* * *
- Для вас как хоккеиста Олимпийские игры были важнее чемпионатов мира? И по внутреннему ощущению, и по требованиям партии и правительства?
- Важнее. Чемпионат мира - каждый год. Практически одни и те же участники. По сути, вы варитесь в собственном соку. А здесь - ты член команды - когда-то СССР, а теперь России. Не хоккейной команды, а большой спортивной семьи. Биатлонисты, фигуристы, лыжники. Ты живешь в Олимпийской деревне - что уже само по себе экзотика. Каждый день ты видишь и победителей, и проигравших, пропускаешь через себя их чувства.
У нас самый сложный в этом смысле вид - мы начинаем первыми и заканчиваем последними. Условно говоря, 12 дней надо все время быть в форме и готовиться. Вот, допустим, конькобежец в первый день пробежал 500 метров, выиграл золото и - гуляй, Вася! Все! Один день - и либо да, либо нет!
Мы видим этих чемпионов, радуемся успехам и огорчаемся неудачам, наблюдаем, как их встречают. И все это так или иначе психологически действует. Это несравнимо с чемпионатами мира, где всего этого нет.
Я был на четырех Олимпиадах, три из которых принесли хоккейной сборной СССР золото. И считаю, что это совершенно другая медаль. Звание олимпийского чемпиона не сравнить с титулам чемпиона мира, хотя и тот очень важен и почетен.
- Вы и закончили карьеру после золотой Олимпиады-84 в Сараево. Настолько выхолощенным в 32 года себя чувствовали?
- Да. Четыре года я ждал, чтобы реабилитироваться после проигранной американцам Олимпиады-80 в Лейк-Плэсиде. И мы все ждали и очень хотели выиграть. Я знал, что, по всей видимости, это будут мои последние Игры, и хотелось закончить карьеру на высокой ноте.
- Известно, что вы могли остаться, но попросили Виктора Тихонова о возможности больше времени проводить дома, с семьей. Он ответил: "У нас дисциплина на всех одна", и это предопределило ваше решение. Этот разговор с тренером был еще до Сараево?
- Нет, после. Если бы мы не выиграли, возможно, я остался бы еще на четыре года, до Калгари. Проигравшим неохота было уходить…
- А в чем все-таки заключался секрет вашего поражения в Лейк-Плэсиде, прозванного в США "чудом на льду"? Как такая машина, как сборная СССР, могла проиграть американским студентам?
- Мне кажется, с нашей стороны была недооценка команды США. Хотя она же не только с нами хорошо сыграла, а все матчи здорово провела… Быстрая, молодая команда была. Без звезд, но очень сплоченная. Мы играли с ними товарищеский матч буквально за три дня до турнира, разгромили - 10:3. Откровенно говоря, мы даже болели за них, чтобы они чехов победили, шведов. Думали: ну этих-то студентов мы обыграем.
Плюс элемент невезения: у нас было очень много моментов. Я очень много раз пересматривал тот матч. То в штангу попадали, то в перекладину. А у них что ни бросок, то гол. Бывает такое, что, хоть убей, не идет игра, и сильнейший проигрывает слабейшему. Но после этого мы сделали вывод, что оценку команде надо давать только после того, как ты ее обыграешь. Это главный урок, который мы извлекли на будущее.
- Американцы и фильм о той своей победе сняли, и книг огромное число выпустили.
- Можно сказать, что с того дня начался отсчет настоящей жизни хоккея в Америке. Конечно, в 1960 году была победа на Олимпиаде в Скво-Вэлли, но потом все затихло. А здесь пошел просто бум. Начали строить катки, всерьез работать с детьми… И как результат, сегодня в финале юношеского чемпионата мира играют США и Канада. Да раньше и мы, и канадцы на этом уровне забивали американцам по 20 шайб! Их вообще не считали за соперников, да и на взрослых чемпионатах мира они далеко не всегда в группе А играли - настолько были слабы. Вот что такое Олимпиада - одна победа дала огромный толчок развитию всего вида спорта в Соединенных Штатах. Причем не только мужскому хоккею, но и женскому.
* * *
- Все предвкушают в Ванкувере финал Канада - Россия. А правда ли, что вы по сей день возглавляете общество российско-канадской дружбы?
- Да. Уже больше десяти лет. И, между прочим, являюсь единственным россиянином, удостоенным одного из высших орденов Канады - Орден отличия.
- После победы сборной России в финале чемпионата мира-2008 над Канадой в Квебеке орден не хотели у вас отобрать?
