Задолго до революции Бостунич увлекся изучением теософии, оккультизма и астрологии, будучи при этом не чуждым и идеям черносотенных кругов. Он не принял ни Февральскую, ни Октябрьскую революции. В своих статьях и книгах Бостунич изображал большевизм как апокалиптическое явление и "выступление темных сатанинских сил". В 1920 году ему пришлось эмигрировать в Константинополь, откуда он перебрался сперва в Болгарию, затем - в Югославию, а в августе 1922 года - в Мюнхен. Все это время Григорий Бостунич выступал с антибольшевистскими лекциями, в которых уделял большое внимание "Протоколам сионских мудрецов" и разоблачению франкмасонства.
В Баварии Бостунич сошелся с Шейбнер-Рихтером, стал сотрудничать в ряде русских монархических изданий, но в конечном итоге, заявив о своем германском происхождении, примкнул к нацистской партии, на митингах которой он впоследствии неоднократно выступал в качестве оратора. В 1924 году Бостунич познакомился с Генрихом Гиммлером. В начале 1925 года он женился на медсестре, фанатичной нацистке Фриде Вольф. Его книги ("Масонство и русская революция", "Еврейский империализм" и т. п.) пользовались неизменным успехом у националистически настроенной публики и выдержали множество изданий. В 1920-е годы он также сошелся с представителями "народнического" крыла НСДАП, в частности с нацистским гауляйтером Тюрингии Артуром Динтером, впоследствии исключенным из партии по приказу Гитлера за "сектантскую деятельность". Под влиянием "народников" Шварц-Бостунич "проникся" теорией Ганса Гербигера о "вечном льде", а также написал ряд сомнительных опусов, вроде "Евреи и женщина. Теория и практика еврейского вампиризма, эксплуатации домашнего и народного хозяйства" (опубликована в Берлине в 1939 году).
Известно, что Г. Гиммлер, будучи главой Охранных Отрядов, в течение некоторого времени (приблизительно до середины 1930-х годов) оказывал покровительство представителям "народнических" кругов. Неудивительно, что и Шварц-Бостунич сумел найти приют в "Черном ордене". В апреле 1935 года он получил чин гауптштурмфюрера СС, был назначен начальником 1 отдела (масонство) V управления службы безопасности (СД) и куратором "Музея масонства" в Берлине.
Через шесть месяцев Шварц-Бостунич был вынужден оставить свой пост по указанию шефа СД Рейнхарда Гейдриха, формально сославшегося на слабое здоровье "специалиста по масонству" (он был переведен в резервное подразделение "Ост" Общих СС в Берлине). На самом деле Гейдрих всегда был против покровительственного отношения Гиммлера в отношении Бостунича и не упускал возможности, чтобы подсунуть своему шефу аналитические материалы с разоблачением псевдонаучной деятельности "профессора". 19 июня 1941 года он информировал рейхсфюрера о том, что одна из работ Шварца-Бостунича представляет собой "бессистемную публикацию списка масонских преступников", перемежающуюся "скандалами и сенсациями". Из этого Гейдрих делает вывод о том, что Шварц-Бостунич "не может быть никаким фюрером СС" и в "политическом отношении не представляет из себя ничего иного, кроме как жалкого невежду".
Однако до этого - 12 октября 1935 года - Шварц-Бостунич был произведен в штурмбаннфюреры СС, а 30 января 1937 года - в оберштурмбаннфюреры СС. Вплоть до указанного рапорта Гейдриха он все еще продолжал выступать с лекциями, однако 26 сентября 1941 года получил от Гиммлера письмо, в котором рейхсфюрер с подчеркнутой вежливостью указывал: "Прошу вас правильно меня понять, но ваша лекторская и публицистическая деятельность в будущем может быть разрешена лишь после того, как я ознакомлюсь с ее содержанием и получу о ней полное представление".
Вся дальнейшая деятельность Шварца-Бостунича свелась в основном к написанию доносов в гестапо с жалобами на "саботаж чиновников". В феврале 1944 года он перебрался в Силезию. Видимо, из сострадания, Гиммлер дал указание приписать его к штабу XXI округа Общих СС, а 4 ноября 1944 года Шварц-Бостунич получил свой последний чин - штандартенфюрера СС. При приближении советских войск он выехал на Запад и сдался в плен американцам. Последнее упоминание о нем датируется маем 1946 года: его имя числилось в списке немецких военных преступников - офицеров войск СС, составленном Главным штабом американских войск в Германии.
