению к факторам,которые определяют выбор, и не присваивает себеправо рассматривать, проверять или исправлятьценностные суждения. Она -- wertfrei .
Почему один человек выбирает воду, адругой -- вино, представляет собойтимологическую (или по традиционнойтерминологии, психологическую) проблему. Это некасается праксиологии и экономической науки.
Предметом праксиологии и той ее части, котораяна данный момент лучше всего разработана -- экономической науки-- является действие кактаковое, а не мотивы, побуждающие человекапреследовать определенные цели.
3. Тимология как историческая дисциплина
Психология в том смысле, в каком этот терминприменяется сегодня в дисциплине, называемойпсихологией, является естественной наукой. Врамках эпистемологической монографии,посвященной наукам о человеческой деятельности,нет необходимости поднимать вопрос о том, чтоотличает эту отрасль естественных наук от общейпсихологии.
Психология в значении тимологии являетсяветвью истории. Свое знание она черпает изисторического опыта. В следующем параграфе мыбудем обсуждать интроспекцию. Здесь намдостаточно подчеркнуть тот факт, чтотимологическое наблюдение как выбора другихлюдей, так и собственного процесса выборанаблюдателя, всегда относится к прошлому, точнотак же, как и любой исторический опыт. Несуществует метода, который в этой области мог бысоздать нечто аналогичное тому, что естественныенауки принимают как экспериментальноустановленный факт. Тимология может нам сообщитьтолько то, что в прошлом определенные люди илигруппы людей придерживались определенных оценоки действовали определенным образом. Будут ли онии в будущем придерживаться тех же оценок идействовать таким же образом, остаетсянеопределенным. Все, что можно утверждать об ихбудущем поведении, представляет собойспекулятивное предвосхищение будущего на основеспецифического метода понимания историческихотраслей наук о человеческой деятельности.
В этом отношении нет никаких различий междутимологией индивидов и тимологией групп. То, чтоназывается Volkerpsychologie <этническаяпсихология (нем.). -- Прим. перев. > ипсихологией масс, также являетсяпсихологическими дисциплинами. То, чтоназывается национальным "характером", влучшем случае представляет собой характерныеособенности, демонстрировавшиеся членами этогонарода в прошлом. Остается неясным, будут ли те жесамые особенности проявляться и в будущем.
Все животные наделены инстинктомсамосохранения. Они сопротивляются силам,пагубным для их выживания. Подвергнувшисьнападению, они или защищаются, или контратакуют,или спасаются бегством. Биология в состояниипредсказать на основе наблюдений за поведениемразличных видов животных, как будет реагироватьна атаку здоровый индивид каждого вида.Относительно поведения людей такоеаподиктическое предсказание невозможно.Действительно, подавляющее большинство людейподчиняются животному инстинкту самосохранения.Однако есть и исключения. Некоторые люди,руководствуясь определенными идеями, выбираютнепротивление. Другие от отчаяниявоздерживаются от любых попыток сопротивлятьсяили спасаться бегством. До события невозможнознать с определенностью, как будет реагироватьиндивид.
Ретроспективно исторический анализ пытаетсяпоказать нам, что исход не мог отличаться от того,что случилось в реальности. Разумеется,результат всегда является равнодействующейдействующих факторов. Однако, на основетимологического опыта невозможно со всейопределенностью вывести будущее поведениелюдей, будь то индивиды или группы индивидов. Всепредсказания, базирующиеся на тимологическомзнании, представляют собой специфическоепонимание будущего, к помощи которого ежедневноприбегает каждый в своих действиях, а особенногосударственные деятели, политики и деловыелюди.
Тимология разрабатывает каталог характерныхчерт людей. Кроме того, она может установить факт,что определенные черты возникали в прошлом, какправило, во взаимосвязи с некоторыми другимисвойствами. Но она никогда не сможет делать такиепредсказания, которые делают естественные науки.Она никогда заранее не может знать, с какой силойбудут действовать различные факторы вконкретном будущем событии.
4. История и художественная литература
История пытается описать события так, как онислучились в действительности. Она стремится кправдивому изображению. Ее концепция истинысоответствует тому, что когда-то былореальностью.
