- Что ты хочешь за номер? - спросила она. И я подумала, стоит ли теперь, после разговора с Димой идти на это? Да, тысяча раз да! Алекс был частью моей жизни и навсегда в ней останется. Может быть и мне легче станет. Я рассказала ей, а тренер обломала лучшие порывы: сомнительно.
- У тебя есть эта композиция? - спросила я.
- Нет, я думала, что она есть у тебя, - удивилась тренер. Да, я неувязок. - Ладно, найдем.
Вечером вместо сеанса кино тренер позвала меня в зал и сказала:
- Я нашла композицию.
- Да? Я уж хотела Диме позвонить, чтобы привез…
Я вошла в зал, там сидел Антон.
- Хм… я не уверена, что это и есть композиция, - фыркнула я. - У меня уже был один восторженный наблюдатель, ничем хорошим не закончилось, - скрестила я руки на груди.
- Поменьше яду, Орлова, - отрезала тренер. - Чем точить об меня зубы и истерики устраивать, лучше займись делом, а то в последнее время, то в Англии она, то в больнице. У меня и без тебя куча дел. Можешь нос задирать среди своих, а мне не дерзи. Переодевайся и быстро! А то времени разогреться не будет, на этот раз у меня нет с собой холодильника с пачкой льда! - и ушла, хлопнув дверью.
Я была в бешенстве. Рваными движениями переоделась за какой-то ширмой и стала разминаться. Но присутствие посторонних меня раздражало, и я не выдержала:
- Что ты тут собираешься делать? - спросила я у Антона, пока разминалась.
- Акомпанировать, - указал он на гитару. - Кто такой Дима?
- Что?
- Я вас с ним подслушивал. И так ничего и не понял.
- А спросить было не судьба? - помрачнела я, вспомнив свой опыт подслушивания.
- Так не интересно.
- Понимаю. Много узнал интересного?
- Достаточно. Я узнал, что тебя это бесит.
- Верно. И в следующий раз лучше спроси.
- Так кто он?
- Он доктор.
- Ну, это-то я как раз и понял. Он твой парень? - Уф, кажется, Антон слышал не все!
- Он мой доктор!
В этот момент пришла тренер. Она усадила меня на стул и стала причесывать.
- Ну что, дуешься на меня? - усмехнулась она. - Вот и зря. Пожалели и хватит, чем больнее бьешь по человеку, тем сильнее он становится, - она закрепила на моей голове прочный узел из волос. - Я знаю. Я на твоем месте побывала. А теперь болтовню в сторону, показывай.
Я отвлеклась от проблем, энергично объясняла, показывала, маниакально блестели глаза. Тренер выслушала и сказала:
- Реализация сомнительная, - сказала она. - Особенно сомнительно в твоем исполнении. Нужна плавность и медлительность, а в тебе этого нет. Но раз уж костюм твой сгорел, попробуем.
- Я сделаю, - заупрямилась я.
- Да, пожалуйста. Просто если будет плохо, то я заставлю тебя вернуть старый номер, - скрестила руки на животе тренер. - Кстати, какой костюм ты хочешь к этому номеру?
- Сиреневый! - воскликнула я. - И синюю ленту.
- БОЖЕ! - воскликнула она. - У меня от твоих одежек глаза режет, но я еще надеюсь, что это пройдет. Давай сделаем запись песни.
- Запись получится очень тихая, ничего я поиграю, - "успокоил" Антон. Тренер скривила губы, пытаясь скрыть улыбку. Заговорщики! Ррр, ненавижу!
- Карин, начинай, - тренер встала и подошла ко мне. Я опустилась на колени.
Я прогнулась назад и взяла ленту в руки. Тренер не останавливала меня, просто спросила по окончанию:
- Давно у тебя эта идея?
- Не очень, но все же.
- Ясно. Так, иди сюда. - И она стала править "проблемные места". Я несколько удивилась тому, как давно не видела, чтобы она сама делала гимнастические упражнения. Но тогда будто захотела сама примерить на себя этот номер. Закончили мы только в час ночи. Как я догадывалась, тренеру идея понравилась больше, чем она пыталась показать.
