Революция в России, правительственный кризис в Венгрии, многочисленные народные демонстрации вынудили правительство империи провести избирательную реформу. В 1907 г. было введено всеобщее (для мужчин), равное, прямое, тайное голосование. Мандаты распределялись уже не по численности населения, а по национальностям, с учетом их налогового бремени. Эта система сохраняла определенные преимущества немцев, но все равно улучшала положение словенцев, которые послали в рейхсрат 24 депутата, что соответствовало доле словенского населения в Австрии . Больше всего мандатов получили словенцы Крайны – 11, самым маленьким было представительство каринтийских словенцев, получивших всего один мандат .
Проведение избирательной реформы привело к перераспределению политических сил в словенских землях. Расширение избирательных прав дало явные преимущества Словенской народной партии (СНП) и ухудшило положение либералов. На выборах в австрийский рейхсрат 1907 г. в Крайне, Штирии и Горице депутаты от СНП получили 17 мандатов, а либералы всего четыре, остальные три депутата от Каринтии, Триеста и Истры были общими. Результаты выборов 1911 г. оказались для либералов еще хуже – они получили всего два мандата, а католики – 19 . Если в рамках Цислейтании избирательные реформы принесли наибольшую выгоду социал-демократам, которые в 1907 г. стали второй по значимости партией в австрийском рейхсрате, то в словенских землях позиции социал-демократов были еще слишком слабы – им не удалось провести в рейхсрат ни одного своего кандидата.
Итак, накануне 1914 г. католическое движение занимало преобладающие позиции во всех словенских землях, кроме Триеста, Истрии и Торицы. С1908 г. Словенская народная партия получила большинство в Крайнском ландтаге, правлению немецко-словенской либеральной коалиции в области пришел конец. В 1909 г. католические партии Крайны, Штирии и Торицы объединились во Всесловенскую народную партию (ВНП). Через год к ней присоединились и каринтийские католики. Казалось, что либералы окончательно повержены, католики одержали полную победу, в предвоенный и военный период они играли ведущую политическую роль в словенских землях.
Национальный вопрос . Центральным пунктом словенской политики перед Первой мировой войной стал национальный вопрос. Усиление германизаторских тенденций в австрийской политике, обострение межнациональных отношений в империи вынуждали партии яснее определить свои позиции по национальному вопросу. Однако их национальные требования и ожидания по-прежнему оставались расплывчатыми. И католики, и либералы говорили о языковом равноправии и национальной автономии, иногда упоминая при этом об Объединенной Словении, но больше всего занимались практическими вопросами культурного развития словенского народа, роста его образованности, создания культурно-образовательных учреждений. Социал-демократы считали, что национальная автономия – дело личного самоопределения, каждый человек имеет право определить, к какой национальности он относится. В этом отношении взгляды социал-демократов смыкались с позицией немецких либералов. Католики и либералы придерживались традиционных представлений о том, что национальность определяют "кровь" и "язык", и тот, кто отказывается от своего народа, является предателем.
В последнем предвоенном десятилетии словенско-немецкие отношения, особенно в Каринтии и Штирии, обострились еще больше. И немецкие, и словенские политики вели жесткую полемику в печати, организовывали митинги и собрания, стремясь привлечь общественность на свою сторону. В 1908 г. немецкие националисты в Целоваце (Клагенфурт) устраивали демонстрации с требованием использовать в учреждениях только немецкий язык. Немцы объявили ряд южноштирийских городов исконно немецкими поселениями. В 1908 г. Общество св. Кирилла и Мефодия организовало митинг в Птуе с целью продемонстрировать принадлежность этого города словенцам. Местные немцы устроили вооруженное нападение на митингующих. Через несколько дней в ответ на события в Птуе в Любляне состоялась крупная антинемецкая демонстрация, для разгона которой крайнский губернатор направил войска. Тогда, 20 апреля 1908 г., единственный раз за историю Габсбургской монархии в словенских землях во время народной демонстрациии были убиты два человека .
Обострение словенско-немецких отношений достигло своего пика. Как считали словенские национальные деятели, тысячелетнее славяно-германское противостояние вступило в решающую фазу, и окончательная победа славянства была уже не за горами. В словенских землях ширилось неославистское движение. Оно развивалось во многом под влиянием аналогичного течения в Чехии и идей Крамаржа.
