- В некоторых книгах пишут, - ухватив свою добычу еще крепче и заткнув за пояс на манер кинжала, сказал я, - что у магов тем больше посох, чем выше их мастерство. Так что, жезл этот сам определил мои познания в магии. Как видите, достойный Грат, они не велики.
Дварф только покачал головой и возразил, что видывал магов, которые и с малыми жезлами умудрялись делать большие дела. После этого, однако, никто из команды не решился самолично выбрасывать обгоревший труп языческого чернокнижника за борт и таковую неприятную работу пришлось производить-таки мне.
Затем я поспешил найти каюту, в которой путешествовал этот язычник, надеясь, что и там может оказаться что-либо полезное мне в магических делах. Ее я скоро нашел и опознал по необычайно большому количеству книг.
В фолиантах этих описывались, большей частью, магические ритуалы, но, когда я в них заглянул, зубы мои застучали от ужаса ибо все в них было построено на страданиях живых существ, и не было такой пытки, которую не измыслили эти проклятые. В кровавых этих ритуалах пытали девиц, младенцев обоего пола, мужчин, женщин, стариков - любое человеческое существо могло быть использовано, чтобы, пролив его кровь, чернокнижник получил свою силу.
Поспешно замотав эти зловредные гримуары в узлы из одеял, я выволок их на палубу, утяжелил каменными ядрами и самолично выкинул за борт.
Как ни странно, поступок этот пуще прежнего убедил моих спутников в том, что я хорошо разбираюсь в магии и они стали смотреть на меня с еще большим уважением.
Меж тем, пред нами встала другая задача - коль скоро ватага оказалась рассеяна, прибыть в Скалистую крепость, в которую должна была быть доставлена реликвия, нам предстояло самим по себе. Никто из пиратов не сомневался, что "Милашка" - корабль достаточно быстрый - благополучно ускользнула от язычников вместе с дварфским королем и святыней на борту. И, уж, если "Милашка" дойдет до места назначения, то желательно и нам оказаться рядом, чтобы получить законную награду.
Поэтому Быстрые Глазки, Кривой, Грат и я собрались в капитанской каюте, чтобы обсудить предстоящий маршрут. К ужасу своему я осознал, что, сейчас, когда, если и видно какой корабль из нашей ватаги, то далеко у самого горизонта и удаляющимся на полной скорости, вся ответственность за прокладку курса ложится на мои плечи.
Не поняв сначала серьезности положения я начертил на карте прямую линию соединяющую наше, несколько условно определенное, нынешнее положение с пунктом назначения, но тут обнаружил, что в двух местах путь этот натыкается на рифы, которых в здешних местах оказалось в изобилии.
Схвативши карандаш и линейку, я нарисовал иной, совершенно безопасный маршрут, состоявший из двух отрезков под прямым углом друг к другу, но и Быстрые Глазки, и Кривой в один голос возразили, что плыть так имея на горизонте за кормой паруса вражеской эскадры - явное самоубийство: противник отрежет нам путь пойдя на перерез. Грат с ними согласился и я начертил новый маршрут, устроивший всех, кроме меня.
Зная, сколь неточны, обычно, мои вычисления, я в ужас пришел от того, что получившаяся прямая проходит буквально в нескольких кабельтовых от скал. Да еще, если рассчитать по времени, находиться в этом месте мы будем ночью, то есть не сможем во время заметить и избежать крушения.
Я честно рассказал о своих сомнениях, когда мы остались с моей рыжеволосой спутницей с глазу на глаз.
- Бес, я ничего не могу поделать, - хмуро ответила она. - Уж лучше смерть в волнах, чем попасть в руки язычникам. Мы-то с Триной еще могли бы надеяться, что нам сохранят жизнь, сделав своими наложницами, но для всех остальных пленение - это смерть под пытками.
Знакомый с книгами покойного языческого мага, я с грустью подумал, что, скорее всего, участь моих подруг будет гораздо хуже, но в слух говорить ничего не стал.