Большим влиянием в НСДАП пользовался еще один российский эмигрант - Альфред Розенберг, небезуспешно претендовавший в партии на роль "главного идеолога" (а позже - "главного философа Рейха"). Он родился 12 января 1893 года в Ревеле в семье руководителя местного отделения Германской коммерческой палаты, осенью 1910 года поступил в Высшее техническое училище, которое в 1915 году из-за военного положения было переведено в Москву. Здесь Розенберг в начале 1918 года сдал государственный экзамен по архитектуре. Лично пережив кошмар большевистской революции, молодой прибалт принял решение эмигрировать в Германию через оккупированный германскими войсками Ревель.
Между прочим заметим, что факты биографии А. Розенберга были курьезным образом искажены известным журналистом С. Веревкиным ("Бывший… русский офицер, участник Гражданской войны в России… Александр Васильевич Розенберг"). На самом деле Розенберг никогда не служил в армии. В своих мемуарах он вспоминает, как хотел стать немецким солдатом после оккупации Ревеля германскими войсками: "Я отправился в комендатуру, чтобы спросить, когда можно записаться добровольцем. Несмотря на мое искреннее желание, мне было отказано, поскольку я жил на оккупированной территории".
В конце 1918 года Розенберг прибыл в Мюнхен, где, познакомившись с Дитрихом Эккартом, вступил в знаменитое "Общество Туле" (в воспоминаниях Розенберг охарактеризовал эту организацию так: "Туле была одной из тех, которые отстаивали концепцию арийской расы, и их собрания посещали не только Дитрих Эккарт и Рудольф Гесс, но также и большинство антисемитски настроенных русских белоэмигрантов"), а затем - в Немецкую рабочую партию, из которой затем сформировалась НСДАП.
Историк Йоганнес Баур утверждает, что "в первые послевоенные годы образ России еще не был у Розенберга столь однозначно русофобским, как в позднейших его сочинениях". Уже в самых ранних своих публикациях (например, сочинение "Еврей" относится к июлю 1918 года) Розенберг отождествлял большевиков с евреями, целью которых была "гибель России как государства", при этом "сотни тысяч лучших русских людей, стремившихся защитить свое Отечество… пали под пулями этих палачей". Розенберг вполне допускал равноправное сотрудничество с русскими националистами в борьбе против общих врагов - "еврейства" и большевизма. Более того, в "Фелькишер Беобахтер" он пророчествовал: "Придет время, когда… будет французская национал-социалистическая рабочая партия, английская, русская и итальянская".
Розенбергу импонировали русские эмигрантские газеты, где Гитлера часто сравнивали с Петром Великим, и он позитивно оценивал труд "черносотенцев" по "изобличению" еврейства. Большевистская революция, писал он, была чуждым русской природе феноменом; она была восстанием "потомков монголов против нордических форм культуры", и потому была "стремлением к степи, ненавистью кочевников против корней личности", означала попытку вообще отбросить Европу.
Вплоть до 1923 года Розенберг поддерживал тесные отношения со своими товарищами по несчастью из числа русских эмигрантов. Совместно с основателем "Русского монархического союза" О. фон Курзелем в 1921 году он опубликовал стотысячным тиражом антисемитскую брошюру "Могильщики России" (в издании принимал участие также Дитрих Эккарт). Плодотворными можно назвать и его контакты с бывшим "черносотенцем", полковником русской императорской армии Федором Викторовичем Винбергом (1868–1927), проповедовавшим со страниц своих изданий - газеты "Призыв" и журнала "Луч света" - объединение "усилий православной и католической церквей для противостояния еврейско-масонским силам как антихристианским" (в журнале "Луч света" публиковался, в частности, Г.В. Шварц-Бостунич) . Винберг входил в состав неформальной организации, занимавшейся активной пропагандой одного из источников разжигания ненависти к евреям - "Протоколов сионских мудрецов", которые потрясли немецкое общество и руководство НСДАП. Ближайшие соратники Винберга - будущие русские нацисты Сергей Владимирович Таборицкий и Петр Николаевич Шабельский-Борк - стали известными после покушения на либерального деятеля П.Н. Милюкова в марте 1922 года (жертвой этого акта стал отец известного писателя В.Д. Набоков). Некоторые исследователи утверждают, что именно Винберг "помог" нацистам своими сентенциями о том, что "евреев может остановить только физическое уничтожение".