До корпуса меня провожал Антон.
- Такое впечатление, будто ты сломаешься. Твои родители всяких травм не боятся?
- Мама боится. Но с тренером не поспоришь. Она решила, что я обязана заниматься, и мама сдалась, - сказала я и остановилась у перил домика.
Антон внезапно схватил мою руку и задрал рукав.
- Пока ты танцевала, я заметил.
- Я разбила стекло, и осколок порезал артерию, - призналась я. - Дима нашел меня. Он… не парень, - сказала я и поняла, что допустила оплошность.
- Нашел? - удивился Антон. Ну да, не объяснять же, что я ночью шлялась по улицам в одиночку.
- Забудь, - я отвернулась. - Просто нашел и все.
- Просто нашел и все. Как скажешь. Спокойной ночи, Карина.
Дима оказался прав. Когда я писала дневник, эмоции словно вытекали через кончик ручки на бумагу. Я удалила все фотографии Алекса, кроме одной, самой любимой. А что про лагерь? Тренер поставила мне великолепный номер, лучше которого в моей жизни никогда не было и не будет (от моего, признаться, осталось очень мало!), с Антоном я так и не начала встречаться, несмотря на все его попытки. Я не могла вынести звучания его имени и вспоминать о том, что последнего парня, который меня поцеловал, я тоже застрелила, а о голову первого разбила вазу. Эдакая опасная дама.
Я выиграла олимпиаду и даже, к собственному смущению, выиграла титул самой красивой спортсменки (говорю это потому, что данное обстоятельство вернуло мне некую веру в себя!). Я настояла, чтобы костюм был сиреневым, а лента синей, тренер сопротивлялась, но я добила ее, сказав, что либо так, либо я выступлю со старым номером. Я оказалась права, он влюбилась в эту постановку и сдалась. Весь мир услышал крик моей души. Но почти никто не понял. Woman, you can change my world. Не про нас с Алексом, но я верила, что чей-нибудь мир изменю! Изменю!
Я стояла на берегу залива и держала в руках дневник. Полыхал костер, жар заставлял покрыться потом мое лицо. Но в воду я не собиралась окунаться. Огонь уже начал затухать, когда я швырнула туда дневник. И он жадно потянулся к бумаге. Если бы я знала, что придется писать свою историю еще раз, я бы такой глупости не сделала!
Глава 8
Если вы, как и я, думали, что на этом все закончилось, то это глубокое заблуждение. И теперь я расскажу чем обернулось то, что Алекс меня пощадил. А точнее кто решил меня убить вместо него. И вы правильно догадались. Неожиданного тут ничего нет. Моей изрядно подвыпитой кровушки захотел и Константин Граданский. Но обо всем по порядку.
Сначала моей кровушки возжаждали журналисты. Выигранная олимпиада сделала меня знаменитостью наконец-таки не за смазливое личико, но и ему досталось. Очень много шума в прессе наделал мой показательный номер, а особенно - интервью после него. Прозвучали вопросы о больнице, о дальнейших планах, но один заставил меня серьезно задуматься над ответом:
- Скажите, пожалуйста, ваш номер потряс всех тем, что он очень глубокий и явно имеет личный подтекст, может быть он чему-то или кому-то посвящается? - спросил журналист, сверкая глазами. Давным давно уже они старались разнюхать хотя бы песчинку информации о личной жизни Карины Орловой. Не знаю как от них отбился Алекс, про которого знала вся моя школа, но я благодарна за то, что никто не ткнул в меня тогда пальцем и, обнажая все полузажившие раны не завопил: это ж новая сломанная куколка Елисеевых! Однако, придумывать подоплеку номера пришлось:
- Ну, я могу сказать, что у множества спортсменов детство получается скомканным, творческая зрелость - лишь следствие. А этот номер я, наверное, могу посвятить женщине по имени Лиза и хочу сказать ей: Лиза, я выжила, - а дальше камеры запечатлели мои блестящие от непролитых слез глаза.
- И кто она? Кто такая Лиза?
- Я не стану скрывать, несколько последних месяцев выдались для меня очень тяжелыми, но Лиза - тот редкий человек, который не бросил в беде, - лаконично ответила я.