Эпическая и драматическая художественнаялитература описывают то, что считается истиннымс точки зрения тимологического знания, не важнопроисходило то, о чем рассказывается на самомделе, или нет. В нашу задачу не входитисследование результатов, которые автор желаетвызвать своим произведением и егометафизического, эстетического и нравственногосодержания. Многие писатели стремятся толькоразвлекать читателей. Другие более честолюбивы.Излагая фабулу, они пытаются предложить общийвзгляд на судьбу, жизнь и смерть человека, егоусилия и страдания, успехи и разочарования. Ихпослание радикально отличается от послания какнауки, так и философии. Наука, описывая иинтерпретируя окружающий мир, целиком иполностью полагается на разум и опыт. Онаизбегает утверждений, которых нельзя доказатьпосредством логики (в самом широком смысле этоготермина, включающего в себя математику ипраксиологию) и опыта. Она анализирует частиВселенной, не утверждая ничего о вещах в целом.Философия на основе науки пытается построитьвсеобъемлющую картину мира. Стремясь к этой цели,она чувствует себя обязанной не противоречитьхорошо обоснованным тезисам современной науки.Таким образом, ее путь также ограничен разумом иопытом.
Поэты и художники подходят к вещам и проблемамс другим настроением. Имея дело с одним аспектомуниверсума, они всегда имеют дело с целым.Повествование и описание, изображениеиндивидуальных предметов и конкретных событийдля них является только средством. То, чтоотражает суть их работы, находится вне слов,рисунков и цветов. Именно непередаваемые чувстваприводят в возбуждение творца и затрагивают душучитателя и зрителя. Когда Конрад Фердинанд Майерописывал римский фонтан, а Райнер Мария Рилькепантеру в клетке, они не просто описывалиреальность. Они поймали мгновение универсума. Вромане Флобера интерес представляет преждевсего не печальная история мадам Бовари; естьнечто, что выходит за пределы участи этойнесчастной женщины. Существует фундаментальнаяразница между самой достоверной фотографией ипортретом, написанным художником. Литературноеили живописное произведение характеризуют несообщаемые факты, а способ, которым оно открываеткакой-то аспект универсума и отношение к немучеловека. Не опыт и знания как таковые делаютхудожником, а специфическая реакция на проблемычеловеческого существования и удел человека: Erlebnis <переживание (нем.). -- Прим. перев .>-- исключительно личная реакция на реальностьсвоего окружения и своего опыта.
Поэты и художники стремятся донести какое-топослание. Но это послание относится кневыразимым ощущениям и идеям. Его невозможнооднозначным образом выразить в словах именнопотому, что оно непередаваемо. Мы никогда неможем знать, является ли то, что мы переживаем-- erleben -- наслаждаясь их произведением, тем, чтопереживали они, когда его создавали. Ибо ихпроизведение -- это не просто сообщение. Несчитая того, что оно сообщает, оно будит вчитателе или зрителе чувства и идеи, которыемогут отличаться от чувств и идей его автора.Толкование симфонии, картины или романа -- бесперспективная задача. Толкователь в лучшемслучае пытается рассказать нам о своей реакциина произведение. Он не может сказать намопределенно, что имел в виду автор или что здесьмогут увидеть другие люди. Даже если своепроизведение комментирует его создатель, -- как вслучае с программной музыкой -- все равнонеопределенность остается. Не существует слов,чтобы описать непередаваемое.
Общее у истории и художественной литературы то,что в их основе лежит знание человеческогоразума. Они оперируют тимологическим опытом. Ихметод -- специфическое понимание человеческихоценок, способа, которым люди реагируют на вызових естественного и социального окружения. Однакозатем их пути расходятся. Все, что историк можетрассказать, полностью отражено в его отчете. Онсообщает читателю все, что он установил. Егопослание экзотерично. Нет ничего, что выходило быза пределы содержания его книги как понятноетолько компетентным читателям.
Бывает, что изучение истории или, уж коли на топошло и изучение естественных наук, вызывает вуме индивида те невыразимые мысли и взгляды наВселенную как на целое, которые являютсяотличительной чертой эмфатического охвата всейсовокупности целиком. Но это не меняет природы ихарактера работы историка. История, безусловно,является поиском фактов и событий, которыереально случились.