- (Смеется) Я канадцев очень уважаю. Немногие страны награждают людей, которые доставили им больше всего неприятностей. А я считаю себя именно таким. Когда проигрываешь - это, естественно, не доставляет положительных чувств, и эмоциональные стрелы направлены в тебя. Но они ценят и уважают таланты. Мне очень нравится, что канадцы - настоящие ценители искусства хоккея.
- В глубине вашей души сидит сожаление, что так и не получили возможность сыграть в "Монреаль Канадиенс", который мечтал вас заполучить?
- Есть немножко. Мне хотелось это попробовать. Во- первых, "Монреаль" всегда был и по победным традициям, и по духу, и по стилю близок к ЦСКА, играл не в силовой, а в умный и техничный хоккей. А во-вторых, на родине я уже выиграл все, что мог. Я - десятикратный чемпион мира. Если скажу, что 11-кратный, у вас ведь и глаз не моргнет, правда?
- Абсолютно верно.
- И правильно. Одним больше, одним меньше - какая разница? 13 раз выигрывал Кубок европейских чемпионов, еще 13 - чемпионат СССР… Как спортсмену, мне было интересно попробовать себя там, в НХЛ. Они меня уважали, ждали. Но, к сожалению, Политбюро мне в свое время не разрешило.
- А когда спустя несколько лет после окончания карьеры вам предложили поработать с вратарями в "Чикаго Блэкхокс", теоретически могли бы вернуться на лед?
- Так мне в 90-м году предложили в "Чикаго" играть! Сначала было предложение консультировать вратарей, приезжать в год по три-четыре раза. Мне это было интересно - пожить жизнью НХЛ, где я никогда не играл. И, помню, в первый год вышел на лед во вратарской форме и сам стал показывать, какие надо делать упражнения. Генеральный менеджер и главный тренер Майк Кинэн увидел, как я стою - и сказал: "Владислав, - да ты через полгода будешь у меня в порядке! Давай два месяца тренируйся - и в такой-то день против "Монреаля" выйдешь играть. Сколько денег тебе надо?"
- Ваша реакция?
- "Да я семь лет уже в хоккей не играю!" Кинэн меня не слушает: "Сколько ты хочешь? Мы тебя берем!" И только аргумент, что жена не хочет моего возвращения в хоккей, на него подействовал.
- Она действительно не хотела?
- Да. Но не это было главной причиной. Думаю, что я все сделал правильно. Имя, уважение, слава хоккейная - все это зарабатывается годами, и добиться этого очень тяжело. Есть вратари-"бабочки", которые отыграют здорово один чемпионат мира, а потом "сдуваются", и о них забывают. Какой-то след они оставляют, но небольшой. А когда ты на протяжении 15 лет - сильнейший вратарь, это совсем другое. Вполне ведь могло произойти, что после семи лет пропуска я встал бы в ворота, и надо мной соперники стали бы издеваться.
Такие вещи морально тяжело перенести. Не хотелось наносить удар по своему имени. Я подумал и решил, что никакие деньги не стоят этого. То, что я оставил, дороже денег. Их можно потратить, что-то купить. А имя - останется, войдет в историю.
- Но не поверю, что в первую секунду, когда вы это от Кинэна услышали…
- (Перебивает) Хотелось! Конечно, хотелось! Но разум все-таки возобладал, причем очень быстро. Хотя мне это, не скрою, польстило.
- Работать в НХЛ давно уже не предлагают?
- С "Чикаго" я поддерживаю отношения. На недавнем Кубке Виктории зашел в раздевалку, пожелал им удачи. Я 12 лет там консультировал, понимаете? Никогда не жил там, просто приезжал на неделю. Но ко мне в НХЛ, особенно в "Чикаго", было и остается самое доброе отношение. Они принимали меня как своего, с уважением, и я очень им благодарен. Даже когда были поражения, никогда меня не винили. Просто когда я стал депутатом Государственной думы, я уже не мог выполнять те функции, которые на меня были прежде возложены.
- Вас не поражает, что один из ваших первых подопечных в "Чикаго", Доминик Гашек, в 44 года является кандидатом на поездку в Ванкувер в составе сборной Чехии?
- Я рад за него. Если у него есть желание - а мастерство-то деться никуда не могло… Понимаете, в чем дело - можно играть и до пятидесяти. И я мог бы. Самое главное, чтобы не было долгого перерыва. Мышцы, здоровье, навыки - без практики все теряется. А когда ты не останавливаешься, поддерживаешь себя в тонусе - можно играть очень долго. Если, конечно, травмы не замучают.
- То, что 39-летние Федоров и Зубов - среди кандидатов на поездку в Ванкувер, служит подтверждением вашим словам.
