После распада консервативного клуба Гогенварта в австрийском рейхсрате словенские депутаты еще очень недолго находились в общем клубе, с 1901 по 1917 г. они выступали раздельно, лишь изредка заключая временные союзы. В результате выборов 1907 г. в венском рейхсрате из 516 депутатов от Цислейтании было 17 словенских депутатов-католиков и семь либералов . С 1911 г. Шуштершич возглавлял Хорватско-словенский клуб 27 депутатов, в котором словенские католики объединились с далматинскими правашами и депутатами из Истрии. К 1912 г. в его руках сконцентрировались все важнейшие политические функции: он был председателем Всесловенской народной партии, главой Хорватско-словенского клуба в рейхсрате и вдобавок занял должность крайнского губернатора. Шуштершича называли "некоронованным герцогом Крайнским", а христианских социалистов беспокоили диктаторские тенденции в его политике. В 1912 г. Шуштершич ушел с поста главы клуба. В 1914 г. при активном содействии Крека Хорватско-словенский клуб возглавил его сторонник священник Антон Корошец , вскоре ставший третьим по значимости лидером Всесловенской народной партии.
Убийство в Сараеве австрийского престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда 28 июня 1914 г., послужившее поводом к Первой мировой войне, явилось потрясением для словенцев. Они видели в покушении Гаврилы Принципа руку Белграда. Рухнули надежды на реформы, проект которых готовился Францем Фердинандом, югославянскому движению в империи был нанесен тяжелый удар, его позиции ослабли, и положение словенцев в империи стало еще более шатким. Словенские консервативные и либеральные политики резко осудили сараевское убийство. Шуштершич на собрании Всесловенской народной партии 5 июля 1914 г. в Любляне открыто обвинил в убийстве престолонаследника Сербию. Более умеренно выступили Крек и Корошец, выразив сожаление по поводу случившегося и подтвердив верность династии. Социал-демократы не высказали четко своего отношения, среди них преобладало мнение X. Тумы о том, что партия не имеет ничего общего с австрийскими престолонаследниками и немецкими националистами.
Война . Объявление Австро-Венгрией войны Сербии 28 июля 1914 г. вызвало протест не только у социал-демократов, но и у либералов. Шуштершич и его сторонники поддержали правительство, вновь подтвердив свою полную лояльность Габсбургам. Шуштершич развязал активную антисербскую кампанию, призывая словенцев к войне за "справедливое дело Австрии". Христианские социалисты во главе с Креком и Корошецем антисербские позиции Шуштершича не поддержали.
Началась воинская мобилизация. Словенцы входили в состав 50 австрийских полков из 141. Среди них было немало добровольцев. Многие словенские воины, посланные в Галицию, уже осенью 1914 г. оказались в русском плену. Некоторые словенцы вступили добровольцами в сербскую армию. В словенских землях, как и во всей империи, было введено военное положение. Хотя правительство официально не распустило политические партии, деятельность их была ограничена исключительно внутрипартийными делами. Были запрещены многие газеты и общества, занимавшие антиправительственные позиции либо просто имевшие югославянскую направленность. Аресту или высылке подверглись многие национальные деятели словенцев, среди них писатель Иван Цанкар. В декабре 1914 г. состоялся суд над препородовцами, весной 1915 г. в Любляне был введен военный трибунал.
В мае-июне 1915 г. военные действия переместились на словенскую территорию. Итальянцы заняли западную часть Горицы и Посочье. Около 80 тыс. чел. тогда бежали с захваченных территорий в Крайну, Штирию, в австрийские лагеря беженцев. В августе 1916 г. итальянцами была захвачена вся Горица. Во время боев у Сочи, длившихся почти два с половиной года, до октября 1917, погибли около 200 тыс. чел. Всего за время Первой мировой войны погибли около 35 тыс. словенцев .
Война застала словенских политиков врасплох. Политическая активность либералов и социал-демократов практически сошла на нет из-за правительственных репрессий. Только Всесловенская народная партия благодаря своей прогабсбургской ориентации могла как-то функционировать. Заседания австрийского рейхсрата не проводились с весны 1914 г., и словенские национальные деятели неоднократно (и безуспешно) выступали с требованиями возобновить его работу. Лидеры католиков вместе с хорватскими правашами по инициативе А. Махнича весной 1915 г. даже обратились к римскому папе с просьбой защитить интересы хорватов и словенцев на будущей мирной конференции. Ватикан ответил отказом.
