Розыск остановился, но среди новгородских священников нашелся ренегат, покаявшийся в том, что он вместе с двумя бежавшими попами молился "по-жыдовскы" и прельщал христиан "жидовским десятисловием".
Геннадий не жалел сил, чтобы завершить розыск и организовать громкий судебный процесс. На протяжении двух-трех лет он отыскивал все новые и новые факты, которые доказывали, что преступление двух пьяных священников против священных икон характерно для новгородцев вообще. Может быть, в Новгородской земле нарождалось некое иконоборческое движение, свидетельствовавшее о критике иконопочитания с позиций рационализма? Такое предположение было бы опрометчивым.
По-видимому, дело заключалось в другом. Особенностью массового религиозного сознания на Руси была привязанность к обрядовой стороне. Значительную роль в народной жизни играли иконы. Иностранцев поражали их обилие, а также совсем особое к ним отношение русских. Каждая семья имела одну или несколько икон и молилась им, требуя, как от языческого идола, помощи и заступничества. Когда икона не помогала в беде, ее могли подвергнуть наказанию, бросить наземь, повесить вверх ногами и пр. Осуждение идолопоклонства было одной из устойчивых традиций христианства, которой следовали на Руси. Но ортодоксы всегда опасались, как бы критика идолопоклонства не нанесла ущерба иконопочитанию.
Геннадий Гонзов был едва ли не первым из московитов, проявивших настойчивый интерес к книгопечатанию. По его заданию Ю. Траханиот в 1492–1493 гг. пригласил в Новгород любекского первопечатника Б. Готана. Благодаря посредничеству греков Готан был принят на службу к архиепископу а привезенные им книги - Библия и Псалтырь - поступили в распоряжение софийских книжников. Русь могла воспринять крупнейшее достижение западной цивилизации - книгопечатание, но Готану не удалось осуществить свой проект.
По сведениям поздней любекской хроники, русские власти поначалу осыпали печатника милостями, но позднее отобрали все имущество, а самого утопили в реке. Известие о казни Готана не поддается проверке.
Споры об иконах
В письме епископу Нифонту в 1488 г. Геннадий изложил все известные ему случаи кощунственного обращения новгородцев с иконами и крестами и сделал вывод, что виноваты во всем еретики: "Еретикам ослаба пришла, уже ныне наругаютца христианству - выжут кресты на вороны и вороны; многие видели: ворон, деи, летает, а крест на нем вязан деревян, а ворона, деи, летает, а медян". В деревне на р. Ояти священник и дьякон дали христианину "крест-тельник древо плакун" с вырезанным на нем непристойным изображением. Крестьянин, надевший крест, заболел и умер. Этот случай богохульства Геннадий также постарался связать с ересью.
Помощником священника, осквернившего крест, был некий дьякон, о котором владыка сообщал: "…а сказываетьца племянник Гриди Клочу еретику". В заключение архиепископ обличил подьячего Алексея.
Этот последний, живя у себя в новгородском поместье, "напився пиян, влез в чясовну, да, сняв с лавицы икону - Успение Пречистые", осквернил ее, "а иные иконы вверх ногами переворачивал". По утверждению Геннадия, общее число поруганных и испорченных "безъименно" (неизвестно кем), но явно по наущению еретиков икон нельзя было и сосчитать: "…а что пакы безъименних, ино и числа нет, кое резаны, а не весть". Подобного рода факты должны были подкрепить утверждения владыки насчет широкого распространения в Новгороде "жидовства", повинного в иконоборчестве.
С нескрываемым подозрением Геннадий относился к некоторым иконам местного письма, почитаемым новгородцами. Гнев пастыря вызвала икона из церкви Спаса на Ильине: "Стоит Василий Кисарийский, да у Спаса руку да ногу отрезал, а на подписи написано: Обрезание Господа нашего Иисуса Христа".
Неизвестно, какое отношение имела эта икона к еретикам. Но владыке надо было доказать вину крамольного Новгорода в целом. Среди новгородских священников нашелся ренегат - поп Наум, донос которого Геннадий поспешил отослать в Москву. Наум оговорил четырех еретиков. Его обвинения против Гриди, дьяка Борисоглебской церкви, были столь шатки, что в Москве их признали неосновательными: "Гридя-диак не дошел ещо, по правилом, градские казни, потому что на него один свидетель, поп Наум". О себе Наум показал, что он из "жидовства" "в христианство опять… захотел", а в доказательство полного раскаяния представил в Софийский дом "тетрати", по которым еретики "молились по-жидовскы" с псалмами "на их обычай". Отослав "тетрати" вместе с доносом Наума в Москву, Геннадий пояснил в своих письмах, что новгородцы-еретики "недостойно служат литургию". Как видно, и в этом последнем случае осуждение московского святителя вызвали какие-то особые черты новгородского богослужения и обрядности.