Смеркалось, уже две команды вычерпывали воду из трюма и даже удалось заделать одну из щелей. Уже Крикун спустился из вороньего гнезда, как называли установленную на мачте большую бочку для наблюдателя. Я же все проверял и проверял свои вычисления, приходя в ужас от одной мысли о том, что мы все можем погибнуть из-за банальной математической ошибки.
37
Ночь была переполнена страхом. Все находились на палубе. Дрожа от ужаса, я пытался занять себя чем только мог. И даже помогал черпать воду из трюма, передавая по цепочке тяжелые ведра, покуда не свалился без сил.
- Иди отдохни, шкипер, - сердито приказала Глазки, спустившись в трюм и заметив меня среди передающих на верх ведро за ведром матросов.
- Проклятые язычники, - выругался один из дварфов, стоящий в цепочке ниже меня по трапу, - не могли поставить на своих кораблях насосы!
Я тогда еще не знал, что такое насос, поэтому высказывания этого в полной мере оценить не мог. Передав ведро сменившему меня пирату, я выбрался на палубу. Лицо мое горело и я с наслаждением подставил его сильным порывам влажного морского ветра идущим с правого борта. Как приятно холодил он лицо.
- Все нормально, Бес, - успокоила Быстрые Глазки. - Мы пройдем мимо рифов.
- Да, нормально, - согласился с ней я и вдруг, что-то будто толкнуло меня изнутри. - Право руля, мать твою! Рулевой, право руля! Ветер справа - нас несет на рифы!
Рулевой, перепуганный моей командой, а за все время до того, командовал я нечасто, круто заложил руль и я бросился к нактоузу.
- Так держать! - завопил я, увидев, по стрелке компаса что отклонились достаточно вправо. - Убереги нас Боги, попасть на рифы!
Еще час прошел в напряженном ожидании, когда никто на палубе не мог вымолвить ни слова.
- Шум! Волны! Прибой! Скалы! - завопили все разом, когда откуда-то слева из ночи послышались столь характерные звуки.
- Молчать, мать вашу! - закричала Глазки и для верности ударила в рынду.
В зловещей этой тишине мы шли под всеми парусами и звук прибоя все более и более оказывался у нас за кормой.
- Мне просто повезло, - признался я своей рыжеволосой подруге, когда прошел еще час. - Мы миновали рифы, Глазки, представляешь?
- Представляю, - улыбнулась она. - Ты молодец, Бес! Кривой, старина, а ну-ка, дай ребятам по добавочной чарке вина! Они этого заслужили, а ночь еще долгая!
Команда встретила предложение радостным ревом.
- Иди спи, шкипер, утром ты нам понадобишься, - приказала рыжеволосая.
- Пошла к демонам, - усмехнулся я. - Что бы я пропустил ночь нашего успеха? Трина, доченька, дай-ка мне отвара!
Трина, которая все это время помогала нашему коку и подносила пиратом настой отбивающей сон и добавляющей сил травы, моментально оказалась рядом:
- Тебе нравится, папочка?
- Умница. Капитан, сейчас мы примем левей, - предложил я.
- Ты - шкипер, тебе виднее, - усмехнулась Глазки.
Изменив курс и еще немного сократив, по моим представлениям, путь до Скалистой крепости с замиранием сердца ждали мы утра, опасаясь преследования вражеской эскадры, но, когда взошло светило, единственный парус на горизонте был белым и находился чуть правее того курса, которым следовали мы сами.
Без труда мы нагнали судно из нашей собственной ватаги. Те поначалу попытались обороняться, поскольку были мы все-таки на вражеском корабле, чьи паруса черны, как смоль. Когда же недоразумение это выяснилось, они сообщили, что только что выдержали бой с двумя кораблями язычников и теперь идут в Скалистую крепость. Глазки предложила им помощь, но, единственное, о чем попросили наши товарищи по ремеслу морского разбоя, это забрать у них раненых.