Итальянская оккупация Горицы настолько привела в смятение лидеров Всесловенской народной партии, что какое-то время они даже готовы были отказаться от своих триалистических проектов, признать немецкий язык в качестве государственного, поддержать централизаторские проекты реформ австрийской военной верхушки. От правительства в 1915 г. они требовали только признания словенской национальной школьной автономии.
После начала войны разногласия между двумя течениями во Всесловенской народной партии обозначились еще резче, а в 1916 г. дело дошло до раскола. И. Шуштершич и его единомышленники были настроены проавстрийски и антисербски. Второе направление, возглавлявшееся Креком и Корошецем, придерживалось югославянских взглядов (в рамках австрославизма) и ориентировалось на государства Антанты . К концу 1916 г. общая политическая линия Корошец-Крек окончательно оформилась. Для нее были характерны идеи югославизма в том виде, в каком они были сформулированы через несколько месяцев в Майской декларации.
Только словенские эмигранты, бежавшие в Западную Европу, продолжали в первой половине войны открыто выступать с югославянскими идеями. Четверо словенцев (Б. Вошняк, Й. Едловский, Н. Жупанич и Г. Грегорин) стали членами Югославянского комитета, основанного в 1915 г. в Париже по инициативе хорватских эмигрантов. Комитет выдвигал цель освобождения югославян из-под австро-венгерского ига и их объединение с Сербией и Черногорией. Деятельность комитета поддержали и словенские эмигранты в США.
После смерти Франца Иосифа осенью 1916 г. на престол вступил император Карл. Внутриполитическое давление в империи уменьшилось. Весной 1917 г. снова был созван рейхсрат. За день до его открытия 33 словенских, хорватских и сербских депутата австрийской части империи и Далмации объединились в Югославянский клуб (фракцию). 30 мая 1917 г. его председатель А. Корошец огласил Майскую декларацию, призывавшую к объединению словенцев, хорватов и сербов на основе национального принципа и хорватского государственного права в самостоятельное демократическое государственное образование под габсбургским жезлом.
И. Шуштершич, до конца остававшийся на австрославистских позициях лояльности империи и резко осуждавший деятельность югославянских депутатов, после обнародования Майской декларации стремительно терял политическое влияние. В ноябре 1917 г. он вышел из Югославянского клуба, а через несколько дней распустил Всесловенскую народную партию и основал Словенскую крестьянскую партию. Однако Всесловенская народная партия и не подумала распускаться. В декабре состоялось общее собрание ее членов, признавшее действия Шуштершича незаконными и избравшее своим председателем А. Корошеца, ставшего после неожиданной смерти Я. Крека в октябре 1917 г. бесспорным лидером словенской политики. Им он и оставался на протяжении всей дальнейшей жизни (до 1940 г).
Движение в поддержку Майской декларации достигло своего пика 24 марта 1918 г., когда в Любляне состоялось торжественное вручение А. Корошецу 200 тыс. подписей сторонников этого меморандума. Большинство подписчиков, впрочем, полагали, что решение югославянского вопроса произойдет в рамках империи. Социал-демократы не поддерживали политики Югославянского клуба, отвергая сотрудничество с буржуазными партиями. Такая позиция вызывала недовольство у некоторых членов партии. Группа молодежи покинула ее ряды и весной 1918 г. присоединилась к югославянскому движению.
В империи ширилось антивоенное движение. В феврале 1918 г. вспыхнуло восстание матросов в Боке Которской, в мае – военнослужащих в Юденбурге, Мюрее и Радгоне. В них приняли участие и словенские солдаты. В мае 1918 г. правительство запретило агитацию в поддержку Майской декларации и подтвердило немецким партиям свою решимость сохранить за немцами доступ к Адриатике. После такого заявления правительства даже социал-демократы изменили свою точку зрения и присоединились к Майскому движению. Либералы, до тех пор еще не имевшие общесловенской организации, в середине 1918 г. объединились в Югославянскую демократическую партию. Началось формирование надпартийного органа национального представительства. Им стал Национальный комитет словенских земель и Истрии, образованный в Любляне 17–18 августа 1918 г. В него вошли представители всех словенских партий. В Загребе 6 октября 1918 г. было установлено Народное Вече Словенцев, Хорватов и Сербов как верховный орган южных славян империи. Председателем обоих органов стал Антон Корошец.