После разбирательства в Москве трех беглых священников наказали палками и вернули в Новгород, где их повторно "били по торгу кнутьем". Архиепископ не хотел, чтобы дело заглохло, и с удвоенной энергией продолжал розыск. В ход были пущены пытки. Сын попа Григория Самсонка не выдержал допросов и оговорил многих людей.
Полученные таким способом показания вызвали сомнения у членов московского собора, и Геннадию пришлось оправдываться ссылкой на участие в розыске слуг великого князя. "А яз ли того Самсонка мучил? - писал владыка. - Ведь пытал его сын боярский великого князя, а мой только был сторож". Показания Самсонки носили сенсационный характер. Поповский сын утверждал, будто в ереси повинны московский дьяк Федор Курицын, доверенное лицо Ивана III, видные придворные священники протопоп Алексей и поп Денис и другие лица.
Иван III претендовал на роль высшего судьи и в светских, и в церковных делах. Обвинение в ереси лиц из его окружения было для него неприятным сюрпризом.
Конечно, никто не посмел назвать еретиком великого князя. Но и покровительство еретикам считалось тяжким грехом.
Новгородские наместники Захарьины деятельно помогали Геннадию в борьбе с его недругами-новгородцами, объявленными еретиками. Они лично участвовали в пытках заподозренных новгородцев, снимали допросы. Невзирая на помощь наместников, розыск в Новгороде протекал негладко. Новгородцы искали защиты у великого князя. Явившись в столицу, они били челом Ивану III "на Геннадиа архиепископа о том, что, рекши, он… (их) имал, и ковал, и мучил изо имениа, да грабил животы" их. Может быть, корысть и сыграла свою роль в преследовании еретиков. Но важнее было другое. Прежде владыка не мог управлять вольным городом, не уважая местных святынь и не пользуясь авторитетом у духовенства и населения. Теперь, когда Новгород утратил свою политическую вольность, затеянные гонения помогли ему покончить с вольнодумством паствы и привести Новгород в одну веру с Москвой.
Геннадий предъявил новгородским священникам-еретикам совершенно такие же обвинения (в двурушничестве и тайном "жидовстве"), какие в те же самые годы испанские инквизиторы предъявляли крещеным евреям в Испании. Фактически владыка склонился к тому, чтобы использовать опыт католической инквизиции и таким путем покончить с очагами вольнодумства на Руси. В письме 1490 г. он не только сформулировал главное обвинение в духе испанской инквизиции, но и наметил формы судопроизводства, которые позволяли достичь цели. Геннадий Гонзов дал епископам дельный совет: "Да еще люди у нас простые, не умеют по обычным книгам говорите: таки бы о вере никаких речей с ними не плодили; токмо того для учинити собор, что их (еретиков. - Р.С.) казнити - жечи да вешати". Владыка предлагал избегать богословских прений на соборе. Еретиков надо было лишить возможности отстаивать свои взгляды и сразу послать на казнь.
Однако осуществить намеченный сценарий суда не удалось.
Митрополит Геронтий умер в Москве 28 мая 1489 г. Старшим иерархом церкви в течение года и четырех месяцев оставался архиепископ Геннадий Гонзов. Он пытался использовать ситуацию, чтобы ускорить расправу с еретиками. В письме к собору Геннадий настаивал на том, чтобы члены собора "владыки (митрополита. - Р.С.) бы есте не спешили ставить доколе ереси не искорените".
Если бы планы всеобщего искоренения ереси увенчались успехом, Геннадий и его единомышленники получили бы шанс окончательно забрать руководство церкви в свои руки. Но обстоятельства не благоприятствовали архиепископу.
После смерти Геронтия московские власти прислали Геннадию вместо вызова на собор одну за другой две грамоты: одну - об избрании митрополита, другую - о поставлении коломенского епископа. Геннадий писал в ответ: "Прислал князь великий ко мне грамоту, а митрополит - другую о поставлении коломенского владыки, а безыменно кого, а велят ми отпись дати безыменно же, какову Геронтию митрополиту взяли у мене". Цель посылки в Новгород "безымянных" грамот была предельно ясна.
Старшему после митрополита иерарху церкви пришлось без обсуждения согласиться на избрание лица, не названного в царской грамоте по имени. В грамоте к новому митрополиту Геннадий писал, что "хотел того велми, чтобы мне быти на твоем поставлении", но государь ему "к Москве ехати не велел за своими делы…". Геннадию запретили ехать на собор и фактически отстранили от участия в выборах главы церкви.