Неославизм, который лидер младочешской партии Карел Крамарж стал активно пропагандировать после 1905 г., являлся одной из разновидностей австрославизма, в основе его лежала боязнь растущего политического и экономического влияния Германии. В единстве всех славян неослависты видели гарантию признания империей их политических и национальных прав. Крамарж выступал за тесное сотрудничество с Россией, считая, что она должна стать главным политическим и экономическим союзником Австрии. Он видел в ней единственную силу, способную поставить преграду немецкому натиску и защитить славянские народы. Неославистское течение не делало различий между австрийскими и неавстрийскими славянами, призывало к сотрудничеству всех, кому была близка общеславянская идея. Углубления в политические вопросы неослависты избегали, стремясь к созданию культурного, научного и экономического союза всех славян. Такой союз, по их мнению, смог бы превратить австрийских славян в мощную силу, требования которой монархия уже не сможет игнорировать. Неавстрийским славянам сближение с австрийскими и с Россией помогло бы освободиться от турецкого влияния .
Наиболее последовательным сторонником неославизма среди словенцев был либерал Иван Хрибар. Он участвовал в подготовке и проведении всех неославистских мероприятий, пропагандировал это течение в прессе, пояснял его цели и мотивы. В успехе неославистского движения он видел единственную возможность создания славянской Австрии, выступал за переориентацию австрийской политики с Германии на Россию, что способствовало бы усилению роли славян в империи. Обладая политическим влиянием и занимая пост жупана Любляны (1896–1910), Хрибар имел достаточно возможностей для организации различных мероприятий, способствовавших развитию межславянских связей. Так, благодаря стараниям Хрибара и его единомышленников, в 1908 г. в Любляне состоялся 8-й Всеславянский конгресс журналистов . Хрибар организовывал ознакомительные поездки русских учителей по словенским землям, активно содействовал развитию культурных связей словенцев с русскими и другими славянами. Он уделял большое внимание развитию экономического сотрудничества славян. На встречах с русскими неославистами в России в 1908 г. он предлагал создать Славянский банк для поддержки промышленности славянских стран и развития торговых связей между ними. Хрибар считал, что было бы полезно посылать русских крестьян в славянские земли Австрии для обучения их новым методам хозяйствования .
В среде словенской интеллигенции было немало людей, проявлявших интерес к русским и другим славянам, завязывавших с ними разнообразные связи, учивших славянские языки. Некоторые из них даже вели переписку на кирилице. Идеи славянской взаимности были популярны не только среди либералов. Не чужды славянской идее были католики, но сотрудничество между славянами они мыслили на основе католической веры. Неославистского течения (преимущественно либерального) они не поддерживали. Одним из немногих членов католической партии, подчеркивавших важность связей с Россией, был Я. Крек, вообще занимавший достаточно широкую и непредвзятую позицию в вопросе славянского сотрудничества.
После аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в 1908 г. неославистское движение пошло на спад. В связи с обострением немецко-словенских отношений оно вызывало все большее недовольство властей. В 1910 г., когда Хрибар в шестой раз был избран жупаном Любляны, император не санкционировал его избрания – из-за его неославистских взглядов и недавних поездок в Петербург и Белград .
В то же время югославянская идея в словенских землях еще больше актуализировалась. В объединении с южными славянами словенцы видели более близкую и реальную возможность решения национальных проблем, чем во всеславянском сотрудничестве. Так, Б. Вошняк, еще в 1908 г. симпатизировавший неославизму, в 1910 г. писал: "Между словенцем и славянином стоит югослав" .
Прежде всего речь шла об объединении южнославянских земель Австро-Венгрии. Именно поэтому словенские политики с воодушевлением восприняли аннексию Боснии и Герцеговины. В январе 1909 г. крайнское провинциальное собрание приветствовало это событие, и выразил надежду, что оно будет "первым шагом к объединению всех южных славян нашей монархии в самостоятельный государственный организм под жезлом Габсбургской династии" . Шуштершич выступил за объединение всех южных габсбургских земель от Триеста до Дрины, Крек – за реформирование монархии и образование в ней автономной югославянской единицы.