Так накануне распада Австро-Венгрии уже возникли первые органы автономной словенской и югославянской власти, хотя никто еще не имел четкого представления о будущей Югославии и ее государственном устройстве. Существовали и проекты объединения с Сербией и Черногорией, но словенские политики не сформулировали никаких концепций регулирования межнациональных отношений в будущем государстве. Большинство словенцев мало что знали о сербах, да и сам их лидер Корошец никогда не бывал в Сербии и не мог себе реально представить ситуацию в ней. Обсуждение важнейших вопросов, касавшихся будущего государства, было в начальной стадии, когда тысячелетняя империя прекратила свое существование. Это событие застало словенских политиков врасплох. Распад империи встретили в Любляне с воодушевлением, славили Югославию, американского президента Вильсона и "самоопределение". О Карагеоргиевичах никто и не упоминал.
Ни одна из распространенных среди словенцев перед Первой мировой войной югославянских программ не ориентировалась на отделение словенских земель от Австро-Венгрии. Ни одна из политических партий не была готова к образованию Югославии, не имела разработанного проекта основ будущего государственного объединения.
Примечания
1 Pleterski J. Nekaj vprašanj slovenske zgodovine v desetletju 1894–1904 // Zgodovinski časopis 31. Ljubljana. 1977. N 1–2. S. 7–8.
2 Ibid. S. 8–9.
3 Vodopivec P. Od Pohlinove slovnice do samostojne države. Slovenska zgodovina od konca 18. Stoletja do konca 20. Stoletja. Ljubljana. 2006. S. 114.
4 Pančur A. Nastanek političnih strank // Slovenska novejša zgodovina Zv. 1.1848–1992. S. 34.
5 Gestrin F., Melik V. Slovenska zgodovina od konca XVIII stoletja do 1918. Ljubljana, 1973. S. 281.
6 Чуркина И. В. Национальный вопрос в программах словенских партий накануне Первой мировой войны. // На путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий югославянских народов. Конец XVIII – начало XX вв. М., 1997. С. 273–275.
7 Gestrin F., Melik V. Op. cit. S. 305; Чуркина И. Национальные программы словенских партий накануне первой мировой войны. // Европейська полiтика: вiд регiональних конфлiктiв до Першоï свiтовоï вiйни. Чернiвцi. 1995. С. 49–50.
8 Ненашева З.С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в. М. 1984. С. 29.
9 Pleterski J. Op. cit. S. 20–21.
10 Vodopivec P. Op. cit. S. 119.
11 Pančur A. Politično življenje po volilnih reformah // Slovenska novejša zgodovina Zv. 1.1848–1992. S. 40.
12 Ibid. S. 41.
13 Vodopivec P. Op. cit. S. 148.
14 Gantar Godina I. Neoslavizem in Slovenci. Ljubljana. 1994. S. 11–12.
15 Ibid. S. 133–143.
16 Чуркина И.В. Образование партийно-политической системы в Словении (90-е гг. XIX в. – 1914 г.) // Человек на Балканах. Государство и его институты. Гримасы политической модернизации (последняя четверть XIX – начало XX в.). СПб., 2006. С. 95.
17 Melik V Ivan Hribar in njegovi spomini. In: Ivan Hribar. Moji spomini. Ljubljana, 1984. II. Del. S. 637.
18 Gantar Godina I. Op. cit. S. 175.
19 Vodopivec P. Op. cit. S. 147.
20 Vodopivec P. Op. cit. S. 149.
21 Gestrin F., Melik V Op. cit. S. 318.
22 Ibid. S. 323.
23 Vodopivec P. Op. cit. S. 153.
24 Vodopivec P. Op. cit. S. 154.
25 Rahten A. Zadnji slovenski avstrijakant: Prispevek k politični biografiji dr. Ivana Šušteršiča // Zgodovinski časopis 53.1999. N 2. S. 198.
26 Vodopivec P. Op. cit. S. 159.
27 Rahten A. Op. cit. S. 198–200.
Глава 6
Босния и Герцеговина
Оккупационный режим . Международно-правовыми документами, регламентирующими статус Боснии и Герцеговины (БиГ) после 1878 г., являлась ст. 35 Берлинского трактата, определившая рамки австро-венгерского оккупационного мандата как право занятия и владения ее территорией, и так называемая Новипазарская конвенция (21 апреля 1879 г.), разрешавшая Австро-Венгрии разместить свои гарнизоны в Новипазарском санджаке.