26 сентября 1490 г. Иван III и собор поставили на митрополию симоновского архимандрита Зосиму Брадатого, принадлежавшего к числу недругов Геннадия. Зосима начал с крайне недружественного жеста в отношении Геннадия. Он потребовал от него "исповедания", что обидело последнего.
Разгром думы
В январе 1499 г. самодержец объявил об опале на князя И. Ю. Патрикеева, двух его сыновей, Василия и Ивана, и зятя С. Ряполовского. Бояре осуждены были на смерть. Перед нами не набор случайных имен, а правящий круг, осуществлявший управление государством на протяжении многих лет.
Двоюродный брат государя князь И. Ю. Патрикеев носил боярский чин в течение 40 лет, из которых 27 занимал пост наместника московского (этот пост он унаследовал от отца). Патрикеев возглавлял думу и принадлежал к ближайшему окружению государя. Когда строители приступили к починке старого великокняжеского дворца в Кремле, Иван III переселился на подворье к Патрикееву. К кругу высших руководителей государства принадлежал зять Патрикеева князь С. Ряполовский, за особые заслуги получивший титул "слуги и боярина". Ряполовские спасли детей Василия Темного в годы смуты.
Благодаря "молениям" митрополита Патрикеевй избежали смерти. Их постригли "в железах" (в кандалах) и разослали по монастырям в заточение. "Слуга" Ряполовский был обезглавлен палачом на льду Москва-реки на пятый день после ареста. Вскоре же казнен был боярин князь Василий Ромодановский из рода Стародубских князей.
Историки потратили много времени и остроумия на то, чтобы объяснить, что произошло в Москве. Одни связывают казни с династической борьбой, другие - с неудачами во внешней политике. Патрикеевы и Ряполовский были сторонниками замирения с Литвой. Они не смогли добиться от литовцев признания за Иваном III титула государя "всея Руси".
Предположение, будто глава Боярской думы, брат Ивана III, мог лишиться головы из-за подобного рода проступков, кажется сомнительным. Речь шла, по-видимому, о серьезных разногласиях внутри правящего круга.
Сразу после победы над новгородцами братья Ивана III потребовали произвести раздел завоеванных территорий, что соответствовало удельным традициям. Братья получили отказ. Но московским боярам великий князь отказать не мог. Московская знать получила обширные земли. Описание новгородских пятин на рубеже XV–XVI вв. выявило тот факт, что знать вскоре же лишилась новгородских пожалований.
Странный парадокс. Новгородские земли были отобраны не только у опальных бояр, но и у прочей московской знати, включая таких фаворитов, как бояре Челяднины или Захарьины.
Что же произошло?
Москва провела конфискацию новгородских вотчин в основном в конце 80-х годов. Десять лет спустя Иван III вернул в казну конфискованные земли. Московская аристократия вполне оценила все выгоды новгородских пожалований и, видимо, противилась конфискации всеми силами.
Вывод из Новгорода знати был мерой крайне непопулярной среди московского боярства, и Ивану III пришлось искать обходные пути. Он решил передать Новгородскую землю в удел, чтобы, не нарушая старину и закон, вывести из Новгорода московскую знать.
В начале 1498 г. титул великого князя новгородского получил Дмитрий-внук.
Но менее чем через год Дмитрий лишился новгородского титула. Дмитрий-внук был слишком тесно связан с Боярской думой и ее руководством, т. е. с теми, кто получил самые обширные и самые плодородные земли в Новгороде. Он не хотел ссориться с московской думой.
Иван III передал Новгород сыну Василию, несмотря на то что в 1497 г. сын участвовал в заговоре против отца и попал под стражу.
Была ли передача Новгорода Василию формальным актом? Скорее то был хорошо продуманный ход.
Иван III прибегнул к экстраординарной мере, чтобы вывести Новгородскую землю из-под контроля Боярской думы. Бояре и прочие знатные люди, присягнувшие на верность Дмитрию-внуку и продолжавшие служить ему в Москве, должны были покинуть владения князя Василия.
Раскол в верхах приобрел зримые очертания. Василий и его мать Софья энергично поддержали планы государя. Руководство Боярской думы и коронованный Дмитрий-внук восстали против планов Ивана III и потерпели поражение.
Конфликт между монархом и его могущественной знатью нарастал подспудно по мере усиления власти самодержца. Поводов для столкновений было достаточно. Но главной причиной раздора был вопрос о власти. Кто и кому будет подчиняться: князь думе или наоборот?
Установленные факты проливают свет на один из самых темных вопросов. Почему Иван III сместил Дмитрия-внука уже после его коронации и передал корону Василию?