Таким образом, словенские политики, за исключением некоторых радикалов, по-прежнему не мыслили своего будущего вне рамок Габсбургской монархии. Казалось, тысячелетняя империя вечна. Недовольство политикой властей и рейхсрата вовсе не умаляло веры в императора и династию. Провозглашение престолонаследником эрцгерцога Франца Фердинанда оживило надежды на возможность скорых преобразований. Было известно неприязненное отношение эрцгерцога к венграм, ходили слухи о его благожелательном отношении к идее триализма. Франц Фердинанд планировал восстановить единоцентристскую Австрийскую империю и разделить ее на три автономные единицы, в которых будет обеспечено свободное развитие национальных культур: Австрию, Венгрию и Югославию. В состав Югославии предполагалось ввести Хорватию, Боснию, Герцеговину, Далмацию и Приморье с Триестом. Учтет ли престолонаследник при этом разделе интересы словенцев, оставалось под вопросом.
Возглавлявший Словенскую народную партию И. Шуштершич предпринимал немало усилий, чтобы войти в круг лиц, приближенных к престолонаследнику (так называемый "Бельведерский круг"). В 1909 г. он послал Францу Фердинанду меморандум, в котором утверждалось, что для сохранения своего преобладающего положения на Балканах империя должна объединить югославянские земли в третью государственную единицу. По Шуштершичу, в югославянскую часть монархии должны войти Хорватия и Славония, Босния и Герцеговина, сербские области Венгрии, "хорватские и словенские земли Цислейтании: Далмация, Приморье, Крайна, заселенные словенцами части Штирии и Каринтии" . Престолонаследник подтвердил факт получения меморандума и отметил, что "читал его с большим интересом".
Перед Первой мировой войной идеи образования югославянского союза находились в центре внимания словенских политиков. И католики, и либералы говорили о триа-лизме и федерализме, выступали за образование особой югославянской государственно-политической единицы в рамках империи, но их позиции в отношении возможных хорватских и сербских союзников сильно разнились.
В 1911–1912 гг. Всесловенская народная партия обновила союз с хорватской Партией права, и в 1912 г. была создана объединенная Хорватско-словенская партия права. Горячим сторонником ее был Шуштершич, видевший в этом объединении возможность укрепить позиции словенцев (он опасался, что иначе при составлении правительством югославянских проектов интересы словенцев могут вообще не принять во внимание). При объединении Всесловенская народная партия не ставила никаких условий и не упоминала католичество в качестве основы нового союза. В общей резолюции было отмечено, что "хорваты и словенцы являются единым национальным организмом" и что обе партии будут "совместно действовать в духе и направлении программы партии права".
Надежды, которые словенские католики связывали с этим объединением, были иллюзорны. Абсолютное большинство голосов в хорватском саборе имела либеральная хорватско-сербская коалиция, без нее и речи не могло идти о единой хорватско-словенской политике. В 1913 г. в хорватской Партии права произошел раскол, из нее вышли "чистые праваши" Й. Франка, и словенские католики продолжали сотрудничество с оставшейся группой правашей под руководством М. Старчевича. Одним из немногих эффективных результатов этого объединения стало сотрудничество словенских и хорватских депутатов в Хорватско-словенском клубе (фракции) в рейхсрате, продолжавшееся вплоть до начала Первой мировой войны.
Словенские либералы, напротив, стремились к сближению с хорватско-сербской коалицией, к установлению более тесных контактов с сербами и болгарами. После прихода к власти династии Карагеоргиевичей либеральные газеты писали, что одни сербы являются "истинными югославянскими революционерами". Либералов не смущало православие сербов, некоторые из них даже доказывали, что православная церковь имеет преимущества перед католической, так как менее деспотична и теснее связана с народом.
Однако поиски либералами союзников среди сербов и хорватов также оказались не слишком успешными. Хорватско-сербская коалиция не проявила интереса к сотрудничеству со словенцами, ее концепция триализма вообще не предусматривала включение словенцев в югославянскую часть империи. Югославянские представления большинства хорватских партий базировались на признании того, что сербы (не только в Сербии, но и австро-венгерские) являются самостоятельным народом. Именно в сербах они видели важнейших союзников, связям со словенцами большого значения не придавалось. Хорватских либералов настораживала влиятельность католической партии в словенских землях, к тому же сомнения вызывал сам вопрос о возможности дальнейшего самостоятельного существования столь малого народа. Ведя переговоры с итальянскими ирредентистами о разделении границ, они соглашались на передачу Триеста и Торицы Италии, игнорируя интересы словенцев.