- Двум кораблям не следует идти вместе, - мрачно произнес Грат, глава наших дварфов. - Их величество, в мудрости своей, решил, что пусть лучше вражеская эскадра охотится за каждым кораблем в отдельности и теряет время, нежели уничтожит их быстро и доберется до реликвии.
- Эта реликвия настолько дорога вам, что ты спокойно оставишь своих соплеменников на этом потерявшем ход корабле? - спросил я его. - Корабле, который уже никак не сможет защитить себя?
- Святыня, которую мы везем домой, это молот Хелла - Бога, который создал теплые подземные убежища, спасшие наш народ во времена всеобщего оледенения земли, - сжав кулаком свою бороду сказал Грат. - Чужестранец, не рви мне сердце, но ради такой великой цели мне приходится жертвовать жизнями своих братьев, находящихся на борту этого судна.
- Пусть будет так, - согласился я. - Это ваша вера и плохой буду я тебе товарищ, если начну оспаривать приказы твоего короля. В конце концов, кто я - просто наемник, за золото прикрывающий грудью нечто, что мы должны уберечь.
- Оставь все это, достойнейший Бес В Ребро, - тихо сказал Грат глядя на далее и далее удаляющийся от нас корабль, - быть может, будет повод доказать мне, что любой из тех, кто делит со мной такие опасности, как сейчас, дороже мне даже собственного короля. Но есть король, и есть нечто большее. И, коль скоро, молот Хелла должен вернуться на родину, я и мои братья положим за это собственную жизнь.
Всю правоту его слов я понял позже, когда узнал, что на оставленном нами судне действительно были его родные братья.
Наш же корабль благополучно добрался до Скалистой крепости, где на рейде стояла "Милашка", доставившая в дварфские земли и их короля, и их столь давно с нетерпением ожидаемую святыню.
Мы подождали своих товарищей еще неделю, но, в конечном итоге выяснилось, что из семи кораблей нашей ватаги уцелело только три. Мои товарищи по пиратскому ремеслу не очень огорчались - доля каждого из нас возросла вдвое. Вот только у меня никак ни шло из головы встреченное нами в море судно. То судно, на котором плыли братья нашего Грата.
38
Король дварфов сдержал свое слово и расплатился с нашей ватагой, как обещал. Доля выживших увеличилась тем более, чем меньше в живых осталось членов ватаги, поэтому пираты не слишком горевали о погибших.
Нам с Быстрыми Глазками досталось по двести пятьдесят золотых, Крикуну еще сотня, а Трине - пятьдесят.
- Эх, знала бы это твоя матушка, которая продала тебя за пять сребряков, - усмехнулся я, когда мы получили деньги на руки.
- Ох, а знала бы она, что Трина иногда выделывает своим ротиком, - тайком от брата хихикнула Быстрые Глазки.
Но, как бы то ни было, мне и моим спутникам пришла пора принимать очень серьезное решение: Свирепая Акула собирался вернуться в Жемчужный, а уж в этом-то порту мне делать было нечего.
- Слушай, Глазки, Грат сказал, что в благодарность за спасение святыни их король готов впустить на свою территорию любого из нас, кто откажется от пиратства. И Грат очень сильно советует сделать это, - сказал я. - Видят Боги, у нас сейчас достаточно денег, чтобы не плавать по морям и не подвергать свои жизни опасностям.
- Бес, милый, - усмехнулась она, - не будь с нами детей, я, может, с тобой и не согласилась бы, но, коль скоро появляется такая возможность, давай сойдем на берег.
И вот, устроив нашей команде прощальную пирушку, на которой сами старались пить поменьше, зато их напоили до отвала, мы распрощались с нашей пиратской долей.
Скалистая крепость была устроена весьма своеобразно - причалы и кабаки - в гавани; сам же вход в дварфовскую твердыню - вырубленные в скале ворота.
В воротах нас и остановила охрана. Не успели мы объяснить, что хотим воспользоваться дарованным королем правом, как вдруг откуда-то возник почтенного возраста дварф с посохом в руке.