Причины коренились, конечно же, не в симпатиях и антипатиях отца. Противники Софьи и греков сознавали, что передача новгородской короны Василию лишит их новгородских "дач". Московская знать вовсе не желала поступаться своими традиционными правами в пользу самодержца.
Иван III прибегнул к крайним мерам, когда осознал всю затруднительность своего положения. Споры о разделе новгородского наследства привели фактически к разрыву монарха с думой. Законный наследник Дмитрий-внук встал на сторону думы.
Дума могла рассчитывать на поддержку церкви, так как иерархи знали, с какой стороны исходит угроза церковным имуществам.
Великий князь достиг шестидесяти лет и недомогал. Его внуку исполнилось семнадцать. Он был в расцвете сил. Два великих князя обладали формально равными правами на трон. Но современники засвидетельствовали, что Дмитрий пользовался большей популярностью в народе, чем греки - Софья и ее сын.
Сложилась ситуация, в которой власть могла в любой момент выскользнуть из рук монарха. Иван III сам подготовил себе замену. Его противникам не надо было выбирать великого князя, короновать его и пр. Дмитрий-внук был законно избран и коронован шапкой Мономаха. Он находился в стане врагов Ивана III. Им оставалось сделать небольшую передвижку.
В страхе за корону монарх отдал приказ о казни главных бояр.
Двор и дума
Двор и дума были традиционными учреждениями Древней Руси. Но в XV в. они претерпели трансформацию. Судить о переменах затруднительно ввиду скудости источников. Но основной факт бесспорен. Прежде в составе двора служили дети боярские, владевшие вотчинами. Теперь Государев двор объединял государевых помещиков детей боярских. В XVI в. все члены двора были обеспечены поместьями.
Формирование двора было тесно связано со становлением поместной системы, которая стала доминировать в пределах Новгородской земли, а позднее и в других уездах.
В Разрядной книге 1475–1498 гг. находим запись о походе в Новгород великого князя Ивана в 1495 г. Князя сопровождали руководители думы, высшие дворцовые чины и дьяки. Ниже помещены четыре княжеских списка. Они включают те же фамилии, в том же порядке, что и княжеские списки Тетради дворовой середины XVI в.
Под общим заголовком "Князи и дети боярские" значатся:
"[Князья Суздальские]
Князь Михаил Шуйский
Князь Борис Горбатый
Князья Василий, да сын ево Иван Нохтев
Князь Иван Барбаша
[Князья Стародубские]
Князь Василий Мних Ряполовский
Князь Иван да князь Юрий да князь Борис Ромодановские, инде пишет Романовичи
Иван Образец, да Ондрей Пеструха, Петр Пестрого Палецкие
Князь Александр, да князь Федор, да князь Семен Приимыш Кривоборские
Иван Стародубской Черный
Князь Василий Ковер Стародубский
[Князья Ростовские]
Князь Ондрей Хохолек, дети его князь Юрий да князь Олександр
Князь Александр, князь Василий да князь Семен Янова"
Все названные фамилии вели род от владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. И лишь князья Ярославские происходили из рода смоленских князей. Благодаря браку Федора Ростиславича с княгиней Марией Ярославской, обладательницей ярославского трона, они получили вместе с короной обширные вотчины в Ярославском крае. Со временем они слились с суздальской знатью.
"[Князья Ярославские]
Князь Констентин Романович
Князь Костентин Ушатый
Князь Ондрей Курбский
Князь Семен Курбской
Князь Михаило Львович Романовича
Князь Дмитрей Юхоцкой
Князь Ондрей Прозоровской
Князь Федор Сидкой
Князь Дмитрей Сонцов
Князь Давыд Засекин"
Сопоставление Разряда с Тетрадью дворовой позволяет заключить, что перед нами ранние дворовые документы - княжеские списки.
Образование обширного фонда государственных поместных земель стало главной предпосылкой реформы. Знать извлекла из реформы наибольшие выгоды. Пожалованные боярским титулом лица получили поместные оклады, многократно превышавшие оклады рядовых дворовых детей боярских.
В ходе реорганизации дворовой службы начали складываться сословные привилегии дворянства. Представители княжеской суздальской знати получили право проходить службу по княжеским спискам. Занесенные в княжеские списки лица имели первоочередное право на получение высших думных чинов и воеводских постов.
Могущество суздальской аристократии определялось тем, что эти князья были в родстве между собой и с великокняжеской династией. Они сохранили родовые наследственные вотчины и вместе с тем - связи с дворянами в пределах их бывших княжеств. Когда Иван Грозный ввел опричнину, он сослал на восточную окраину суздальскую знать, а боярина Горбатого, покорителя Казани, велел казнить. Опричнина высветила тот факт, что суздальская знать ограничивала власть царя в наибольшей мере.