Несколько больших успехов в установлении связей с другими югославянами достигла ЮСДП. В 1905–1907 гг. она стала массовой партией, во многом благодаря своей энергичной борьбе за введение всеобщего избирательного права. В 1909 г. в Любляне ЮСДП организовала проведение югославянской социал-демократической конференции, посвященной в основном национальному вопросу. В ней участвовали представители социал-демократических партий Хорватии, Боснии, Сербии, а также немецких и итальянских социал-демократов Австро-Венгрии . На основании доклада Э. Кристана была принята Тиволийская резолюция, в которой провозглашалась цель объединения всех югославян Австро-Венгрии, независимо от их "диалектов, письменности, религии и территориальных границ". Эта резолюция носила абстрактный характер, и направления дальнейших конкретных действий не указала, а посему и серьезных политических последствий не имела .
В 1912–1913 гг. произошла Первая балканская война. Победа малых балканских государств – Сербии, Болгарии, Черногории и Греции над Турцией воодушевила словенцев. В Любляне был создан благотворительный комитет в поддержку антитурецкой коалиции, словенские добровольцы отправлялись воевать в Сербию. Выступление Болгарии против Сербии, Черногории и Греции во время Второй балканской войны (1913 г.) вызвало сильное разочарование словенской общественности. Симпатии к Болгарии сошли на нет, зато сильно возрос авторитет Сербии, окруженной теперь ореолом победительницы балканских войн.
Однако и во время балканских войн просербских позиций придерживались лишь немногие словенские радикалы. Единственной политической группой, выступившей еще до Первой мировой войны с антиавстрийских позиций за образование югославянского государства вне рамок империи, были препородовцы – гимназисты, издававшие в 1912–1913 гг. в Любляне газету "Препород" ("Возрождение"). К этому движению присоединились гимназисты ряда других словенских городов, некоторые студенты в Вене и Граце. Возглавляли его Ф. Фабиянчич, Л. Клеменчич, А. Енко. Взгляды препородовцев на социальные проблемы были близки социал-демократическим, главное же внимание они уделяли национальному вопросу. Препородовцы считали, что сербы, хорваты и словенцы являются единым народом, насильственно разделенным историей, и их будущее – не только политическое объединение, но и постепенное слияние языков и культур. Препородовцы установили связи с рядом других радикальных организаций империи, в том числе и с "Млада Босной". Идеи препородовцев не нашли поддержки практически ни у кого из словенских национальных деятелей, воспринимавших их как незрелые мечтания подростков.
Однако сама мысль о том, что югославяне являются единым народом, либо станут им раньше или позже, в последнем предвоенном десятилетии пустила корни в умах некоторых представителей словенской интеллигенции и политиков всех направлений. Обосновывалась она ими по-разному, но в основе было одно – сомнения в силах и жизнеспособности своего маленького народа, боязнь, что сербы и хорваты заключат союз без словенцев, а без поддержки более сильных славянских народов словенцы обречены. В среде либеральной интеллигенции в то время зародилось движение неоиллиризма, вождем и идеологом которого стал историк Фран Илешич. Он был убежденным сторонником языкового и культурного сближения югославян. Целью словенцев, по мнению Илешича, должно быть "полное объединение" с хорватами, так как сами по себе словенцы "ничего не значат" . Однако Илешич не считал, что словенцы должны полностью отказаться от своего языка, и предлагал использовать сербохорватский прежде всего в научных трудах. Сходных взглядов придерживались и некоторые социал-демократы, и даже католики.
Перед Первой мировой войной сторонников объединения с сербами и хорватами среди словенцев еще было немного. Широкие массы народа мало знали о сербах и хорватах. Для большинства национальных политиков югославянская направленность подразумевала в первую очередь поиски союзников против немцев и итальянцев, при поддержке которых смогла бы воплотиться в жизнь идея Объединенной Словении – национальной автономии в рамках Австро-Венгрии. Крестьянам ближе всего была позиция Всесловенской народной партии, лидеры которой, и Шуштершич, и Крек, несмотря на различия во взглядах, оба ратовали за триализм, за создание словенско-хорватского государственного объединения в составе империи. Депутаты этой партии (т. е. большинство словенских депутатов) выступали с даными требованиями в австрийском рейхсрате с 1908 г.