А после тренер погладила меня по родным и дорогим тициановым волосам. Я видела потом эту запись. Сиреневый костюм мне подходил идеально, в руках я рассеянно крутила ярко-синюю ленту, когда дошло до памятного вопроса, мое лицо не дрогнуло, а вот выражение глаз стало совершенно другим. Было заметно, что меня задели за живое, черт бы побрал журналиста!
Мама и папа не поняли моего обращения, никто не понял, кроме всего нескольких человек. Но, разумеется, эти осведомленные товарищи коллективно промолчали. И потому в прессе долго еще искали некую Лизу, но наша связь была слишком тайной, чтобы можно было за что-то зацепиться.
За олимпийское золото Федерация решила отплатить мне сполна. Щедро растранжиривая казну, губернатор Петербурга раскошелился на квартиру в роскошной новостройке в центре города. В душу закрались легкие подозрения… ведь губернатору мои друзья не совсем чужие. Я дежурно поулыбалась, вытерпела все поцелуи руководства города, получила ключи и направилась оценивать приобретения. Однако, буквально у самого выхода из здания, я наткнулась на Алекса и Колю. Последний озаботился тем, чтобы меня поздравить. А я очень сильно постаралась даже не смотреть в сторону Елисеева.
- Сегодня было награждение? Поздравляю, - улыбнулся Коля.
- Ммм… да, - выдала я гениальный ответ. За спиной защелкали фотоаппараты. Я вздрогнула. Ну что за невезение?
- Квартира?
- Угу. На Заневском. Красота, - кивнула я. Снова неловкое молчание.
- Кстати, поздравляю, - выдавил Коля.
- Спасибо.
- Уверен, Алекс присоединится к поздравлениям.
- Я передавал через Женю, - сухо сказал он, не глядя на меня. Ого как. А до меня они, естественно, не дошли.
- Ладно, передам через нее свое спасибо, - демонстративно равнодушно пожала я плечами, и, кажется, Алекс едва заметно улыбнулся. - Мне пора.
И с тяжелым сердцем я чуть не бегом бросилась в сторону метро. Ночью мама опять слышала, что я плачу.
Гонорар за олимпиаду родители оставили за мной. И вкупе с деньгами, доставшимися мне от Алекса, я начала с завидным воодушевлением обставлять новую жилплощадь. С головой ушла в обустройство, не жалея избавлялась от миллионов Алекса. Их я ненавидела не меньше, чем его.
Сначала сделали проводку, потом паркет. Я радовалась, как ребенок, наблюдая изменения в своем будущем доме. А потом настал черед красок, обоев и так далее. Но вдруг однажды мне в голову что-то стукнуло и жизненно необходим стал дизайнер. Его нашел опять же Коля. Максим Громов был молод, находился в поисках опыта, а, главное, у него было время, чтобы мне помогать. Также его не ужаснула идея покрасить квартиру во все цвета радуги!
Мы договорились встретиться в кафе около моего дома, где я не побывала еще ни разу. Я, как порядочный клиент, пришла раньше. Неожиданно передо мной вынырнула девушка, и я обомлела.
- Линда… - удивилась я.
- Ой, я тебя помню, - пробормотала она. - Правда, имени не знаю.
- Карина, - она с удовольствием пожала мне руку. - Я и не думала, что ты работаешь официанткой, ты больше на модель похожа…
- Но и я не думала, что ты олимпийская чемпионка по художественной гимнастике, - усмехнулась она. - А моделью я подрабатываю. Правда… не очень успешно, - скорчила она забавную гримаску. Внезапно ее лицо потемнело. - Как там Алекс?
- Без понятия, - улыбнулась я и впервые почувствовала, что чуть-чуть отпустило. Она удивленно на меня посмотрела, но я не собиралась вдаваться в подробности. Моя страшная история совсем недавно закончилась, и я медленно, но верно, успокаивалась. Не хотелось бередить раны. Пока еще больно, но выбора нет. Зачем тратить нервы на истерики, когда легче принять как должное ту часть моей жизни.
Я заметила, как в кафе вошел высокий парень, и стал осматриваться.