Художественная литература может описыватьсобытия, которые никогда не случались. Писательвыдумывает сюжет. Он свободен отклоняться отреальности. Проверки на истинность, применяемыек работе историка, не применимы к его работе. Хотяего свобода ограничена. Он не свободен отвергатьуроки тимологического опыта. От романов и пьес нетребуется, чтобы соответствующие событиядействительно происходили. Нет даженеобходимости в том, чтобы они вообще моглипроисходить; здесь могут действовать языческиеидолы, феи, звери, ведущие себя как люди, призракии другие фантомы. Однако все персонажи романа илипьесы должны вести себя тимологически понятнымобразом. Концепции истины и лжи, используемые вэпических и драматических работах, опираются натимологическую правдоподобность. Автор свободенсоздавать вымышленные персонажи и сюжеты, но онне должен пытаться изобрести тимологию -- психологию-- отличную от наблюдаемой вчеловеческом поведении.
Художественная литература, подобно истории,изучает не среднего человека, или человекаабстрактно, или обыкновенного человека -- hommegeneral -- а отдельных людей и отдельные события.Но даже здесь существуют заметные различия междуисторией и художественной литературой.
Индивиды, которых изучает история, могут быть ичасто бывают группами индивидов, аиндивидуальные события, с которыми она имеетдело, являются событиями, оказывающими влияниена такие группы индивидов. Единичный индивид-- предмет интереса историка прежде всего либо сточки зрения влияния, которые его действияоказывают на большое число индивидов, либо кактипичный представитель группы индивидов в целом.Другие люди историка не интересуют. Но для авторахудожественного произведения имеет значениетолько индивид как таковой, независимо от еговлияния на других людей или того, может ли онсчитаться типичным, или нет.
Некоторые теории литературы, появившиеся вовторой половине XIX в., неверно этоинтерпретировали. Авторы этих доктрин быливведены в заблуждение происходившими в то времяизменениями в трактовке истории. Старые историкиписали главным образом о великих людях ипроблемах государства, современные историкипереключились на историю идей, институтов исоциальных условий. В то время престиж наукинамного превосходил престиж литературы, аревнители позитивизма глумились над литературойкак над бесполезным времяпрепровождением.Писатели попытаюсь оправдать свою профессию,провозгласив ее разновидностью научногоисследования. По мнению Эмиля Золя, романявляется чем-то вроде дескриптивнойэкономической теории и социальной психологии,основанной на скрупулезном исследованииконкретных условий и институтов. Другие авторышли еще дальше и утверждали, что в романах ипьесах должна рассматриваться только судьбаклассов, наций и рас, а не индивидов. Они стиралиразличие между статистическим отчетом и"социальным" романом или пьесой.
Книги и пьесы, написанные по рецептам этойнатуралистической эстетики, были весьма топорны.Все выдающие писатели признавали эти принципытолько на словах. Сам Золя был очень сдержан вприменении этой доктрины.
Темой романов и пьес является отдельныйчеловек, его жизнь, чувства и действия, а небезликие коллективные целостности. Окружающаясреда -- это фон, на котором автор пишет портреты;двигаясь и действуя, персонажи реагируют навнешние события. Нет таких романов и пьес, гдегероем выступала бы абстрактная концепция-- раса, нация, каста или политическая партия.Только человек является вечным субъектомлитературы, отдельный реальный человек, егожизнь и действия.
Теории априорных наук -- логики, математики ипраксиологии -- и экспериментальные факты,установленные естественными науками, могутрассматриваться без обращения к личности ихавторов. Занимаясь проблемами евклидовойгеометрии, мы не интересуемся Евклидом какчеловеком и можем вообще забыть, что он когда-тожил. Произведения историков неизбежно окрашеныспецифическим пониманием историкомсоответствующих проблем, но все же здесь все ещеможно обсуждать различные вопросы, без обращенияк тому историческому факту, что они ведут своепроисхождение от определенного автора. Такаяобъективность недопустима, если имеешь дело схудожественным произведением. Роман или пьесавсегда имеют на одного героя больше, чемуказывается в сюжете. Это воззрения автора,которые о нем говорят не меньше, чем о персонажахповествования. Они вскрывают тайники его души.
Иногда говорят, что в художественнойлитературе больше правды, чем в истории. Этобезусловно верно в той мере, в какой роман илипьеса рассматриваются как раскрытие личностиавтора. Поэт всегда пишет о себе, всегдаанализирует свою собственную душу.