После 1923 года во взглядах Розенберга произошло известное изменение, общее также для Гитлера и других теоретиков партии: Россия из потенциального союзника превратилась во внешнеполитического противника. Со стабилизацией советской власти стало излишним отделять друг от друга правителей и представителей национальной интеллигенции, участвовавших в Гражданской войне и оказавшихся в эмиграции. Если до 1922–1923 годов русская революция интерпретировалась, прежде всего, как продукт "еврейско-большевистского заговора", то позднее ответственность за такой ход истории возлагалась… на "расовые дефекты" самого русского народа.
Так, в публикации "Советская Иудея" (в журнале "Мировая борьба", № 2, июль 1924 года) Розенберг утверждал: "В том, что в России были сожжены тысячи имений, что сотни тысяч людей были казнены и вырезаны в бессмысленном порыве разрушения, видно лишь истинно русское начало". В подтверждение этого своего вывода он ссылается на соответствующие примеры и образы из русской литературы (упоминается "Капитанская дочка" А.С. Пушкина, "Идиот" Ф.М. Достоевского, "От двуглавого орла к красному знамени" П.Н. Краснова): "Если я думаю о русской революции, то первое, что мне приходит на ум - так это эпизод из "Идиота", когда русский из зависти к чужим серебряным часам, без какого-либо морального сомнения закалывает их владельца словно скотину, не забывая перед этим рьяно перекреститься".
Впрочем, Розенберг все еще искренне сочувствует главной жертве революции - национальной интеллигенции: "В течение 1918 года все более или менее зрячие увидели, как спала маска большевистского сфинкса, и выяснилось, что большевизм не был и не является борьбой за социальную идею. Это политическая борьба евреев всех стран против национальной интеллигенции всех народов, чтобы с помощью натравленных против нее низших слоев народа уничтожить ее и на ее место поставить евреев или зависимые от них создания".
Постепенно Розенберг начал приходить к мысли о необходимости расчленения СССР по национальному признаку и замене его мозаикой подчиненных Германии марионеточных государств. В 1927 году в Мюнхене была опубликована его брошюра "Будущий путь германской внешней политики", где он призывал руководство Веймарской республики всемерно поддерживать сепаратистские настроения в Советском Союзе. Он рассчитывал на поддержку нерусских народов в борьбе против русских, уже тогда "проповедуя" идею "санитарного кордона" для изоляции "Московии" от внешнего мира. Отсюда становится ясно, почему во время войны, являясь главной министерства занятых восточных территорий ("Reichsministerium fur die besetzen Ostgebiete"), он одобрял сепаратистские устремления украинцев и представителей других наций Советского Союза.
В своем главном сочинении - "Миф XX века" (1930) - Розенберг посвящает характеристике русской души целую главу. Вновь ссылаясь на Достоевского (именуя того "увеличительным стеклом русской души", через личность которого "можно понять всю Россию в ее трудном для объяснения многообразии"), "главный партийный философ" подчеркивает, что "существует абсолютно исконная потребность русского человека в его стремлении к страданию, в беспрерывном страдании… во всем, даже в радости".
Розенберг полагает, что "русский - единственный в мире, кто не внес ни одной идеи в множество человеческих идей, и все, что он получил от прогресса, было им искажено. Русский хоть и движется, но по кривой линии, которая не ведет к цели, и он подобен маленькому ребенку, который не умеет думать правильно".
Хотя автор и признает, что "Россия - это страна, которая сохранила в своей груди истинный образ Христа, предполагая однажды, когда народы Запада собьются с пути, вывести их на новый справедливый путь", причиной этого называется лишь "мучительное стремление подарить миру нечто самостоятельное".
Итоговый вывод печален: "В 1917 году с "русским человеком" было покончено. Он распался на две части. Нордическая русская кровь проиграла войну, восточно-монгольская мощно поднялась, собрала китайцев и народы пустынь; евреи, армяне прорвались к руководству, и калмыко-татарин Ленин стал правителем. Демонизм этой крови инстинктивно направлен против всего, что еще внешне действовало смело, выглядело по-мужски нордически, как живой укор по отношению к человеку, которого Лотар Штоддард правильно назвал "недочеловеком"… Смердяков управляет Россией. Большевизм у власти мог оказаться в качестве следствия только внутри народного тела, больного в расовом и душевном плане".
Справедливости ради, стоит отметить, что изначальное "русофильство" нет-нет, да и проявлялось у Розенберга и в последующие годы. Так, в письме к генералу Василию Бискупскому (своему приятелю в начале 1920-х годов) от 30 декабря 1931 года он заявлял, что "знал в России многих прекрасных людей" и "оглядывается в прошлое лишь с самой большой симпатией к ним и ко многому в русской жизни".