- К тебе? - спросила Линда.
- Может быть.
- Инет? - понимающе спросила Линда, видимо мир электронный знакомств не оставил красавицу в стороне.
- Неа, это дизайнер, мне же выделили квартиру, - немного смутилась я. - Здесь рядом, буду частым гостем. - А потом я помахала рукой Максиму (да, это был он). Парень подошел ко мне и присел.
- Карина Орлова?
- Она самая, - я протянула ему руку для пожатия. - Заказывайте.
- Чай, черный, с сахаром и лимоном, - Линда улыбнулась и кивнула.
- Двойной капучино.
- А в двух чашках пойдет? - опешила официантка.
- Главное, чтобы он был, - закивала я.
Она улыбнулась мне и убежала. Невольно я задалась вопросом, а сколько Линде лет?
- Знакомая?
- Скорее да, чем нет.
- Итак, Карина, какие у тебя пожелания? - спросил Макс.
- Ну, во-первых мне нужен скорее консультант. Во-вторых, так получилось, что у меня не слишком много времени, - вздохнула я.
- Ну, зато у меня его достаточно, - успокоил Максим. - Сейчас не сезон, да и я пока не так знаменит, как хотелось бы. - Мы понимающе улыбнулись друг другу. И принялись за обсуждение. Максим остался доволен моими идеями, хоть и удивлен. Последние две недели лета мы пробегали по магазинам, подбирая то, что устраивало нас обоих.
Мама не могла на меня нарадоваться, ведь теперь я не грустила, не сидела в углу с плеером в ушах. Радость ее была преждевременной, ведь я собиралась съехать так быстро, как удастся. Некоторые мои знакомые достаточно наглы и могут заявиться домой без приглашения. Например Константин… А значит выход только один: пусть приходят в другой дом, где вредить кроме меня некому.
Школа стала самой страшной каторгой. Я была совершенно одна, про меня говорили только шепотом, но так дружно! То есть все знают, но никто не скажет в лицо. Из-за трусости.
Одиночество напрягало неимоверно. Теперь я была не только отверженной, но и знаменитой. Мне даже не с кем было поговорить. Я чувствовала себя призраком, на меня не поднимали глаза ученики и, по возможности, - учителя. Уж и не знаю что с ними Алекс сделал. Но даже мама отчего-то сделала вид, что ничего не происходит, хотя не могла не заметить, что мои подруги бесследно испарились. Я хотела бы думать, что родители меня не раскусили и сдались, но они не дураки, скорее всего сами догадались.
Если я не бывала на тренировке или в школе, не спала и не отделывала квартиру, то сидела за компьютером. Часами. Меня это нисколько не напрягало, что только подтвердило мою идею: я хочу работать с компьютером. Не на компьютере, а именно с ним.
Правда, будущая профессиональная деятельность выражалась только в том, что я пошла на курсы подготовки к поступлению, чем уничтожила жалкие остатки свободного времени. Там было всего три девушки: я, Настя и Оля. Они были знакомы раньше, обе из Питера, обе клубные девочки, все из себя. Меня, однако, приняли за свою. У них были богатые папы и любящие большие семьи. А я послушала их и предпочла просто не рассказывать о себе. Про гимнастику упомянула вскользь, такие люди не интересуются спортивными обзорами.
Школа. Конец урока. Я от нечего делать сидела в наушниках и просто теребила волосы. Жалостливый взгляд Светы. Но как только она поняла, что я заметила его, сразу же отвернулась. Теперь с Леной сидела она, и наша штатная блондинка выносила мозг ей. Кто кому еще должен сочувствовать. Однако, вокруг меня образовалась самая настоящая санитарная зона, что тоже настроению не способствовало.
Как только прозвенел звонок, я вышла на улицу и встретила Максима, с которым мы собирались продолжить шопинг-терапию.
- А прошлый-то был подонок, но получше, - бросила громко Лена Свете, та снова грустно на меня взглянула и промолчала.
- Они думают, что я твой парень? - поинтересовался Макс. - А кто был прошлый?
- Не обращай внимания, - улыбнулась я безмятежно. - У меня мало времени, тренировка через два с половиной часа.