- А Горди Хоу, который до 50 лет играл? Просто нельзя останавливаться. Но для этого нужна сила воли. Хоккей - очень травматичный вид спорта.
- То есть советские представления, что в тридцать с небольшим лет игрок выходит в тираж, - в корне неверны?
- Да. У нас считалось, что после тридцати ты уже "старик". Я с этим не согласен. Это зависит от самого спортсмена.
* * *
- Сейчас на Олимпиаду поедет безумно талантливое поколение игроков. Откуда этот всплеск? Ведь 90-е годы, когда все они занимались в спортшколах, были потерянным временем для детского спорта.
- Работа все равно шла и идет. Допустим, Овечкин прошел через Кубок Третьяка. И многие другие тоже. Уже десять лет назад я стал проводить международные детские турниры своего имени. Подчеркиваю - международные. Главной моей задачей было выйти на интернациональный уровень.
Когда детишки играют здесь - это одно. А когда они выходят на лед под флаг и гимн России, соперничают с иностранными спортсменами, в них воспитывается чувство патриотизма. И, конечно, обмен опытом. Сюда и канадцы приезжали, и американцы, и шведы, и чехи.
Конечно, в 90-е годы было очень много проблем, которые нанесли по нашему спорту сильнейший удар. Закрывали стадионы, превращали их в барахолки. Но в основных профессиональных клубах детский спорт сохранить удалось. Иначе звездочки бы не появились. С другой стороны, можно работать на износ, а звезд таких не получить. Такие таланты каждый год не рождаются. Нужно будет еще долго ждать, чтобы появился новый Овечкин, Малкин или Ковальчук.
- Согласны, что по отношению к своей стране их поколение - какое-то другое по сравнению с предыдущим? Такое ощущение, что они, хоть и играют в НХЛ, за Россию готовы кому угодно глотку порвать.
- До моего прихода в федерацию, еще лет пять назад, никто не хотел играть за сборную. Было такое. Многие отказывались под любым предлогом: то им дома надо строить, то жена не хочет, то болезни какие-то… Очень много "отказников" было.
Во-первых, мы создали все условия. Как в НХЛ. Отношение к игрокам совсем другое, чем прежде. Скажем так - демократическое. Пришли люди, - Быков и Захаркин - которые и в советское время играли, и за границей выступали. Они знают, как там относятся к спортсменам. Это тоже очень важно. Был создан нужный микроклимат.
Сыграло роль то, что мы привлекли Первый канал к освещению Евротура. Затем - чемпионат мира в Москве, когда на каждом матче собирался полный зал с флагами. Мы еще текст гимн России написали на кубическом табло: кто текста не знает, читал его - и пел. И майки сделали с текстом гимна на спине - люди могли петь его, глядя на тех, кто сидит перед ними. И на Ходынке творилось что-то невообразимое.
Я тогда приходил в раздевалку и говорил тем же Овечкину, Малкину, Ковальчуку: "Видели?" Они признавались, что не ожидали ничего подобного. Этот всплеск патриотизма заразил ребят, а ребята своей игрой такие эмоции в людях только укрепили.
И когда мы выиграли чемпионат мира в Канаде, Ковальчук сказал в телекамеры, что посвящает эту победу России. Овечкин натянул на себя флаг и катался с ним по льду Квебека. И все они только и говорили: "Россия, Россия". Это очень здорово, потому что благодаря этому молодое поколение к стране начинает относиться по-другому.
Пять лет тому назад я был в городе Иваново, встречался с совсем юными хоккеистами - 8, 9, 10-летнего возраста. Спрашивал их, за кого они хотят играть. И слышал: "За "Калгари", "за "Ванкувер", "за Монреаль". Никто за Россию не хотел играть! Сегодня все уже хотят играть за Россию.
И взрослые игроки - тоже. Потому что видят, какое отношение к ним теперь со стороны федерации и государства, видят, как везде строятся катки. Хоккей снова становится нашим национальным продуктом и объединяет всех россиян, что очень важно в патриотическом смысле. Это понимают и Путин, и Медведев. Россию сегодня объединяет спорт. Поэтому они и уделяют внимание спорту - и хоккею в том числе.
- О чем Путин говорил с игроками в раздевалке Ходынки во время предолимпийского сбора в августе 2009 года?
- Он сказал, что видел матчи и понимал, насколько они были трудными - и в Канаде, и в Швейцарии. "У вас есть дух патриотизма, и вы объединяете людей. Россияне соскучились по победам. В Советском Союзе они были, у нас была своя гордость - хоккей, космонавтика. Потом поводов гордиться было мало. И вот теперь мы увидели, как после ваших побед люди выходили на улицы по всей стране, обнимали и целовали друг друга. Вы делаете большое дело не только в спортивном, но и в политическом смысле. Вы объединяете нашу страну". Премьер был очень благодарен хоккеистам и говорил им именно об этом.