- Здравствуйте, достойнейший Бес В Ребро, - уставившись прямо мне в глаза, сказал он. - Капитан Грат предупредил меня о вашем появлении и рассказал вашу историю. Прежде всего, хочу предупредить, что не стоит носить захваченный вами жезл столь открыто, так как вы еще не являетесь членом магической гильдии, следовательно, любой маг, приняв за чернокнижника, может попытаться убить вас и завладеть жезлом.
Предупреждение это лишним назвать было нельзя никак, ибо жезл мой, казалось, жил какой-то собственной внутреннею жизнью, пульсировал и грел меня своим теплом так, что привязался я к нему похлеще, чем иная знатная дама к своей комнатной собачке, и носил его всегда в правой своей руке.
Со всей поспешностью я упрятал жезл под плащ и почтительно поблагодарил собеседника за науку.
- Мой вам еще один совет, - продолжил меж тем дварф. - Поскорее отправляйтесь в столицу и тот же час, по прибытии, явитесь на Яшмовую улицу, где находится здание, на фасаде коего увидите золотые изображения небесных светил. В здании этом обычно собираются члены нашей гильдии, вас там непременно примут и выслушают вашу историю со всем вниманием. Я же, со своей стороны, предупрежу товарищей своих о вашем появлении.
Я пообещал, что в точности так и сделаю, после чего старец удалился и к нам приступили иные дварфы. Прежде всего они потребовали, чтобы мы обещали, находясь на территории их королевства, не нарушать установленных там порядков и обычаев, а так же указов их величества дварфского короля, и принесли в том клятву.
Текст этой клятвы сказал нам старший по должности из охранников ворот и мы должны были по очереди ее повторить. Виселица в клятве не упоминалась, слова же о том, что пусть меня замуруют заживо и пусть на голову мою обрушится божественный молот Хелла, если я нарушу свое обещание, не слишком меня взволновали - я совершенно искренне решил вести на землях этого королевства жизнь праведную и посвятить свое время совершенствованию в магической науке. Спутники мои так же ничего зловредного не замышляли.
Наконец, когда с формальностями было покончено, нас запустили в подземные коридоры крепости, всюду ярко освещенные фонарями, где используется любопытная жидкость, добываемая этим народом из земляного масла.
Не желая терять времени, мы тут же навели справки о том, как скорее попасть в столицу и выяснили, что находится она в двух днях пути. Несколько обескуражило то, что путешествуют мускулистые выносливые дварфы обычно пешком, но любезный хозяин таверны, где мы решили перекусить, объяснил, что за отдельную плату, можно воспользоваться специальным туннелем, который пробит так, что в сторону столицы всегда идет под уклон. Специальные работники стоят на входе в него с тележками, на которые сажают всех желающих, либо грузят их товары, а потом управляют тележкой, катящейся под действием собственного веса.
Точно такой же туннель идет и от столицы королевства к Скалистой крепости, ибо это самый оживленный торговый порт дварфов. В тех местах, где туннели становились особенно глубоки, они прерывались и путники вместе с тележками, поднимались специальными подъемными машинами на новый отрезок пути, опять-таки наклоненный в нужную сторону.
Немало пораженные такой изобретательностью дварфов, мы поблагодарили трактирщика за совет, расплатились и поспешили к указанному туннелю, где достаточно быстро сторговались с тележечником об оплате.
От скорости несущейся под уклон тележки внутри у меня все, порой, замирало настолько, что я даже удивился, почему это в текст своей клятвы дварфы не внесли слова о том, что пусть, де, я расшибусь на тележке. Быстрые Глазки же весело хохотала, а Трина и Крикун даже визжали от восторга. Как бы то ни было, в столицу дварфского королевства мы попали менее, чем за сутки.