Пока мы ехали в его машине, он старательно пытался выяснить кто я такая и откуда знаю Колю, но сам не рассказывал, какими судьбами подвязался с этими людьми. Когда я спросила о нем у Коршуна, тот сделал такие глаза, будто Максим имел отношение только к планете Марс.
Я приехала чуть-чуть загодя, чтобы потренироваться, с собой приперла тучу пакетов. А мыслями уже переезжала.
- Что это ты такая счастливая? - подозрительно спросила тренер, не привыкшая к тому, чтобы я веселилась.
- Скоро перееду, - обрадовала ее я.
Однако, мой ответ убил ее интерес на корню. Она пожала плечами и оставила меня разминаться в гордом одиночестве.
Но мое настроение быстро испортилось, когда мама сказала, что раз теперь не за горами перебор квадратных метров на одну меня, то ко мне приедет пожить Надя - моя двоюродная сестра, которая только-только поступила в университет Петербурга и живет, бедная, в общаге. Я не любила маминых родственников, а точнее тетю Дину с дочерью Надей. Сестра моей мамы была дамой на редкость стервозной, иногда мне казалось, что ее основная цель - изжить родню. Благо, обитали они в другом городе, но, ура, кузина приехала учиться именно к нам, и вся моя радость от переезда померкла. В последний раз я видела Надю воочию, когда мне было девять, и на радостях от встречи, кузина бесцеремонно толкнула меня на косяк. Я неделю сверкала здоровенной шишкой на лбу. Мама разумеется, все простила. А я оказалась более злопамятной. Иногда мне казалось, что мама чувствует себя за что-то виноватой перед ними, и Дина с радостью этим пользуется. Иными словами, моя родительница родственников любила, а я ненавидела за двоих.
- Мама, я переезжаю на следующей неделе, пусть Надя пока займет мою комнату тут, а я буду там заниматься отделкой, скоро там уже можно будет безболезненно существовать, - постаралась я откреститься от назойливого присутствия родственницы хотя бы на время.
- А ты сама как до этого "скоро"? - удивилась мама.
- Я нормально.
Она обняла меня. Я была, если честно, в шоке, уже подготовила речь на тему самостоятельности и того, что нам всем, да еще и с Надей будет тесно. Даже шутку про очередь в ванную по утрам заготовила… Вот же странность.
- Слишком рано ты стала взрослой, девочка моя! - сказала она с затаенной в глубине глаз грустью.
- Мама, ну кто в здравом уме назовет меня взрослой? - улыбнулась я. - Посмотри, я же вечный ребенок. Мне до сих пор в автобусах место у окошка уступают.
- Я не об этом, - она мою шутку не восприняла.
Курсы. Перерыв. Мы с Олей и Настей гуляли по университету, где мечтали учиться ближайшие пять лет.
- Его Артур, вроде бы, зовут, - сказала Оля.
- Кого? - полюбопытствовала я.
- А видела, какой брюнет симпатичный на третьей парте у окна сидит? - спросила Оля. - Он тааак Насте понравился, - подмигнула подружка. Я усмехнулась. Как это не удивительно (а может и совсем не удивительно), я так погрузилась в личные драмы, что перестала обращать внимание на представителей противоположного пола.
- Зазнайка он, кажется, правда откуда-то с юга приехал, из Казахстана вроде. На машине ездит. Красной селике, - чуть покраснев выдала там краткую справку Настя. - Я… немного про него разузнала. - Так, с одной все ясно.
И вдруг тот самый Артур вырулил из-за поворота. Он действительно был необычной для русского человека наружности, точно откуда-то с юга, и действительно симпатичный. И что-то было в нем от Алекса, что-то в изгибе бровей, что-то в рисунке губ, но не глаза, не карие глаза. Я забыла, что рассматривать так пристально человека неэтично. И вообще может быть истолковано неправильно.
- Ну, удачи, - улыбнулась я Насте, которая отчаянно покраснела, будто он мог знать, к чему я это сказала. Я подхватила под руку Олю и попыталась уйти, но Настя неожиданно поспешила за нами. Оля закатила глаза, бормоча что-то про безбожных трусих.