- А хорошо ли, что спорт вновь становится частью идеологии?
- Спорт всегда был частью идеологии. Потому что, повторяю, он объединяет людей самых разных профессий, наций, вероисповеданий. Тот же хоккей можно любить или не любить. Многие не интересуются тем, что происходит в чемпионате страны. А вот когда играет национальная команда, один-два решающих матча смотрит почти вся страна. Потому что чувство патриотизма у людей все равно есть. Они смотрят на этих мальчишек на льду - и видят в них своих собственных детей. Они ведь такие же! Из таких же семей, из разных, порой весьма отдаленных от центра городов. В Америке или Канаде люди тоже гордятся за свою страну, болеют за честь флага. И ничего плохого тут нет.
- Но важно, чтобы достижениями в спорте не подменялась реальная жизнь страны.
- Это взаимосвязано. Если в стране плохо, то и спорт не будет развиваться. Сейчас кризис, но Медведев сказал: "Я все сделаю и с губернаторами буду разговаривать, чтобы строили спортивные объекты". Потому что это не только хоккей и достижения страны, но и здоровье нации, и пропаганда здорового образа жизни. Для построения хорошего государства, для благополучной жизни в стране все эти вещи - в одной цепи.
- До какой степени вы несете ответственность перед высшими руководителями страны за выступление хоккейной сборной в Ванкувере? Может такое быть, что если, не дай бог, команда провалится, вы вынуждены будете уйти в отставку?
- До меня десять лет никто никуда не уходил, хотя ничего не выигрывали. А вообще не знаю - это дело руководства, которому и решать. Владимир Владимирович Путин меня поставил на этот пост.
Но давайте вспомним, что было за те без малого четыре года, которые я работаю во главе федерации. В Москве - бронзовые медали чемпионата мира, в Квебеке и Берне - золотые. Причем в Канаде - на 100-летии хоккея, и после такого еще долго можно говорить, что сделано большое дело. Словом, успехи есть.
Самое главное, что мы все должны понимать, - это спорт. Никто не застрахован от проигрыша. Не думаю, что из-за одного провала надо кого-то снимать. Яне сторонник такого подхода И точно также, когда я подписывал контракт с Быковым, ершу сказал, что не меньше чем на два-три года. "Даже если ты проиграешь, в следующем году продолжишь работу, - сказал я ему. - И два года проработаешь точно". Тем самым дал Вячеславу понять, что верю в него. И дам ему шанс, даже если первая попытка окажется неудачной. Человек должен чувствовать, что ему доверяют, а не ждут неудачи.
Вот и мне Владимир Владимирович дал шанс, который, думаю, я честью выполнил. На чемпионате мира в Москве зародилась хорошая команда, которая потом выиграла два следующих первенства. Мне кажется, я как профессионал нахожусь на своем месте. Все делаю для развития хоккея. Строятся стадионы, я езжу по регионам, убеждаю руководителей в необходимости такого строительства…
Конечно, не мне судить о моей работе. И у меня тоже много недостатков - как у любого человека. Но результат пока есть. А все остальное, как я уже сказал, будет решать руководство.
- Вас как-то коснется заявление Дмитрия Медведева, что президенты федераций по разным видам спорта должны заниматься своими "вотчинами" 24 часа в сутки и не совмещать эти обязанности с важными государственными должностями?
- Я и так занимаюсь хоккеем 24 часа в сутки! Главное, что сказал президент, - во главе федераций должны стоять профессионалы. Если я, отдавший всю жизнь хоккею, им не являюсь, то кто (улыбается)? Что касается моего депутатства, то я не являюсь председателем комитета Госдумы, как это было до моего прихода в ФХР. Председатель комитета - это действительно очень сложная работа, на которую нужно тратить много времени. Я же теперь рядовой депутат. И выполняю свои обязательства по отношению к Саратовской области. Строю два хоккейных стадиона, построил бассейн, детскую спортшколу, универсальный спортивный зал…
Очень много занимаюсь благотворительностью. Могу на сто листов показать, сколько я делаю для Саратовской области. Так что депутатство для меня не пустой звук, и я делаю то, что должен делать. А депутатский статус позволяет мне общаться на высоком уровне, иметь доступ к высшим эшелонам власти. Это, в свою очередь, необходимо, чтобы делать то, что нужно для хоккея. А что нужно для хоккея? Деньги добывать. Чтобы строились стадионы, чтобы финансировались команды. Так что моей работе в ФХР это не мешает, а только помогает.