39
В магической гильдии встретили меня как нельзя более гостеприимно - в первый же вечер сообщили день и час, когда все члены гильдии смогут встретиться со мной. И удивительна была сама эта встреча: почти три десятка дварфов обоего пола ждали меня в главном зале гильдии, чьи потолки были изукрашены золотыми изображениями небесных светил.
Я без утайки рассказал присутствующим и о своем увлечении магией и об Инкубе, не упомянув, правда, о столь неприличном условии, которое тот мне поставил.
По древнему магическому обычаю, младшие здесь высказывались раньше старших. И каких только мнений я не наслушался. Были такие, кто предлагал немедленно умертвить меня, дабы овладеть жезлом. Были иные, кто предлагал просто выкупить его у меня.
- Глупые, неразумные ученики, - сказал первый же из более старших дварфов. - Не бесчестно ли будет нам лишить жизни человека, который был нам добрым союзником и сам отдал себя в наши руки? Что же касательно покупки, откуда мы знаем, как поведет себя жезл? Будет ли он верно служить новому хозяину, либо предаст его в надежде обрести хозяина своего старого? Ведь, не забудьте, магические предметы - суть не просто вещи, они живут своим разумом и обладают собственной волей.
- Умственные спекуляции нашего товарища, - сказала седовласая женщина-дварф оказавшаяся на этом сборище за старшего, - вполне имеют право на существование. Но мы, поклявшиеся служить мудрости и жизни, не должны ли учесть следующее: данный жезл был захвачен нынешним его владельцем, когда он помогал вернуться молоту Хелла к тем, кто столь искренне ему поклоняется - так значит, здесь мы имеем некоторое указание от всеми нами любимого божества. Во-вторых: может ли данный человек употребить этот жезл во служение злу? Я отвечу вам - нет, потому что, уж верно чернокнижники, чьего товарища он убил, уже сейчас пылают по отношению к нему жестокой жаждой мести. Так не имеем ли мы в его лице самого преданного товарища? Быть может, на своем пути познания магии он и наделал не мало ошибок, но стремление его к мудрости несомненно.
- Никому еще, на моей памяти, не удавалось использовать ритуал, коим пользовался он, - покачал головой сидевший по правую руку от этой магии дварф. - Многие из нас были уже склонны воспринимать описание оного за неприличную шутку. Но, зная из древних книг о подробностях данного действа, я бы посмел предостеречь нашего друга от чрезмерно частых вызываний, ибо с каждым разом вызываемый дух становится все сильнее и, в конечном итоге, может возобладать над вызывателем.
- Все это чушь! - рассмеялся сидевший по левую руку от магини дварф. - Дело не в ритуале, а в самом вызывающем. Вызови он любого иного духа, результат был бы тот же. Но, уж по крайности, я бы предостерег его от попыток вызывать одного и того же духа дважды в одно и то же тело. Ибо дух, и впрямь, может возобладать над вызывателем.
- Поймите другое! - возопил третий из самых старейших присутствовавших здесь. - Книга составленная им с бесчисленным количеством ошибок, а все же по магическим законам, смогла отразить посланное в него заклинание. Это ли не доказательство того, что перед нами хоть и профан, а все же обладающий несомненным талантом.
В итоге всех этих долгих обсуждений, достойные дварфы решили наконец, что я могу быть принятым в магическую гильдию и, от имени своей ложи, учитывая приобщение мое к великой науке в столь зрелом возрасте, нарекли меня именем Поздний Рассвет. Вслед за чем я принес клятву о том, что не выдам непосвященным секретов нашей гильдии, буду соблюдать ее законы и правила и не использую искусства своего для плутовства, надувательства и корысти.
Виселицей и тут клясться не пришлось, но про то, что пусть меня замуруют за живо и пусть на голову мою обрушится божественный молот Хелла, в этой клятве, конечно же, упоминалось.
Показаны мне были тайные знаки гильдии, разрешен допуск в библиотеку, где хранилось немалое количество магических книг и назначены были часы занятий, в которые наставники из числа умудренных в магии дварфов могли бы мне преподавать.