В период от оккупации до аннексии (1878–1908) государственно-правовой статус БиГ был "правовой аномалией": формально она оставалась османской провинцией, султан и далее являлся ее легитимным сюзереном, в то время как реальная власть принадлежала Австро-Венгрии. В формально-правовом поле Габсбургской монархии Босния и Герцеговина не вошла ни в состав Цислейтании (Австрии), ни в состав Транслейтании (Венгрии), а была выделена в особую, третью единицу империи, принадлежащую короне Габсбургов и управлявшуюся совместно правительствами Австрии и Венгрии (от их имени административные функции исполняло министерство финансов монархии). Правовая система БиГ не являлась ни австрийской, ни венгерской, жители также не стали ни австрийскими, ни венгерскими подданными. До принятия Конституции 1910 г. БиГ не располагала никакими правами автономии и не участвовала в исполнительной власти монархии .
В середине XIX в. население БиГ составляло около 1 070 000 чел., из них сербов православного вероисповедания – около 400 000, 328 000 мусульман, около 178 000 римо-католиков и 2 000 евреев-сефардов (проживающих, в основном, в Сараево) .
Ко времени австро-венгерской оккупации Боснии и Герцеговины национальное сознание сербского народа, проживающего на этой территории, уже было оформлено в полной мере. У хорватов процесс национального становления проходил со значительным запозданием. Кроме сербов и хорватов, на территории БиГ после османского завоевания появился еще один тип национального сознания, сформировавшегося сначала как мусульманская религиозная общность, переросшая затем в этническую.
В конце XIX в. национально-культурная борьба сербского народа сконцентрировалась на требовании предоставления церковно-школьной автономии, она носила лояльный характер, ограничиваясь в основном меморандумами к императору (1896, 1897, 1901 и 1902 гг.). Однако на переломе веков культурно-просветительное направление получило новый импульс, когда после обучения в различных университетах империи в БиГ начали возвращаться выпускники – новая сербская интеллигенция. Привнесенные ею идеи получили распространение в сербском обществе, особенно они ощущались в Сараево. Кроме того, активно участвовал в основании различных национально-культурных обществ усиливавшийся торгово-предпринимательский слой сербского народа.
В начале XX в. сербское национальное движение охватило политическую, экономическую и просветительно-культурную сферы .
Австрийские власти проводили политику, направленную на увеличение католического населения Боснии и Герцеговины. До 1914 г. было создано около 20 колоний католических переселенцев, прежде всего, из Германии и Галиции. Было переселено от 180
000 до 200 000 чел., что было особенно заметно на фоне отъезда местного, преимущественно мусульманского, населения (около 140 000 чел.). В результате переселений количество католического населения выросло с 1879 г. по 1910 г. с 18,08 % до 22,7 %, мусульман – уменьшилось с 38,73 % до 32,25 %, число православных, благодаря стабильности естественного прироста населения, возросло с 42,88 % до 43,49 % . Сараево в результате переселений превратился в город-космополит: по переписи 1910 г. сербский или хорватский язык считали родным 36 400 жителей, немецкий – 5 246, испанский – 4 875, чешский – 1 702, венгерский – 1 393, словенский – 789, польский – 592, итальянский – 465, албанский – 103, цыганский – 100, румынский – 59, греческий – 39, словацкий – 35, русинский – 34, турецкий – 31, венгерский – 17, английский – 12, арабский – 1 и "иной" – 1 человек . В школах не было редкостью, когда при общем числе учеников в 40–50 чел. они принадлежали к десяти национальностям и пяти конфессиям.
Еще одной важной мерой австрийской власти стал "закон об обороне" от 4 ноября 1881 г., по которому все мужское боснийско-герцеговинское население, достигшее 20 лет, обязывалось служить три года в регулярной армии . Закон вызвал недовольство мусульманского и сербского населения.
Наконец, австро-венгерские власти потеряли доверие к францисканскому ордену, поскольку тот действовал относительно независимо. В результате заключенного с Ватиканом конкордата францисканцы теряли привилегированное положение – исключительное право на католическую паству БиГ. Теперь на ее территории учреждалась католическая иерархия с архиепископом и кафедральным капитулом в Сараево. Первым сараевским (общебоснийским) архиепископом в 1881 г. император назначил Й. Штадлера, профессора теологического факультета в Загребе, иезуита. Штадлер прибыл в Сараево 14 июня 1882 г. и оставался там до своей смерти в 1918 г.